Про Мамс и весну

Однажды Мамс решила влюбиться. Повод был подходящим: февраль заканчивался и весна, хоть и на перекладных, но упрямо держала путь в далекий городок N. Хотелось танцевать в звонких ручьях солнечного света, романтики, завтраков в постель и чего-то неведомого, но однозначно вдохновляющего и прекрасного. Например, вымытой посуды и самоходного мусорного ведра.
– В кого бы влюбиться? – рассуждала Мамс,  неспешно попивая чаек на кухне. – Может, в Петьку с 4 этажа? У него есть жигули и хорошее чувство юмора. Правда, в добавок к этому слюнявый мопс и трое внебрачных детей… А может – в Ивана Семеновича из соседнего подъезда? Староват, конечно, пятый десяток разменял, но аккуратный, тихий и вместо мопса – безобидные рыбки… и никаких родственников…

В комнату вошел Кардинал, и Мамс посмотрела на него свежим, с задумкой на влюбленность, взглядом. Кардинал занервничал:
– Что случилось?
– Знаешь, – интимно понизила голос Мамс, – я решила влюбиться!
– Ааа… И какие кандидатуры рассматриваешь?
– Да вот, самые разные, – Мамс снова многозначительно посмотрела на друга.
Кардинал мысленно собрал в увесистый томик все свои познания о необъяснимой природе женских желаний и ненароком постиг дзен.
– Знаешь, Мамс, в таком ответственном вопросе выбор надо предоставить судьбе. Вот сходи, например, погулять! – Кардинал вынул из пакета ароматную плюшку, и Мамс радостно зачавкала к выходу.

Погода радовала подсохшей грязью, что было сродни чуду. Птички важно вышагивали строем за Мамс, подбирая крошки, Мамс задумчиво рассматривала облака и незаметно для себя и судьбы налетела на прохожего.
– Ой! – одновременно сказали они. Птички взвились стаей, а упитанный Амурчик на соседней крыше прищурился и схватился за самострел.
В воздухе запахло корицей.
– А…а…а я тоже плюшками балуюсь! – высказался Прохожий и предложил Мамс сдобу и руку.

– Беспроигрышный вариант! – вынес вердикт выглядывающий из-за акации Кардинал.
Мамс кормила себя, уток и Прохожего подаренной плюшкой. Живот благодарно урчал, утки крякали, а Прохожий читал стихи собственного сочинения.
Весна явно поймала автобус нужного маршрута и приближалась на крейсерской  скорости, Амурчик рассеянно подвешивал к сплетенному «ловцу снов» разноцветные перья из стрел, вечерело…
Мамс с прохожим пили глинтвейн в уютном кафе. Настроение сыто мурчало.

– Кажется, я влюбилась! – заявила Мамс.
– В отношении себя я точно уверен! – ответил Прохожий.
– Может, познакомимся? – покраснела Мамс, стыдливо осознав, что плюшки, утки и стихи завладели всем ее вниманием, припрятав имя нового знакомого.
«Меня зовут «любимый самый»
Тебя – «любовь всех дней моих».
Зачем нам знать о чем-то большем?
От наших чувств и ветер стих!» – разродился экспромтом Прохожий. Ветер от неожиданности и впрямь споткнулся о близлежащий куст.
– Какая прелесть! – захлопала в ладоши Мамс, и вселенная завертелась в вихре событий, перемешивая в калейдоскопе все, что могло быть, было и будет.

Где-то на кухне Кардинал умиротворенно варил кофе, сытые утки дремали в пруду, а влюбленная Мамс тихо сопела подмышкой у Прохожего, видя во сне путеводные звезды, складывающиеся в плюшки с маком и сахаром.