Пирожные

Оказавшись много лет спустя в одном из кварталов Парижа,  она пыталась вспомнить на  какой улице здесь, совсем неподалеку, находится  та самая булочная, в которой она на удивление хозяина перепробовала все пирожные, что были в ассортименте. Эклеров почему-то не было.
 Это лакомство было знакомо французским детишкам с очень раннего возраста.  А ей – с юности, когда в явно затянувшийся на многие годы, ее будущий муж, ученый математик, приглашал в кафе. Это «мероприятие» по-французски называлось «sortie», что означало выход в свет. Сначала они шли пешком, потом, когда она уставала, садились на трамвай, приходили в кондитерский магазин, где было небольшое кафе и тетя Дора варила отменный кофе. Здесь всегда была очередь и царила необычная атмосфера. Отчего она исходила? Наверное, посетителей, в основном представителей ученого beau monde.
Иной мир  был  в другой кондитерской, у Финляндского вокзала, напротив Военно-медицинской академии, где она жила в свое время. Жил и он, ее будущий муж. Когда она рассказывала, что познакомилась со своим мужем на тротуаре,  также как  его предок поэт Некрасов, все невольно вскидывали глаза.
Или от того, что муж этой женщины с «простым» лицом принадлежал к дворянской фамилии, или от слова «тротуар».
Дело было так. Алина стояла у кафе, закрытого на перерыв. До его открытия оставалось совсем немного времени. Она достала га¬зету на французском языке и стала пытаться читать, ни¬чуть не подозревая о том, что через несколько минут сбудутся её многолетние предчувствия. Вот уже давно её преследовала одна и та же мысль: своё замужество она почему-то связывала с французским языком. О том, что иностранный язык может перевернуть всю её жизнь, конечно, она никому не говорила, опасаясь, что её примут за ненормальную. Только многие годы спустя на вопрос, как она попала в высшее общество и где познакомилась со своим мужем, она отвечала: «Благодаря французскому».
Стоя в небольшой очереди, Алина почувствовала взгляд, устремленный в газету. Предполагая увидеть неприятную физиономию, оглядываться не стала, не желая портить себе настроение.
Устроившись у окна, выходившего на здание Военно-медицинской академии, она с удовольствием отпила глоток горячего кофе с молоком и вдруг заметила рядом с собой со вкусом одетого мужчину лет сорока. На нем был элегантный серый отутюженный костюм, в тон ему — пуловер и красивый галстук. Незнакомец обратился к ней по-французски. У Алины мелькнула в голове мысль: плохой человек не может говорить по-французски. Мужчина, видя смущение Алины, произнес:
— Перейдемте на русский язык. Меня зовут Николай.
Новый знакомый представился ей, сказав, что преподает в институте. О том, что он — профессор, умолчал. И правильно сделал. Если бы Николай сказал, кто он есть на самом деле, Алина бы пришла в большое смятение.
Больше о себе он ничего не сообщил. И Алина почти ничего не знала о нём на протяжении последующих пяти лет, хотя она и не стремилась знать больше, понимая, что за нежеланием рассказывать кроется какая-то тайна, которую он не хочет раскрывать.
В ту их первую случайную встречу, допив свой кофе, он сказал:
— Если не возражаете, я вас подожду у выхода, заканчивайте, не спешите.
Любовь к иностранным языкам помогла ей познакомиться и связать часть своей жизни с великим человеком. Пожалуй, не только иностранные языки, но и как ни странно это прозвучит: эклеры, французское кулинарное чудо, перевернувшее всю ее дальнейшую жизнь.
В детстве она не любила  пирожные. И когда, придя в кафе под названием «Снежинка», ей тетя говорила:
- Выбирай, что хочешь. И ешь сколько душе твоей будет угодно.
Она отвечала:
- Не хочу.
- Попей хотя бы молочного коктейля.
Ей ничего не хотелось.
До сих пор она помнит ряды бисквитов, украшенные розочками.
Чего же ей хотелось в детстве? Ничего. Пожалуй. что именно от голода,  она теряла  сознание, стоя  в очереди за хлебом в булочной, что была на первом этаже престижного дома, в котором она жила. Почему престижного? Да, потому что это был первый четырехэтажный кирпичный дом, в котором жили и прокурор, и судья, и журналистка с мужем учителем английского языка, предложившего заниматься с ней иностранным языком. Но она постеснялась, о чем жалела всю свою жизнь. Пару раз в неделю в школе она учила немецкий в школе, на факультативе где скоро осталась совсем одна.
Итак, шестидесятые годы прошлого века. По приказу Хрущева выращивают кукурузу даже в Сибири. Пшеницы в стране не хватает. Хлеба мало. Но в соседнем доме, в кулинарии можно купить  тесто и испечь пироги. О! Как она любила пироги, особенно с брусникой. Брусника появлялась только летом, ближе осенью. Она до сих пор помнит вкус маминых пирогов, что она брала с собой, уезжая учиться   в соседний город. Поезд шел очень медленно, останавливаясь на каждом полустанке, собирая студентов, занимавшие в вагонах все пространство, даже верхние полки, предназначенные для багажа. Поэтому приходилось стоять всю дорогу, тесно прижавшись друг к другу.
Она не знает были дли у нее тяга к учебе, страсть познать неведомое. На учебе настаивала ее мать, неустанно повторяя:
- Учись, дочка, учись.
И она учила уроки, иногда бросая взгляд в окно с четвертого этажа, глядя как ее подружки гоняют на великах, не имея никакого желания идти в вуз, что в ту пору было делом непростым.
Конечно, тогда она не знала, что учеба откроет ей дверь в иной мир и другую жизнь и перед ней будут открыты все границы, что позволит ей гулять по бульвару столицы мира, где когда-то был ее муж, обещая ей приехать вместе с ней в этот всегда праздничный город.
ФОТО L.G.