Ну, я попал... 10 или Юньяха

Неудачный поход, сорванный по болезни, а потому ставший последним из летних водных походов. Полностью стихотворная версия - http://www.stihi.ru/2014/05/09/9668 переформатирована в А4 для удобства использования и публикации.


ВСТУПЛЕНИЕ. ОТ ЕЛЕЦОЙ ДО ВОРГАШОРА.


              Хочешь проверить себя? Иди тундрой наверх к Уралу! Легче вдвоём, а когда один, шансов пропасть немало… Что там внутри – мы ещё горим? Средство узнать простое – сам для себя создавай экстрим, чтобы узнать, что стоишь…

              Новый состав, впереди Андрей. С нами он до Юньяхи, с лидером, всё-таки, шаг бодрей, «по боку» ночи страхи. Он от Лагорты один идёт сроком на целый месяц, кат под кусты – налегке в поход вверх по окрестным весям. Походя ягоды брать, грибы, ценной породы сколы… Да хоть немного корней добыть розовой родиолы. 

              Цель у Андрея – достичь хребет, вниз поглазеть в долины, и доказать самому себе – всё здесь ему по силам. Нам же иной был составлен план – на ноги слабый Толя. Карта же боком ко мне легла, не обошлось без боли. Резко свернулись за десять дней, вмиг потеряв удачу… Если б не брёл я среди камней, было бы всё иначе.

                ------------------***---------------------
 
              Вышли в Елецкой и дальше в путь нас повела дорога в тундру, а там никуда свернуть не удалось. Немного срезать по карте бы, невзначай, только б на четверть сотки… В тундре права ты качай, но чай выпьешь не чаще водки.

              Лес не растёт, а кустарник – жесть, дров по пути не прорва… Вспомню, пока ещё память есть, как был сустав подорван.

              Первый замес – перейти поток, шло у Ельца там русло. Я колесом так примял песок, тачка почти погрузла. Чуть оступился, вода в сапог брызнула как с брандспойта! Да, перешёл! Но, всё видел Бог, было нам нелегко там. Брызнул водой – и сапог намок, полукомбез и тело, переодеться в сухое смог. Разве же это дело…

              В общем, с трудом начался поход, грустно и без удачи. Кто начинал так, меня поймёт, вспомнит себя, поплачет…

              Вечер порадовать нас успел, словно больных микстура. «Пройден успешно ручей Кечпель! Так что, пустяк, в натуре! За день, пускай уж не за три дня, преодолеем тундру!!!»

              Что наш настрой тем Андрей поднял, стало понятно утром. Встретил Кечпель нас поздней, в обед, после изрядной встряски. Шёл я и думал, иных побед ждал тут, не тропок вязких. Мысль рисовала другой расклад, пренебрегла советом. Но не вернуться теперь назад, в те времена, в то лето…


ВОРГАШОР. ПЕРВЫЙ И ВТОРОЙ ДЕНЬ ТУНДРЫ.


               Тундры размытый дождём ландшафт, где ты, забавы ради, тянешь тележку,  едва дыша, словно на автомате. Всплески по лужам да скрип колёс, солнце в разрывах тучи, мысли: «Куда тебя чёрт занёс? Были ж маршруты лучше!!!»

              Лишь через сутки, вживаясь в роль и зашагав бодрее, ты ощутишь, что живая кровь жарче остывшей греет. Всё по тебе – и дожди, и грязь, в ровном дыханье сила. Сам не поймёшь, и когда взялась, будто не уходила.

               Воздух предгорий ершист, колюч, хмуриться нет причины. Ты же, узнавший загадки ключ, чувствуешь, как мужчина вновь обретает себя в тебе, чтоб, несмотря на годы, сладость победы познать в борьбе, вырвать глоток свободы. Так, чтобы ожил пустой ландшафт тундры, дорог, предгорий, чтобы запела опять душа, с эхом и ветром споря.

               Чтоб дошагав, наконец, к реке, встав на катамаране, холод весла ощутить в руке, влиться в иные грани.

                ------------------***-----------------

               Всё впереди, а пока тропы вьётся по травам нитка – тихо взлетая, ложится пыль… Разных забот с избытком тундра несла – глинозём сырой лип, словно клей, на оси, горы сочились водой, и рой гнуса чуть с ног не сносит!

               Дождь на полдня, сапоги в разъезд, сам по загривок в грязи... Без толку небу слать манифест – солнце лучом не сглазит.

               Дома по карте: «За день-за два, за три дойдём до места…!» Шли все четыре, чуть что – привал. Так что, все вышло честно.

                ---------------------***------------------

               Снова бивак, сизый дым костра вьётся до туч промозглых. Полный ажур, по плечу игра. Та, что для сильных взрослых. Пройден этап и сомнений груз был позади оставлен… Гнус полетел? Да какой там гнус. Так, просто пота капли.

               Плющит с устатку? Ну, не хандри, за день прошли так мало. Ты ведь в горах, потерпи, старик – лишь у реки начало. Мало ль зигзагов пройдёшь ещё или совсем немного… Ты же готовил пути расчёт, сам выбирал дорогу.

               Ужин. Отбой. Не чурайся сна, отдых всего важнее. Утро ума растворит канал вечера мудренее.
 
                ----------------------***-----------------

               Север наполнен контрастов – мхи, травы, цветы, кустарник! Мягким ковром для сапог, бахил, так что довольны парни. Кассиопеи блестят кусты, чахлые только с виду – вмиг заполняют земной пустырь, лишь на поверхность выйдут.

               Скудный покров и в такой глуши вплоть до болот раскатан, ветер колышет цветки пушиц,  рваные клочья ваты. Выше раскрыт камнеломки цвет, пять лепестков звездою. Дальше еще, где то три, то две, здесь для цветов раздолье.

                Рядом в низинах лежалый снег – плотный, тяжёлый, серый…В лето, в июль привнесён извне, будто следы химеры, что на мгновенье пленили взгляд, нас возвращая в зиму…

                Сверху склонились цветы дриад, тех, что неудержимо, солнцу открыв лепестков батист в жёлтых рядах тычинок, крошки пыльцы рассыпают вниз, в травы речной долины.


                --------------------***-------------------

                Наши попытки в ручьях поймать рыб не несли успеха… Вмиг комаров налетала рать, силясь в глаза заехать.

                Ягоды редкие по пути в травах пока краснели – им бы на солнце чуток дойти, хоть бы ещё неделю.
 

ТРЕТИЙ И ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕНЬ ТУНДРЫ. ЮНЬЯХА.


                Больше всего поражал простор, ширь без конца и края. На горизонте вершины гор, в сизом тумане тают. Зимник удобен, когда зимой намертво стужей схвачен. Летом оттаявший верхний слой, словно ребёнок плачет.

                Верхом по склонам, куда ни шло, высушен путь до тверди. Там же, где он попадал под склон, было нам хуже смерти. В месиве груз утопал по ось, вязли мы по колено… Тяжко карабкаться всем пришлось из грязевого плена.

                Путь наш, то круто стремился ввысь, то утопал в низинах. Сердце стучало мне: «Не ленись! Клин вышибают клином! Там, впереди всех удача ждёт – рыба, грибы, морошка. Выровняй в такт мне тележки ход, лучше пошла дорожка» 

                Изредка солнце своим лучом жёстко кроило тучи, ярко глядело… Но туч плащом брешь закрывали лучше.
 
                Ни деревца… Только мхи, трава, зеленью красят дали. Нам бы костёр, не найти дрова, мы ведь их в путь не брали.

                В мареве кружится тучей гнус, там, где есть щёлки, ищет. Реже комар их крепит союз, в поисках вкусной пищи.

                Плотно надет накомарник, сеть, словно вуаль у дамы. Можете скопом  в неё лететь, я не страшусь ни грамма! Правда, они всё равно вползут, пусть в одиночку, редко, но ощущая и боль, и зуд, утром находишь метку.

                Кто б накормил их, когда б не мы, дал бы потомству крови? Что тут осталось им до зимы, что им судьба готовит…

                -----------------------***----------------
 
                Всё бы путём, но реки поток нам преграждал дорогу. Выше тележки волна, сапог… Брод есть? Ну, слава Богу! Только упасть не хватало здесь, палку под струи крепко, видно, удача хоть в чём-то есть, пусть хоть в шагах, но цепких. Там повезло нам, увы, не всем… Падал Андрей с укладкой, как говорится, во всей красе. Дальше пришлось несладко.

                Был и не раз по пути обнос, шли по камням, по кочкам наши следы, и теперь всерьёз буквы ложатся… в строчки.

                Однообразием выше сил  тундра не напрягала – нежно-сиреневый цвет облил головы астрагала. Несколько раз наблюдал на дню, и вспоминал ночами, как раскрывались цветки синюх стрел голубых лучами, как разливался по лепесткам лютиков жёлтый глянец, как с незабудок то тут, то там эльфы пускались в танец…

                -------------------***------------------

                Снова ручей край тропы прогрыз, лужа блестит игриво. Мы сквозь неё проскочили вниз, пены сбивая гривы. Солнце лучом топит слой мерзлот, гонит ручьи в низину – в ней утопая, турист бредёт, скорчив с досады мину. С кочки на кочку летит вразнос с риском сапог оставить в жиже болот – как родной прирос, будто уйти не вправе.

                Малость поодаль торчат гряды полуистёртой зубы…Сколько ж ещё натечёт воды, чтобы пойти на убыль?

                Четверо суток, весь путь кляня за бестолковый выбор, шли мы, и вот на исходе дня вышли… к местам, где рыба. Русло Юньяхи, иль тропы вверх в горы, к её истокам? Нет, после стольких тяжёлых вех к сплаву по воле рока!!!


СБОРЫ. НАЧАЛО СПЛАВА. ПОБЕГ. ГРОЗА.


                Лагерь. Стоянка. Ещё не лес, но для костра пожива. Сборки плавсредств начался процесс прямо с утра, ретиво, чтобы назавтра, включаясь в план, бодро сойти на воду, каждый готовил катамаран, радуясь на погоду.

                Всё же усталость взяла своё, сутки берём на отдых, но ощущаем внутри подъём, вот она, цель похода.

                ------------------***----------------

                Солнце пылало, несло тепло, как и обычно, даром… После обеда, гремя веслом, мы поддавали жару – курс изменив, уходя в отрыв, ход меж камней искали, или оставив их до поры, зорко глядели в дали в поисках длинных прибрежных ям, где при бросках с откоса хариус мчится навстречу нам, чтобы попасть… нос к носу.

                С парусом красочным пару взял, граммов почти по триста в ямах, где клёва их был накал жертвенен и неистов. Мерно шуршал, отпуская нить, спиннинга слабый тормоз, внутренний голос шептал: «Тяни на берег непокорных!»

                Леска звенела шестой струной, тишь разрывая в клочья, то исчезала, уйдя с волной, вглубь увлекала мощью, то, ослабляя совсем натяг, резко упав на воду –  видом своим подавала знак  о происшедших сходах…

                Если же ты, позабыв про лов, кинешь для интереса, следом почуешь, как вновь взяло что-то с приличным весом.

                -----------------------***-------------------

                Наша задача – идти вдвоем, не загонять друг друга… Если бы вверх, то тот подъём вновь продвигался туго. Вниз же тропинок вокруг полно, выбрал – иди не мешкай, все они ниже стекутся вновь, как на болоте к вешкам.

                И в быстрине я рванул вперёд, юркнул от дяди Толи, думал, отстанет, поздней придёт, вечный наш трудоголик.

                Вышло не очень – реки рукав шёл стороной окружной, вышел в грозу я, едва сыскав в узких протоках нужный. Так оказавшись один в пути, правил веслом у русла. Истины жизненной не постиг, и почему-то грустно.

                ------------------***----------------------

                То, что жара, и грядёт гроза, вроде и не помеха… Но не открутишь часы назад… В общем, была потеха.

                Нет бы, пристать, подождать дождя, загодя, под навесом, не опасаясь, что наградят сыростью…  До эксцесса сам планомерно момент довёл, пренебрегая плёнкой, выставил прямо под струи чёлн и под накидкой тонкой ждал от начала и до конца! Вымок совсем! До нитки!!!  Был опрометчив я, как пацан, но сохранил пожитки.

                В берег, сушиться, искать дрова, превозмогая боли… Произошёл в голове провал, то и в боку заколет! Благо, что знанием наделён – встал я не там, где вышел, а на поляне с травой, как лён, да от воды повыше. Ласковый жар и огонь костра сделали дело – ужин.  Думал с усмешкой – мне чёрт не брат! Но был обезоружен: страшным довеском дневной грозы с гор, словно злобы кокон, несся поток, что сильней в разы бывшей грозы потока.

                Ветер задул, вызывая зуд, громко ворча на ухо силе, которая там, внизу…Там, где почти что сухо было всего полчаса назад! Там, где лихая сила резво гнала всё живое в ад! Был бы внизу я, смыло б.


ХОЙЛА. НОЧЁВКА. ПИСЬМО. ВСТРЕЧА У КОКПЕЛЫ.


                Мощной струёй набежал поток – Хойла вошла в Юньяху. «Будет здесь рыба!», и пересёк устье в четыре взмаха.

                Резкий бросок и блюфокса блеск виден в струистой толще, тянет ко дну, в чью-то глотку влез, вырваться хочет, ропщет… Спиннинга кончик дрожит, удар следует за ударом – вот бы кого из друзей сюда, столько эмоций даром.

                Прыгает спиннинга рукоять, весом рыбина тянет вглубь, на камнях тяжело стоять, зрея, как на экране – хариус резво трясёт во рту мой усложнённый твистер, ждёт слабины…  Но на каждый стук я отвечаю кистью, леску держу, как могу, в натяг, чуть ослабляя тормоз… Вроде подёнки полдня летят. Что ж, не хватило корму? Или железо вкусней крыла, что над водой маячит? Леска упала…  Гляди, сошла! Вот она – неудача!!!

                ------------------***-------------------

                Встал на излучине, выше ям. Ветер шалит, играет. Звуки расписаны по ролям, оду сыграв, стихают. Чахлый кустарник сошёл на нет, поросль покрыла берег, в стройных рядах не найти просвет, стелется низом вереск. Как великан, Иван-чай стоит, розовым манит цветом, словно зовёт: «Подходи, свои! Не тороплю с ответом. Если устал, кипяти чаёк с листьев моих отваром. Крепкую силу я в них сберёг, но отдаю задаром. Здесь отдыхай, набирайся сил, путь по реке нелёгок, на берегах берегись трясин, леших в лесу не трогай. Хочешь, постой день-другой со мной, ниже обследуй омут, хариус шёл там ещё весной, или пойдёшь до дому?»

                Сзади палатки сосновый лес, в травах – дары июля. Только добраться б до этих мест, тут бы не обманули…

                Вечер прошёл – в кружева ухи падал то пал, то пепел, пел вокализу негромко Хиль, и шелестели степи. Где же попутчик, один иду сутки вторые кряду. Ангел прикрыл, но имел в виду – боли стерпеть мне надо.

                --------------------***----------------------

                Друг озабочен, тому причин много и я в них первый, ведь не найти, хоть весь день кричи, порти впустую нервы. Где я, пропал или смыт в грозу, если стоял у мели. Может, раздет я совсем,  разут, передвигаюсь еле…

                Думал попутчик, писал письмо, к палке крепил бечёвкой – «Если попал ты в крутой помол, знай, что не втихомолку. Я ожидал тебя в устьях рек, там, где бывали устья, грозно взирая, как тот абрек, прячась, как рысь за кустик. Если дойдёшь и прочтёшь письмо, знай, что нам плыть до чёрта! Спирт эффективней, чем цитрамон. Будешь идти… Лагорта ниже.  Дня два до неё грести нам по реке пологой. Если дойдёшь, то часам к шести к «Донде» узришь дорогу».

                --------------------***---------------------

                Плыл я, читал. В третий день гляжу – палка торчит. Вторая. Дальше попутчик, как майский жук,  на берегу витает. Жив я, и, значит, забота с плеч,  словно ярмо, упала. Спирт разведён и струится речь – дело теперь за малым.

                Мелким ручьём затекает с гор ласковая Кокпела, режет кораблик струю его, выставленный умело. Рыбы? В избытке. Готов обед. Тронемся позже, к ночи. Голос дрожит, но держать ответ хочется мне не очень. Граммов по сто? Я совсем не прочь, старшему не перечу. Дров нарубить? На реке помочь? Выпили мы за встречу.

                Лижет огонь бок сухой бревна, чай дозревает в кане. Взаимовыручка так важна, кто отрицать-то станет… Сборы с обеда. Теперь вдвоём  и без потери выход. Всё подобрали? Ну что, идём? Как же в округе тихо….


ЛАГОРТА. ГРУБЕЮ. ВЫХОД С ЮНЬЯХИ. ФЕРМА «ДОНДА».


                Устье Лагорты, велик разлив, ветер срывает морось. К берегу левому прирулив, катом гасил я скорость.

                Доверху тучи полны дождём, кажется, так и хлынет. Мы же Андрею приветы шлём, где колобродит ныне?

                Хариус мелок, привлёк червяк – сносно удили в ямах. И на блесну налетал, чудак… Не ошибиться б в граммах.

                Холод пронизывал, дождь летел, было промозгло, зябко. Мы, до конца обловив надел, кутались в утлых тряпках – лень доставать… Ведь казалось, клёв нам принесёт добычу, но незадачливый наш улов жалок и обезличен. Крупных голов тут на раз, на два, мелочи до десятка. В общем, не клёв, ерунда, провал, не облегчил раскладку.

                Стоило выйти за поворот, бросив надел пугливо, дождь перестал, капель редких лёт,  ветра легки порывы…

                -----------------***-------------------

                Дальше по плану нелёгкий сплав, выход в Усу Юньяхи –  вёслами рвали мы гладь стекла, всё учащая взмахи. Минимум ветра, легчайший бриз дул иногда навстречу… Дул нам навстречу, а нам бы вниз, в Абезь попасть под вечер!

                Морось дождя, что по пяткам шёл, берега вид скрывала, как нисходящий тумана шёлк, плотный, как опахало. Всё расширяясь, текла река, медленно, незаметно, плеск её волн затихал, смолкал… Словно о чём заветном думала, будто не нужно вслух ей говорить пришельцам, как одиноко в глухом углу, как тяжело на сердце.

                «Рыбы, как грязи – полным-полно, ягод с грибами тонны,  ценные корни и травы, но их урожай не тронут… Птицам достанется и зверью, сборщикам на продажу. Сколько ж потерь лишь в одном краю? Правды никто не скажет… Только кому этот урожай, раньше хоть были фермы…» Голос реки возмущён, дрожат волны – речные нервы.

                И в подтверждение слов реки берег писал картину. «Сможешь, глазами её окинь прежде, чем дальше двинуть!» Дымчатой просинью даль лилась вплоть до болотной топи, вывесив гроздья, мозолил глаз вызревший гонобобель. Яркая сочная желтизна скрозь усыпала травы – спелой морошки текла стена жёлто-зелёной лавой.

                Жажду собой утолив, они не повлекли оскомин… Сколько ж ещё урожайных нив ягоды весом ломит?

                -----------------***------------------

                Берег высокий, сойти боюсь, скользко, глубины рядом…  Лишь распластавшись, как сбитый гусь, на берег жёстко падал. Каждый шажок отдавал в сустав вывернутой коленки. Пара шагов и, вконец устав, я отдыхал на пенке…

                Зубы зажав, молча разгружал вещи, сносил на берег – жгла боль, как сотня осиных жал! Пара, по крайней мере. Ночь не несла мне покой ничуть, мази – пустая трата… Как мне хотелось попасть к врачу, пусть и гомеопату.

                Утром, сместив болевой порог на усреднённый профиль, я разжигал свой костёр как мог, в турке варганил кофе.

                Боли как вызов сторонних сил, как на дуэль, к барьеру, душу мне выел, опустошил и посягнул на веру…

                --------------------***-----------------

                Благо, попутчик, седой старик, лет на шестнадцать старше, плыл впереди, ни на миг не сник, словно солдат на марше. Он предложил сократить наш путь, выйти у бывшей фермы,  лесом пройти до Усы… Хоть чуть силы сберечь и нервы.

                Был бы предлог, а его вполне чтобы сойти хватало. Сорван поход по моей вине, хоть и прошли немало. Времени – прорва, до двух недель мог бы ещё он длиться. Слёзы катились по бороде, тени досады в лицах.

                Был безнадёжен на Грубею, блёсны ведя в ней тонко.  Ведь, игнорируя снасть мою, хариус брал подёнку. Ниже у Донды ловил на мух старой своей «балдою» - вечером взял там я крупных двух, утром успех утроив.

                Сбор был недолог,  грузил рюкзак вновь на свою тележку. В полдень поплёлся я кое-как в лес по заросшей стежке.
 

ДОРОГА ОТ ЮНЬЯХИ К УСЕ.


                Тучи свинцом налитой пузырь, вызревший на востоке…Не избежать нам опять грозы, хлынут к Усе потоки. Вязкая топь перелитых луж, волн возмущённый клёкот, хоть и привычен прохладный душ, только на грош в нём проку.

                Шум нарастает, звенит листва, струи текут к оврагу, дождь бы и речку образовал, будь хоть на каплю магом…

                Воздух, дрожащий от низких нот, сыростью весь пронизан. Благо, что встал я под ели свод, вещи пристроив снизу…

                Дождь как возник, так в момент исчез, солнце – заменой хмари. Нужно идти, обновлённый лес блеск изумрудный дарит. В россыпях капель блестят кусты, отблески бриллиантов… От красоты я на миг застыл, как изумлённый Данте.

                В рощу поодаль зовут грибы – белый большой и красный… Прыгнул, о болях почти забыв, понял – нельзя, опасно. Боль, растекаясь, давила вниз, двадцать шагов и вою. На ногу левую опершись, будто Аника-воин, зубы привычно до боли сжав, только плотней, чем раньше. Между колёс вновь лежит межа,   я продвигаюсь дальше…

                Видя, как я отстаю в пути, чисто по доброй воле, Толя язвительно не шутил, выступил в лучшей роли – взял мой рюкзак, привязал впритык к ноше в своей телеге, и помаленьку тропил в кусты.  ярый противник неги.

                Не прогибаясь под грузом тел грунт, напоённый, чавкал… А у тропинки огонь горел  в ярусах горечавки. Мытников частый сирени цвет, розовый – крайне редкий, позже и вовсе сошёл на нет… Словно с одежды метка.

                ---------------------***--------------------

                Вечер. Журчит впереди ручей. Мост обветшалый сломан. Сколько ещё нас тут ждёт ночей прежде, чем будем дома… Сверили с картой – всего-то шаг нам до Усы осталось. На небосводе сгущался мрак, вдруг до дождя лишь малость…«Выйдем на берег уже с утра!» Ставим палатки, хворост тащим охапками для костра, чтобы хватило впору. Дед кашеварит, густой дымок вьётся наверх клубами. Даже комар налететь не смог, чтоб расквитаться с нами…

                Спирта по кружкам, попозже чай, кровь забурлила вроде. Музыка есть? Так давай, включай что у туристов в моде! Спирт как лекарство. Недаром он служит анестезией. Музыка с телом пошли в разгон, боль будто кто-то выел.

                Мы шухарили, покуда с туч дождь как с ведра… закапал. Слышу сосед мой уже «ту-ту»  – свист вперемешку с храпом. Думал в палатке: «А в чём просчёт? Ноги больны у Толи, но он по тундре как в танке прёт! Что ж это – сила воли?»

                Не понимал я, что мой артроз следствие рецидива, что он годами всё рос и рос, будто врагу на диво. Там охладился, а тут упал, напрочь свернув колено. Как же бывает любовь слепа, знать бы здоровью цену…


ПО УСЕ К МЕСКАШОРУ. ОТ МЕСКАШОРА К СИВОЙ МАСКЕ. КОТЛАС. МОСКВА


                Виден пологий в кустах подъём, сходятся кверху тропы, слышится прерванный  ветерком гальки с волною шёпот. Зеркалом ясным речная гладь небо в себе кохает, ветер пытается удержать белых овечек стаю.

                Бьют на поверхности мошкару, рыбы в реке навалом. Лишние вещи я не беру, всё же тащить немало. Снова укладку пихал в мешки, и надувал баллоны, споро рубил у берёз вершки, кат разложив у склона…

                На берегу проторчав два дня, тёплой погоды ждали. Несколько видов я там отснял – как розовели дали… Как берегов там росла гряда, как зеленели ели… Вот бы попасть мне опять сюда, хоть на одну неделю…

                Самый короткий известен путь – прямо от Мескашора. На ноги встану и как-нибудь сяду на поезд скорый, от полустанка ведёт тропа прямо на берег, катер перевезёт, был бы лишь запал в этом побыть квадрате.

                Будет ли так, не скажу пока, время придёт, подскажет… В лоно свое приняла река, словно взяла под стражу. В нижнем теченье Уса тиха, качкой не беспокоит. Если б не Донда, ещё б махал к Абези суток трое.
 
                Вот и знакомый давно причал, шли по Усе до Лемвы в прошлом… и тяжесть ушла с плеча, и отняла потребность чётко следить, как привязан груз, нет ли разрывов нитей… Следом взамен привалила грусть, страсть ведь я не насытил.

                Чалясь, вздыхал, далеко ещё, помощи ждать мне рано… Много считал, но не всё учёл – тяжесть коленной травмы. Загодя свой облегчив мешок там, где терпел фиаско, шесть километров пройти я смог к станции Сивой Маски.

                -------------------***----------------------
 
                Смысла не вижу дальнейший путь  живописать стихами. Даже не мог сапоги обуть  – слышались «Ох!» да «К…  маме!»

                В Сивую Маску я чуть живой шёл – мир казался раем. Касса открыта, но вновь покой стал нам недосягаем. «Нам бы…» – «В продаже одни купе…», в Котласе может сможем пару плацкартных достать, в толпе кислые корчат рожи.

                Нет, говорят, никаких плацкарт! Только купе, без нижних. Сутки торчим, но не выпал фарт, как и везде по жизни… Поезд пришёл, но и тут беда – путь оказался пятым.  Нас не хватил там едва удар, но помогли ребята! Как-то смягчил проводницы гнев вид мой, совсем убитый… Мы кое-как с ней сошлись в цене, предотвратив обиды.

                Всунули только мы рюкзаки, «Едем!» раздался возглас… Гасли последние огоньки «Ну, до свиданья, Котлас!»

                Дальше – поездки привычный быт, сказки про баб, измены.  Жалко, что водкой не перебить боли внутри колена. От облегчения жар и дрожь, ночью –  тоска по дому, думы, что вряд ли ты попадёшь в эту поездку снова.

                Сон. Пробуждение,  чуя как тронулся резко поезд… Под одеяло ползёт рука, «Ждите, сейчас открою! Что там столица? Ещё жива? Я вот совсем измотан…» Буквы маячат вверху  «МОСКВА». Ждёт ли меня тут кто-то…

                В то, что поход мне изменит жизнь, вовсе тогда не верил. Только теперь мне до той межи видятся все потери…

На фото - Анатолий Иванович и я, 17 июля 2011 года, в тундре.