Из воспоминаний Бкрг. Суховей

Из воспоминаний Р. Л. Берг


Свою подпись под письмом сорока шести я поставила одной из последних. <…>  Мы требовали, но мы были в то время предельно скромны, протестуя не против политических расправ, а только против того, что они совершаются за закрытой дверью. Авторам письма я сказала <…>, что ставлю свою подпись, потому что лучше хоть что-то делать, чем не делать ничего. Наша акция содержит элемент лжи. Мы делаем вид, что верим, будто нам есть к кому обращаться за помощью, в то время как мы отлично знаем, что обращаемся с жалобой на нечистую силу к нечистой силе <…>.

Вадим Делоне <…> живя в  Аадемгородке, не терял связи с теми, с кем вместе протестовал против ареста Галанскова, и был в курсе свободолюбивых действий среди молодых и старых. Не будь его, письмо 46-ти, может быть, и не было бы написано никогда <…>.

Все семь писем посланы с извещением о вручении, на всех в качестве обратного адреса стоял мой адрес, и я получила все семь подтверждений, что письма вручены.  “Секретарь райкома Можин утверждает, что письмо никуда кроме ЦРУ, направлено не было. По его мнению, адреса, указанные в письме, – камуфляж клеветнической фальшивки” – сказал мне молодой человек, мой “соподписант”.  Я его раньше никогда не видела, как и большинство тех, кто подписал. Решено сделать фотокопии извещения и вручить Можину и тем, кого еще предстояло “прорабатывать”. Публичные казни должны происходить во всех институтах одновременно, чтобы разобщить тех, кого ставили к позорному столбу. Но иные директора, как на грех, отсутствовали: отпуска, командировки, конференции – их приходилось подождать, а иные не торопились карать. Но Беляев торопился. Его звездный час настал <…>.

…Среди тех, кто подписывал,  были экономисты из института, руководимого Аганбегяном. <…> . Говорят, что он свирепствовал меньше других.

Штатного философа университета Алексеева после проработки <…> постановили, было, уволить. Ректор  университета торопился уйти раньше конца заседания, попросил учесть его поддержку самых суровых кар, приоткрыл дверь, снова закрыл ее. Вернулся и склонил членов Совета не принимать против Алексеева никаких карательных мер и спустить это дело на тормозах.  За дверью стояли студенты, готовые грудью защищать любимого учителя. <…> Увольнять преподавателей стали выборочно, а не всех подряд.  Особенно сурово расправлялись с преподавателями Физико-математической школы. Ночной концерт Галича отягощал их вину.  <…> На заседании, где выносился приговор преступиникам, нам ставили в вину связь с подрывными организациями Запада, в частности, ЦРУ. Нам, оказывается, не пришлось ни объединяться в подпольную группу, ни писать письмо. Нас объединило ЦРУ. И письмо подписано за нас. Мы подписывали чистый лист. Агенты ЦРУ созвали морально неустойчивых обитателей Городка и предложили им расписаться на чистом листе <…>.

Берг Р. Л. Суховей. Воспоминания генетика. М., 2003. С. 335, 337, 341, 342, 344, 345