Дар лунного грифона. Глава 12

   
    Остаток дня провёл в раздумьях и сожалениях. Холод страха окутывал, но магии не хватало, чтобы чёрный огонь расплывался волнами и выплёскивался наружу. Я почти весь резерв потратил на гонца Селесты. Долго ещё слышал его крик, звенящий в ушах набатом.  Бедолага не осознавал, что делает. Не успел осознать. Его поглотил сиреневый туман.
   
    Мне так и не удалось получить объяснения, почему моя магия на выходе имеет сиреневый цвет. Ауннавин был очень удивлён, когда услышал это. В его глазах отчётливо виделась радость от услышанного, но я не понимал, почему.
   
    Снова этот крик и бешеный взгляд мужчины в потёртых доспехах, который пытался меня убить. До меня никак не доходило одно: как — если он знал, что я обладаю столь разрушительной силой, — решился на заведомо неудачный поступок? Ничего дельного я придумать не смог. Вопросов было множество, а ответ лишь один — не знаю. 
   
    Мне не понятен этот мир. Не могу осознать до конца, что нахожусь в реальности, а не в сне, который наполнен кошмарами и убийствами.  Принятие факта перехода далось мне с трудом, но до конца привыкнуть к каменным стенам, замку, драконам, эльфам и прочей ерунде никогда, наверно, не смогу.
   
    Я шёл по лесной тропинке, находясь целиком в своих мыслях. Та самая дорожка, на которой я слушал рассказ Сулмельдира о драконах, грифонах и резне, что произошла давным-давно. Ярко-зелёная листва, разбавляемая золотыми красками солнца, слабо шумела, даря некое подобие расслабления и умиротворения. Широкие ветви раскинулись, создавая закрытую куполом аллею, сквозь которую пробивались яркими бликами лучи. Толстые стволы с грубой рельефной корой источали горьковатый запах, приятно действующий на тело и разум, заставляя отбросить всё и наслаждаться. 
   
    У одного из таких деревьев я остановился. Посмотрел на замершего великана с раскидистой кроной, щедро украшенной свежей зеленью, со стволом в три обхвата и корнями, вскопавшими землю вокруг себя. Часть корневой системы, особенно у самого основания дерева, была похожа на люльку, в которую можно уместиться и подумать. Не весь день же ходить по лесу, коря себя за убийство ни в чём не повинного человека.
   
    Заставить себя поверить в то, что я всего лишь защищался от возможного удара кинжалом в лицо, не мог. Просто не получалось списать убийство на несчастный случай или же самооборону. Неправильно это. Америка, какой бы она не была в глазах каждого живущего, является одним из оплотов жестокости. Её показывают везде, пропагандируют везде. Всюду подозрения, аресты, повсеместно грабежи, убийства, изнасилования. Не могу сказать, что не люблю свою страну — язык не повернётся ляпнуть подобное. Даже в тёмной комнате можно найти светлый угол и жить, не привлекая внимания. Так я и жил. У меня было всё. Работа, дом, друзья...
   
    Друзья. Кассандра, с её неповторимой беззаботной ухмылкой и жаждой экстрима; Гордон, вечно ворчащая "алкоголичка" с комплексом бога: всегда искал несовершенства у других, забывая посмотреть в зеркало и оценить собственные недостатки; Крис — чудак, обожающий только две вещи в жизни: секс и крутые тачки. Несмотря на все причуды, они мне дороги, каждый из них.
   
    С Гордоном и Крисом я познакомился в колледже, который относился к Калифорнийскому университету. После поступления в учебное заведение, которое, к слову, далось очень нелегко, я сразу же нарвался на неприятности. Не прошло и трёх месяцев, как заимел врага покруче Джо Фрейзера. Тяжеловесный парень, старшекурсник, член футбольной команды "Росомахи", вечно приставал к новичкам, придирался, а порой даже избивал. Я слышал про него много плохого от местных студентов и решил держаться подальше. Выходец из бедной семьи не должен даже взглядом встречаться с таким человеком. Но судьба, видимо, вняв моим опасениям, решила назло свести меня с проблемой под два метра ростом и весом в сто килограмм.
   
    Признаться, я сам был неосторожен. Перестал высыпаться из-за обилия конспектов и сложности учебной программы. К тому же меня беспокоило здоровье мамы, которая, взяв кредит на моё обучение, работала на двух работах, чтобы оплачивать проценты. Она даже оставила в залог нашу квартирку в Санта-Монике. Одри постоянно звонила мне по вечерам, спрашивала о моём самочувствии и о впечатлениях от большого города, кампуса и самого колледжа. И с каждым звонком её голос становился более усталым и слабым. Это меня подкашивало.
   
    Раз в неделю я навещал её, приезжая домой. Мама всегда радушно встречала меня, на расспросы о своём здоровье отвечала "всё в порядке, я справлюсь". Мы проводили вечер за просмотром телевизора, пили чай, колу, пиво; шутили друг над другом. А когда я собирался обратно, она умудрялась запихнуть мне в сумку расслабляющий травяной чай, который я всегда любил пить. Он успокаивал и позволял крепко спать до самого утра и не обращать внимание на галдёж соседей по комнате.
   
    Так вот... в один из дней, перед самой контрольной, я не выспался. Хотя нет, это мягко сказано. Я не спал совсем! Даже чай не помог мне расслабиться и отдохнуть. Пришёл я в колледж, если не на бровях, то уж на четвереньках точно. Меня изрядно шатало и видок был как у наркомана, который провёл ночь в сыром подвале с крысами, торча с наркоты.
   
    Забирая необходимые учебники из шкафчика, я, как положено, закрыл дверцу трясущимися бледными пальцами, развернулся и... наткнулся на свой худший кошмар — Кормака О`Донелли, того самого мерзкого старшекурсника. В этот момент я за долю секунды помолился всем богам, которых знал и не знал, лишь бы "это" меня не трогало.
   
    Усилия не оправдались. Жёсткой хваткой Кормак сжал мою шею, перекрыв доступ кислорода. Смутно помню, что он говорил, но было ясно, что моё место в пищевой цепочке находилось где-то между амёбами и плоскими червями. Я успел мысленно составить завещание и попрощаться однокурсниками и миром в целом. Но тут подоспела помощь. Пока дружки О`Донелли хохотали надо мной, весело придумывая способы казни, двое парней подошли сзади. Один из них, Гордон, подскочил со спины и вдарил со всего размаху Кормаку по шарам. Хватка на моей шее мгновенно ослабла. Я с испугу осел на пол, жадно хватая воздух ртом. Прижал к груди рюкзак, словно там была моя душа.
   
    Я оценил старания моего спасителя. Результат отпечатался на лице Кормака, который рухнул на колени, сжав руками то, что осталось от мужского достоинства, спрятанного за тканью штанов. На глазах парня проступили слёзы и послышались девичьи всхлипы. Хотя сейчас, спустя двенадцать лет, это больше вспоминается, как скулёж бездомной собаки.
   
    Когда озверевшие друзья поверженного старшекурсника собрались накинуться на обидчика, надменно и бесстрашно улыбающегося, к нему подошёл второй, Крис. Он своевременно напомнил парням про какую-то видеозапись, на которой... назовём это интимными отношениями в постели по пьяни между двумя парнями.
   
    Чтобы не привлекать ещё больше внимания к своим персонам, три здоровых футболиста-старшекурсника подняли своего главаря и увели по коридору под перешёптывания студентов. 
   
    С тех самых пор мы начали общаться. Частенько посещали злачные места, в одном из которых я встретил Кэсси.
   
    Это было знакомство поистине уникальное, по крайней мере, для меня. Я, тихий парень из Санта-Моники, краснеющий при виде голой девушки, проснулся в кровати с обаятельной брюнеткой. Если бы я тихо поднялся, оделся и вышел из ЕЁ ДОМА, то никогда бы не узнал ни имя красотки, ни уж тем более то, что она сделала меня мужчиной. Но я, повинуясь внезапно накатившей истерике, свалился с криком на пол.
   
    Вспомнив свой ошарашенный вид и то, как в неистовом желании прикрыть все неприкрытые части тела, стаскивал простыни с кровати, я засмеялся. Надо же было так облажаться перед девушкой! Это было двенадцать лет тому назад! Подумать только!
   
    Удобно устроился между корнями дерева, горестно вздохнув. Перебирая пальцами прошлогоднюю листву, подумал, что никогда не увижу своих друзей. Они отчасти сделали меня тем, кто я есть. Все, кто остался в том мире, жив ли, или же умер, — все повлияли на выбор мною будущего, которое одним появлением Аиды было перечеркнуто.
   
    Зачем она вообще пришла?! Что ей понадобилось? Увидеть сестру и племянника? Верится с трудом. Если поначалу я наивно полагал, что тётка имела благие намерения, то сейчас меня посетила мысль, что всё случившееся не случайно. Нас намеренно притащили сюда. Вот только для чего?
   
    С этой мыслью, откинувшись на твёрдый ствол дерева и прикрыв глаза, я уснул.
                ***
   
    Проснулся оттого, что на меня кто-то смотрел. Ощущение чьего-то присутствия заставило меня открыть глаза. Я увидел лисью морду. Тёмные продолговатые зрачки с оранжевой радужкой, очерченные, словно подводкой, звериные глаза. Чёрные длинные усы и влажный собачий нос. Треугольные мохнатые уши, покрытые шерстью, слегка повернулись. Лиса пялилась на меня, старательно обнюхивала и не двигалась с места.
   
    Я замер, перестав дышать. Любопытство сменило страх, и я начал столь же внимательно разглядывать причудливого зверька. Никогда не видел лис так близко. Очень часто, смотря канал Дискавери, наблюдал за поведением красивых хищников в природе. Но чтобы узреть пушистую красавицу вживую — этого никогда не было на моей памяти.
   
    Внезапно звериные глаза превратились в человеческие. Они оставались оранжевыми, но зрачок стал круглым. Сказать, что я испугался — значит, ничего не сказать. Отпрянул, но безуспешно. Двигаться дальше некуда. Позади крепкий ствол дерева, вокруг корни, овившие границы своеобразного углубления, в котором я находился. Так просто не выпрыгнешь.
   
    Лиса, заметив моё поведение, отошла на несколько метров в сторону. Она слабо проскулила, а после случилось невероятное: животное встало на задние лапы, увеличиваясь в размерах. Мохнатые конечности превращались в руки и ноги, тело становилось похожим на человеческое. Вместо шерсти на голове появилась пышная рыжая шевелюра. Неизменными оставались лишь уши и хвост с белым кончиком.
   
    Теперь я мог узнать девушку, которая стояла передо мной. Она была голая, если можно так сказать: грудь и всё ниже живота закрывала лисья шерсть. Так что ничего лишнего я не увидел. И хвала Господу. Не выдержал бы и спросил, откуда хвост растёт, первым делом.
   
    Помотал головой, отгоняя неприлично безумные мысли подальше. Что я вообще думаю? В чужом для меня мире, и такое в голову приходит. В очередной раз понял, что я идиот, причём сказочный.
   
    — Долго же я тебя искала, — улыбнулась она мило, продолжая смотреть на меня.
   
    — Мне уже погулять нельзя, — насупился, поднимаясь на ноги. Как сюда забрался, я помню, но не подумал, как буду вылезать. Листва скользила под подошвой плоских закрытых тапочек. Пришлось хвататься за корни, чтобы выбраться.
   
    Кэсэ смотрела на представление с улыбкой. Она не отводила взгляда от меня, карабкающегося, словно пятилетний ребёнок. Наконец, сумел покинуть удобное, но не слишком хорошее место между корней. Руки пахли древесной смолой и были липкими, словно я трогал растаявшую карамель. Но запах приятный, успокаивающий. Я поднёс ладонь к лицу, чтобы принюхаться. Похоже на мёд, а ещё я различал лёгкий аромат лайма.

    Я ещё раз взглянул на дерево, обведя взглядом толстый ствол, высокую пышную крону, а когда глазами скользнул правее, то увидел закат. Багровое солнце почти спустилось за край горизонта, хотя в лесу было довольно светло, как ясным днём.
   
    — Ты не боишься? — спросила меня Кэсэ.
   
    — А чего мне бояться? — не понял я. Спросонья не так-то легко связно мыслить, знаете ли.
   
    — Хм, ты типичный король, — хмыкнула она, хитро улыбнувшись. — Ты и правда не боишься, что Селеста отправит армию наёмников за твоей головой? Не страшно гулять одному, потому что есть чёрный огонь?
   
    Она задавала вопросы один за другим. А я не знал, что ответить. Память активизировалась по мере того, как остатки сна растворялись. Снова я погрузился в воспоминания сегодняшнего дня, когда собственноручно сжёг дотла посланника драконицы.  Только теперь начинаю понимать, какие последствия могут иметь мои неосторожные действия. Гонец не вернётся, а значит, Селеста решит, что его убили, и пошлёт отряд, который рано или поздно штурмует защитную стену, прорвётся внутрь и убьет каждого, кто встанет у них на пути. По крайней мере, я так себе это представлял.
   
    Находясь запертым в собственных рассуждениях, я провёл испачканными в смоле пальцами по щеке и подбородку, ощутив грубую короткую щетину. Немного постоял, почёсывая отросшую бородку, пытаясь вспомнить, как давно я видел собственное отражение.
   
    — Нам надо идти, — поторопила Кэсэ. Она насторожилась, вглядываясь в чащу леса. Тело напряглось, девушка постоянно принюхивалась по-звериному, очевидно улавливая запахи, которых быть тут не должно.
   
    Признаться, я тоже почувствовал смердящую вонь, медленно распространяющуюся вокруг. Она напомнила мне запашок из пасти Стража Межмирья, когда тот клацнул челюстями в паре сантиметров от моего лица. Больше мне в голову ничего не пришло, потому как последние мысли рассеялись, стоило Кэсэ взять меня за руку и с невероятной силой потащить за собой.
   
    Как хрупкое и милое существо может обладать такой невероятной хваткой? У меня пальцы похрустывали, когда она то и дело сжимала свою гладкую девичью ладонь. Мы неслись сквозь непролазные кусты, огибали деревья, а тем временем солнце окончательно исчезло за горизонтом, и начало стремительно темнеть.
   
    Я недовольно ворчал и не стеснялся материться при девушке, когда очередная порция ударов острых веток пришлась мне в лицо, оставляя саднящие царапины. Но как только за спиной раздался звериный рык, то я перестал обращать внимание и на ветки, и на корни, о которые спотыкался то и дело. Побежал так, что Усэйн Болт попросил бы научить его бегать. Второй раз за всю жизнь у меня возникает подобное чувство. Но именно оно придавало сил нестись сломя голову через весь лес, поспевая за Кэсэ.
   
    Рык становился всё дальше, а потому я понял, что мы оторвались от возможной погони. Но бежать не переставали. Внезапно лисица остановилась, и я в неё врезался, уже ничего не видя. Девушка вскрикнула и резко подалась назад. Я рефлекторно обнял её за талию и тут же почувствовал, как она выскальзывает из обхвата.
   
    Мне стало не по себе, когда ноги начали скользить по гладкой шуршащей листве. Кэсэ меня тянула... вниз? Сделал глубокий вдох, ощутив запах свежести. До слуха донёсся шум воды. ВОДА! Боже! Мы на краю обрыва!
   
    Я схватил девушку второй рукой и, нащупав ногами твёрдое препятствие, упёрся в него и начал тянуть хвостатую на себя. Справился с этим довольно быстро: Кэсэ достаточно лёгкая. Тут же отполз назад на несколько метров от края обрыва, взвывая от боли в руках. Эта рыжая вцепилась в меня острыми когтями, истерично вереща!
   
    Пару минут мы лежали на земле, пытаясь отдышаться. Я крепко держал девушку, не стремясь выпускать из объятий, словно она могла упасть в любое мгновение, и на сей раз спасти её не удастся. Тем временем, Кэсэ так же не спешила расцеплять мои руки.
   
    — Кто это был?  Кто за нами гнался? — спросил я на выдохе.
   
    — Слуги некроманта. Аттири, — начала пояснение лисица. Она словно нежилась в моих объятиях: крепче прижалась ко мне, положив голову на плечо. Или мне показалось? — Это полуволки-полулюди. Рабы, одним словом. Подчиняются одному хозяину. Идут по следу своей жертвы, преследуя целой стаей.
   
    Как назло, волчий вой оповестил о продолжении погони. Я поспешил подняться, поторопив с этим и Кэсэ, которая уже удобно устроилась почти на мне.
   
    — Они не отстанут, — с тревогой сказала рыжая. — Нам не убежать.
   
    — Они воду любят? — придумав наспех план, поинтересовался я.
   
    — Все полумёртвые твари боятся воды, — ответила быстро хвостатая девушка. — А что?
   
    — Что там внизу? Камни? Пороги? — продолжал расспрашивать я.
   
    — Глубокое озеро с гладкими обрывистыми краями. Там растёт... — начала Кэсэ лекцию о прибрежной растительности местного озерца. 
   
    Я тут же смекнул, что к чему. По-другому нам не скрыться от аттири. Нужно сбить их со следа, пока нас обоих не разорвали на британский флаг. Держу пари, это Селеста отправила за нами погоню. Я взял Кэсэ на руки и шагнул ближе к краю обрыва. Девушка вцепилась в меня острыми звериными когтями и оглушающе завопила на ухо.
   
    — Я не умею плавать! Я не умею! Не надо!
   
    — Я умею, — резюмировал и сиганул вниз, покрепче прижав к себе визжащую хвостатую девчушку.