Меня зовут Хару, и да, я наполовину человек, наполовину демон. По крайней мере, так мне сказала моя мамочка перед смертью. Как сейчас помню. Мне было 5 лет, а мама лежала в постели, будучи неизлечимо больна. Свет от абажура освещал ее бледное лицо и длинные темные волосы на подушке. Этот контраст — белого лица и темных волос — я запомнил на всю жизнь, с тех пор не люблю его. Мамочка говорила тихо, ее голос совсем ослаб, а глаза сделались просто огромными, такие два синих блюдца на усталом лице. И все равно она была самой красивой. Когда она говорила, я сидел рядом и не мог остановить слез из своих глаз. Но я сидел тихо и слушал все, что она скажет.
Вот тогда она и открыла мне главную тайну моего рождения. Сказала, что ночью к ней приходил демон, и она не смогла отказать ему. Она сказал, что он был силен, красив и инфернален. Вероятно, мой папашка был вполне себе телесен, если они смогли сделать меня. Она сказала, что ни о чем не жалеет и что любит меня. Просит лишь прощения за то, что оставляет меня, не успев поднять на ноги. Я тогда этого не понял, что значит встать на ноги, я был уже вполне самостоятельным и не просто стоял на ногах, но и бегал так, что не каждый взрослый угонится. Я спросил маму, знает ли отец о моем существовании. Она ответила: «Конечно! Разве ты не помнишь его?» И я сразу вспомнил.
Одним из первых моих детских впечатлений были глаза на обоях в темноте моей детской комнаты. Эти глаза обычно являлись в ненастную погоду и горели неистовым страшным огнем, смотря прямо в центр меня. Но почему-то я их не боялся. Я смотрел на них, они на меня до тех пор, пока я не засыпал. Эти глаза были моей тайной, но оказывается, эту тайну знала еще мама. Почему отец не являлся мне в телесном обличии, я не знаю. Вероятно, воплощенность требовала большого расхода энергии, которую он предпочитал тратить на мою маму.
Когда мама умерла, я попал в детский дом, потому что близких родственников у мамы не оказалось, а дальние от меня отреклись. И вот тогда я понял, что такое остаться одному. Все эти чтения мамой сказок под абажуром, вкусные домашние обеды и прогулки в осеннем парке с бросанием кленовых листьев в прозрачное голубое небо, этот смех, и обоюдное доверие, эта любовь между нами — все осталось в прошлом.
В детском доме нас кормили (вполне сносно), учили (так себе), одевали (одинаково, как солдатиков), и тренировали на предмет всевозможных конкурсов, чтобы демонстрировать деток (нас, то есть) спонсорам. Так я научился там петь. Говорят, голос мой хорош, но мое поведение… Это то главное, чему я научился там: драться, защищая себя, до первой крови, и никому не подчиняться. Конечно, не сразу. Но к годам к 11 мои кулаки вполне себе окрепли. Я слыл первым хулиганом нашего детского дома, из-за чего меня не раз намеревались сдать в лагерь для несовершеннолетних негодяев. Однако ж, я никого не убил и не покалечил, к чему бы была такая строгость, и потому меня оставили.
Глаза в детском доме не являлись. Да и как, коли нас в комнате человек 10 было? Лишь однажды мне показалось, что я их вижу. Это когда меня в чулане заперли на всю ночь за драку. Я был зол, так ужасно зол за несправедливое наказание. Ведь еще и ужина лишили! Парень, с которым я подрался, был старше и сильней, его полдетдома малышни боялось, потому что он не только их задирал, но и отбирал спонсорские конфеты. Вот морда, потом его от этих конфет так разъело! И все-таки я смог его проучить, за что и сел в чулан. И вот тогда я снова увидел глаза с красными радужками. А когда увидел, мне все вспомнилось: мама, абажур, обои в комнате, вечерний чай с печеньем, сказки, горевшие красным глаза в темноте в грозу… и я заплакал. И разозлившись на себя за слезы, чем-то запульнул в эти глаза. И они исчезли. Больше я их не видел. Довольно долго, вплоть до самого выпуска из детдома.
***
Как выпускнику мне выделили угол в каком-то домишке на окраине города, и дали диплом о среднем специальном образовании слесаря-фрезеровщика.
Оставшись один, я поначалу обрадовался. Наконец-то, рядом не будет этой орды оголтелых подростков и детей и уж тем паче воспитателей с их многостраничными правилами и наказаниями за все на свете, и еще этих спонсоров, перед которыми надо улыбаться, а они тебя даже не видят, смотрят как бы сквозь.
Я намеревался добиться успеха. Только в чем этот успех должен состоять, я не знал. Ну, уж по крайней мере я должен был стать независимым и выбраться из конуры, куда меня поселили. Может быть, даже уплыть на остров в Тихом океане и поселиться там навеки, как Робинзон Крузо. Вероятно, я стал социопатом в детдоме. С другой стороны, жить на острове не такая уж плохая идея. Но для ее осуществления необходимы были деньги, ясный перец. Будучи фрезеровщиком, вкалывая по 10 часов на заводе, денег на остров не заработаешь. Однако в первое время мне пришлось пойти именно на завод. Эти 10часовые смены меня так выматывали, что я валился ни сном-ни духом каждую ночь. Было ни до чего. Проработав так год и ни черта не скопив, я решил, что надо что-то делать. Я бросил завод и пошел курьером в банк.
Я был молчаливым и исполнительным курьером, и мне стали поручать все более сложные задания. Не просто отвезти-привезти, а встретить, передать, разыскать, проследить. И платить стали лучше, много лучше. За молчание и расторопность, за исполнительность. Хозяин банка вел нечестную игру с государством и клиентами, но мне лично было все равно. Получив свою первую приличную зарплату, я первым делом купил себе одежду и компьютер. Я понял, что выполняя специальные поручения, могу преуспеть. И, в общем, так и вышло. Уже через пару лет я перебрался в нормальный район и помимо моего банкира имел много заказчиков. Брался почти за все, кроме убийств. Особенно много заказов было по коммерческому шпионажу. Ну, или ревнивые мужья-жены-любовники. Работа стремная, но доход того стоил.
Честно сказать, в этот период я вовсе забыл, кто мой отец. Я даже начал считать этот рассказ мамочки предсмертным бредом, а свои видения — детскими фантазиями.
Но когда моя кубышка с деньгами на остров стала наполняться, со мной стали происходить странные вещи. Во-первых, ночные сновидения. Мне доставало погонь и драк и в реальности, а тут еще ночью кто-то все время за мной гнался, чьего лица я не видел, а догнав, усаживался на грудь и начинал пороть всякую чушь. Понять которую я не мог, просто потому что не различал слов. Но просыпался в холодном поту и страшно не высыпался, отчего мой маленький бизнес начал терпеть неудобства. Чуть позже меня начали еще и душить во сне. Я просыпался, явственно ощущая на своем горле чьи-то пальцы. Я решил эту проблему с помощью снотворных.
Во-вторых, я сам себя стал удивлять. Однажды в одном учреждении, где мне нужно было скопировать данные с компьютера главного бухгалтера, я попал в ловушку. Данные уже скачались на 70%, когда в кабинет вошли. От неожиданности я выкинул вперед правую руку, желая то ли защититься, то ли ударить. Поднял руку и посмотрел в глаза вошедшему. Это была тетка бухгалтерша. И видя меня, она не закричала, а просто остановилась и стала смотреть на меня как бы не видя. Глаза ее остекленели и ничего не выражали, а потом и вовсе закрылись, а тело мешком упало бы на пол, если бы я его не подхватил. Я благополучно скачал данные и покинул кабинет. Тетка эта так ничего и не вспомнила - я специально узнавал, их версия состояла в том, что типа она потеряла сознание, а данные выкрал кто-то из своих. Был большой скандал, а я получил хорошую прибыль и понимание, что у меня есть способность к гипнозу.
Еще как-то раз, убегая от охранников одного пузатого господина, я оказался загнанным в подворотню. Их был десяток, я один - драться не резон. Впереди гладкие стены почти без зацепок и куча битого кирпича. Можно было, конечно, покидаться кирпичиками, но я решил все же бежать. С разбегу взобравшись на кучу строительного мусора, я неожиданно для себя, довольно резво по отвесной стене взобрался на крышу, да так и ушел, слыша позади недоуменные крики и проклятья. Признаться, я и сам был удивлен. Выходит, что опасность подстегивала во мне развитие каких-то способностей. Вот тогда-то я и вспомнил про папашу, уж больно не человеческими они были, эти мои новые способности.
Дальше — больше. Моя интуиция возросла стократно. И драться я стал как заправский мастер боевых искусств. Молниеносность в движениях и мыслях, оценке ситуации. Заказы просто посыпались, но и опасность возросла. На меня началась прямо-таки охота. И хорошо было бы залечь на дно. Но остров манил меня зелеными рощами, белым песком, синими водами моря и полным отсутствием людей. Да и привык я уже к опасности. Чем еще заниматься-то?..
***
Тут подвернулся странный, но хорошо оплачиваемый заказ. Проследить за одной девицей. Но не женой или любовницей. Заказчик предупредил, что девушка необычная, но в чем ее необычность не сказал. Мне следовало только разузнать, как она живет, что делает, где бывает, с кем общается. Кроме ее фотографии и домашнего адреса у меня ничего не было.
Девица оказалась и впрямь странной. С одной стороны, самая что ни на есть обыкновенная. Работа в рекламной конторе, парочка подружек, магазины, прогулка по выходным в парке. Скромная обычная жизнь. Да и на внешность не скажешь, что прям что-то выдающееся. Ну, фигурка, личико, все при ней, ну вот только глаза… взгляд будто она все время где-то отсутствует, в трансе что ли. Я долго за ней следил и не мог понять, что заказчика в ней заинтересовало, да еще за такие деньжища. Пока однажды…
Если по порядку, то в тот сентябрьский вечер я стоял, скучая, под ее окнами и с тоской думал о надвигающейся грозе. Уйти или остаться? Хотелось уйти, но заказчик настаивал на круглосуточной слежке. Интересно, он думает о том, что я тоже человек, пусть и наполовину. Я устал, хотел спать и есть. И чуть не пропустил, когда двери ее подъезда распахнулись, и вышла она. «Куда намылилась?»: подумал я, поглядывая на небо. На его синеву стремительно надвигалась черная туча, и ветер принялся шпынять опавшую листву, беспардонно бросая ее в лица немногих прохожих, которые еще не укрылись по домам. «Небось забыла купить шоколадку..»: подумал я лениво и немного зло - она любила шоколад, трескала его просто пачками.
Девица, однако, направилась не в сторону магазина, а в сторону парка. Возле ее дома был большой такой парк, почти даже лес. «И что она там забыла?»: заинтересовался я и почти проснулся. Шла она быстро, будто едва касаясь земли, и вообще стала на себя не похожа. Я шел поодаль и видел ее профиль. Ее лицо, обычно выражающее мечтательность и витание в облаках, на этот раз выглядело решительным и сосредоточенным. Будто передо мной другой человек. Я понял, что вот это оно то, за чем меня отправил заказчик.
Она прошла в самую глубь парка и встала на полянке. Туча вовсе заволокла небо, и даже сверкнула молния. Девчонка подняла вверх руки и проговорила что-то вроде просьбы на разрешение выйти. Или войти. Я не понял, т.к. последующее зрелище удивило меня несказанно. От ее фигуры отделился некий силуэт, вначале прозрачный, затем все более материалистичный, а первоначальный силуэт девушки, напротив, стал прозрачным, будто пунктирным. Материализовавшаяся девица глухо произнесла: «Аюми просит разрешения войти…» Вероятно, разрешение было получено, и новая девушка сделала шаг вперед. И тут я понял, что сейчас она исчезнет, и значит, я не выполню задания. И в эту же минуту разразился ливень.
Девушка взмахнула руками, я подбежал к ней, и упал на мокрой земле, схватившись за ее ноги. Однако девушка уже поднималась в небо, и на меня не обратила никакого внимание. То есть я висел у нее гирей на ногах, а она как ни в чем не бывало поднималась в небо все выше и выше. Это, я скажу, еще то приключение было! Представьте - ливень хлещет меня зверски, девица летит с широко открытыми глазами, смотря в одну точку, я ору и пытаюсь на нее вскарабкаться, что в результате мне удается, а внизу простирается парк, город, огни. До сих пор мурашки по коже, как вспомню. Как я не свалился тогда, уму непостижимо. Еще более мне было непостижимо, что это вообще за девица и что происходит. Она назвалась Аюми, тогда как в обычной жизни звалась по-другому. И что это вообще было?? Оставалось только дождаться приземления. И оно случилось не так уж не скоро, благословение богам!
Какой-то старый деревянный дом в три этажа, явно заброшенный, на окраине неизвестного мне поселка стал пунктом назначения. Девица приземлилась на крышу и тут вдруг впервые заметила меня. Она сделала резкий выпад с тем, чтобы свалить меня с крыши, и то было столь неожиданно и профессионально, то даже я, я!, чуть не попался. То есть ей даже удалось меня столкнуть, но тут проснулись мои способности, и я быстренько влез обратно. Мы еще потанцевали с ней на мокрой крыше, помахав кулаками, а затем она вдруг резко спросила:
- Ты кто такой вообще?
- А ты? - спросил я, не смущаясь.
- Как здесь оказался? - продолжала допрос она.
- Прилетел, - усмехнулся я.
- Как?
- На тебе.
Она вылупила на меня глаза. И молча стала разглядывать. Я подумал, что в глазах у нее точно рентгеновские лучи, так она прощупывала меня.
- Да ты не прост, - сказала она после анализа.
- Да и ты тоже, Аюми, - ответил я.
Услышав свое имя, она дернулась, как громом пораженная. Помолчала, раздумывая, потом хитро улыбнулась:
- Хорошо, раз ты знаешь, как меня зовут… Может, войдем в дом?
Отличное было предложение, если учесть, как сильно я промок и замерз.
Итак, мы спустились с крыши через чердак в дом. В доме пахло мышами и пылью. Однако было сухо и даже тепло. Мы прошли целую анфиладу пустых комнат, пока не дошли до последней. Там горел свет и явно кто-то был. Дверь была закрыта.
- Бабушка, не пугайся, это я, Аюми, - произнесла девушка и открыла дверь.
Увидев бабушку, я подумал, что тут не бабушке надо пугаться, а нам бабушки, уж больно она страшна была. Горбата, лохмата, в тряпье, с клюкой, настоящая баба яга. Я замер, не решаясь войти. Но девица усмехнулась, глядя на меня:
- Что же ты, сумел выследить, сумей ответ держать!
И я вошел. Комната была маленькой, но уютной, чем-то напоминала мне мою детскую - абажуром, наверное, и обоями в цветочек.
Бабуля уставилась на меня, явно намереваясь усадить на лопату и в печь.
- Познакомься, бабушка, - громко произнесла внучка, - это… Кстати, как тебя зовут? Говори громче, бабушка плохо слышит.
- Хару, - произнес я. Вообще не в моих правилах выдавать свое имя, но тут такие обстоятельства…
- Хару прилетел со мной, бабушка, - кивнула девушка, - он гость! Гоость! - она произносила четко, громко, чуть не по слогам, вероятно, это было важно, чтобы бабуля меня все-таки не съела.
Впрочем, я уже освоился, и с одежды перестало течь ручьем, я даже начал получать удовольствие от всего этого приключения.
Бабуля кивнула внучке и принялась хлопотать с чаем, что-то ворча вслух.
- Итак.. - сказала внучка, - усаживаясь за круглый стол под абажуром, знаком приглашая и меня сесть.
Я стянул с себя куртку и уселся.
- Итак, зачем ты следил за мной? Ведь ты следил?
- Следил, - не стал я отмазываться, - заказали.
- Кто?
- Я не спрашиваю имен своих заказчиков.
Она помолчала, раздумывая.
- Как он выглядел?
- Я не знаю. Я не встречаюсь с ними лично. Я получаю предоплату и письмо по электронке.
- И сколько тебе заплатили?
- Много, - я усмехнулся.
- И что ты успел узнать?
- Немного. Что ты ведьма. Ведь ведьма? - я вглядывался в это изменившееся лицо, такое строгое, такое решительное и наполненное силой. На самом деле я блефовал - разве я мог понять, кто она на самом деле. Я не слишком был в курсе всех этих мистических дел, несмотря на свое родство.
- Ну, ведьма, - не стала она отрицать.
- Ведьма Аюми… Ведьма Аюми… - вдруг запела старуха детским голосом, поставив перед нами вазочку с печеньем.
- Бабушка! - прикрикнула на нее девица. - У нее бывает, старая больно… уж почти двести лет живет…
- Ни фига себя! - присвистнул я, - однако хорошо вы, ведьмы, устроились!
- И все-таки, - произнесла Аюми, разливая всем троим чай по чашкам, - кто ты такой? Обычный человек не смог бы выследить меня.. даже просто не увидел ни перемещения, ни трансформации..
- Да тут демон постарался, унученька, - прошамкала вдруг старуха.
Я поджал губы и поставил чашку на стол. Таиться не было смысла.
- Ну да, - сказал я, улыбаясь, но внимательно наблюдая за реакцией, - вроде как так.. наполовину человек, наполовину демон..
- Интересненько.. - проговорила Аюми, также внимательно поглядывая на меня. Мне даже показалось, что чашка с чаем в ее руках может в ту же минуту стать превосходным оружием — так она смотрела. - И кто же он, твой отец?
С минуту я смотрел на нее, потом засмеялся:
- Ты что, правда поверила??
- Он и сам не знает, унученька, - снова вмешалась старая ведьма.
- Черт! - выругался я, - все-то вы знаете!
Аюми увидела, что это правда, и кажется, расслабилась. Иметь своим врагом демона не здорово, а мальчишку, ничего не знающего о своем происхождении, уже пустяк. Это задело меня.
- Итак, - сказал я, - ты ведьма, и бабка твоя тоже. Так и передам заказчику. Спасибо за чай.
Я встал, потому что почувствовал, что пора. Все из-за того, что я мальчишка, не знающий своего родства. А передо мной две ведьмы.
- Сядь, - сказала строго младшая, - думаешь, просто так уйдешь?!
- Думаю, уйду, - ответил я, даже не думая подчиняться.
Я всегда не любил, когда мной командовали. А тут какая-то девка, пусть и ведьма. Я повернулся к двери, но даже не успел куртку накинуть, как дверь захлопнулась на замок, а свет в абажуре дернулся и вовсе погас.
- Останешься, раз пришел, - прошипел позади голос, не знаю чей.
Я дернул дверь, она не поддалась, я дернул сильней. Развернулся и посмотрел. За столом сидела большая кошка и смотрела на меня зелеными глазами, а со стола сползала огромная змеюка. Я вообще змей с детства не люблю. У меня на них реакция особая. Без промедления. Так и сейчас. Я схватил нож со стола и с размаху намеревался отсечь змее голову, однако вышло только укоротить хвост.
- Бабушка!! - промяукала кошка и вцепилась мне в руку. Я откинул ее.
И тут началась новая часть мармезонского балета. Я махал ножиком и едва уворачивался от укусов и царапанья кошки, змея же, несмотря на ранение, норовила плюнуть в меня ядом, а чертова дверь не поддавалась никаким усилиям ее открыть. Я понял, что дело плохо.
- Черт возьми, отец, - закричал я со всей дури, - если ты есть, хоть раз прими участие в моей жизни!!
Ну, не нужно думать, что тут раздался гром с небес, и демон с копытами и рогами примчался спасать своего сынка. Однако… однако некий черный вихрь откинул озверевших баб к противоположной стене комнаты и что-то прошелестел. Не помню что, потому что сознание меня в этот миг покинуло, совсем некстати.
Когда я очнулся, то лежал на тафте, укрытый пледом, мое пострадавшее в битве плечо было любезно перевязано, а в комнате снова горел свет под абажуром, и пахло не то малиной, не то чабрецом. Обе ведьмы сидели за столом, снова пили чай и смотрели на меня. У старой была перевязана рука. Как только я открыл глаза, старая сказала без всяких признаков старческого маразма:
- Что ж ты, сынок, сразу не сказал, что имя твоего отца Абигор..
Я поперхнулся:
- А я знал?..
- Ты уж нас извини, - буркнула молодая, - мы ж не знали.. Мы своих тайн никому не открываем, так что..
- Но ты молодец! Так дрался! - подхватила старая. И обе кивнули.
Я поднялся с тафты, чувствуя все тело разбитым.
- А что, - спросил я, - он был здесь?
- Почти.. - сказала старая ведьма, указывая молодой на чай. Та налила мне чай второй раз за вечер.
- Что значит почти?
- Проблемы у твоего отца, развоплощен он, только часть себя прислать может.. - ответила молодая.
- Однако и в том силен! - мечтательно добавила старая.
- Черт! - сказал я, глядя на обоих, - надоело! Хочу все знать! Расскажите!
- Скажем, - сказала ласково молодая, протягивая мне печеньку, - но в обмен на кое-что...
- Что?
- Ничего обо мне заказчику не скажешь, а напротив разузнаешь, кто такой этот заказчик.
- Если я не скажу, моя репутация пострадает, заказов будет меньше, и значит, денег…
- А если скажешь, то ничего не узнаешь о своем отце.. выбирай, добрый молодец!
Я съел печенье, потом еще одно и выпил две чашки чая. И не то, чтобы я выбирал между отцом и островом. И то и другое было достаточно мифично. Но, наверное, моя репутация как безукоризненного исполнителя спецзаказов была мне дорога. К тому же я не знал, можно ли верить ведьмам. Но мои сны про погони и все такое.. явно что-то оттуда звало меня. И я решился:
- Хорошо. Но ты дашь моему заказчику ложный след. И вы расскажите мне все, что знаете о моем отце!
Так и порешили.
Но кстати секрет той трансформации и полета Аюми так мне и не открыла, ни тогда, ни после. До сих пор в недоумении!
***
Уже трясясь поздним вечером по ухабам в рейсовом областном автобусике, грозившем развалиться по дороге, и мучительно пытаясь заснуть, я против своей воли продолжал думать о своем отце. По-хорошему мне следовало бы подумать о комбинации с заказчиком, которую предложила Аюми (оставшаяся, кстати, на ночевку у бабушки, вот ведь!.. небось, уже дрыхнет, не то, что я), но…
Что я знал о своем отце? Что я вообще знал о демонах? Даже зная, что мой отец – демон, я ни разу не удосужился хоть глазком глянуть на информацию о демонах, хоть денек в библиотеке посидеть. Я был просто одержим своим островом. А на самом деле мечтал сбежать из этого мира, в котором у меня никого не было. Я думал, что на острове буду плавать в море, сколько влезет, есть манго под пальмами, ну, возможно, еще лодку построю, если надоест бездельничать, и рыбачить стану. И уж точно забуду навсегда свет под абажуром и неистовые глаза на обоях в цветочек. Но…
Аюми сказала, что демоны бессмертны, что они могут принимать любой облик, и еще, что у них нет сердца. И чем дольше демон живет, тем больше хочет стать человеком, такой вот парадокс: и бессмертием им уже не нужно, и всяческие способности, и власть над миром. Правда, не всем демонам, а некоторым. Не все демоны подчиняются Сатане и много тех, кто сам по себе. Царь Соломон как-то занимался этим вопросом. И типа чтобы стать человеком, демону нужно найти человека, который его полюбит от всего сердца и отдаст ему свою жизненную силу. Такая вот фигня.
После этой информации я озадачился еще сильней. Выходит, моя мать умерла от того, что передала свою жизненную силу отцу?.. этому демону?? Вот дура! Но кто же тогда он после этого? И какого хрена его тогда спасать?.. На фиг мне вообще такой папашка, убийца матери, из-за которого я провел в четырех стенах долбанного приюта долбанных десять лет?
От этой мысли я даже проснулся, больно ударившись на ухабе головой об стекло. Эти автобусы! – как они вообще еще ездят?!
Итак, не означает ли все это, продолжал я размышлять, что мне нужно.. мне нужно.. отомстить ему! Да, именно! Отомстить за смерть матери этому монстру из преисподней, или откуда там еще!
Я вспомнил маму. Почти стершаяся в памяти картинка, но ощущение теплоты и доброты, исходившее от нее, ее мягкой светлой улыбки и обнимающих меня рук – разве возможно забыть…
Черт. А еще раз – черт возьми!
Но остров.. моя работа..
Чтобы отомстить, все равно придется найти его.
Я представил, что скажу ему при встрече, и руки сразу сжались в кулаки. Разве нужно будет что-то говорить?! Я просто убью его. Нет, может быть, я все-таки спрошу его: почему он так поступил с нами?..
В расстроенных чувствах, что со мной давно не бывало, я вернулся домой. Устал как собака. А когда посмотрел на себя в запотевшее зеркало после душа, то.. не узнал себя. Из зеркала на меня глядело новое лицо, и больше всего в этом лице пугали глаза. Я видел свои знакомые черты, но не понимал, что за существо по ту сторону амальгамы. Мне стало не по себе, и я ткнул в зеркало кулаком. Зеркало пошло паутиной трещин. Наверное, я схожу с ума, в таком случае всегда лучше выпить и поспать.
***
«Утро туманное, утро седое..»: просипел я с похмелья на следующий день.
Мне предстояло начать претворять свой план в действие.
Для начала письмо заказчику с подробным отчетом про Аюми.
Затем письмо самой Аюми.
Потом еще пара часов в интернете, чтобы накопать инфу про демонов. Врага надо знать в лицо. Однако такого бреда я давно не читал! Похоже, люди ничего не знают о демонах, и все, что знают, может напугать лишь деток и впечатлительных девиц. Про вампиров и то больше написано. А здесь какие-то отрывочные данные. Больше всего было сведений об их праматери Лилит. Будто эта ночная демоница была когда-то первой женой Адама, однако как-то не подчинившись ему, бежала прочь, несмотря на то, что ее преследовали три ангела (посланные по навету мужа). Тут-то она и превратилась в злого демона. Но была ли она женой Адама или с самого начала была подругой Самаэля (Сатаны), а может и подругой еще одного демона тоже доподлинно не известно. Возможно, она была как ночной дух, легкий как ветер, и как ветер, способный становиться тайфуном, неся в себе способность и уничтожать и исцелять. По крайней мере, шумеры считали, будто ее поцелуи несут смерть, а слезы – жизнь. Однако и в Каббале и в средневековой христианской традиции отношение к ней было весьма негативным. В любом случае одно было точно: именно она породила сонмы демонов, именно она - основательница колдовского искусства, именно она - праобраз всех Темных богинь, упоминаемых в любой из Традиций, и она особенно опасна младенцам и молодым неженатым мужчинам.
Про демонов информация была и того запутанней. В каждой религиозной традиции существует своя демонология. И были знатоки, пытавшиеся демонов посчитать, обозначить, квалифицировать, выстроить в иерархию, и даже управлять ими; и сколько во всем этом было правды, а сколько лжи - покрыто тайной. Картинки с рылами демонов, однако ж, были столь впечатляюще отталкивающими, что я снова побежал в ванную, поглядеть на собственное лицо – не поменялось ли оно. Из зеркала на меня глядело помятое и бледное лицо человека, не питавшегося нормально несколько дней.
Я решил прогуляться.
Было ветряно. И неспокойно. Если про демонов все так сложно, то каким образом я смогу найти папашку и тем паче ему отомстить?.. Хоть во мне и текла его кровь, я что-то сомневался, что похож на супермена. Со всеми своими способностями, да. Наверняка ведьма обманывает меня. Кто верит ведьмам - только дураки. И зачем я ввязался во все это?..
Пиво, которое я купил в ларьке, было обжигающе холодным. Холодное пиво в холодную погоду – прекрасный способ прийти в себя.
Ноги принесли меня к одному ночному клубу со своеобразным для развлекательного заведенья названием «Перл Харбор», однако ценимому мною за ненавязчивость обслуживания и хорошую музыку.
«Перл Харбор» встретил меня тьмой вестибюля, в глубине которого горели пара красных светильников и еле поворачивался гардеробщик. Я его знал.
- Привет, Дик, - сказал я, - что у вас сегодня?
- Привет, Малыш, - ответил он (мне не нравилось это прозвище, никак не связанная с моим ростом, а скорее с возрастной разницей, но я не акцентировал на этом внимания). – Сегодня поют «Дикие псы». Будет горячо!
Я вообще-то не очень их любил, на мой взгляд, они слишком громко кричали со сцены, наносили на свои потные лица слишком много косметики и чересчур яро скакали туда-сюда во время исполнения, грозя опрокинуть аппаратуру прямо на зрителей. К тому же этот их вампирский стиль.. слишком вульгарно – я скривился, однако ж, делать нечего, уж очень мне хотелось на сегодня забыться.
Вначале все было, как я предполагал. В «Перл Харбор» набилось с полсотни таких же раскрашенных юнцов, какими были «Дикие Псы». Пиво было хорошим, еда сносной. Пара-тройка песен вполне себе нечего. Барная стойка пустовала (все были на концерте), и никто не донимал меня пьяными разговорами. Я пил, ел, слушал «Псов» и почти обо всем забыл. В тот миг мне, ей-богу, все было фиолетово: демоны, люди, ведьмы, месть, поиски отца и даже деньги на остров.
Музыка была моим хобби. Иногда я даже сожалел, что бросил петь. Вообще, это было занятно в свое время – полудемон, поющий христианские гимны. Я ухмыльнулся и тут поймал на себе взгляд человека с другой стороны стойки.
Он смотрел прямо на меня и, кажется, уже давно. Какой-то потасканный тип с потекшей с глаз тушью и неопределенного возраста. Обкуренный, наверное, уж больно стеклянными были его глаза. Я с отвращением отвернулся. Однако тип на шатающихся ногах подошел ко мне и произнес:
- Дружище.. Мне нужно тебе кое-что передать..
Я брезгливо поморщился, не ответив.
- Друг! Ты же Хару?!
Вот это уже интересней.
- Ну?..
- Меня прислал Аб-бигор.. – он икнул, и я не сразу понял, о ком это он.
- Кто?
- Кто, кто.. Конь в пальто..
Тип склонился, оскалившись в ухмылке.
- А-би-гор..
Я молчал.
- Не знаешь что ли, кто это? Мы ему служим.. Или он нам! – он засмеялся, и я бы ушел, но..
- Мы?
- Мы.. только тссс.. это тайна!
«Сатанисты что ли»: подумал я и точно бы ушел, но..
- И что? Что сказал Абигор?
- Сказал найти тебя.. Сказал, ты здесь бываешь..
- Так и сказал? Лично?
- Ну не мне.. ну старшему нашему.. ну не лично.. Какого хрена! Я сам не знаю как!
- Ну и?..
- Сказал передать: «Берегись Асмодиана!»
- Кого?!
Но тип не договорил и вдруг упал, трясясь в конвульсиях. Похоже на эпилепсию, хотя я лично не разбираюсь. Я кинулся ему помочь, но бедолага уже прокусил себе язык, так что мне оставалось только наблюдать, как его спустя время увозит «Скорая».
***
Называется – отдохнул.
Я разозлился и вышел на улицу.
Выходило, чем дальше в лес, тем больше дров.
Аюми должна была хоть что-то объяснить мне, поэтому, невзирая на ночь, я отправился к ней домой
Свет у нее не горел. Но это меня не остановило. Я позвонил в домофон. Никто не ответил. Тогда я полез по водосточной трубе на третий этаж к ее балкону. Но не успел проникнуть в комнату, как меня огрели по голове чем-то тяжелым, отчего я потерял сознание.
Пришел в себя на постели с мокрой тряпочкой на голове.
- Какого черта? – спросил я Аюми, спокойно размешивающей сахар в чашке с кофе.
- А ты всегда к девушкам в окно лазаешь?
- Да нужно мне! Ты не правильно поняла! И к чему сразу по голове?..
- Приперло, видимо, дорогой демон?
- Я не демон! И прекрати сейчас же издеваться, пока не получила..
- Ну-ну.. – эта чертовка улыбалась, - не так уж больно ударила.. Говори, чего пришел? Заказчик объявился?
- Пока нет.
- Тогда что?
Я был зол на нее, но информация мне была нужней, поэтому спросил:
- Кто такой Асмодиан?
- А что?
- Да так.. Так кто?
- Демон один..
- И что он?
- Ну, сильный очень.. А что случилось-то?
- Да ничего не случилось!
- И потому среди ночи ты примчался к девушке домой?
Я в раздражении резко поднялся и почувствовал головокружение.
- Ведьма! – сказал я зло. - Или ты мне все расскажешь или я тебя задушу! Я точно не шучу..
Может, я и не шутил. Вообще-то, за «мокрое» дело я еще никогда не брался, но тут я, правда, сильно разозлился.
Аюми долго на меня смотрела. Потом тихо ответила:
- Хочешь посмотреть на себя сейчас?
Я вскинул голову и сделал шаг по направлению к ней. Она рванула в другую комнату, но я ее, само собой, догнал.
Там она встретила меня, выставив вперед зеркало. Она что, хочет меня им остановить? Вот дура! Я усмехнулся и подошел впритык. Но она сунула мне зеркало прямо в лицо. И тут я увидел себя.
Это было еще хуже, чем я увидел в зеркале в ванной. Из глубины его на меня глядели горящие красноватым огнем глаза, скулы резко обозначились, будто обтянутые пергаментной кожей, а губы в жесткой усмешке были будто вообще не мои. И даже в волосах, в моих черных волосах, обозначились седые пряди. С несколько минут я смотрел на это отражение, потом сел на пол, обхватив голову руками.
Я сам превращаюсь в демона – это единственное, что я понимал. И скоро перестану быть человеком.
Я не знаю, когда Аюми села рядом со мной и обняла меня руками. Я очнулся уже лежа головой у нее на коленях, которую она тихонько поглаживала. Я посмотрел на ее склоненное лицо и произнес:
- Я не хочу этого.. не хочу становиться монстром.. что мне делать??
- Я пока еще не знаю. Если бы знала, сказала. Но твоя демоническая природа проявляется все сильней..
- Я не хочу!!
- Расскажи мне все.. – сказала Аюми и поцеловала меня в губы.
Честно скажу, что аж поперхнулся и испугался. Никогда еще и никто.. Да-да, и не нужно смеяться! Я же был социопатом!
Я отвернулся, едва сдерживая сердцебиение, и рассказал про типа в «Перл Харбор».
На это Аюми сказала, что слишком мало информации и банально отослала меня домой. Не знаю, почему я подчинился. Наверное, был морально раздавлен.
Утром меня ждала пульсирующая боль в голове и письмо от заказчика. В холодных тонах тот сообщал, что недоволен моей работой, и что меня ждут штрафные санкции.
«Что за бред?!»: подумал я, жаря себе яичницу на кухне. «Он мне еще угрожает! Но с другой стороны, это означает, что уловка сработала. Разгневанный клиент – это клиент, который непременно себя выдаст».
Яичница это, конечно, хорошо, но в доме даже хлеба нет. Смотаться что ли в продуктовый? Я накинул парку и вышел на улицу. Погода не радовала, сентябрь – а такая холодрыга. Низкие серые тучи буквально скреблись о землю.
«Бутылка кефира, полбатона»: продекламировал я, переходя улицу, не ожидая плохого. И вот ей-богу, лишь в самый последний момент увернулся от мчащегося на меня грузовика. «Не хрена себе..»: подумал я, наблюдая, как кефир расплывается там, где от меня должно было остаться мокрое место.
Кто-то пытался испортить мне аппетит. Руки сжались в кулак, потому что уж как-то не походило это все на случайность.
«Асмодиан, - прочитал я в инете дома, запивая повторно купленным кефиром бутерброд, - темный демон, ближайший приспешник Сатаны, считается одним из самым злобным и опасных демонов. Очень хитер и коварен. Сладострастен и мстителен. Князь инкубата и суккубата. Покровитель публичных и игорных домов. Знаток химии и геометрии. В некоторых случаях большой шутник. Так, его считают виновником помешательства около сотни монахинь в 17 веке во Франции. Демон вожделения, блуда и ревности, любитель устраивать странные браки и разлучать влюбленных. Весьма влиятелен в своих кругах».
Я запустил руки в волосы. «Асмодиан – враг моего отца, иначе тот не стал бы меня предупреждать о нем. Но разве мой отец – не враг мне? И грузовик сегодня – чьих рук это дело: Асмодиана или..»
Резко раздался телефонный звонок.
- Эй, Хару, - раздался знакомый голос (и зачем я только дал свой номер вчера, видимо, я был уж слишком расстроен), - я вышла на одних подходящих неоязычников. Они, конечно, детишки, но есть шанс, что смогут достучаться до твоего отца, или скорее он до них. В общем, подъезжай!
Язычники на первый взгляд и впрямь выглядели смешно. В брошенном долгострое городской больницы, одетые в черные балахоны (интересно, кто им их шьет? Не сами же..), они встретили нас с Аюми настороженно. Правда, девчонка продемонстрировала им парочку своих номеров, отчего те сразу кинулись жечь черные свечи. Однако их предводитель казался адекватным парнем, даже без балахона. Молодой такой парень с умным взглядом прищуренных глаз.
- Чен, - преставился он.
- Хару. Аюми. – кивнули мы.
- Итак, - сказал он.
- Итак, нам нужно связаться с одним демоном..
- И что мы с того будем иметь?
- А что хотите?
- Деньги? Власть? Знания? Чего же, чего же пожелать! – засмеялся вдруг Чен, - ведь вы же такие всемогущие, в отличие от нас! Вот только вам нужна наша помощь..
- Ты! – взъелся вдруг я. - Смерти хочешь?!
- Хару, прекрати, мальчик шутит..
- Я совсем не шучу, - мило улыбнулся этот поганец, развалившийся в допотопном кресле, накрытом красной тряпкой. Это у них трон что ли?..
- Куда ты меня привела? – повернулся я к Аюми, - это же полные придурки!
- Власть над демонами, - вдруг громко сказал Чен, - хотя бы над одним из них. Абигор – сильный демон, он вполне подойдет.
- Офигел?! – крикнул я и бросился на него с кулаками.
Наверное, не нужно было этого делать, потому что на меня тут же бросились его молодчики и все с железными прутьями. Но я так рассвирепел, что даже не подумал отступить. И так дрался, что впал в состояние берсеркера, и когда пришел в себя, половина моих противников лежала стонала поодаль, а другая бежала прочь, оставив своего предводителя нам на съедение. Шутка.
К моему сожалению, Чен оказался парень не промах и смог таки огреть меня большим железным крестом по голове. «За последние сутки уже второй раз..»: подумал я, проваливаясь в беспамятство.
А когда пришел в себя, то увидел спокойно беседующих у костра Чена и Аюми. И больше никого. Голова гудела нещадно, и что-то липкое стекало на лицо.
- Вот ведь, гад, - сказал я, поднимаясь.
- Хару, ну что ты за человек такой – чуть что, сразу в драку! – с укором сказала Аюми, протягивая фляжку с водой. – Всегда же можно договориться!
Я поперхнулся:
- Договориться? С этим?? Чтобы я предал своего отца?
Договорив, я снова поперхнулся. Что я только что сказал? Я отказался предавать своего отца. Отца, которому собирался отомстить за мать. Я почувствовал, как я их всех ненавижу, и повернулся, чтобы уйти. Но этот придурок, Чен, крикнул мне:
- Эй, я помогу тебе! Я дам тебе связаться с Абигором..
Я постоял, не поворачиваясь, ожидая озвучивание цены этой услуги. Оно не последовало. Я сделал шаг прочь.
- Я помогу просто так, Хару..
Я снова сделал шаг.
- Просто, чтобы удовлетворить любопытство!
Шаг.
- Пусть Абигор сам отблагодарит меня, если ему это будет важно!!
Шаг.
- Неужели тебе не интересно? Не интересно, зачем он тебя разыскивает?
- Ащщщщ! – прорычал я, поворачиваясь.
И Аюми тут так нагло улыбалась, что…
Дальше они вдвоем с Ченом творили какой-то свой дурацкий ритуал. Круг, свечи, нож, капля крови, воззвания. Я бы постарался запомнить подробности, но уж больно голова болела.
Наконец-то, это случилось, им удалось. Я понял это, когда лицо Чена изменилось и сквозь него, как сквозь маску, проступили иные черты. Я узнал глаза, вернее взгляд. Почти как когда-то, на обоях… Сердце застучало быстро-быстро.
- Хару, - произнесли губы Чена как будто через силу, - слушай меня внимательно. Мало времени. Я тебе не враг. Асмодиан хочет.. уничтожить тебя. Опасайся его! Хару.. твоя мать.. я.. любил.. ее..
- Почему?.. – то ли прошептал я, то ли подумал, то ли прокричал.
- Хару, я не хотел, так вышло..
- Черт подери, почему?! – теперь уж точно прокричал я.
- Хару, успокойся, - сказала Аюми, - тебе нужно узнать главное!
Я снова захотел бежать, но не смог и пошевелиться. Слезы, эта вода из глаз, такая предательская вода.
- Я, правда, ее полюбил, Хару.. Не буду врать, не сразу.. Но потом, да.. Я хотел стать человеком.. Она отдала мне свое сердце.. хотя.. знала.. кто я.. – голос угасал, и Чен, казалось, сейчас упадет, и все же его губы продолжали шевелиться: - Я.. не смог.. выпить ее силу.. и лишился своей.. это все Асмодиан.. его происки.. мне не хватило совсем чуть-чуть! Теперь я.. заточен.. на тысячу лет.. Хару.. я хотел.. остаться с вами.. Тебе.. не выстоять против него.. опасен.. книга.. жажда.. твоя кровь.. иди на север..
Как в сломанном радиопередатчике, голос Чена слабел, и его последние слова были шепотом умирающего. Да и сам Чен свалился Аюми в руки.
И она так странно-странно на меня посмотрела.
***
Я должен был побыть один, поэтому оставил их там. Три дня сидел дома, как сыч. Выключил телефон. Отрубил компьютер. Выпил весь алкоголь, что у меня был. Потом спал.
Я спал и видел сон. Будто между двумя скалами над пропастью висит на красной паутине мой отец, Черный рыцарь преисподней, Абигор, бывший когда-то искусным наездником и воином, возжелавший стать человеком, возлюбившем земную женщину, зачавший с ней ребенка, ставший поперек дороги демону-недругу Асмодиану. Тысяча лет над огненной пропастью. И кровь Абигора стекает в огненную реку, отчего языки пламени взметаются вверх, будто живые. И от каждого движения паутина как стальная леска впивается в плоть демона, заставляя того издавать стоны. «Хару, - говорит демон окровавленными губами, - я не хотел.. я любил ее.. просто поверь..»
И как мне теперь его ненавидеть?? А что если он врет?? Но может ли врать существо в его положении, даже если это инфернальное существо? А если он говорит правду, то что делать мне?! Куда было понятней, когда я бегал по поручениям банкира и копил на остров! Куда ушли эти невинные времена? Был ли когда-нибудь вообще свет под абажуром и глаза, святящиеся красноватым в темноте в грозу??
Когда на третий день я соизволил встать и посмотрел на свое отражение в зеркале, то не удивился увиденному. Пропойца, а не сын демона - вот, кто оттуда на меня глядел.
Холодный душ.
В почте полно писем. Письмо от заказчика по делу Аюмы, с неясной угрозой.
На телефоне полно вызовов от нее же.
Крепкий черный кофе.
Солнечный свет в лицо. Золотая осень. Милая продавщица в продуктовом. Горячий суп в кафе. И порция мяса.
Все равно, чтобы не случилось, надо встать и идти дальше. «Ты можешь опустить голову, но не можешь упустить цель». Не помню, кто сказал.
Звонок от Аюми:
- Сукин ты сын!! Сколько можно не брать трубку!! С тобой все в порядке??
Почему она беспокоится? Я до сих пор ничего не узнал о ее заказчике. Занимаюсь только своим делом. Раньше эта зеленоглазая кошка не казалось такой сентиментальной.
- Где ты, паршивый полукровка?? Я приеду!
Вот ведь, однако, как разгневана.
Я назвал место, сам не знаю почему. Наверное, захотелось с кем-нибудь поговорить, а то этак и вовсе одичаешь, еще до острова.
«Перл Харбор» - хорошее место, никто не тронет без нужды, никому нет до тебя дела. Дик лениво скажет: «Привет. Сегодня DJ Никки, ну да, тот, что с придурью, но дело свое знает на отлично..» В баре хороший коньяк (от пива уже тошнит). И люди как тени. Может, потому что темно.
Может, потому что темно, я ее сразу не узнал. Подходит ко мне такая дамочка-секси в облегающем платье и спрашивает, что я пью. От неожиданности заказал ей коктейль. Ничего себе, как это с женщинами бывает, стоит им только платье подходящее надеть и косметикой воспользоваться.
- Очухался? – спросила она меня, - Какого черта не брал трубку? Пил? Что – так потрясен? Я думала, ты сильней. А ты, оказывается, слабак.
Вот же наглость! Она думала! И не посмотрю, что она такая секси, вмажу – будет знать. Но я промолчал.
- Что смотришь? Еще чуть-чуть, и начнется превращение, а я по делу пришла. Мы тут с Ченом..
- Вы с Ченом??
- Ну да, он, знаешь ли, не дурак оказался. Так вот мы тут порыскали инфу и вот, что узнали. Освободить твоего отца можно. Только действовать нужно осторожно. Он дал нам несколько ключей. Книга, Север, Кровь, твоя кровь, между прочим. Все дело в ней. Ведь в тебе кровь женщины, которую он полюбил, и его собственная. А Книга – это Гримуарий, там должно быть подходящее заклятие на освобождение демонов. А север.. ну нам придется поехать на север, на капище.
- Так просто?
- Не забывай об Асмодиане. Думаешь, он не пасет тебя?
- Зачем?
- Я так понимаю, твой отец перешел ему дорогу, а он не любит проигрывать. Ты знаешь, что Асмодиан – демон разлук и мести, это кроме прочего?
- Я устал от всего этого, - буркнул я, заказывая еще коньяка. – Раньше я занимался делом, а теперь..
- А теперь ты сам превращаешься в демона.. и знаешь почему?
- Ну?..
- Ну, я и сама не знаю..
- Аюми, ты такая лгунья!
- Тогда потанцуем?
- Что?
- Ты умеешь танцевать? Пойдем! Музыка просто класс!
И она увлекла меня на танцпол. И почему я все время ей подчиняюсь?? Но.. мне понравилось. И мы опять целовались, и это мне тоже понравилось. Только не давал покоя ответ на вопрос: зачем ей все это??
***
Утром мы проснулись в одной постели.
И я снова спросил себя: зачем ей все это?? Какая ей в том выгода?
Но чувствовал я себя.. странно. Так хорошо..
Я хотел еще понежиться в постели. Расслабился, идиот. Но Аюми бесцеремонно отправила меня домой, сказав, что у нее дел невпроворот. Им еще, видите ли, нужно с Ченом подготовиться к ритуалу. И ехать на капище необходимо на Полнолуние, т.е. через неделю. Типа мало времени. А я мешаю, видите ли, отвлекаю.
Я, поджав губы (как, наверное, поджимают хвост), ушел.
Вот ведь! Женщины! С ними всегда так! Не стоило и связываться! И как это она меня в постель затащила? Я что – совсем контроль потерял??
Я снова злился, но решил на этот раз просто пойти на тренировку в спортзал.
В спортзале все было более, чем обыденным, я никак не мог понять: какие демоны?.. какой Асмодиан?! Вот груша, вот тренер, пот ручьем.
И я думал об Аюми. О ночи с ней. Как я мог потерять контроль?? Что-то слишком часто в последнее время я теряю контроль над собой. Не так и много выпил. Я вспомнил: пара стаканов коньяка, музыка, медленные танцы, темнота танцпола, серебристый шар на потолке, поцелуи.. Однако.. Я хмыкнул, остановившись избивать грушу. Груша по инерции ударила меня. В этом месте как раз и начинался провал в памяти, потому что дальше я уже вспоминал себя в ее спальне, когда остановиться уже точно не было никакой возможности. Я еще раз ударил грушу – ведьма просто воспользовалась своими штучками! Вот ведь!.. А я повелся. Ну не идиот?!
Только зачем??
Мой папашка, наверное, точно смог бы мне сказать, почему мужчины так глупо себя ведут с женщинами. Даже если они инфернальные существа, один хрен.
Я почувствовал, что позанимался более, чем достаточно, и отправился домой. Но у самого подъезда внутри меня щелкнуло: красный свет! опасность! Ощущение было таким сильным, что я ему сразу поверил. Вытащил нож и медленно стал подниматься на свой этаж. На лестничной площадке прямо перед моей дверью от стены, выкрашенной бледно-зеленой краской, отделилось странное существо и двинулось на меня с явно недобрыми намерениями. Выглядело оно уморительно: большая лысая голова на худосточном тельце, белесые глазки на безносом лице (морде?), длиннющие с крючковатыми пальцами руки. Существо совсем не эмоционально произнесло: «Знай свое место, полукровка. Подчинись Хозяину!». Я сделал выпад ножом, но это его не остановило. Оно шло прямо на меня и все повторяло свою песню про хозяина. Я вообще миролюбивый человек, но в этот раз не стал церемониться и без промедления вонзил в существо свой нож. Несколько раз, в те места, где у людей печень и сердце. Но существо это не остановило. «Знай свое место, полукровка. Подчинись Хозяину!»: повторяло оно как заведенное. И я понял, что это голем – искусственно созданное существо. Но из-за него я не мог вернуться домой! Тогда мне пришла в голову сумасбродная идея, спасибо таки воспитателям детдома: я запел пару строф из христианских гимнов, буквально вколоченных в меня в свое время. На удивление – помогло. Существо рассыпалось в прах – завтра уборщица обвинит меня в том, что я вытряхиваю пепельницу в общественном месте. Десять пепельниц.
Дома я заперся на все замки и пару часов просидел в Яндексе, тупо набирая: «Талисманы, знаки и защита от демонов». В конце концов, я от всего этого окосел. Аюми могла бы подсказать, но гордость не позволяла мне ей позвонить. В результате я начертал на окнах и двери выбранный знак, который мне понравился совершенством рисунка, и уселся смотреть телек. Как раз хороший фильм показывали.
Но, кажется, я заснул – сказывалось недосыпание. Проснулся глубокой ночью от того, что кто-то сидел на мне. Это была невероятной красоты женщина. Просто невероятной красоты. Я таких еще не видел, даже на обложках журналов. Даже в кино. Даже во сне. Она мило и сладко улыбалась, и намерения у нее были более чем явные. Я совсем, совсем не мог ей сопротивляться, даже понимая где-то на краю сознания, что это суккуб и что это опасно. Какой мужчина устоит?? Невозможно. Честное слово, лучше отдаться, а там – хоть трава не расти. Хоть смерть. Сам преподнесешь ей свои печень и сердце на блюдечке с голубой каемочкой.
И тут в самый ключевой момент раздался звонок с мобильного. Он был таким настойчивым. А потом голосовая почта голосом Аюми строго велела мне немедленно взять трубку. Это помогло мне невероятным усилием воли сбросить суккуба с себя. Красавица по-звериному оскалилась и шагнула в открытое окно.
- Алло.. – прохрипел я Аюме в трубку.
- Ты! – крикнула мне она, - Чем ты там занимаешься??
- Кино смотрю, - сказал я. Ну, не правду же говорить.
Голос помолчал.
- Правда?
- Правда.
- И что за фильм?
- Про любовь.
- Да ты что?!
- А что? Зачем звонишь?
- Да карты.. я гадала на тебя на Таро, вышли плохие карты – Луна, Дьявол, 5 мечей, перевернутая Жрица, Повешенный.. Вот и подумала.. Точно все в порядке?
- Точно.
Голос снова помолчал. Вообще, было так приятно его слышать. Я перевел взгляд на окно. Занавеска развивалась от ветра, и было слышно, как он шуршит в кронах деревьев внизу. Я встал и закрыл окно. И даже форточку.
- А скажи,- спросила Аюми, - когда ты родился? Дату назови..
- Зачем?
- Надо.
Я назвал. И мы еще поболтали. Она попросила рассказать ей сюжет фильма, который я смотрел. И я честно рассказал. Фильм, можно сказать, прямо в тему был.
Снято в Китае. И там был такой эпизод. Герой, соблазненный прекрасной демоницей, предает свою любимую женщину. Вследствие чего она совершает ряд неадекватных по логике поступков, в результате которых герой выхватывает нож и, обращаясь к возлюбленной, произносит: «Мои глаза предали меня, но мое сердце всегда принадлежало тебе!». И проводит себе ножом по векам, навсегда теряя возможность лицезреть не только прекрасных демониц и любимую женщину, но и весь белый свет. Тоже с точки зрения адекватности поступок, прямо скажем, сомнительный. Мне вот лично мои глаза очень даже дороги. Я спросил Аюми, неужели нет другого способа противостоять суккубам. Спросил как бы между прочим и тут же пожалел, потому что выслушал целую лекцию, что типа лучше вырезать себе глаза, чем связаться с суккубом. В конце концов, она обещала мне обсудить этот вопрос с бабушкой. Я представил ее бабушку и этот разговор, и мне стало смешно.
За разговором небо посветлело, и я заявил, что хочу спать. Я подумал, что невозможно подорваться на одном мине дважды за сутки. Поэтому спал спокойно остаток ночи и еще полдня.
***
Еще пару дней меня никто не беспокоил. Если не считать мучительных снов об отце, распятом на красной паутине.
Я разбирался с делами. Мне пришлось отвечать на кучу писем отказом. Типа беру творческий отпуск. Я подумал, что если так пойдет дальше, то мне не только остров не светит, но и домик в деревне.
Потом снова раздался звонок. Эта ведьма.. не сказать, чтобы я ждал звонка, но..
- Ты знаешь.. – сообщила она мне важно, - мы тут с Ченом (они там с Ченом!!) посмотрели твой гороскоп.. У тебя Сиррах на Асценденте с Марсом, а еще Альбатейн в интересном положении.. А Альдебаран в соединении с Ураном.. Правда, Ригель и Нат..
- Слушай, - прервал ее я, - мне это вообще ни о чем не говорит. Хочешь поговорить об этом, поговори с Ченом, меня это не интересует.
И бросил трубку.
Ну, в самом деле – что за бред?! Альдебаран какой-то.. я сам с ними скоро бараном стану!
И чего я опять так разозлился? Все из-за этого - «мы с Ченом». С досады я хлопнул рукой, отбив пальцы. Вот интересно, чем еще они там с Ченом занимаются?! Она что ли вообще на работу не ходит? В свою дурацкую контору под названием «РАЙ». Так вот часами с этим выскочкой сидит и готовится к ритуалу?.. А что к нему готовиться-то? В прошлый раз, небось, не готовились..
Не в силах больше прохлаждаться дома и гадать на кофейной гуще, я решил действовать. В конце концов, кто я, как ни охотник за информацией!
Накинул парку, надвинул бейсболку по самые глаза, еще и капюшон спортивной куртки сверху, руки в карманы - и айда на слежку.
Часа полтора торчал под ее окнами. Видел, как Чен пришел. С каким-то пакетом, небось, конфеты и бутылку вина понес. «А че без цветов, дубина?»: подумал я язвительно, провожая его неприязненным взглядом. Мне показалось, что он даже вырядился ради этого случая.
Прошел час, другой, а Чен и не думал, по-видимому, уходить. Вот ведь зараза! Надо было ей прослушку в прошлый раз поставить, не мерз бы тут. Стоя под деревом, я переминался с ноги на ногу, и не мог отделаться от смешанного чувства, что во-первых, за мной тоже кто-то следит, а во-вторых, что выгляжу полным идиотом. В конце концов, я плюнул и зашел вместе с одним жильцом в ее подъезд. Представил их лица, когда я появлюсь на пороге. Но даже представлять себе не стал, что будет, если я увижу самое неприятное для себя.
Однако я ошибся (да, бывает же?!). Аюми, конечно, удивилась, увидев меня на пороге, но в остальном.. Они и впрямь занимались тем, что обложившись книгами, сидели, что-то вычитывая и выписывая. Ни бутылки, ни конфет я не заметил.
- Ты чего тут? – спросила меня Аюми.
По-моему, дурацкий вопрос. На дурацкий вопрос дурацкий ответ.
- Да так, мимо проходил.
- Ну-ну.. Кофе будешь?
Потом я выпил несчетное количество кружок кофе, сидя на кресле и наблюдая за этими двумя.
Они были так увлечены и говорили как на одном языке, периодически приходили в непонятный мне восторг по поводу открытия той или иной формулы и, казалось, не замечали ни времени, летящего мимо, ни меня, сидящего в кресле.
Чен, правда, поглядывал на меня с опаской, ну а я на него с недоверием и нетерпением – когда же он уберется и зачем ему все это нужно. Хочешь понять мотив – ищи выгоду. Но какая ему выгода сидеть тут и искать подходящий для меня ритуал?? Мы с ним даже не приятели. И вообще этот выпендрежник явно что-то скрывает, и неплохо бы его было проверить. Почему я не додумался до этого раньше, вместо того, чтобы под окнами торчать или кофе литрами хлебать?
Что с ними вообще?? Ведут себя так, как будто..
И, черт возьми, что это со мной?? Сижу тут, как придурок, и пасу их…
И я встал, чтобы уйти. И в это время Чен поднялся тоже. И мы оба с минуту смотрели друг на друга. И тут я понял его интерес. И сразу сел на кресло обратно, посмотрев на него с улыбкой победителя. Пусть умоется, пусть даже не думает, что он тут что-то поймает или что я уступлю. Я почувствовал, что мои глаза полыхнул нехорошим огнем. Чен дрогнул и повернулся к Аюми:
- Ну что ж, ребята, вроде все готово. Осталось дождаться Полнолуния… И вообще… - он помолчал, явно в замешательстве, - такое дело… лучше пока не видеться, чтобы не привлекать внимания.. сами знаете кого..
- Да-да, дорогой товарищ-щ, спасибо за помощь.. и совет.. хороший совет – не видеться.. Береги себя! – я никак не мог сдержать язвительности в тоне.
Аюми удивленно вскинула на меня глаза, а прощаясь с Ченом, слегка приобняла его, что неприятно меня покоробило.
- Да что с тобой? – спросила она меня, когда он ушел.
Я не ответил. Мне не то, что совестно стало, а так. Но женщины, тем паче ведьмы, догадливы:
- Ты что – ревнуешь? – засмеялась она.
Какая глупость – разве мне могут быть присущи эти дурацкие чувства? Наверное, это Асмодиан постарался.
Надо было показать свою твердую волю, но.. но я совсем не сопротивлялся, когда был оставлен на ночь.
До Полнолуния оставалось три дня.
Я признался Аюми в явлении суккуба в свой дом, в связи с чем был милостиво оставлен в ее квартире еще на три дня до срока.
Если честно, то я сам не понимал, что со мной происходило. Мне было одновременно и очень хорошо и очень беспокойно. Конечно, я вошел во вкус и часто занимался с ней любовью. Но мне нравилось и просто так с ней проводить время. Бездельничать, лежа на узком диване, слушать музыку или смотреть кино, наблюдать, как она хлопочет на кухне или расчесывает волосы перед зеркалом. Мы не говорили ни о чем важном и не спрашивали друг друга о том, что все это значит – то, что между нами. Мы просто были вместе. Чем-то отдаленно эти дни напоминали мне дни в далеком детстве – когда не существует времени, когда нет забот и просто хорошо и весело.
Мне казалось, что я вовсе забыл обо всем - о своей природе, о своем отце и о своем враге. Но именно в эти три дня я лучше всего понял отца. Если он испытывал тоже, что и я, и может, даже в большую силу, то можно понять, отчего он рискнул своей демонической силой. Правда, он проиграл. Мог ли я повторить его судьбу? Конечно, мог. Я чувствовал это отчетливо: со мной может случиться тоже, что и с ним, не в деталях, а в сути. Мне стало вдруг жалко родителей, вот как боролись они за то, чтобы быть вместе, как урвали у судьбы пару-тройку счастливых моментов и как заплатили каждый свою цену. И от всего этого остался только я – злой одинокий молодой звереныш, не знающий ни любви, ни дружбы, ни доверия, ни покоя. Разве мне не нужно быть осторожней, чтобы не пойти по пути своих родителей??
Лежа рядом с Аюми, чувствуя тепло ее тела, ее руки на себе, и уставившись в потолок, я думал. Я думал, что никому не верю. И не должен верить. Даже ей. Потому и не спрашивал ее ни о чем; зачем? – если я все равно не поверю… А для себя я уже решил, зачем она со мной.
Перед полнолунием мне приснился сон. Будто я смотрю в зеркало, а оттуда на меня смотрит лицо моего отца. Черты угадываются неясно, но все же я знаю, что это он. Красноватая радужка глаз, резко очерченные скулы, чувственные губы в жестокой усмешке, седоватые волосы в высоком хвосте – кто это, как ни он.
- Ну вот, сынок, скоро свидимся, - произносит он, не разжимая губ. – Скоро ты узнаешь меня по-настоящему. Надеюсь, останешься доволен. Ведь твое сердце такое горячее, такое же, как у твоей матери. И каждый получит то, что ждал. Семья воссоединится – разве это не счастье?!
И тут его губы раздвигаются, и я вижу клыки, длинные хищные клыки.
Я закричал и проснулся. И у меня было такое чувство, будто сердце сейчас разорвется пополам. Я тяжело дышал и не слышал, что говорила мне встревоженная Аюми. Вскочив, побежал к зеркалу. Оттуда смотрело лохматое чудовище, но это был я. Только глаза, эти отцовские глаза с красноватой радужкой смотрели с таким отчаяньем, что.. Холодная вода должна была успокоить, но..
- Теперь просто сядь и успокойся, - строго сказала мне Аюми, когда я вышел, наконец-то, из ванной. – Расскажи. Это ведь был сон. Расскажи его.
Я не хотел говорить. Ведь вроде ничего ужасного в том сне не было, и чего я так испугался, сам не понимаю. И даже рассказав, я этого не понял. Отец пообещал воссоединение семьи – что же в этом плохого?
Но Аюми, подумав, сказала:
- Я думаю, это не был твой отец. Скорее всего Асмодиан.
- Почему ты так думаешь?
- Он проговорился. Про сердце. Теперь понятно, почему Асмодиан так бездействовал все это время. Он выжидал. И он выжидал ритуала. Вероятно, ему нужно твое сердце.
- Почему? Уж не думаешь ли ты, что он тоже задумал стать человеком? Только не он! Не такие, как он.
- Сердце человека, отданное добровольно, можно использовать не только для этого. Среди духов и демонов это очень ценный продукт.
Я покачал головой, я не был уверен. И я подумал, что ведь мой отец тоже демон. Что он надумал там, вися на красной паутине? Какие сожаления одолели его? О каких потерях? Может быть, о потере самой своей сути свободного демона? О потере статуса и веса среди таких же, как он? Если он сошел с ума от земной женщины, то теперь-то ему желать нечего – она давно мертва. Демон – не человек, не стоит переносить человеческие чувства на него. Демон не может любить, он может только желать. Я сам наполовину демон, я также не могу любить, только обладать или желать обладания. Я бы не доверял никому из демонов, будь то Асмодиан или Абигор, все они на одно лицо.
Но все эти соображения я не сказал Аюме. Хотя бы потому, что мне все больше нравилось обладать ее телом. Стоит ли отказываться? Стоит ли ее пугать или отталкивать? По крайней мере, сейчас. Однако я понял, что предстоящий ритуал не так прост, как мне думалось. Что ж – оставалось только пройти через него, а там посмотрим.
В конце концов, ее не известно, кто из нас всех сильней. Я бы не стал списывать себя со счетов раньше времени, даже если наполовину я жалкий человечишка.
Тогда я еще не знал, к чему меня приведут эти соображения. Что они вообще обозначают.
***
Настал день Полнолуния. С утра я заехал домой, чтобы собрать необходимые вещи и проверить почту. В почте меня снова ждала письмо с угрозами от заказчика по делу Аюмы. Клиент пообещал выпотрошить самолично меня и «эту девку», чтобы добыть необходимую информацию, которую я был обязан ему предоставить по договору. На этот раз он посмаковал подробности, как будет нас потрошить, и я подумал, что это точно какой-то маньяк. Я решил, что когда вернусь, покончу с ним. И пусть это будет мое первое «мокрое» дело. Я думаю, ничего ни со мной, ни с миром не случится, если этот чокнутый сдохнет. В мире и так полно тварей, чтобы еще и сожалеть о подобном.
В 5 вечера мы все трое встретились на вокзале. Нам предстоял путь длиной в 150 км на север от города на электричке, затем еще км 50 до какого-то села и 10 км от него. Короче, к ночи мы должны были добраться.
Аюми и Чен выглядели такими собранными, я же был угрюмым. Будто не отца шел вызволять, а…
В общем, всю дорогу молчал, вполуха прислушиваясь к их астрологическому спору. Мне, честно, было до лампочки, благоприятно ли для темного ритуала соединение Солнца, Плутона и Урана с оппозицией к Марсу или нет.
Я уставился в окно и не заметил, как глаза начали слипаться, и я заснул.
Электрички всегда приводили меня в это состояние. Желтая полоска леса за окном, стук колес, хлопанье дверей, треск в динамике при объявлении станций, шарканье ног, сквозняк из тамбура – все это приводит в состояние принятия жизни со всей ее одновременной простотой и сложностью и с ног валящей прямотой. Не только электрички так действовали на меня, но и вообще любая дорога, но электрички в особенности. Я их еще с юности полюбил, когда мотался из детдома в город и обратно.
Поэтому когда мы доехали, я хоть немного выспался и хоть немного успокоился. «Будь что будет»: решил я, - «разберусь на месте».
Стоя на пустынной платформе какого-то полустанка и чувствуя как прохладный ветер норовит забраться в рукава и за шиворот, мы все трое по-настоящему ощутили ответственностью за задуманное. Не знаю, стало ли страшно моим спутникам, но мне точно было тревожно. Весь наш план мог обернуться всем, чем угодно, и пойти ко всем чертям собачим под хвост только потому, что в нем существовало слишком много неизвестных.
Неизвестно, как пройдет сам ритуал, не намудрили ли чего эти два умника рядом.
Неизвестно, как поведет себя Асмодиан, не думаю, что он не в курсе нашей задумки.
Неизвестно, как поведет себя папашка – демон есть демон, коварству и хитрости им не занимать.
И, наконец, неизвестно, как поведу себя я сам, уже сейчас будучи раздираем противоречивыми чувствами и соображениями.
И даже неизвестно, как поведут себя Аюми (та еще ведьма!) и этот выскочка Чен (тоже мне магистр высшего магического искусства!) – неужто только лишь вызволение Абигора заставляет их обоих идти на такой риск?
Скажете, я был не прав, рассуждая так?
Но было уже поздно что-то менять.
Поэтому все это время: когда ехали в такси, когда шли по лесу, таща тяжелые рюкзаки, когда спешно собирали хворост для костра (хорошо, хоть осень сухая) и ставили палатку - мы говорили исключительно по делу. Как будто запретив себе сомневаться.
Солнце уже клонилось к закату, напоследок щедро разливая холодное золото сквозь еще не оголенные ветви лиственниц и осин. А бледная луна уже обозначилась на небе, все больше наливаясь серебром.
Капище было довольно занятным: круг серых камней на поляне, в центре плоский как стол большой камень («Алтарь»: шепнула мне Аюми), кострище. Чен сказал, что очень давно здесь было деревенское кладбище, но оно и сама деревня давно сгинули и поросли лесом. «Кладбищенская земля, - сказал он мне, - прекрасно подходит для такого рода дел. Хотя и не обязательно. Но эманации смерти, ощутимые и спустя столетия, очень хорошо воспринимаются всякого рода духами». «Эманации… - подумал я, - слово-то какое знает! Ну, уж куда нам, со свиным рылом да в калашный ряд, мы ВУЗов не заканчивали…» И сам на себя разозлился за подобные мысли. Поэтому я постарался сосредоточиться на своей части работы.
И вот костер был разожжен, палатка поставлена (хотя она вряд ли бы пригодилась в нашем пикничке).
Аюми и Чен начали готовиться к самому ритуалу. Действовали они так быстро и слаженно, что я опять почувствовал укол ревности в сердце. Этот Чен - с его модной стрижкой, стильным прикидом, обвешанный крестами (даже в ухе два), образованностью и галантностью – бесил меня все больше. Думаете, я не видел, наблюдая за ними, как он нет-нет да коснется Аюми своей рукой, что-то шепнет ей в полуулыбке (несмотря на серьезность предприятия!), и она, она в ответ тоже улыбается! И руку не отдергивает!
Наконец, у них было почти все готово. Стол расчищен от листьев. На нем расположены ритуальные предметы: нож с черной рукояткой с нарисованной на ней пентаграммой, чаша с водой, дымящийся можжевельник, черная свеча («Отлита специально из свиного сала»: опять прокомментировала мне Аюми, хотя ее никто не просил), соль в маленькой плошке. Чен переоделся в свой балахон и повесил на грудь амулет. Аюми тоже переоделась в некое подобие цыганского наряда (не знаю, как иначе обозначить эти несколько юбок, которые она нацепила на себя) и распустила волосы.
Сумерки уже совсем сгустились, стало темно, как у черта за пазухой, и только луна висела как фонарь прямо над нами, периодически скрываемая легкими облаками. Поднялся ветер, поэтому сразу стало ощутимо холодней. Если бы не костер, я околел бы, ожидаючи их приготовлений.
Вообще я думал, все будет, как в прошлый раз, что я буду простым наблюдателем, но тут они оба поворачиваются ко мне, и Аюми серьезно так говорит:
- Послушай, Хару, мы подготовились, как могли, и сделаем все, что в наших силах, но на самом деле все зависит от тебя.
- От меня? – несколько опешил я.
- Да, от твоего намерения. Когда Чен воззовет к темным Силам, и они откроют ему дорогу к Абигору, здесь будет нужна твоя жертва.
- Жертва? Это в каком таком смысле?
- Твоя кровь. Чен протянет тебе атам, ну нож, и ты правой рукой должен надрезать запястье или ладонь левой руки.. не суть..
- Надрезать??
- Ну, не бойся! не так, чтобы это было опасно для жизни! – засмеялся внезапно Чен. - Я делал это уже несколько раз. Просто капли крови из пальца точно будет недостаточно. Духи любят обильную жертву. Твоя кровь сильна сама по себе, так что, думаю, будет достаточно надрезать ладонь, как при обычных ритуалах.
- Да, - подтвердила Аюми, - потом ты прольешь свою кровь на стол – это будет как подношение духам. Затем обернешься к костру и обратишься к своему отцу. Ты должен четко осознавать свое намерение в этот момент.
- Это самый важный момент! – важно подтвердил Чен. – Мы не знаем, как, но именно через огонь будет открыт доступ к Абигору. И тут должно сработать твое намерение.
- Намерение? – переспросил я тупо.
- Ну, хочешь ли ты в самом деле освободить своего отца? – Аюми была серьезна, как никогда. – Не исключено, что именно тогда вмешается Асмодиан… И на самом деле все, что ты попросишь через огонь с помощью своей крови, то и получишь. Хотя мы и не знаем цену этого.
- И что это значит?
- Это значит все, что угодно, и никто из нас не знает, что именно. Только ты можешь сказать, чего ты хочешь на самом деле. Твое намерение должно быть честным, только так оно воплотиться в жизнь. Подумай о своем отце…
Аюми помолчала, потом добавила:
- И о своей маме… Может быть, это тебе поможет…
«Черт возьми, на что она намекает?» - подумал я, и попытался воссоздать в памяти почти ускользающие черты лица матери.
Потом я представил себе отца, висящего на паутине, и отца из своего сна, смотрящего на меня из зеркала. И снова что-то кольнуло меня. Я судорожно сглотнул, а Чен уже протягивал мне флягу. Не вода, конечно. Жидкость опалила горло, и сразу стало легче. Чен хлебнул сам и сказал, глядя мне в глаза:
- Ты должен будешь ясно и уверенно произнести, чего ты хочешь. Четко, даже требовательно. Если ты будешь сомневаться, то пострадаешь.
- Пострадать? Я? – я усмехнулся.
- Идиот! – вдруг закричал Чен, - Ты что - не понимаешь?! Это тебе не шутки шутить! И ты со своей хваленной кровью можешь пострадать, и мы с Аюми! Это серьезно, пойми, чертов полукровка!
С минуту мы смотрели друг на друга испепеляющими взглядами, пока не встряла Аюми:
- Мальчики, - сказала она (отчего меня сразу передернуло, потому что именно таким тоном со мной разговаривали в детдоме), - пожалуйста, не ссорьтесь! Чен, будь покорректней! Хару, это действительно серьезно, прислушайся к Чену, он лучше знает…
Честно сказать, моим первым порывом было уйти. Не могу понять, как я вообще во все это ввязался. Так неплохо себе жил, будучи курьером по особым поручениям. И никто меня не учил, как мне жить. А теперь я в полной зависимости от этих двух. Причем, один из них еще не назвал мне цены своей услуги, а вторая затащила в постель, тоже явно с каким-то намерением.
И если бы не чертов папашка!.. Стал бы я их слушать!
Ничего им не ответив, я уселся поодаль у костра.
Аюми села неподалеку. А выскочка приступил, наконец, к ритуалу. Позже Аюми присоединилась к нему, выступая в роли помощницы.
***
Дальше было действие мне малопонятное. Чен руками чертил какие-то невидимые знаки над столом, над собой, над землей, над огнем, и говорил что-то нараспев на незнакомом мне языке, то наклонялся в низком поклоне, то величественно вскидывал правую руку к небу, что-то требовал уверенным и сильным голосом, то снова что-то нараспев шептал. Было интересно наблюдать, даже меня зрелище заворожило. Тьма, ночь, искры от костра, дым от можжевельника, сверкающий в свете полной луны нож в руках Чена, все эти его кресты и амулеты – я ощутил себя участником древней мистерии. Кажется, Чен и правда хорошо знал свое дело, и я даже зауважал его. Наконец, он нарисовал углем пентаграмму на столе, и Аюми подала ему какую-то старую толстую книгу. Первый раз такую видел: на желтых от времени страницах были напечатаны незнакомым странным шрифтом тексты и не менее странные картинки, мало мне понятные. Однако Чену они явно знакомы. И уверенно выбрав нужную страницу, он начал нараспев читать ее вслух, иногда останавливаясь и снова чертя какие-то знаки руками. Вдруг он громко закричал, поднял обе руки вверх и произнес:
- Подчинитесь, ибо приказываю!
Минут пять он так стоял, глядя куда-то перед собой, напряженно и чуть дрожа. Потом повернулся ко мне и тихо произнес:
- Приступай.
Аюми подала мне нож. Несколько сомневаясь в нормальности всего происходящего, я взял нож и полоснул по ладони. Первую кровь я пролил над алтарем. Я не знал, принята ли была моя жертва, но Аюми подсказала шепотом:
- Хорошо. Теперь в костер.
Я повернулся к костру и раскрыл ладонь над ним. Вначале ничего не чувствовал, кроме жара костра и боли от пореза. Мне даже показалось все это смехотворной игрой и глупостью. Ад передо мной не разверзся, и оттуда не выскочили как чертики из табакерки ни Абигор, ни Асмодиан, ни какие-либо еще демонические силы. И если бы ни мое происхождение и парочка магических злоключений в недавнее время, я бы точно все послал бы куда подальше. Но Аюми и Чен стояли рядом и чего-то ждали.
- Позови его.. – шепнула Аюми, - Ну же, Хару!!
Сомнение сжирало меня, но я подчинился ей и тихо сказал:
- Отец.. Ты здесь?
И вначале ничего не было, но потом..
Я вообще потому так подробно рассказываю, что сам до сих пор до конца не верю в то, что произошло следом.
Я увидел в огне костра отца. Его лицо с ужасающей отчетливостью встало прямо передо мной прямо в огне, как бы выдвигаясь из него. Он смотрел на меня и молчал. И тут меня затрясло. Мне стало так больно, будто этот их чертов атам мне не руку порезал, а в сердце вошел.
- Отец, - сказал я снова и протянул к нему руку. Прямо в костер. И не почувствовал жара.
- Отец!! – закричал я и увидел себя в огненной пустыне.
Кругом горело все, даже камни, и остовы мертвых деревьев, и русла навсегда исчезнувших рек. Само небо было здесь багряного цвета, и вихри ветра бросали в лицо огненные искры и пепел. Мой отец смотрел мне прямо в глаза и молчал, вися на своей паутине. Могучий и прекрасный, в темных блестящих латах по самую голову. Поодаль от него вмонтирован в паутину меч, до которого ему никогда не дотянуться, его меч. Мой отец, переплетенный стальными нитями паутины так, что из-под лат вытекала кровь и капала в огонь под ним. Как в том моем сне. Он молчал, и я не мог понять, что означает выражение его лица. Оно было как маска. Как неживое. И только глаза на белом лице, упрямом, гордом и красивом лице, горели красноватым светом. Почему он молчал? – я не мог понять. Поэтому не слишком уверенно произнес:
- Отец.. я пришел освободить тебя..
И тут подле меня возник тот, чье имя я знал, о ком много слышал, но кого видел впервые, - Асмодиан. Я сразу понял, что это он. На удивление молодой холеный рыжеволосый красавец в одной лишь накинутой на голое белое тело мантии, небрежно закрепленной на бедрах, и обвешенный украшениями.
Такой себе демонический мажор со сладкой улыбкой на холодном циничном лице. - Мальчик, - спросил он меня, обворожительно улыбаясь тонкими губами, - а ты уверен, что ты этого хочешь? Освободить этого мерзкого типа, погубившего твою мать? Подло обманувшего ее? Выпившего ее жизненную силу? Посмотри на него внимательно, Хару! Ты что – ничего так и не узнал об Абигоре? Это холодный и безжалостный убийца, лучший, когда-то лучший, воин преисподней! Как ты думаешь, что ему от тебя надо? Подарить тебе свою отеческую заботу? Что он сделает, как только ты освободишь его?
Вначале я ошалел от увиденного, но потом набрался наглости в ответ на такую отповедь и ответил:
- А что тебе нужно от меня, Асмодиан?
- Отличный деловой подход! – закричал юнец в восторге и положил мне руку на плечо. – Ты знаешь что.
Я скинул его руку и отодвинулся от него.
- С чего ты взял, что я пойду на сделку с тобой? – спросил я.
- Разве ты этого не хочешь? – удивился он и взмахнул мантией.
И я увидел целующихся Аюми и Чена, счастливых и беззаботных. В сердце кольнуло.
- Ты полукровка, - донесся голос Асмодиана, - неужели ты думал, что она выберет тебя? Она спала с тобой только по одной причине..
И я снова увидел картину, где Аюми и Чен, сидя над толстой книгой с пожелтевшими страницами, договариваются о том, как использовать меня в своих целях.
- У твоего приятеля есть все, кроме твоей врожденной силы.. неужели ты думал, что ведьма не поможет ему?
Асмодиан был убедителен.
- Ведь он лучше тебя.. – продолжал он убеждать. – Но если тебе нужна эта девка, или тысяча других, ты получишь их всех, всех до единой. И сверх того все, что попросишь! Соглашайся!
Голос его лился в уши как мед. И я был уже зол. Я не знал, верить ли этим картинкам. Посмотрел на отца. Тот продолжал молчать и смотреть на меня красными глазами.
- Хочешь, я расскажу тебе побольше о твоем отце? – спросил меня Асмодиан, видя мои колебания, и снова приобнял меня. Пахнуло жаром, и мои чресла загорелись желанием. Я отшатнулся и чуть не упал. И тут же увидел новые картинки.
Своего отца верхом на огромном черном коне, закованном в латы, с занесенным мечом, мчащегося в самую гущу народа. Холодный, безжалостный, стремительный демон смерти, битв, войны и разрухи, тайный убийца, посланец ада. Копыта коня едва касаются земли, длинные волосы вьются на ветру словно черная река, сквозь прорези маски на лице сверкают яростные красные глаза – что может такого остановить?..
- Что даст тебе Абигор, кроме смерти, Хару? – снова возник голос где-то в голове. – А вот, что дам тебе я…
И я увидел остров, мой прекрасный зеленый остров, и ощутил соленый ветер на своей коже. Потом почувствовал огромную силу в себе. Сила распирала меня. Ничто не могло меня остановить.
- Отдашь сердце и станешь бессмертным.. – прошептал голос. – Станешь демоном и проживешь столько жизней, сколько хочешь, и так, как хочешь, и с теми, с кем хочешь, или совсем один. Ты сам выберешь. Способности демона безграничны! Власть и богатство лишь малое из того, что ты получишь, лишь пожелав.
И я увидел себя на троне в богатой экзотической стране и толпы склоненных передо мной. Пиры, охоту, рабов и наложниц, одна прекрасней и экзотичней другой. «Небольшая, но богатая алмазами страна»: шепнул услужливый голос.
- Политика… если захочешь… - продолжал шептать голос, - многоходовая увлекательная игра, из которой ты всегда будешь выходить победителем…
И я увидел президентский кортеж и себя в черных очках и строгом костюме, выходящем из него.
- Или же я открою тебе другую игру… - снова голос и снова картинка: лучшее казино Лас-Вегаса, я играю и выигрываю, ухожу от погони на бешенном «Харлее» сквозь ночь карнавального города.
- Жизнь авантюриста! - шепнул голос, - всегда так увлекательно, ни дня скуки! И удача все время при тебе! Никогда не проиграешь!
- Или, если хочешь, новый таинственный мир распахнется перед тобой… с твоими-то возможностями демона тебе будут открыты самые неизведанные места планеты… – продолжал шептать голос.
И я увидел этот новый мир. Как если бы смотрел на него с высоты парящей птицы, стремительной и сильной птицы. Зеленые острова лесов, непроходимые горные гряды, бесконечная морская гладь, танцующий над барханами ветер, черное звездное небо. Простор без конца и без края! Я был заворожен! Чувство безграничной свободы и легкости охватило меня.
- Ну же, решайся, Хару, мальчик! Разве обычный человек может получить все это??
Я снова увидел себя в огненной пустыне, и Асмодиан стоял совсем близко и обнимал меня за бедра. И я снова почувствовал сильнейшее желание в чреслах. И у меня почти не было сил отодвинуться от него. Как тогда, с суккубом.
- Решайся, Хару! – снова прошелестел Асмодиан где-то над ухом позади меня, но совсем, совсем близко. – Зачем тебе твое жалкое человеческое сердце? Сердце, которое только и знает, что болит и страдает? Бесполезный орган, по которому так просто нанести удар! Одно неверное слово, один взгляд близких тебе – и вот она, вечная кровоточащая рана в нем… Хару, зачем тебе это?! Ты полукровка, ты всегда будешь раздираем между двух миров, ни тут, не там, и тебе всегда будет больно… Выбери жизнь демона и ты выберешь свободу!
Чувствуя, как огонь изнутри пожирает меня, я снова внутренним взором увидел себя в полете, увидел просторы под собой и ощутил ветер за спиной. Наверное, из всего предложенного это было для меня самым заманчивым…
Я вздохнул и повернулся к Асмодиану и посмотрел в его янтарные глаза, изменчивые как небо на закате.
- Почему мой отец молчит? – спросил я хрипло. - Прежде чем я выберу, я хочу поговорить с ним…
- Зачем тебе это, мальчик?! – резко отстранился от меня Асмодиан, - Твой отец такой грубиян!
Затем он снова обнял меня, и на мгновение мне стало так хорошо, что я почти сказал ему «да», но все же едва выдавил из себя:
- Это… мое… условие…
Асмодиан вдруг резко оттолкнул меня и холодно сказал:
- Хорошо. Раз ты так этого хочешь. Абигор молчит потому, что это часть его наказания. Следовало бы раз и навсегда отнять у него способность разговаривать, ведь именно своими речами он обольстил твою мать, но в тот день, день его наказания, я был в хорошем настроении! – Асмодиан улыбнулся. – Иди, мой мальчик, поговори с грубияном, но недолго.
Он щелкнул пальцами, и рот Абигора задвигался. Но я ничего не услышал.
Тогда я взбежал по каменной кручи вверх. Там, наверху, воздух был совсем разряженным, и стало очень трудно дышать. «Ну, скажи, скажи хоть что-нибудь! – молил я шепотом, упорно взбираясь на гору, - хоть что-нибудь! Отец! Хоть что-нибудь!» Я был в таком отчаянье. В тот миг я ни о чем не думал и нечего еще не решил. Я просто хотел услышать, что скажет мне отец, которого я никогда не знал. «Хоть слово.. скажи..»: билось у меня в мозгу, когда я полез по стальному тросу красной паутины поближе, чтобы услышать его.
Его лицо перестало походить на маску, оно двигалось судорожно, болезненно, и глаза умоляли меня о чем-то. Рот открывался и закрывался, но по-прежнему не было слышно ни слова.
Я подполз совсем близко и прошептал:
- Скажи что-нибудь… отец… что это неправда… что я не должен соглашаться… что я слабак… что ты не обольщал мою мать… и не хотел выпить ее жизнь…
Я наклонился над ним и взглянул в его красные безжалостные глаза. И тут я услышал это одно слово:
- Пить… - попросил он, - хоть каплю… пить… воды…
Но у меня не было с собой воды. Только атам на поясе. И тогда я подумал, что кровь – это тоже вода. И резанул по запястью. Все это были какие-то доли секунды. Кровь хлынула. Абигор раскрыл рот. Внизу закричал зверем Асмодиан. И меня отбросило обратно на скалу, я упал и больно ударился спиной о камень.
Когда я поднялся и посмотрел на отца, то не узнал его. На меня стремительно несся черный воин с занесенным мечом, глаза его горели неистово и беспощадно, а волосы короной вставали над белым высоким лбом. Инстинктивно я прикрыл голову руками, и это все, что я мог. Отец занес меч и вонзил его… но не в меня, а в того, кто стоял позади меня, в Асмодиана, чьи когти уже вошли в мое тело со стороны сердца. Еще через мгновение отец другой рукой отшвырнул меня прочь, и я покатился кубарем с горы. Упав, перед тем, как потерять сознание, я увидел, как на фоне багряного неба на верху горы дерутся черный воин и красный крылатый змей.
***
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я очнулся. Мои запястье и ладонь были перебинтованы, да и грудная клетка тоже. Двигаться было тяжело, казалось, что ребрам тоже маленько досталось. Я лежал на земле у костра. Голова моя покоилась на коленях у Аюми. Чен хлопотал у костра.
- Что случилось? – спросил я, пробуя пошевелиться.
- Очнулся? Ну, слава богам! – воскликнула Аюми. - Не двигайся, у тебя сломано ребро.
- Что произошло? – снова спросил я, чувствуя себя совсем хреново. – Где они?
- Абигор принес тебя сюда. Он сказал, что еще вернется. Что ему еще нужно доделать одно дело. Мы не знаем, что произошло. Ты исчез, а потом…
Я огляделся и увидел, что небо над поляной посветлело. Близилось утро. Значит, я отсутствовал почти всю ночь. А мне казалось всего час.
- Значит, у нас все получилось… - вздохнул я.
- У тебя, у тебя все получилось! Ты освободил своего отца!
Я усмехнулся, не зная, радоваться ли этому.
И снова вспомнил о бесконечных просторах и чувстве ветра за спиной. Значит, ничего не изменилось. Я остался полукровкой.
- Вы попросили у Абигора что хотели? – спросил я.
Чен обернулся ко мне и посмотрел долгим странным взглядом.
- А как ты думаешь, чего я хотел бы? – спросил он.
- Откуда мне знать, - усмехнулся я, - может быть, ты хочешь любви Аюми, может быть, печати демонов, может быть, власти, и богатств… у демонов большие возможности!
Чен тоже усмехнулся:
- Спасибо, что подсказываешь! А то я не знаю!
И снова отвернулся к костру.
Я посмотрел на Аюми.
- Ты выбрала между нами?
- Что ты имеешь ввиду?
- Я видел вас… Асмодиан показал мне… Ты выбрала?
Но она не ответила. И я, снова проваливаясь в беспамятство, подумал: «Не все ли равно…»
В следующий раз я пришел в себя в больнице, под капельницей. Оказывается, у меня была большая потеря крови и кроме сломанного ребра какое-то непонятное смещение внутренних органов. В общем полная хрень, неприятная прежде всего тем, что приходилось подолгу лежать неподвижно.
Я лежал и смотрел в потолок. Жалел ли я о чем, вряд ли. Я вообще не люблю сожалений. Я ничего такого не сделал. Когда отец попросил пить, я дал ему то единственное, что у меня было, - свою кровь. И, наверное, я сделал бы тоже самое еще раз.
А Асмодиан мне с самого начала не понравился, этот красавчик, подбирающийся ко мне со спины.
Выздоровею, думал я, вернусь к своей работе. И остров, в конце концов, никто не отменял. А над землей можно летать и без демонических способностей, например, на дельтаплане. И по горам лазить. И по морям плавать. Кто мне мешает? Это был хороший план на жизнь, и я решил быстрей поправиться.
И не мог только от одного чувства отделаться – чувства горечи и одиночества, всепоглощающего одиночества. Мое сердце, которое так и не досталось Асмодиану, глупое человеческое сердце, бесполезный орган, производящий муки и страдания, тосковало неизвестно отчего, и я никого не хотел видеть. И как только смог нормально ходить, ушел из больницы. Не хотел их видеть, Аюми и Чена. Они раз приходили ко мне с апельсинами и цветами, и это было жалкое зрелище. Поэтому я так скоро покинул больницу, опасаясь повторения. Надеюсь, мой папаша расплатился с ними по-честному. Надеюсь, Чен не попросил у него печати на него самого. Впрочем, мне это уже все равно.
Дома я по большей части валялся на диване и смотрел телек. Много спал.
Кости срастались быстро, и органы тоже больше не мигрировали. Видимо, сказывалась сила полукровки, раз следовало такое быстрое исцеление.
Компьютер и телефон я не включал.
Хорошо, что никто не знает, где я живу.
Как только кости окончательно срастутся, я немедленно полечу на дельтаплане, решил я. И еще заказал авиабилет в один конец в одну прекрасную, хоть и бедную страну. В конце концов, мечта об острове была всего лишь аллюзией. Я тоже знаю несколько умных слов, Чену бы понравилось.
Прошел октябрь. Дожди залили город. Я продолжал бездельничать, потеряв интерес к работе. Через неделю был мой вылет. И за пару дней до него случилось то, чего я ожидал, и чего в тайне опасался.
Меня посетил Абигор.
***
Это случилось, конечно, глубокой ночью. Я пил дешевый коньяк из горлышка и слушал музыку, уставившись в ночное пахнущее дождем и прелой листвой небо. Мне нравилось так проводить время. Много хорошей музыки и немного скверного алкоголя – что еще нужно для счастья?
- Привет, сын, - сказал Абигор, возникнув темной глыбой в углу комнаты.
Я посмотрел на него, два его красноватых глаза горели в темноте, как когда-то.
- Ты никогда не предупреждаешь о своем приходе, не так ли? – спросил я.
- А ты разве не ждал меня? – сказал отец, располагаясь в кресле напротив. Кресло скрипнуло, значит, отец воплотился, вероятно, специально, для прихода ко мне.
- Ждал, - честно ответил я, - знал, что когда-нибудь ты появишься…
- И чего же ты хочешь теперь?
- Ничего, - я пожал плечами, - спросить, как дела? Чем у вас там все закончилось с Асмодианом?
- Он заточен в ледяном плену, на тысячу лет…
- Здорово! – засмеялся я, - Хорошо у вас там! Весело! Кого в огненную пустыню, кого в ледяную… В преисподней, видимо, много пространства – на всех хватает!
- Пространство и время там имеют несколько иные характеристики, чем здесь, на Земле, Хару… - голос отца прозвучал на удивление мягко и с грустью. - Ты злишься на меня?
- Нет. За что?
- Может, ты жалеешь о чем-то?
Я снова пожал плечами:
- О чем же? Все в порядке, все вышло, как и должно было, я всем доволен.
- Почему же ты месяц сидишь тут как сыч? И твой билет в Аргентину…
- А… ты все знаешь… Сижу, потому что жду, когда кости срастутся…
- Прости, это из-за меня…
- Да все нормально! Брось…
Говорить было трудно. В конце концов, это был наш первый нормальный разговор.
- А Аргентина… ну, я решил отдохнуть…
- А твоя женщина?
- Кого ты имеешь ввиду, отец?
- Твоя ведьма… Аюми, кажется…
- Она не моя женщина… мы… просто сотрудничали… Кстати, ты расплатился с Ченом? Что он попросил?
- Ничего особенного. Я ожидал большего. Кое-какие знания и артефакты, заклинания и мелкого демона на побегушках.
- Да? Всего-то? Я боялся, что он попросит твою печать…
Мы помолчали. Я хлебнул коньяка и подумал: пьют ли демоны коньяк, предложить или нет? Но отец сам протянул руку и взял у меня бутылку. И когда он случайно коснулся меня, меня затрясло. Как тогда, когда я увидел его на паутине. Я не ожидал, что слезы потекут у меня из глаз, и был рад тьме, что скрывала их. Отец любезно сделал вид, что не заметил их, и глотнул из бутылки.
- Ну и пойло ты пьешь! – сказал он. - Неужели не хватило на чего-нибудь поприличней?! Если тебе нужны деньги, только скажи! Чего ты хочешь, я все сделаю!
Я прокашлился, проглатывая слезы и стараясь выровнять голос:
- Да все нормально! Говорю же! Зачем мне? Я… всего лишь человек, отец… разве мне нужно много??
И я совсем, совсем не ожидал, что он вдруг сорвется с места на эти мои слова и резким рывком прижмет меня к себе. Я чуть не задохнулся. А он прошептал:
- Неужели ты думал, сын, что теперь я оставлю тебя? Неужели ты думал, что я когда-либо оставлял тебя? Неужели ты думал, что раз у меня нет сердца, я не способен любить?! Как ты думаешь, почему я хотел стать человеком? Как ты думаешь, почему твоя мать полюбила меня?? Как ты думаешь, сколько мне лет, сколько я живу на свете, сколько бесконечных долбанных световых лет я живу?? Как ты думаешь, то, каким тебе показал меня Асмодиан, и есть весь я? Как ты думаешь, что ты, ты значишь для меня?!
Он встряхнул меня, и я подумал, какой же он сегодня материальный. И отвел глаза, все еще пытаясь скрыть свои слезы.
- Я ничего не думаю, - ответил тихо, - я вовсе ничего не думаю. Я уже не знаю, что думать. Где правда, где ложь…
- Ты веришь мне? Веришь? – отец встряхнул меня еще раз, и я почувствовал боль в зарастающем ребре.
Но почему-то именно в этот момент поверил ему.
- Ты думаешь, я здесь просто поблагодарить тебя? – продолжал он так жарко, что несколько испугал меня.
- Да ладно, брось, - буркнул я, - к чему это с родней? Благодарность и все такое…
Тут отец отпустил меня и тихо произнес:
- Да, я виноват, перед твоей матерью, перед тобой. Ты прав, вначале я всего лишь хотел воспользоваться твоей матерью. Конечно, она не устояла. Но тогда я еще не знал, какое у нее горячее и нежное сердце. И ты… ты унаследовал это от нее… Потом, потом я и сам полюбил ее… обычная земная женщина так тронула меня… Хару, я хотел все бросить! Чтобы быть с ней… потом с вами обоими… Я знаю, ты не веришь, но это так…
- Да, ладно, отец, прекрати! – закричал я внезапно, - какая радость и выгода быть человеком?! И не нужно мне ничего объяснять… оправдаться… к чему?? Я рад, что у тебя все в порядке! И у меня тоже, слышишь, тоже все в порядке!! И мне ничего не нужно! У меня все есть! Билет в Аргентину, деньги, мечты… А все остальное, при желании, - я хмыкнул, - я все получу, с моими-то способностями! А все эти сказки про любовь… несолидно тебе как-то говорить об этом… ты же не Асмодиан в конце концов, чтобы соблазнять меня! Ты же воин! Лучший воин! Ты же чертов убийца!! Ну, так будь им!!
Сам не знаю, что на меня нашло. Чего я так раскричался. Отец поднял мое лицо в свои руки и прожег мне сердце своими красными глазами. И чем дольше он смотрел, тем больней мне становилось. И непрошенные предательские слезы снова потекли из моих глаз. Только спрятаться я уже не мог.
- Пусти… - попросил я.
И он отпустил.
- Мы поговорим об этом позже, Хару…
- Да, хорошо, как скажешь. Когда я буду в Аргентине, загляни ко мне как-нибудь, я специально для тебя припасу хорошего рома…
Отец поднялся, и я тоже.
- Прежде чем уедешь, включи телефон. Твоя ведьма так надрывается, даже меня уже достала… Не сбегай вот так, поговори с ней, будь мужчиной…
- А… - пробормотал я, - это наверное, по делу того заказчика… я совсем забыл, дурак… может, ей угрожает опасность?!
- Нет, этим заказчиком был Асмодиан, так что расслабься…
- Чего же он хотел?
- Вас обоих.
- Это в каком смысле?
Но отец улыбнулся, сливаясь с тьмой, только кинул напоследок:
- Сила любви.
Это он меня учит быть мужчиной, тогда как сам не смог защитить свою женщину! Да еще про какую-то любовь толкует!
Отцы - они все такие что ли?!
***
Аюми я позвонил, не сразу, а как выспался, т.е. к вечеру следующего дня. Думал, она будет ругаться, как в прошлый раз, но ее голос был таким печальным и тихим, что мне стало неловко. Я не знал, что сказать, и сказал, что скоро уезжаю. И спросил, все ли у нее в порядке. Она не ответила и попросила о встрече. Я боялся увидеть ее, но вынужден был согласиться. И предложил «Перл Харбор», но она сказала, лучше на природе. Какая может быть природа в конце октября, я сильно сомневался, но опять уступил.
Было темно и холодно, когда мы встретились в парке. Ветер раскачивал фонари и перебирал листья на неубранных дорожках. Было практически безлюдно. Я отчаялся заставить остаться капюшону куртки на голове и сосредоточился на том, чтобы поглубже засунуть руки в карманы. Хорошо, хоть шарф захватил. Аюми тоже выглядела замерзшей, но в отличие от меня держалась более стоически. И, тем не менее, мне сразу стало ее жалко.
Сначала мы смотрели друг на друга, а потом она спросила, как мое ребро. Я сказал, что все в порядке. Что у полукровок заживление ран и переломов идет куда быстрей, чем у обычных людей. Потом спросил ее, зачем она меня искала. Она ответила, что беспокоилась. И спросила, зачем я ушел из больницы и почему не предупредил и почему не отвечал на звонки и письма. В конце этого списка вопросов губы ее задрожали, и она заплакала. Потом закричала, что я проклятый эгоист, ублюдок и паршивый полукровка, что самый худший из всех гадов, которых она знала. Ну и еще множество нелестных эпитетов. Я и не знал, что женщины умеют так ругаться.
На всю эту тираду я ответил, что вообще-то не обязан отчитываться. И что раз дело, связывающее нас, закончилось, я позволил себе прервать контакты. И, в конце концов, разве она не ведьма и ее бабка разве не ведьма? И у нее нет способов узнать, что со мной все в порядке? Отчего было так сходить с ума, когда враг пленен, и опасаться больше нечего? А раны не опасны и срослись, как на собаке? Чего она вообще так раскричалась? К чему эти ненужные эмоции? «Ах вот оно как, - снова закричала она, - общее дело, говоришь, закончилось?! И ничего больше нас не связывает?! Это ты мне после всего говоришь?!» Она была такой злой, что я подумал, что она сейчас снова в ту кошку превратится (хотя она мне и объясняла в свое время, что это была всего лишь магическая иллюзия). Я почувствовал в ответ холод, холодно было снаружи, холодно было внутри, и ответил, что если я ей чего-то должен, то готов компенсировать. И тут она на меня налетела, нет, не кошкой, а просто с кулаками. Лупила, что было мочи, но я не отстранялся, - пусть, наверное, я это заслужил. Но вообще-то я ненавижу истеричных баб, и вообще эта ведьма мне с самого начала показалась сомнительной особой. И тут она снова заплакала и сказала, что я очень жестокий, что у меня нет сердца. Повернулась и пошла прочь, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Я стоял и смотрел, как она уходит. Ее маленькая фигурка в бесформенной куртке все удалялась от меня, раскачиваясь в неверном свете фонарей, и я подумал, что больше никогда ее не увижу. И, наверное, это было бы правильным. Но я не выдержал.
Я побежал за ней и крикнул ее имя. Она остановилась, но не повернулась. Чтобы как-то оправдаться, я предложил ей проводить ее домой. Но она покачала головой и снова пошла. Но я поперся следом, упрямо настаивая на том, чтобы проводить. Мы молча шли некоторое время, а потом я снова не выдержал и язвительно спросил, как там Чен. Она остановилась, повернулась ко мне и ударила меня со всего маху по лицу:
- Какой же ты идиот, Хару! – сказала она, и я сразу почувствовал себя идиотом.
Она посмотрела мне в глаза и снова пошла прочь. Я остался стоять осталопом, потом крикнул:
- Но я видел! Я видел вас! Асмодиан мне все показал – ты выбрала его!!
- И ты поверил ему?! – она повернулась ко мне.
- Да! Да, потому что ты… не могла бы выбрать меня… Чен… лучше, это правильный выбор…
- Хару, какой же ты дурак… как дитя малое… Неужели ты так и не понял, что я выбрала тебя??
- Меня?? Но… почему?
- Разве нужны причины?
- Но я же видел! Как вы держались за руки, как целовались, как сговорились использовать меня… Ты думаешь, я ничего не замечал?! Как он смотрел на тебя! Как ты смотрела… Даже если Асмодиан соврал мне, я видел собственными глазами… Вы отличная пара! Поэтому я не понимаю, почему ты…
Я отступил в зону, где свет фонаря не достал бы меня и надвинул-таки капюшон на голову – я не хотел, чтобы она видела меня. Аюми напротив сделала шаг мне навстречу и оказалась под самым фонарем, так что я видел каждую черточку ее лица.
- Я выбрала тебя, когда ты дрался, тогда, со мной и бабушкой, ничего не понимая, ошалевший от испуга, но дрался.. Да, ты редкостный идиот и социопат, но… Разве когда дело касается чувств, все это имеет значение? Разве тебя ничему не научила история твоих родителей?? А Чен… просто хороший друг, и он уже отступил, потому что не дурак… Он знает, кого я выбрала, в отличие от тебя…
Я молчал, и Аюми продолжила:
- Получается, ты из-за этого не выходил на связь? Из-за этого уезжаешь?
- Нет, не из-за этого, - соврал я. - Раз я идиот, как ты говоришь, разве мне не нужно поумнеть? И я… должен понять, чего я хочу на самом деле…
- Ты… вернешься?
- Не знаю, - и тут я был честен.
Я подумал тогда, что даже если Аюми выбрала меня, и даже если я выбираю ее, то разве этого достаточно? Я не мог представить себе той жизни, которую в состоянии ей предложить. Да я и для себя еще ничего не решил. И как она могла быть так уверена?! Ведь я полукровка, получеловек, полудемон! Ведь я сам не знаю, что со мной будет дальше! Кем я стану. Разве непонятно, что мне все время придется делать этот выбор, кем мне быть… как она может быть такой бесстрашной?..
Но… все-таки… мне так захотелось ее обнять! И я шагнул к ней. А она ко мне. И когда мы обнялись, нам почти сразу стало тепло. Ее маленькие холодные пальчики под моей курткой обожгли меня, и я подумал, что прямо здесь на месте умру от нахлынувшего на меня чувства…
Через день я улетел в Аргентину.
А еще через пару месяцев ко мне присоединилась Аюми.
И весь мир был открыт перед нами…
Исповедь полукровки
© Copyright: Татьяна Текутьева, 2018
Свидетельство о публикации №218110701975
Свидетельство о публикации №218110701975
Рецензии