Миниатюра ностальгическая

Вместо эпиграфа

- Что-то, Владимир Ильич, вы сегодня плохо выглядите...
- Ах, Феликс Эдмундович, бодун у меня, вчега выкушал водочки, понесло меня к Финляндскому вокзалу, залез на бгоневичок, такой хегни наговорил матгосикам, сам сегодня погажаюсь, что получилось...

7 ноября...

Одетый в красивую матроску, с приколотой бумажной красной звездочкой на груди, ты стоишь посредине актового зала детского сада и бодрым звенящим голоском громко декламируешь: "Когда был Ленин маленький, с кудрявой головой, он тоже бегал в валенках по гулкой мостовой". Тебе пять лет, ты уже знаешь, что Ленин - это вождь мирового, этого, как его, а... - ПРАЛЯТАРИЯТА, и благодаря ему у тебя счастливое детство. Так говорила тебе мама, ты ей веришь, вон она сидит в первом ряду среди прочих мам и, довольно улыбаясь, в такт каждому четко и громко произнесенному тобой четверостишью, слегка кивает головой. А ты ждешь, что после праздничного концерта она прижмет тебя ласково к вкусно пахнущей мохеровой кофте, погладит по голове и скажет: "Молодец, умничка ты моя!"...

7 ноября...

Сегодня в школу не надо. Сегодня праздник. Мама с самого раннего утра начала хлопотать по квартире: протирать пыль и пылесосить ковры, колдовать на кухне, откуда сразу повеяло чем-то очень вкусным. В комнатах свежо, из окон, открытых для проветривания, приятно тянет первым ноябрьским морозом. Папа с утра побрился до синевы, надел парадный китель, поправил медали, накинул шинель, и, поцеловав маму, ушел на торжественное собрание, посвященное какой-то там годовщине Великой Октябрьской революции.

Ты пристроился в кресле и с восторгом смотришь, как по экрану черно-белого телевизора ползут по Красной площади танки и ракетные установки, а все присутствующие весело улыбаются и машут одинаковыми красными флажками. Камера оператора часто останавливается на дядьке в красивой бобровой шапке, который, растягивая свои будто резиновые губы, улыбается неестественной улыбкой и машет, как китайский болванчик, проходящему мимо трибун людскому морю с огромными красными транспарантами в руках.

А вечером ты сидишь за праздничным столом вместе со взрослыми и  с восторгом слушаешь их рассказы о заграничных командировках в Чехословакию, Сирию и Йемен, об испытаниях секретных разработок наших советских ученых на далеких сибирских полигонах и о превратностях офицерской жизни. Мама, нарядная, раскрасневшаяся от бокала шампанского, все время подносит к столу стандартные, но очень вкусные блюда: салат "Оливье", салат с печенью трески, домашние котлеты с вареной картошкой. Отец сидит во главе стола, в зеленой офицерской рубашке без галстука, и с любовью поглядывает на свою "Томулечку". Из динамиков двухкассетного "Шарпа-777", гордости твоей семьи, привезенной из далекой южной страны, негромко звучат разрешенные Джо Дассен, Мирей Матье и не очень разрешенный Высоцкий. И лучше этого праздника может быть только Новый год...

7 ноября...

Ты идешь по главному проспекту своего города с одноклассниками. Ты вырос, подстрижен на манер "Beatles" и одет в школьную форму синего цвета с обязательными, по последней моде, расклешенными брюками. Вместе с другом Мишкой (который очень скоро уедет со своими родителями в Канаду, но ты об этом еще не знаешь) ты держишь в руках древко от красного транспаранта с белыми буквами на нем: "Дело Ленина будет жить в веках!". Ты уже знаешь, что дядьку, похожего на располневшую египетскую мумию, зовут Леонид Ильич Брежнев, и про него рассказывают шепотом очень смешные анекдоты. Ты любишь слушать "Pink Floyd" и "ELO", ты уже пару раз в жизни видел передаваемые по большому секрету, затертые до дыр, глянцевые заморские журналы с голыми тетками, в твоем одежном шкафу на самом видном месте висят в меру потертые синие "Wrangler", купленные по случаю твое мамой у коллеги по работе за какие-то бешеные деньги.

Ты машинально вместе со всеми орешь во всю свою молодую глотку "Ура! Ура! Ура!", но мысли твои не здесь, мысли твои со Светкой из параллельного класса, вон она идет впереди в своем приталенном клетчатом пальто, изредка поворачиваясь к тебе с загадочной улыбкой на губах и с чертенком в глазах. И от того, как она гордо потряхивает своими собранными в "конский хвост" черными как смоль волосами, у тебя внизу живота становится сладковато-больно.

А вечером, на квартире у друзей, выпив для храбрости полбутылки яблочного вина за 99 копеек, выкурив чуть ли не пол-пачки болгарских сигарет "Опал", ты целуешься со Светкой до синевы губ на кухне, все время пытаясь своими осмелевшими от пьяной храбрости руками постигнуть самые заветные места девичьего тела. Но руки встречают ожесточенно-нежное сопротивление, и ты едешь на последнем троллейбусе домой, страдая от усилившейся сладкой боли внизу живота и кайфуя от надолго закрепившегося в памяти вкуса губ Светки. Едешь ты обреченно, зная, что ждет тебя дома холодный и жесткий нагоняй от отца, и укоризненный, обиженный взгляд мамы. Но эти губы...

7 ноября...            

Ты проснулся в пять утра. Ты затянут в парадную форму, сапоги начищены, как у кота первичные половые признаки, аксельбанты и парадные перчатки белы как январский снег. Ты трясешься в кузове "Урала", стараясь не уронить на пол блестящий от постоянной чистки штатный автомат. Тебе страшно и радостно одновременно...

Ты стоишь в парадной коробке на брусчатке Красной площади, тоненькая резинка под фуражкой плотно перетягивает твой подбородок, свежий холодный воздух московской осени освежает твое лицо. Наконец началось! "Слушай мою команду! Побатальенно! На одного линейного - дистанция! Первый батальон - прямо! Остальные - направо! Шагом марш!" 

"И - раз!". Ты чеканишь шаг, молодцевато повернув лицо в сторону трибун с партийными старцами. Но ты ничего не видишь. Ты невидящим взглядом смотришь вдаль и вверх, как учили отцы-командиры. В голове свинцовой пулей бьется лишь одна мысль - не сбиться с ритма и не подвести ребят.

"И - два!". Холодная струйка пота стекает по спине под кителем. Очередной праздничный парад войск Московского гарнизона на Красной площади, посвященный 7 ноября, для тебя окончен...

Октябрь 1993 года...

Он сидит прямо на тротуаре и, закрыв лицо обеими руками, плачет навзрыд. Рядом лежат выглядящие бесполезными АКМ и полевая каска. Он - солдат Таманской дивизии, и ему только что пришлось прямой наводкой стрелять по тем, кто на коротких волнах армейских радиостанций распевал "Катюшу" и хриплым от жажды голосом кричал: "Умираю, но не сдаюсь!". По тем, кто говорил с ним на одном языке и слышал от своей матери такие же сказки.

А ты стоишь на парапете набережной у Москвы-реки, смотришь на стены горящего Белого дома и сам пытаешься сдержать глухие рыдания. Ты ненавидишь их всех, тех, из-за кого льются сейчас горькие слезы мальчишки-солдатика: и картавого родоначальника, и лысого чудака с Каиновой печатью на весь лоб, и сибирского пьяницу с лихим зачесом седых волос, и бывшего летчика-героя никому не нужной южной кровавой войны...

И ты вдруг понимаешь - все, BASTA! Праздника больше не будет... Останутся только выходные...         

Минск, 7 ноября 2018 года