Семейное счастье

 Телефонный звонок разрушил тишину. Казалось бы, кто мог звонить в такой поздний час. Мысли путались с воспоминаниями. Перед глазами стояла моя бывшая жена, а в данный момент возлюбленная Герда. Я зажмурился, чтобы она исчезла, и тут появилась наша с Гердой семилетняя дочь Маргарита,  моя  красавица и маленькая принцесса с большими как у Герды карими глазами, острым как у меня носом,  пухлыми губами и светлыми волосами. Одета она была в купленное Гердой и отчимом Дмитрием атласное зелёное платье, белые колготки и, подаренные Дмитрием серебристые туфельки, как на той фотографии, что она прислала мне из Лондона.  Сейчас она просила  взять трубку. Я взял, но то, что я услышал, было хуже кошмара. Приятный грудной  голос Дмитрия сдавленно сказал:
 - Если хочешь, чтобы жена ни о чём не узнала, забудь о Герде. Поверь, ей уже ничем не поможешь, но она так не хотела, чтобы ты страдал. 
 Я бросил трубку, сел у окна и закурил. Конечно, она никогда не хотела причинять мне боль. Потому и не смогла меня бросить. Даже когда вторично вышла замуж.
Я кинул взгляд на зеркало, с которого на меня смотрел  худой человек среднего роста, средних лет с усталыми карими глазами, острым носом, тонкими губами и короткими густыми каштановыми волосами. Конечно, время хоть немного, но всё же меня изменило. Я увидел  три глубокие морщины на лбу и две морщины на щеках, которые хоть и очень тонко, но всё же намекали мне на мой возраст.
"Красавец, - подумал я, -ничего не скажешь. Что же она во мне нашла? Что вообще во мне находят женщины?"

 Этот вопрос мучил меня на протяжении двадцати шести лет. С того момента как у меня родился сын. Когда я взглянул на смешного крупного  мальчугана с серьёзными карими глазёнками, заострённым носиком и тонкими губками, меня охватило двойное чувство. Это было чувство радости от появления первенца и вместе с тем чувство горечи. Горечи за утраченные напрасно годы.
 И вдруг я почувствовал, что ещё не всё потеряно. Что я ещё могу сделать свою жизнь лучше, что всё ещё наладится. Однако Стасик взрослел, становясь с каждым годом всё красивее, а жизнь текла своим чередом. У Татьяны была своя жизнь, у меня - своя. Нас сближали только Дни рождения нашего сына.
 Ненароком всплакнуть мне удалось лишь однажды, когда вечером я ждал сына с учёбы. Я сидел в своей  комнате  на  кровати  и пил горячий чай с  мёдом и лимоном. В тот день я серьёзно простыл. У меня был насморк, озноб, поднялась температура,   и сильно болело горло и голова.
 Тут открылась дверь и вошёл красивый молодой человек лет 20 с красивыми карими глазами, греческим носом, тонкими губами и тёмными волосами. Это был он, мой Стасик.  Одет он был на современный манер: на нём была модная для того времени тонкая серая куртка с железными застёжками и иностранными логотипами, белая рубашка, синие  джинсы, белые носки и кремовые ботинки. Войдя в комнату, он тревожно посмотрел на меня и спросил приятным усталым голосом:
 - Ты температуру мерил?
 Я начал кашлять. Стас подошёл ко мне и помог сесть. После того, как кашель прекратился, я сказал хриплым шёпотом:
 - Нет ещё.
 Стас подошёл ко мне и, потрогав мой лоб , поставил мне градусник и сказал:
 - Эх ты, папа, папа. Когда, бывало, болел я, ты от меня ни на шаг не отходил, а за собой ты вообще не следишь. И вообще, я знаю, что вы с мамой жили только ради меня и всё делали тоже для меня. А ведь вы так и не смогли исполнить моё самое заветное желание.
 Я с удивлением посмотрел на Стаса. Мы с Таней всегда старались  угодить ему, никогда ни в чём не отказывали. Мы покупали ему сладости, самую фирменную  одежду, самые лучшие игрушки, самые качественные школьные принадлежности. Однако, несмотря ни на что, рос он в строгости и за плохие оценки, прогулянные уроки и, порой, невыполненные домашние задания,  испачканную и порванную одежду и плохое поведение получал по заслугам. И всё же мы могли бы исполнить его главное желание. В конце концов, по сравнению с другими он не был отъявленным хулиганом и всегда старался быть лучше.
Когда же я спросил у него, чего ему не хватало, он, взяв у меня градусник и, посмотрев на него сказал:
 - Тридцать шесть и восемь. Самая скверная температура. Так что лежи.
 После чего он зачем-то полез в свой "тайник"(как он называл отдельный отдел в шкафу) в котором, помимо музыкальных дисков, барсетки и плеера лежал маленький сундук, который ему подарили, когда ему было три года. Достав его, он попросил открыть его. Я же усмехнулся и, открыв его, нашёл толстую красную тетрадку с изображением некогда популярной группы, подписанную загадочной надписью на обложке "Тетрадь желаний Станислава Григорьева". Я же усмехнулся и спросил:
 - Значит, мой взрослый сын подобно школьницам старших классов ведёт дневник?
 Стас улыбнулся и ответил:
 - А ты прочитай, пожалуйста, хотя бы ради интереса, хоть одну запись и узнаешь, что это за дневничок.
 Открыв её, я улыбнулся. Все записи были зачёркнуты. Я хотел, было, закрыть её и вдруг я заметил, что самая верхняя надпись была не зачёркнута и напротив неё было множество восклицательных знаков (словом, столько же сколько было записей в его тетрадке). Когда я прочитал её, меня обрадовало только то, что он не просит достать звезду с неба. Однако то, о чём он просил было равносильно этой звезде. В записи он просил маленькую сестрёнку.
 Я холодно посмотрел  на него и сказал:
 - Стасик, пойми ты, к сожалению  у тебя никогда не будет сестрёнки. 
 Стас раздражённо взглянул  на меня и спросил:
- Но почему? Почему даже у моего друга Димки Смирнова есть сестра Света, а у меня нет даже братика?
Я холодно посмотрел на него. Cейчас мне казалось, что в моей семье вырос последний эгоист. Он  холодно  посмотрел на меня и, сказав: "всё ясно", взял свой любимый складной нож Camillus и  собрался уходить, сказав: "не жди меня. Я, может быть, у мамы переночую". И тут я понял, что я в долгу перед своим мальчиком. Ведь он так любит нас с Таней. Он же никогда не был эгоистом. Наоборот, он очень любит людей. Особенно, маленьких детей. Выходит, что мы пытались вырастить самолюба. Хорошо, что у  нас ничего не получилось. После этого у него не просто должна, а обязана  быть сестра. Даже если мне придётся приложить максимум усилий, чтобы она была по характеру такой же, как Стас.
 Однако я здраво оценивал свои возможности. И потом после того, как я расстался с Татьяной, я не встречал более женщины, которая смогла бы стать матерью сестры Стаса. Но всё же я очень любил своего сына. Поэтому я остановил его и сказал:
 - Я клянусь, Стас, у тебя будет сестрёнка.
 Он же улыбнулся и сказал:
 - Ладно, пойду чайку нам поставлю. Сам голодный как зверь и пить хочу. А на ночь я поставлю тебе горчичники.
 Я же печально взглянул на сына. Как же быстро он повзрослел! У него наверняка уже была любимая девушка. Когда я спросил у него об этом, он задорно улыбнулся и сказал:
 - Да. Её зовут Наталья Кузнецова. После помолвки я тебя с ней познакомлю.
 После этого мы больше никогда не возвращались к разговору по поводу младшей сестрёнки для Стаса. Однако Таня часто звонила мне и постоянно упрекала одиночеством Стаса. Тогда же я решился жениться на приятельнице своего сына Герде Зареченцевой.      
 Мы поженились, когда мне было около сорока, Герде же  было чуть больше двадцати трёх. Было уже пять лет, как я развёлся с Таней, и сейчас мы  делили совместно нажитое имущество и решали, с кем останется Стас. Я уже готов был согласиться с оформлением имущества и опеки на неё. Однако меня ожидало огромное несчастье.
 Как позже рассказывала Герда, она решила погулять на свежем воздухе. Мы тогда жили напротив Москвы-реки в огромном красивом доме. Так вот,  пройдя несколько метров, она заметила  Стаса, который стоял на мосту и  собирался прыгнуть.
 Когда она его окликнула, он обернулся и крикнул:
 - Даже не пытайся меня остановить! Этого у тебя не получится, ведьма.
 Герда со слезами на глазах посмотрела на него и сказала:
 - Ты же любишь свою мать. Остановись хотя бы ради неё
Он же холодно взглянул на неё и сказал:
 - А ты? Почему же ты не остановилась, когда разбивала семью моего отца? Ты же не любишь  его.
 Она холодно взглянула в его карие, пылающие гневом, глаза и спросила:
 - Почему ты так решил?
Он усмехнулся и сказал:
-Потому, что я прекрасно знаю таких персон как ты. Мой отец очень богатый влиятельный человек, который может обеспечить тебе красивую сладкую жизнь, сделать тебя знаменитой,  если ты того хочешь. Однако ты с лёгкостью сбросила со счетов одного человека.
 Герда с непониманием взглянула на него и спросила:
 - Кого?
 Он холодно взглянул на неё и сказал:
 - Меня. И должен тебе сказать, тебе очень не повезло. - с этими словами он перелез через перила и спрыгнул в воду.
 Когда я приехал, Герда сидела на мостовой и билась  в истерике. Недалеко от неё лежали носилки, на которых лежал Стас. Когда я увидел его, я ужаснулся. Он был весь синий, его красивые карие глаза закатились, нос и верхняя губа были  разбиты и из них сочилась кровь. Красивое лицо теперь  было  всё в крови. Также у него были обезображена левая нога.

 Сейчас я готов был простить ему всё. Даже тот день, когда он поднял на меня руку. Это был день нашей с Гердой свадьбы. Он пришёл на банкет. Выглядел он неважно. Я впервые в жизни увидел его пьяным. Взгляд его был помутневшим, а глаза   смотрели в пустоту. Ноги же его всё время  подкашивались  Увидев Герду, он помолчал, а потом несвязно и холодно сказал:
 - Да, папа. Губа у тебя не дура. Красивая девчонка. И ты, Герда, молодец. Никогда своего не упустишь
 Лицо Герды залилось краской. Она закрыла его руками, боясь расплакаться Я холодно посмотрел на сына и сказал.:
 - Не смей разговаривать со мной и с Гердой таким тоном. И если ты сейчас не уйдёшь, я всё расскажу маме.
 Герда горько посмотрела на меня. По её взгляду я читал, что мы поступаем глупо, грязно и жестоко. После чего она обратилась ко мне:
 - Почему же ты не сказал мне про Стаса?
 Я же серьёзно взглянул на неё и сказал:
 - Потому что я не хочу вмешивать тебя в своё прошлое.
 Герда же язвительно посмотрела на меня и обратилась к Стасу:
 -Зря ты так с отцом. Он очень  любит тебя. Ты просто не понимаешь, насколько тяжело жить без отца.
 От этих слов у меня сердце налилось кровью. Я даже закрыл глаза руками, чувствуя что вот-вот расплачусь. Однако Стас смотрел на неё так же твёрдо. Ехидно усмехнувшись, он спросил:
 - Неужто ты знаешь?
 Герда кивнула головой. При этом на глазах у неё появились слёзы Я же строго посмотрел на него и сказал:
 - Убирайся! Я ещё дома поговорю с тобой. А сейчас я тебя видеть не хочу.
 Он же взглянул на Герду ядовитым взглядом. После чего она закрыла лицо руками и заплакала. Я же язвительно посмотрел на Стаса и обратился к Тане.
 - Ты его сюда привела?
 Она отрицательно покачала головой и сказала:
 - Я  сама против того, чтобы он лез в твою жизнь. Интересно, как он вообще мог так напиться?
 Я холодно посмотрел на Таню, которую с появления её возлюбленного Валентина перестал волновать не только я, но и Стас. Она почувствовала себя свободной, настоящей леди. И в конце концов окончательно забросила нашего сына. Ей было всё равно, жив Стас или нет, в чём он ходит, какие у него друзья, как у него вообще дела.
 "Может быть благодаря своему одиночеству, он и взъелся на Герду? - думал я. -Вполне возможно, что так".
 Когда же я спросил об этом Таню, она призналась мне, что недавно у Стаса случилось несчастье - погибла  Наталья.
 В тот день они собирались ехать  заказывать обручальные кольца. Стояла ненастная погода. Дул пронизывающий ветер и шёл сильный дождь. Ожидался ураган.
 Когда же мой сын и его невеста выехали за кольцевую дорогу (Стас планировал организовать  помолвку в Пушкино, где жил его друг Игорь) Наталья попросила остановить и сказала, что она передумала выходить замуж за человека моложе себя.
 "Наташа, что за глупости? - спросил он. - Возраст любви не помеха, если ты меня, конечно, любишь".
 Наталья улыбнулась и, обняв его, сказала, что Стас самый лучший мужчина на свете, что она никогда не сможет его разлюбить. Даже на том свете.
 Стас же злобно взглянул на неё и сказал:
 - Больше не хочу этого слышать! Слышишь?! Не желаю, Наташка. Мы с тобой будем жить долго и счастливо. С чего ты вообще взяла такую ерунду?
 Она печально посмотрела на него. После чего она достала из сумочки справку, что она неизлечимо больна  и что у неё, после перенесённого аборта возможно, никогда не будет детей. Стас же уверял её, что это хоть сложно, но поправимо, что он отвезёт её в Америку, где её смогут вылечить. А потом они поедут туда, куда захочет Наталья. После чего Наталья заплакала и сказала:
 - Я тебя очень люблю, Стасик. Ты самый лучший
 Тут они подъехали к магазину подарков. Наталья попросила остановить. Стас остановил и сказал:
 - Поцелуй меня, Наташенька.
 Она с грустью, и даже с какой-то тревогой, посмотрела на него и сказала:
 - Ты никогда меня так не называл, Стасик. Чувствую, не к добру всё это.
 Он же улыбнулся и коснулся губами её щеки. Она же поцеловала его в губы и сказала:
  - Ты самый прекрасный мужчина на свете. Я очень сильно люблю тебя. Помни, Стасик, ты - самый лучший - После чего она вышла из машины.
 Дальше всё было словно в кошмарном сне. Из-за угла неожиданно появился грузовик, водитель которого был в состоянии алкогольного опьянения. Машина неслась на бешеной скорости. Когда же Наталья встала у обочины, грузовик сбил её с ног.
 Стас вышел из машины, подошёл к невесте, коснулся чуть выше  шеи и, почувствовав отсутствие пульса, отчаянно закричал. Из его уст сыпались проклятия в адрес этого мира. В конце концов он взглянул в сторону уехавшего грузовика и сказал:
 - Чтоб и вас, гражданин, постигла подобная участь.
 Когда Наталью провожали в последний путь, он тихо подошёл к пожилой невысокой светловолосой женщине с большими карими глазами, острым носом и  тонкими губами, одетой в чёрное платье и сказал:
 -Светлана Николаевна, простите меня за то, что не смог уберечь вашу дочку. Она у вас такая хорошая... Она - самая лучшая на свете... - тут он разрыдался и, подойдя к погибшей, сказал
-Прости меня, любимая моя Наташенька, - после чего он положил две красные розы на землю и ушёл.
 Всю ночь он проплакал, вспоминая Наталью. В его памяти она навсегда осталась  невысокой, стройной длинноволосой  жизнерадостной брюнеткой с серьёзными зелёными глазами, острым носом и  тонкими губами.
 После рассказа Татьяны я лишь попросил у неё прощения, затем взял Герду за руку и мы пошли к машине.
Когда мы пришли с Гердой домой, я снова увидел Стаса. Он сидел за столом и пил. На столе стояла пустая бутылка водки. Я рассвирепел:
 - Между прочим, пить в одиночку - первый признак алкоголизма. И вообще, это не выход.
Он улыбнулся и сказал:
 - Предок, ну не у всех же жизнь такой шоколад (при этом он сложил три пальца и прислонил их к губам), как у некоторых. Не успел развестись с женой, как нашёл себе новую, которая тебе в дочери годится. Сколько лет нашей Герде?
 Герда с раздражением взглянула на него и сказала:
 - Двадцать семь. Ты и сам это знаешь.
 Стас усмехнулся и сказал:
 - Отлично! Интересно, чем же Вас заинтересовал человек, сын которого является Вашим ровесником?
 Я рассвирепел и сказал:
 - Даю тебе право на выбор: либо ты успокаиваешься и идёшь спать в свою комнату, либо тихо и спокойно идёшь к маме. Разбираться со всем этим будем завтра. Мне очень хочется спать. Что ты выбираешь?
 Стас язвительно посмотрел на меня и ответил:
 - Третье.
 После этого он встал и ударил меня по щеке. Герда же закрыла лицо руками и  ушла в комнату.
 Пять минут я просидел в оцепенении. Когда же я пришёл в себя, я открыл входную дверь  и, вручив ему его куртку, вытолкнул его из дома.

 Теперь же мне было не по себе от всего этого. Я знал, что Стас очень избалованный, однако не знал, что он решит отомстить мне таким образом.
 -Что же ты натворил, сынок? -горько сказал я
 Тут он ненадолго пришёл в себя и обратился к Герде:
-Это тебе выйдет боком, хотя (тут его голос смягчился)  может быть, я и прощу тебя. Я хочу чтобы ты сделала мне и своему мужу один подарок...- После чего он снова потерял  сознание.
 Герда испуганно смотрела на Стаса и спрашивала:
 - Какой подарок? Что я должна сделать? Стас! Стас!!! - закричала она.
  Его сразу же отвезли в больницу, где двое суток боролись за его жизнь. Когда на третий день Герда спросила, что с ним, врач печально посмотрел на неё и спросил:
 - А вы ему кто? Сестра?
 Она отрицательно покачала головой и сказала:
 - Мачеха.
 Он  с недоумением взглянул на неё и сказал:
- А выглядите немного моложе пострадавшего
 Тут Герда строго посмотрела на него и сказала:
 - Комплименты будут потом, когда Стасик поправится. Ведь он поправится?
 Врач холодно посмотрел на неё и сказал:
 - Извините, как вас зовут?
 Герда назвала себя.
 - Так вот, Герда  Юрьевна, мы сделали всё возможное и невозможное, но, увы...
 Герда испуганно взглянула на него и с ужасом в голосе спросила:
 - Что?
 Врач печально взглянул на неё и сказал:
 - Ушиб головного мозга привёл к необратимым последствиям. Ваш пасынок вероятно больше никогда не сможет ходить
 У Герды началась истерика. Она подошла к стене и, прижавшись к   ней, закричала:
 - Я должна была быть на его месте! Я должна быть на месте Стасика!!!
 Я же спокойно посмотрел на неё и серьёзно сказал:
 - Прекрати истерику! Главное, что он жив.
 Это помогло мне успокоить Герду. Она вытерла слёзы и сказала:
 - Конечно, Виталик. Ты прав. Прав как всегда.
  Врач же посмотрел на меня серьёзно и сказал:
 - Благодарю вас. - После чего снова обратился к Герде:
 - Так вот, Стас очень хотел видеть вас и отца. И ещё, он почему-то постоянно повторял слова: "берегите мою сестрёнку". Однако, Герда Юрьевна, если вы в таком состоянии, то лучше вам пока его не видеть
 Герда взглянула на него хищным взглядом. Я испугался, что она может потерять контроль над собой и крепко сжал её руку. Она же зашипела:
 - А это не вам решать. Я должна его увидеть.
 Врач пытался ей возразить. Но я, зная реакцию Герды, умоляюще посмотрел на него и, когда он кивнул, спокойно ей сказал:
 - Раз должна - увидишь.
 В тот момент мне самому было непонятно, почему врач долго отговаривал Герду от посещения Стаса. Ведь Герда всегда умела держать себя в руках. И потом, если она каким-то чудом могла сорваться,  никакое волнение, никакой даже самый сильный  стресс  не мог сказаться на её здоровье. И потом, мне было непонятно о какой сестрёнке бредил мой сын. Ведь Татьяна и не думала о втором ребёнке. Тем более, в силу её возраста и по медицинским показаниям об этом не могло быть и речи.
 Когда мы вошли, в огромную палату, я поначалу не узнал сына.  Теперь это был худой молодой человек с разбитым лицом, потухшим взглядом и забинтованной головой, одетый в белую рубашку и чёрные брюки и обутый в белые носки, он лежал, равнодушно глядя в потолок. Когда Герда вошла в палату, он хмыкнул, затем ехидно улыбнулся и спросил:
 - Ну что? Пришла праздновать победу? Что же ты не принесла спиртного?
 Герда горько вздохнула и, обняв его, сказала:
 - Побойся Бога! Я очень испугалась за тебя. И во-первых, в больнице запрещено употреблять алкоголь, а во-вторых, нельзя мне сейчас, Стасик.
 Последнюю фразу она произнесла вполголоса, чтобы я не услышал. Стас же впервые в жизни добродушно взглянул на неё и сказал:
 - Так значит, это правда... Ты знаешь, я думал, могу ли я простить тебя. И пришёл к выводу, что могу.  Ты можешь мне кое-что пообещать?
 Герда пристально посмотрела на него и сказала:
 - Смотря что.
Он улыбнулся и сказал:
 - Что ты позволишь мне увидеть сестрёнку. И отныне будешь беречь себя.
Герда же улыбнулась и кивнула головой. Он же взглянул на её живот и, обняв её, с улыбкой счастливого человека сказал:
 - Ну что, сестрёнка, звёздочка моя ясная, скоро встретимся. Если бы кто-нибудь знал, как я счастлив. Только ты дождись меня, хорошо?
 Герда же обняла его и сказала:
 - Всё будет хорошо, Стасик. Она будет ждать тебя. Ты только выздоравливай. И помни, мы с твоим папой очень любим тебя. И ещё, тебе  очень повезло с папой.
 Он же серьёзно взглянул  на неё и обратился ко мне:
 - Папа, я тебя заклинаю, следи за своей женой. Она же у нас на всё способна. И, прошу тебя, пожалуйста, больше никогда не приводи её сюда. И вообще, больше не смей расстраивать Герду. Береги её! Теперь ты обязан её беречь ради малыша, ведь я так долго ждал свою сестру.
 Я же с непониманием взглянул на сына, который сейчас выглядел необыкновенно счастливым. Герда  никогда не говорила мне о ребёнке. Хотя мы жили уже два года вместе, общих детей у нас не было.
 "Так вот, почему врач так долго отговаривал её от посещения Стаса, - думал я. -Да если бы я только знал, я бы без всяких разговоров оставил её дома, забрал у неё ключи и запер дверь. Даже если бы мы после этого поссорились Я не хочу, чтобы мой ребёнок родился нездоровым. Достаточно того, что Стас, по своей глупости, никогда больше не будет ходить. А другой мой ребёнок рискует пострадать совершенно не по своей вине, а по вине своей упрямой матери". 
 Когда же мы выходили из больницы, я с надеждой посмотрел на Герду и спросил:
 - Герда,  правда, что у нас будет ребёнок?
 Она же отрицательно  покачала головой и сказала:
 - Ещё ничего неизвестно, Виталик. Просто Стасику сейчас нельзя ни в чём отказывать. Ты же сам слышал, ему сейчас нельзя волноваться.
 Я серьёзно посмотрел на неё и сказал:
 - А если ты обманешь его, это убьёт его гораздо быстрее.
 Герда улыбнулась и сказала:
- Придётся оправдать надежды пасынка.
 Я же усмехнулся и сказал, чтобы она не делала из моего сына эгоиста и приказал ей больше никогда не спорить со мной. Хотя бы ради Стаса.

 Прошло несколько месяцев. Стаса уже выписали из больницы, и он поехал к нам. В тот весенний  день, особенно после отъезда Стаса, Герда была какая-то странная.  Она была рассеянной, пару раз пересаливала суп и жаркое. Когда же мы вошли в комнату, она заплакала и обняла меня.
 - Я не хочу жить, Виталик, - говорила она. -  Я боюсь, что твоя жена меня не простит.
Я обнял её и прижал к себе
- Ты ни в чём не виновата, милая, - сказал я тихо. -  Да и Таня тебя никогда и ни в чём не обвиняла И потом, говоря слово "жена", ты забыла сказать слово "бывшая". Ведь моя жена - это ты. Да  и Татьяна очень хорошо к тебе относится. Даже лучше чем ко мне.
 Тут Герда побледнела и упала в обморок. Я побежал за нашатырным спиртом. Найдя спирт и ватку, я подошёл к Герде. Когда она пришла в себя, она  произнесла испуганным голосом:
 - Виталик, у нас будет ребёнок. Сегодня я в очередной раз ходила на обследование. Говорят, что у нас будет дочка. Здоровенькая девочка.
Эта фраза сразу  изменила всю мою жизнь.  Я обнял её и сказал:
 - Господи! Ты услышал наши со Стасом  молитвы. Я счастлив.
Герда недоверчиво посмотрела на меня и сказала:
 - Но Стас...  Он будет..., - тут её голос прервал тихий плач.
Я же улыбнулся и сказал:
 - Стас будет самым счастливым человеком на свете. Ты не представляешь как давно он мечтает о сестрёнке. А сейчас, перестань плакать и ложись спать.

 Когда на свет появилась Маргарита, я был безумно счастлив. Я чувствовал, что я очень люблю этого человечка также как и Стаса. К жене я летел словно на крыльях. Вначале я купил цветы и шампанское, затем попросил горничную подготовить дом к приезду жены и малютки. Потом взяв букет, я вышел из дома и вдохнул струю свежего весеннего воздуха.
 "Господи, как же прекрасно жить на свете, - думал я. -   Вот встречу жену и дочку, и мы сразу же поедем домой, где я как двадцать шесть лет назад почувствую себя самым счастливым человеком".
 С этими мыслями я  сел в машину. Когда же я приехал и увидел Герду с огромным букетом цветов, Таню, Стаса, у которого на сияющих счастьем глазах были слёзы, а на лице сияла улыбка (честно говоря, я впервые видел сына таким счастливым)   и медсестру, которая держала на руках крохотную Маргариту, я сразу же подбежал к медсестре  и взял новорождённую дочку на руки. Затем сказал:
 - Вот  теперь я самый счастливый человек. У меня есть любимая жена, замечательный сын и прекрасная дочь. И мне больше ничего не нужно.
 Таня же улыбнулась и сказала:
 - Виталий, Герочка, будьте счастливы и берегите дочку. Как, кстати, вы собираетесь её назвать?
 Герда улыбнулась и сказала:
 - Я хочу назвать её Ритой в честь сестры моей мамы.
 Я согласился с Гердой и, взглянув на спящую крохотную дочку, улыбнулся. Такая она была маленькая, милая и забавная   со своими закрытыми  глазёнками, остреньким носиком и припухшими губами, завернутая в белый конвертик. Я чувствовал, что это сам ангел спустился с неба. Стас же улыбнулся и, поцеловав Герду, сказал:
 - Спасибо тебе, Герочка, за такую милую сестрёнку. Она у нас необыкновенная красавица, как и её мама. Я самый счастливый человек на свете, папа!!!
 Герда улыбнулась и, погладив Стаса по голове, поблагодарила его за "лестный комплимент". Когда мы сели в машину, Стас  попросил у меня разрешения немного подержать новорождённую  сестрёнку. Почувствовав чужие руки, Рита начала кряхтеть и, открыв свои большие голубые глазки и, увидев вместо мамы  красивого, но чужого человека, испугалась и приготовилась заплакать. Я же улыбнулся и, обернувшись назад, сказал:
 - Не бойся, моя маленькая. Стас твой родной брат, и он никогда тебя не обидит и никому на свете в обиду тебя не даст.
 Стас же улыбнулся и сказал:
 - А ещё я очень люблю тебя, Маргаритка, звёздочка моя ясная. И никому тебя не отдам. А ещё я очень хочу, чтобы Вы были самой счастливой девочкой на свете, Маргарита Витальевна,-  после чего он поцеловал малышку в щёку.
 Дочь доверчиво посмотрела на брата и с необыкновенным спокойствием закрыла глаза.

 Рита и Стас очень любят друг друга. Это я замечал каждый раз когда Стас приезжал к нам. Рита, несмотря на свой детский возраст, быстро осознала проблему брата и старалась ему помогать. Для неё Стас, поневоле ставший калекой,  всё равно был самым лучшим братом на свете. Правда, иногда она тихо подходила к Герде и, садясь на её колени, смотрела в её  большие, карие, уставшие от вредной работы глаза (Герда работала редактором в электронном журнале "Мир глазами детей. Их проблемы и методы их разрешения") и спрашивала:
 - Мама, а Стас  ещё будет ходить?
 Герда со слезами на глазах смотрела на дочь. Откуда нашей крохе было знать все ужасы этого мира: глобальные катастрофы, чрезвычайные происшествия, стихийные бедствия и так далее? Ведь она такая маленькая для этого большого безумного и не всегда безопасного мира. Для этой странной и непредсказуемой жизни.
 "Зачем же сейчас отбирать у ребёнка веру в светлый мир? - думала она. - Ведь Рита ещё очень маленькая для взрослых проблем. Может быть, спустя некоторое время, она поймёт, что чудеса, если и случаются, то случаются очень редко". 
 От этих мыслей у неё появились слёзы. Стерев со щеки, сорвавшуюся с ресниц слезинку, она с улыбкой смотрела на Риту и говорила:
 - Я обещаю тебе, Маргарита, найдутся добрые люди, которые вылечат нашего Стасика.   
 Когда  я поневоле слышал их разговор относительно Стаса, я клялся себе, что  я сделаю всё возможное, чтобы парень встал на ноги. Когда же Герда выходила из комнаты, я подходил к ней и обняв её, говорил:
 - Если бы ты знала, как я счастлив, что встретил тебя.
 Герда же плакала навзрыд и говорила:
 - Мы должны поставить Стаса на ноги. Мы обязаны это сделать, ведь именно мы с тобой сделали его калекой.
 Рита же долго не могла заснуть. Она ворочалась, плакала в голос и молила Всевышнего только об одном, чтобы он помог её несчастному брату.

 Если я и не любил Герду, то я всегда готов был ей всё простить. Ведь многое она делала исключительно ради малышки. Когда однажды Рита  очень серьёзно заболела, Герда  ночевала в больнице.  Потом она звонила и рассказывала о том, что ей снились кошмары. Правда, иногда её заменяли Таня и Стас.
 Один из её снов я помню до сих пор. Ей снились огромные чёрные птицы, которые летели вслед за ней и за Ритой, она же остановила их жестом и попросила лететь прочь. После чего она  взглянула на Риту и вскрикнула. У дочки не было глаз. Когда же Рита заплакала, Герда обняла её и сказала, что всё будет хорошо.
Однажды ночью  когда я ждал Герду из больницы, ко мне приехали Стас со своим приятелем Сашей, молодым высоким стройным шатеном со светлыми глазами, острым носом и  тонкими губами.
 Стас был одет в чёрную куртку, серые брюки, белые носки и жёлтые ботинки. Саша же  был одет в белую куртку, светлые брюки, белые носки, и синие кроссовки.
 Когда я открыл дверь, я ужаснулся. Взгляд Стаса  был очень тревожным, руки тряслись. Я испугался, что что-нибудь произошло с дочкой. Когда я спросил у него в чём дело, он сказал:
 - Ты знаешь, где Герда?
 Я тревожно посмотрел на него и ответил:
 - В больнице.
 Он вопросительно посмотрел на меня.
 - Так, - сказал он, - а что она там делает так поздно? На мои звонки не отвечает.
Его заявление вызвало у меня подозрения, однако я усмехнулся.
 - Стасик, - сказал я. - В больницах не пользуются мобильными телефонами.
Он  горько усмехнулся сквозь слёзы и сказал:
-Ничего-то ты не знаешь, папочка. Герда... Бедная наша Гердочка... Ма... Мама, - После этого у него началась истерика.
 Я дал ему воды и сказал:
- Что с ней?
Он посмотрел на меня и сказал:
 - Твоя  жена хотела отравиться. Мама сейчас там, но медлить нельзя
 Я испуганно посмотрел на сына. Он же приказал мне быстро собираться. Я оделся и, выбежав из дома, сел в машину и поехал. Приехав в больницу, я сразу же побежал в палату Риты. Придя туда, я увидел жуткую картину. Герда лежала  на тахте. Её взгляд был равнодушным, однако было видно, что в глазах застыли слёзы. Возле неё сидела моя бывшая жена Татьяна и осуждающе смотрела в эти стеклянные глаза. Рита же сидела на кровати и плакала.
 Стас тревожно посмотрел на Татьяну и спросил:
 - Мама, она не приходила в себя? Такое бывает.
 Татьяна отрицательно покачала  головой и сказала:
 - Самое ужасное, что я не знаю, что делать?
 Стас же серьёзно посмотрел на мать и сказал:
 - Мама, сходи, пожалуйста,  в аптеку на первом этаже. Она работает круглосуточно.
 Татьяна  спустилась на первый этаж, где находилась аптека. Через десять минут она вернулась с рулоном ваты и пузырьком нашатырного спирта. Подойдя к Герде, Стас  смочил ватку нашатырным  спиртом и начал приводить Герду в чувства. Через десять секунд она открыла глаза и окинула помутневшим взглядом палату.
 - Рита... Рита, доченька моя любимая, - сказала она.
 Рита посмотрела на неё со  слезами на глазах и погладила  по голове. Татьяна же холодно посмотрела на неё и сказала:
 - Здесь Рита. Жива здорова. А ты, мать, иногда думай головой.  И не паникуй раньше времени.
 Увидев меня, Герда улыбнулась.
 - Ви... Виталик,  - сказала она. - Солнце моё, ты не забыл про нас.
 Я улыбнулся сквозь слёзы и сказал:
 - Всё будет хорошо, солнце. Всё будет хорошо.
 Герда слабо улыбнулась и  сказала:
 - Я не смогу жить без дочки. Если Рита умрёт, - тут она прослезилась, - пусть она заберёт меня с собой.
 Услышав это, Рита испуганно взглянула на меня и  на Стаса и со словами: "Я не хочу умирать" заплакала ещё сильнее, Татьяна же сердито посмотрела на неё, а  Стас, со злостью взглянув на Герду, обнял Риту  и сказал, что Герда просто пошутила. После этого он обратился к Герде:
 - Больше никогда так не говори. Наши мысли имеют свойство материализовываться. А Риту я никому не отдам. Она ещё нас переживёт. Мы ещё у неё на свадьбе погуляем.
 Саша же взял руку Герды и, сжав её, сказал:
- Кто угодно может так говорить, только не ты. Ты же мать и должна надеяться
  Я же строго взглянул на Герду и спокойно сказал:
 - Во-первых, никогда не смей хоронить мою дочь, тем более в её присутствии,  во-вторых, Маргарите суждено жить долго и счастливо,   а сейчас пойдём домой.   С Ритой сегодня останутся Татьяна и Стас. 
 Татьяна обнадёживающе посмотрела на Герду и приказала ехать домой.
Мы вышли на улицу и, поймав машину, поехали домой. Всю дорогу Герда была сама не своя. Её трясло и она повторяла:
"Рита, доченька, ангел мой любимый, не оставляй меня на этом свете".
 Я же холодно посмотрел на неё и сказал:
 - Не говори глупостей. Не смей хоронить Риту! Это во-первых. А во-вторых, даже если и случится что-нибудь плохое, ты что же, хочешь оставить меня?
 Герда добродушно посмотрела на меня и сказала:
 - Виталик, ты никогда не будешь один с твоим ангельским характером. Ты сам даже  не представляешь, какой ты хороший. Я очень люблю людей, но тебя я люблю ещё больше.
 Я с непониманием посмотрел на жену. Ведь, вопреки  любви и вере в людей, Герда всю жизнь была несчастной. Отец, бросивший её мать и её, ещё не появившейся на свет, полтора года, проведённые в детском доме, тяжбы между матерью и тётей, заменившей Герде мать. Чем она заслужила всё это? И после этого она верит в доброту людей! И я вновь и вновь понимал, что она самый светлый человек, что она необыкновенная женщина.

 Наше расставание я до сих пор вспоминаю с ужасом. В тот день была дождливая погода и дул шквалистый ветер. Честно говоря, я не ждал Герду, но она пришла. От сильного хлопанья дверью я почувствовал, что теперь она придёт нескоро.
 Она вошла в дом и, застав меня с сигаретой, злобно сказала:
 - Прошу тебя, пожалуйста, впредь не кури в квартире.
 Я с сожалением посмотрел на неё. Моя бедная несчастная Герда, женщина, которую я так сильно люблю. Сейчас  в своём промокшем от дождя фиолетовом плаще, серых чулках и чёрных сапогах, она казалась мне самым дорогим человеком. Я не удержался и поцеловал её в губы. Она же злобно посмотрела на меня.
 - Прошу тебя,  пожалуйста, больше никогда так не делай, - холодно сказала она мне. После чего попросила достать её чемодан.
 Я выполнил её просьбу и сразу же пожалел об этом. Она  открыла шкаф и, пододвинув чемодан начала складывать вещи. Я же улыбнулся.
 - Ты правильно делаешь, что уезжаешь к маме, - сказал я. - Тебе необходим отдых.
Она же засмеялась. От её злого смеха у меня кровь застывала в жилах. Казалось, ещё немного и я не выдержу.
 - Виталий, ты неисправимая наивность, - сказала она. -Я надеюсь, новая жена сможет тебя исправить.
 Это было хуже чем удар поддых. Для чего мне нужна новая жена? Я же так люблю Герду.
 - Что случилось, любимая? - спросил я.
 Она истерически засмеялась. Я же с непониманием посмотрел на неё.
 - Секундочку. Как ты меня назвал? -  спросила она не переставая  смеяться.
 Потом она горько посмотрела на меня и сказала:
 - Я ухожу от тебя, Виталик. Бог свидетель, как я тебя любила, но... На чужом несчастье, своего счастья не построить.
 Я закрыл глаза руками и  истерически засмеялся. Герда же подошла ко мне и слегка ударила по спине. Когда же это не помогло, она вышла из комнаты и через минуту вернулась со стаканом воды.
 - Попей водички. Успокойся, - сказала она
 Успокоившись, я смог спросить только одно
 - Кто он?
 Герда вопросительно посмотрела на меня и спросила:
 - А с чего ты решил, что я тебя бросаю из-за кого-то?
 Я же пристально посмотрел на неё. Видимо не выдержав моего пристального взгляда, Герда спокойно посмотрела на меня и сказала:
 - Его зовут Дмитрий Смирнов.
 От этого имени у меня всё внутри готово было разорваться. Как Стас, мой сын, мой самый дорогой человек, после Риты, может знакомить Герду со своими друзьями? Когда я спросил об этом Герду, она лишь усмехнулась и сказала:
 - Поверь, Стас тут совершенно не при чём. Между прочим он сам не хотел нашей встречи.-После этого разговора она бросила в серую сумку свою серебристую кофту с короткими рукавами и сказала:
 - Давай посидим на дорожку.
 Посидев пять минут, я понял, что Герда сейчас сама не понимает что ей нужно, однако лишь гордо посмотрел и сказал:
 - Всё,  иди. Тебя Рита ждёт.
Тут она решительно посмотрела на меня.
 - Знаешь, - сказала она, - я одного тебя не оставлю.-  После чего  она рассказала мне про Ирину.
 Во время её рассказа мне становилось всё хуже. Я не слышал её голоса, лишь чувствовал, что я предаю Риту,и, как только Герда уйдёт, я сойду с ума. Я готов был перебить всю посуду в доме, перебить окна,  сломать дверь... Всего не описать!
 - Мне плохо, Герда, - сказал я. -  Я умру без тебя. Я люблю тебя и Риту. Правда! Больше  я никого не смогу  так полюбить, солнце. Я не хочу тебя терять.
 Однако все мои мольбы оказались напрасными. Но я чувствовал, что она сама не хочет со мной расставаться. Мысль быть друзьями пришла  сама собой.

 Когда же в нашей жизни появился Дмитрий, приятный человек лет 30,  ниже среднего роста, спортивного телосложения с добрыми карими глазами, острым носом, пухлыми губами и тёмными волосами  он начал исправлять ошибки  нашей жизни. Он смог уговорить меня жениться на своей знакомой Ирине. Он сумел победить болезнь Риты . Когда же моя дочь выросла, он отправил её учиться в Германию, откуда она нередко писала мне, Герде, Стасу и своему отчиму, который, к моему счастью, относился к ней как к родной.

 Однако вскоре я стал его самым заклятым врагом. В тот день Герда приехала к нам очень поздно. Взглянув на неё, я ужаснулся, потому что понял, что я потерял её. Она была беременна. Ира же улыбнулась и сказала:
 - Поздравляю, Герочка.
 Весь вечер со мной творилось что-то неладное. Я чувствовал, что случится непоправимое. Когда же она собралась уходить, я   заботливо  сказал:
 - Будь осторожна на лестнице.
 Тут раздался звонок телефона. Звонила Таня и заплаканным голосом попросила приехать, сказав, что Стас пытался покончить с собой. Герда быстро оделась и выбежала из дома. Через две минуты я услышал испуганный крик соседки. Я вышел и увидел Герду, которая была без сознания.
 Как позже выяснилось, Стас действительно хотел наложить на себя руки. Когда же он узнал о случившемся, они с Таней приехали в больницу, куда увезли Герду. Увидев меня, Стас взбесился:
 - Почему же ты приносишь всем одни несчастья, папочка? - спросил он.  - Тебе, видимо, приятно видеть страдания Герды.
 В тот момент мне казалось, что это не сын, а совесть осуждает меня.
   
 После произошедшего Дмитрий  сразу же взял жизнь Герды в свои руки. Нет, он не стал тираном. По крайней мере, я никогда не видел Герду несчастной. Однако, когда он узнал о том, что мы продолжаем встречаться, он  сразу же изменился. Нередко приходя ко мне в дом, он закатывал нешуточную истерику. От его саркастического смеха, истерического крика,  грязных оскорблений и беспочвенных обвинений в адрес Герды  мне становилось не по себе.  "Хорошо, что он хоть не бьёт её. - думал я. - Хотя словом можно ударить гораздо больнее чем рукой".
 Моя новая жена Ирина, которая была его хорошей знакомой, пару раз вызывала психиатров. Однако они никогда не находили у него ничего подозрительного. Когда же  Герда подходила к нему и просила прощения, он смотрел на неё взглядом волка     (что делало его совершенно не похожим на себя) в ожидании того, что она начнёт причитать и жаловаться. Однако  она лишь горько произносила его имя, а после этого  говорила:
 - Пойдём домой. Ты устал. На тебе уже лица нет. А я тебе что-нибудь вкусненькое приготовлю. Чего ты хочешь?
 Он злобно смотрел на неё и говорил приятным, но злобным голосом:
 - Рагу или то, что любит Виталий.
 Она же слёзно смотрела на него и  говорила:
 - За что ты так со мной? Я же люблю тебя.
 Он только усмехался.
-Это я тебя люблю. Я очень люблю тебя и Маргошу, а ты... Ты, вероятно, не можешь забыть прошлого.
Тут в разговор вмешивалась Ирина:
 - Однако, Дима, тебе нужно учесть, что Рита - дочь Виталия.
 Это вызывало у Дмитрия смех. Когда же он переставал смеяться, он с раздражением смотрел на Ирину  и говорил
 - Между прочим, Ирина, у него есть  Стас. Почему же он с матерью не приезжает к Виталию?
 Я холодно глядел на него и сказал:
 - Стас - калека. И ты прекрасно знаешь об этом.
 Тогда он холодно глядел на меня.
 - Как ты смеешь? Ты сделал его калекой и ещё смеешь называть.  Запомни навсегда, я никогда ещё не прощал боли своих друзей, а Стасик - мой самый лучший друг.
 Тут Герда не выдерживала. Она била его по щеке и говорила:
 - Ты успокоился?
 Он же улыбался и говорил:
 - Прости, милая.  А всё-таки , Виталик,  Стас хоть и нездоровый, но он твой сын и он всё ещё очень любит тебя.
 После этой его фразы я начинал ненавидеть себя.
 "Поделом тебе, Виталий, - думал я. - Седина в бороду, бес в ребро. Димка хоть и ненамного моложе тебя, зато до Герды он не был женат, а ты ушёл из семьи и тем самым погубил своего единственного  в тот момент сына, которого твоя молодая бывшая  жена любит больше чем ты. Неужели же ты всё ещё любишь Герду?"
 И тут я загорался. Ведь я любил её. Даже  сильнее чем прежде. Мне казалось, что если бы она вошла в тот час и попросила прощения,  я бы обнял её с неистовой силой и сказал бы, что я  сам во всём виноват, но я готов искупить все свои грехи, только бы она осталась со мной.
 Даже сейчас я слышу приятную, но холодную усмешку Дмитрия и мне становится страшно. Мне кажется, что однажды этот двуличный человек может сделать что-нибудь ужасное. Он может убить Герду.
 Тут я перезвонил Дмитрию и спросил о  Герде, Дмитрий горько вздохнул и сказал:
 - Герда попала в аварию и сейчас она в больнице.
 Я встал и начал нервно ходить по комнате
 - Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, - сказал я. - Ты и так забрал всё,что у меня было.
 Он усмехнулся и сказал:
 - Я хочу, чтобы ты усвоил одно золотое правило: меньше знаешь - лучше спишь.
 Он помолчал, а потом сквозь зубы сказал:
 - Ты не  мог бы сказать то, что я сказал тебе, следователю?
 От этой  фразы у меня затряслись руки. Я ничего не понимал и лишь одно мне было  ясно: Герды больше нет.
 - Как ты мог? - спросил я. - Она же любила тебя.
Он помолчал, а  потом спросил:
 - Ты о чём?
 Я уже ничего не соображал, поэтому крикнул:
 - Как ты мог убить жену?
 Он усмехнулся и дрожащим голосом сказал:
 - Да... Мне  очень повезло, что ты у нас не следователь. Иначе  сейчас я бы сидел за решёткой.Если хочешь знать ответ на  свой  вопрос, просто поставь себя на моё место.   
 Я сразу же вспомнил свой недавний разговор с Гердой. В тот день она пришла  к нам в дом. Ирина предложила ей чай. Она не отказалась. После чая она вышла из кухни и, подойдя ко мне, холодно посмотрела на меня и сказала:
 - Виталик, давай оставим свои глупые иллюзии в прошлом. Пойми ты, у каждого из  нас своя семья. У тебя очень хорошая жена, у меня прекрасный муж. Давай мы будем просто друзьями.
 Я с любопытством посмотрел на неё и сказал:
 - Ты забыла о нашей дочери Рите.
 Она холодно посмотрела на меня и сказала:
 - Тебе приснилось, что у тебя была дочь, впрочем как и сын. Это моя дочь. Моя и только моя.  Да и Стасу, как я вижу, без тебя живётся  неплохо.
 После этого она собралась уходить. Ирина пристально посмотрела на неё и сказала: 
 - Подожди минутку. Я сейчас оденусь и провожу тебя.
 Я же обулся, надел  серебристую куртку,  серую широкополую шляпу и белый шарф и сказал:
 - Разреши, милая, я сам провожу Герду.
 Ирина кивнула головой. Я  пропустил Герду вперёд. После чего вышел сам. Герда же холодно посмотрела на меня и сказала:
-Вернись домой. Я не маленькая. Сама дойду.
Я же отрицательно покачал головой и, взяв её за руку. сказал, что провожу её хотя бы до остановки.
 - Неужели тебе не страшно возвращаться домой ночью совсем одной? - спросил я.
Она отрицательно покачала головой. Я же добродушно посмотрел на неё и сказал:
 - А я по сравнению с тобой ужасный трус. Я очень боюсь за тебя.
 Герда холодно посмотрела на меня и сказала с отвращением:
 - Ты себе даже не представляешь, как я устала от твоей двойной жизни. Неужели тебе самому по душе такая авантюра?
Я холодно посмотрел на неё.
 - Нет, - сказал я. - Но иного выхода нет. Я в долгу перед тобой и перед Таней. Ведь вы воспитали моих детей. И я ваш должник до конца своих дней.
 Герда засмеялась так, как не смеялась никогда. В её смехе слышались  боль, горечь и слёзы. Я даже не знал, что её смех бывает таким. Когда же она прекратила, она вырвала свою руку из моей и сказала:
 - Я пойду. Меня Дима ждёт, который в отличие от тебя любит не только себя, но и свою семью.  А от тебя мне ничего не нужно.
  Оставшийся путь мы прошли молча. Когда же мы подошли к остановке, я заметил на остановке огромное количество людей. Я, было, обрадовался, надеясь, что Герда откажется ждать автобус. Когда же он подъехал, я лишь горестно вздохнул. Он был большим и полупустым. Я печально посмотрел на Герду и сказал:
 - Поцелуй меня на прощание.
 Она усмехнулась и коснулась губами моей щеки. После чего она сказала:
 - Мы ведь друзья? Верно?
 Мне ничего не оставалось, как согласиться.
   Когда она уехала, я впервые в жизни возненавидел женщин. Мне казалось, что женщины - главная причина всех моих невзгод. А самая главная причина - это она. Женщина, которая изменила моё мировоззрение, подарив мне пять лет счастья и  безжалостно смешав всю мою жизнь с грязью.
 "Боже мой! Что же она делает? - думал я. -Неужели ей доставляет удовольствие моё душевное одиночество? Почему же она причиняет мне боль?"
 С того самого дня я возненавидел её и Дмитрия. Ведь именно благодаря им я лишился того, что у меня когда-то было.  Порой я даже хотел её убить, однако понимал, что ничего я этим не сделаю. Разве что больше никогда не увижу Риту. Да и Стас, всем сердцем любящий сестру и уважающий Герду, раз и навсегда отречётся от меня. А ведь моему сыну в тот момент была необходима моя поддержка.
 После ухода Герды  я стал бояться всего. Я стал бояться телефонных звонков, писем,  любого шороха. Мне постоянно казалось, что Герда больше никогда не придёт. Или же позвонит Дмитрий и притворно с прискорбием скажет, что Герда попала в больницу  или же уехала и приедет нескоро. Но зная его обычай к  литотам, я понимал, что если Герда, по его словам, уехала, значит она попала в больницу. А если Дмитрий вдруг скажет, что Герда попала в больницу, значит... значит больше я её никогда  не увижу.   
 И вдруг меня осенило. Герда попала в больницу! Я вскрикнул от ужаса. Неужели Дмитрий, этот добрый светлый, почти святой человек, друг моего сына смог убить мать его любимой младшей сестрёнки. Быть этого не может! Ведь Герда очень любит его. И потом он не сможет убить женщину
 Я перезвонил Дмитрию на мобильный. Сейчас мне было страшно и тревожно за Герду. От ужасающих длинных гудков у меня холодела кровь и кололо сердце. Я готовился к самому худшему. Однако тут какая-то неведомая высшая сила вняла моим мольбам, и Дмитрий взял трубку.
 - Ты где? - спросил я. - Я сейчас приеду.
 В трубке послышалось молчание. Тут раздался громкий стук в дверь. Я подошёл к двери и спросил:
 - Кто там?
 Голос моей жены шёпотом попросил открыть. Открыв дверь, я замер. На пороге стояли моя жена и Герда. Вторая была непохожа сама на себя. Под глазами были чёрные разводы, глаза у неё были заплаканные, вдруг я заметил маленькую ссадину на щеке и синяк на лбу.Увидев меня, она повернулась к Ирине и зашипела:
 - Ты же говорила, что его нет, Что он в командировке.
 Ирина виновато посмотрела на неё и сказала:
 - А если бы я сказала тебе правду, ты бы отправилась домой. и тогда бы твой муж точно  тебя убил. Вот уж этого я от него не ожидала. Но он ответит за этот удар
 Тут у Герды началась истерика. Она плакала и кричала, что Дмитрий очень любит её и нашу дочь и что  он ни разу пальцем  не тронул ни её, ни, тем более, Риту.
 Это показалось мне более чем странным. Дмитрий действительно никогда не бил ни женщин, ни детей, однако Герда выглядела так, будто он отомстил ей за все  обиды, причинённые ему людьми.
 Я попытался её успокоить.Однако в следующую минуту пожалел об этом. Она язвительно взглянула на меня и сказала:
-А тебя, Виталик, я вообще никогда не прощу. Я не понимаю, что я тебе сделала?
 Я холодно посмотрел на неё и сказал:
 - Ты разлучила меня с дочерью.
 Тут Герда истерически засмеялась. Я же с непониманием взглянул на неё и сказал:
 - Я не говорил ничего смешного.
 Герда взглянула на меня саркастически и сказала:
 - А зачем тебе моя дочь?
 От слова "моя" я чуть с ума не сошёл. Я имел на дочь такие же права как и Герда, даже если она вообще не хотела  признавать этого.   
 Тут Ира добродушно посмотрела на  неё и сказала:
 - Тебе сейчас лучше отдохнуть. Пойду, постелю тебе в гостиной.
 Когда она ушла, Герда заплакала навзрыд. Я холодно взглянул на неё и спросил:
 - Неужели Димка стал таким жестоким?
 Герда отрицательно покачала головой и рассказала о том, что в тот день она решила покончить с тайнами и ложью. На улице было пасмурно и моросил дождь. Она пришла с работы уставшая и злая. Дмитрий сидел на кухне у окна. Увидев её, он подошёл  и, обняв её, спросил:
 - Ты не устала?
 Она сердито посмотрела на него и спросила:
 - А тебе не всё равно?
  Тут раздался звонок в дверь. Дмитрий открыл её и в дом последовал высокий стройный пожилой человек с холодными карими глазами, острым носом, тонкими губами и чёрными волосами.Одет он был в серую куртку, чёрные брюки, белые носки и чёрные ботинки. Увидев его, Герда побледнела, вскрикнула и, прошептав, дрожащими губами: "Юрий Константинович Минский, следователь,  погибший при исполнении. Так вот, почему у мамы нет ни одной его фотографии. Оказывается он жив и никакой он не следователь, а завотделением хирургии", упала в обморок. Дмитрий же пошёл на кухню,  достав из шкафа нашатырный спирт и ватку вернулся, и привёл Герду в чувства. Герда же холодно взглянула на гостя и спросила:
 - Что вам здесь нужно?
 Гость  посмотрел на Дмитрия и сказал:
 - Теперь ясно, почему мой лучший подчинённый не распространяется о своей личной жизни.
 Дмитрий холодно посмотрел на него.
 - Юрий Константинович, как вы можете  так говорить?!  - едва сдерживая слёзы в голосе, сказал он. - Я же только недавно отошёл после смерти малыша.
 Юрий посмотрел на него с сожалением. Затем он поведал, что он тоже потерял свою дочь, только в отличие от ребёнка Дмитрия, его дочь жива, и потерял он её по своей вине. 
 Дмитрий же холодно посмотрел на него.
 "Да, Юрий, я никогда не понимал и не уважал таких людей, как вы, - думал он, - ведь не каждому дано увидеть своего ребёнка. А вы оставили жену, женщину, подарившую вам такое бесценное сокровище. Какой же вы мужчина, какой же вы человек после этого?"
 Юрий же прослезился:
 - Дмитрий Викторович, примите ещё раз мои соболезнования. - После этого он обратился к Герде
 - Я пришёл попросить у тебя прощения, дочка. Если бы я только знал, что у меня есть такая красивая дочь.
 В воздухе повисла пауза. Все трое долго стояли молча и смотрели друг на друга нетерпеливыми взглядами, ждущими объяснения. Дмитрий смотрел на  Юрия Минского, Юрий смотрел на Герду, а Герда смотрела на отца. В конце концов Минский сказал:
 - И потом, Герда, меня крайне беспокоит твоё аморальное поведение.
 Она ехидно посмотрела на него и,  усмехнувшись,  нагло сказала:
 - Это у меня наследственное, Юрий Константинович. Ваша наследственность. Только в отличии от Вас я  не стала  для родной дочери "погибшей". И я очень рада, что у моей девочки есть всё то, чего мне подчас не доставало: любящая мать, не делящая её любовь ни с кем, обожающий брат, чудесный отец и самый замечательный человек, заменивший ей отца. Простите меня, папа, но любить мужчин я так и не научилась. Вероятно потому, что мне самой не хватило любви. Поэтому всю свою любовь и всю жизнь я посвящаю своей доченьке.- После этого она открыла входную дверь и собралась уйти. Тогда Юрий схватил её за волосы и ударил лицом об стену. Дмитрий же кинулся заступаться за неё. Юрий горько усмехнулся и спросил:
 - Вы любите её?
 Дмитрий  ласково посмотрел на Герду и  холодно, но дипломатично обратился к Юрию:
 - Да, люблю. Очень люблю. И никому не дам её в обиду, даже вам. Поймите Юрий Константинович, всему есть предел. И потом, Герда - ваша дочь.
 Герда же попросила у мужа извинения за отца и сказала:
 - Дима, прости меня, пожалуйста, за то, что ты стал свидетелем этой семейной сцены. Сейчас мне нужно побыть одной.
 Дмитрий кивнул головой и, погладив её по голове, сказал:
 - Тебе сейчас нужно успокоиться. Иди, милая.
 Герда умылась, припудрилась и вышла из дома.  Выйдя,  она направилась в сторону огромного парка. Этот парк был любимым местом для наших прогулок. Нередко мы гуляли здесь вшестером, разжигали костры, жарили шашлыки, отмечали Дни рождения и другие праздники. В этом парке действительно преобладала яркая праздничная атмосфера. Все семь лет здесь чувствовалась домашняя обстановка,  отлично гармонирующая с миром дикой природы. Здесь росли чудесные белые берёзы, акации, яркие рябины, нереально красивые цветы: тюльпаны, незабудки, дикие розы, гладиолусы. А весной парк был усыпан нежными подснежниками. 
  Пройдя метра три она заметила белую Ауди Ирины. Она закрыла лицо руками и попыталась спрятаться, но Ира вышла  и, схватив её за руку, провела к машине, где, посадив её в светло коричневый просторный кожаный салон и налив ей стакан коньяка, она решила отвезти её к нам и солгала, что я в командировке.
 Когда я услышал этот рассказ, у меня мороз пробежал по коже. Однако я решил не показывать слабости и сказал:
 - И не думай, я не буду тебя жалеть. Ты сама хотела быть с Дмитрием.
 Она же встала, прижавшись лицом к стене, и заплакала уже тише. Я понял,что она сама не хотела жалости с моей стороны. Но что ей было нужно? Когда я спросил у неё об этом, она язвительно усмехнулась и сказала:
 - Как же вы с Димкой могли меня любить, если не понимали, что мне было нужно?  Я же со встречи с Димой любила только его. С тобой же я  прожила пять лет, исключительно ради карьеры и ради наших детей. Ты не думай, я никогда не нуждалась в твоих деньгах. Я согласна была жить хоть не богато, но на свои средства. Мне не нужна была твоя любовь. Ты мог любить меня исключительно  как любовницу. А это мерзко,  Виталик. Тем более когда у тебя есть  своя жена. И потом, у нас с Ириной прекрасные дружеские отношения.
 Услышав эти слова, я взбесился. Моя бывшая жена просто манипулировала мной. Ради чего? Ради карьеры, которая после нашего развода  развалилась. Я  закрыл глаза руками и крикнул:
 - Хватит! Я устал от твоего жалкого вранья. Иди в гостиную.
 Странно! Я никогда в жизни не соединял  слов "я" и "устал". чем бы это могло закончиться? И когда?
  Герда же посмотрела на меня с сожалением и сказала:
 - Жалко мне тебя,  Виталик. Ты же никогда никого не любил. Единственной твоей любовью на всю жизнь были деньги. Ты же даже на мне женился  только затем, чтобы выехать  за границу и сделать свой бизнес. Хотя нет, не только поэтому. Ты хотел отомстить жене.  Что же, поздравляю, ты добился своей цели. Однако ты быстро понял, что я тебя раскусила.
 После этой фразы мне захотелось её убить. Я всё ещё помнил нашу первую встречу в вагоне-ресторане поезда Москва-Севастополь.

 В то время я собирался открыть своё дело, однако мне поставили жёсткое условие: я должен жениться или же помириться с женой. Я пытался оспорить решение начальства, однако мне этого не удалось.
 Когда же я увидел Герду, у меня замерло сердце. Миловидная стройная шатенка с большими задорными карими раскосыми глазами, приплюснутым носом, припухшими губами и короткими волосами одетая в серебристую блузу, красную клетчатую юбку, кремовые колготки и бирюзовые туфли на невысоком каблуке сидела за столиком напротив и о чём-то разговаривала с тремя  подругами.
 Подруги её были также привлекательны. София была стройной  блондинкой 17 лет с зелёными глазами, острым носом, тонкими губами, королевскими ушами и длинными волосами, собранными в  пучок, одетая в розовый сарафан и золотистые босоножки, Анастасия была невысокой стройной  голубоглазой и рыжеволосой девушкой 21 года,    с острым носом и тонкими  губами, одетой в зелёное лёгкое платье и бирюзовые босоножки и Вероника, высокая худощавая брюнетка возраста понравившейся мне девушки с большими серыми глазами,  острым носом и тонкими губами, одетая в золотистое платье,  кремовые колготки и оранжевые туфли. Однако в Герде было что-то особенное. Но я не мог понять, что именно.
 Тут я заметил продавщицу цветов. Окликнув её, я попросил самый дорогой букет, состоящий из четырёх алых роз , трёх белых гвоздик и восьми гладиолусов. Купив цветы, я подозвал официантку и попросил передать цветы кареглазой и русоволосой девушке, сидящей за столиком напротив. Через минуту я услышал  девичью усмешку. Я обернулся и заметил, что на щеках Герды появился яркий румянец. И хотя такой она мне нравилась ещё больше, я решил, что прежде чем повергнуть девушку в шок и делать предметом насмешек, нужно познакомиться с ней. 
 Я начал прислушиваться к разговору и узнал, что одна из подруг Герды - Вероника - выходила замуж за очень богатого человека. Когда же София начала ей завидовать, Герда усмехнулась:
 - Эх, вы! Рассуждаете как малые дети. Богатый муж - это очень большая награда, которая достаётся в мире лишь двум типам людей: принцессам по крови и тем, кто этого действительно заслуживает.
 Эта ханжеская теория, произнесённая устами юной миловидной девушки, очаровала меня настолько, что я решил подсесть к ней и вмешаться в разговор. Что я и сделал. Она же холодно взглянула на меня и сказала:
 - Вообще-то вы поступили неэтично. Мужчинам непозволительно вмешиваться в женские разговоры.
 Я же обиженно взглянул на неё и сказал:
 - А вам, девочка, неэтично так разговаривать со старшими. Неужели вас этому не учили?
 Она же посмотрела на меня печально и сказала:
 - Увы, моя мама оставила меня в детском доме, когда мне было пять лет. А там всякой гадости можно научиться. Только в детском доме я прожила только полтора года до возвращения из заграничной стажировки маминой младшей сестры тёти Риты. Вернувшись из Парижа, она, узнав обо мне от бабушки, подала документы на усыновление и вскоре забрала меня к себе. В течение полугода, пока она готовила документы на моё усыновление, она всегда забирала меня на выходные на дачу. А вскоре я познакомилась с её мужем и со своими младшими двоюродными братиком и сестрёнкой с которыми очень быстро нашла общий язык. Однако, едва мне исполнилось восемнадцать, я получила от мамы телеграмму с просьбой о прощении и возвращении домой. Разумеется, я не смогла ей отказать. 
 Я был вынужден извиниться.  Девушка жившая с приёмными родителями  при живой матери на протяжении восемнадцати лет. Я почувствовал, насколько это невыносимо. Однако светского воспитания ей было не занимать. Она же улыбнулась.
 - Просто я с детства очень люблю  красивые старые фильмы. И потом, моя тётя закончила Институт культуры. И она всегда хотела, чтобы я, моя сестра Аня и брат Витя были образованными людьми.
 Тут объявили танец. Я пригласил её. Когда мы танцевали, я спросил:
 - Как вас зовут?
 Девушка улыбнулась и сказала:
 - Герда. Герда Зареченцева. А вас?
 Я же серьёзно взглянул на неё и сказал:
 - А меня зовут Виталий. Виталий Григорьев.   
 Тут я покраснел и спросил:
 - Герда, а что вы делаете сегодня вечером?
 Герда улыбнулась и сказала:
 - Я буду читать книжку.
 Я же улыбнулся и сказал:
 - Есть другое предложение.  Вы в каком вагоне едете?
 Герда  посмотрела на меня настороженно и сказала:
 - В седьмом плацкартном. А что?
 Я решительно посмотрел на неё и сказал:
 - Отлично. Значит, вечером в семь я за вами зайду.
 Этот день как назло был необычайно длинным. Я со скуки девять раз звонил сыну, пару  раз заходил в общий вагон, чтобы поговорить с пассажирами, всё закончилось тем, что я решил выйти на следующей станции, чтобы освежиться.
 "Боже мой, что со мной происходит? - думал я. - Что же она со мной сделала? Я совершенно себя не узнаю. Я совершенно не понимаю Стаса, Таню. Лишь одно я понимаю точно: моя Татьяна никогда не любила меня, и я ей был совершенно не нужен. Вначале ей нужны были деньги, а когда родился Стас, ей не хотелось, чтобы мальчик рос без отца. Да я бы и сам не хотел этого. Однако после грязного  предательства Татьяны, когда она не многозначно  смотрела на Валентина  (отца одного из одноклассников Стаса, который в одиночку воспитывал сына Кирилла), а потом я собственными ушами услышал, как они мило беседовали, после чего Татьяна сама попросила подать на развод. Какая тут могла быть любовь?  Как же долго я мечтал о мести! Вот только теперь я уже ничего не хочу. Я только хочу быть рядом с Гердой.  И чтобы мой Стасик меня понял. Ведь, несмотря на то, что я расстаюсь с его мамой, он остаётся моим сыном. И я ни за что не стану любить его меньше".
 Когда же я вышел, я сел на скамейку рядом с девушкой в лёгком белом сарафане, которая ела мороженое. Я спросил, где она его купила. Девушка повернула голову, и я увидел, что это была никто иная как Герда.
 - Мороженое продаётся в каждой палатке, - сказала она.
 Тут у меня перед глазами всё поплыло. Всё было в какой-то непонятной дымке. Солнце светило так, как не светило ещё никогда на моём веку. Герда же задорно улыбнулась:
- С хорошей погодой вас, Виталий, - сказала она.
 Я же одобрительно кивнул и пошёл за мороженым. Затем я пошёл в магазин, купил шоколадные конфеты, шоколад, кокосовый торт , яблоки, груши, апельсины, виноград, ананас, газированную воду, яблочный и   апельсиновый соки и бутылку полусладкого шампанского. Когда же я принёс всё это  в купе, мой сосед Юрий, мужчина лет 40 с чёрными глазами, греческим носом,  пухлыми губами и короткими чёрными волосами оторвался от газеты и спросил:
 - Геннадиевич, что это за провизия?
 Я смущённо улыбнулся и сказал:
 - Я, как и Вы, в поезде случайно встретил свою подчинённую Герду Зареченцеву. Так вот, вечером она сюда придёт.
 Вечером, после сервировки стола, я зашёл за ней. Когда я увидел её, я окончательно потерял голову. Она сидела  за столом в сером сарафане и читала. Яркий свет падал на её русые волосы, делая их бесподобными.Карие глаза её были опущены в книгу.
 Её соседки две старушки сидели напротив неё и вязали. В ярко-освещённом просторном плацкарте чувствовался приятный запах зелёного чая, куриного бульона и горячих пирогов.
 Ради любопытства, я сел и взглянул на ярко синюю обложку книги, которую читала Герда. Это были стихи поэтов XIX века. С улыбкой посмотрев на Герду, я  спросил:
 - Вы что же, забыли? 
 Она виновато посмотрела на меня и сказала:
 - Извините, пожалуйста.
 Я взял её руку и коснулся её губами. После чего мы пошли в мой вагон. Придя туда я заметил соседей, которые были заняты своими делами.  Юрий читал газету, а Эля, женщина лет 30 с задумчивыми серыми глазами острым носом, тонкими губами и длинными рыжими волосами что-то писала в своём ежедневнике. Я попросил у них минуту внимания и сказал:
 - Так вот, Эля и Юра, это обаятельное задорное создание и есть Герда Зареченцева - я указал на Герду.
 Мой сосед и его коллега заметили необыкновенную миловидность Герды, а Эля, задав ей несколько вопросов, высоко оценила её интеллект. Когда же она спросила у неё о семье, я откашлялся и сказал: 
 - Отличная погода между прочим.
 Эля и Юрий    кивнули головой. Я же спешно проговорил.
 - Вы не могли бы оставить нас тет-а- тет? Я должен  очень серьёзно поговорить со своей подчинённой.
 Мои попутчики сразу всё поняли и поспешили удалиться. Я предложил ей перекусить. Она же отказалась
 - Я не ем после шести,  - сказала она. - И потом, я ничего не понимаю, зачем вы сказали тем людям, что я ваша подчинённая?
 Я же улыбнулся и сказал:
 - Давайте выпьем на брудершафт. У меня как раз бутылка вина залежалась. После этого я постараюсь вам всё объяснить.
 Герда кивнула головой.  Я достал из сумки  яблочный сок и два одноразовых стакана. Налив  шампанское  в один из них, я  протянул его Герде. Себе же я налил сок. После того, как мы выпили, я взглянул на неё пристально и сказал:
 - Вообще-то я не пью. Просто был один повод.
 Герда с интересом взглянула на меня и спросила:
 - Какой?
 Я печально взглянул на неё и солгал:
 - День рождения моего сына Стаса. Представляешь, мы всегда отмечали этот праздник вместе. Рано утром я уходил по магазинам, потом прятал все подарки в свой шкаф, который закрывал на ключ, а после обеда, мы с женой преподносили ему подарки.
 Тут Герда с любопытством посмотрела на меня и спросила:
 - А сколько лет твоему сыну?
Я усмехнулся и спросил:
 - Ты что же подумала, что он маленький?
 Герда кивнула головой. Я же засмеялся и сказал:
 - А ведь Стасу столько же лет, сколько  и тебе. Ну, может быть, немного больше.
 Герда же с лёгкой завистью посмотрела на меня.
 - Повезло же твоему сыну с отцом, Виталий, - сказала она. - А мой отец вообще не знает о моей жизни.
 Я же строго посмотрел в сторону и сказал:
 - Думаешь, ему хорошо от этого? Я пришёл бы в ужас, если бы узнал, что у меня есть такая прелестная дочь, о жизни которой я ничего не знаю. А твой отец наверняка знает о твоём существовании.
 Герда кивнула головой. Я же печально сказал:
 - Тогда я очень ему сочувствую, а с другой стороны  страшно завидую.
 Герда улыбнулась. Увидев её улыбку, я  готов был подписаться под каждым словом предложенного мне контракта.
 "Я влюблён, - думал я. - Я безумно влюблён в эту девушку. Господи, только бы всё получилось! Какое же счастье, что мне не удалось оспорить это условие контракта. Господи, только бы она мне не отказала. Это теперь так важно лично для меня".
 Я взглянул на неё внимательно и сказал:
 - Ты очень красивая. Если мы расстанемся, я умру.
 Герда же усмехнулась и сказала:
 - Но нам придётся расстаться.
 Я решительно взглянул на неё и спросил:
 - А что нам мешает быть вместе? Я разведён, ты не замужем. В общем, выходи за меня замуж. Ты согласна?
 Герда холодно посмотрела на меня и сказала:
- Я согласна, но моя мама может быть против  моего замужества.
 Тогда я решил, что мы поженимся  тайно, а потом когда мать Герды смирится с нашим выбором, мы обо всём ей расскажем. Она же серьёзно взглянула на меня и сказала:
- Я не хочу обманывать маму. Я никогда не обманывала ни её, ни тётю Риту.   
Тут я взглянул на неё и спросил:
 - Я тебе нравлюсь?
 Тут лицо Герды залилось краской. Я же взял её руку и  коснулся губами ладони. Она же смутилась.
 - Ты не оставляешь мне выбора, - сказала она.
Я же усмехнулся:
 - Потому, что я не хочу, чтобы ты выбирала.
 Она серьёзно взглянула на меня и сказала:
 - Ты мне очень нравишься, однако ты женат.
 Я улыбнулся и сказал:
 - Я разведён, солнце.  Это большая разница, однако, любимая,  моё сердце  уже занято одной волшебной девушкой, которая сейчас сидит напротив меня.
 Герда холодно взглянула на меня, после чего встала и, подойдя к выходу,    сказала:
 - Ладно, Виталий, я подумаю. Спокойной ночи.
 Я же умоляюще посмотрел на неё и сказал:
 - Только не гони меня.
 Тут она обернулась и, подойдя ко мне, обняла меня и поцеловала.
 - Боже мой, - сказала она. - Как же я люблю тебя, Виталик.
 Я холодно посмотрел на неё и спросил:
 - Ты что? Ты серьёзно?
Тут она посмотрела на меня и сказала:
-Увы и ах, я больше не в силах лгать тебе и себе. Стыдно признаться,  но ты мне понравился ещё в вагоне-ресторане.
 Тут загорелся свет. Герда вскрикнула и начала собираться. Я же помог ей. Тут она умоляюще взглянула на меня и   сказала
 - Пожалуйста, давай оставим всё как есть. Забудь меня. Ради Стаса. Я не хочу разбивать твою семью.
 Тут я взглянул на неё и сказал:
 - Мою семью уже разбила моя жена. Однако если ты не хочешь, мы можем остаться друзьями, но только я не смогу жить без тебя.-Тут я обнял её и поцеловал.
 Герда взглянула на меня рассеянным взглядом и сказала:
 - Что же это такое? Что же ты делаешь, Виталик? Что  со мной? - после этого она упала на тахту.
 В душе я ликовал. Я чувствовал, что я ей уже не безразличен. Внешне же я вначале ужасно испугался, но потом только улыбнулся Тут вошла проводница и сказала:
 - Вам сколько комплектов белья?
 Я дал ей деньги и сказал:
 - Два.
 После того как она ушла, я разбудил Герду и, посадив её на свою тахту и  постелил ей на свободной тахте.
 Когда же наступило утро, я вышел на станции, пока Герда спала, купил букет, состоящий из  трёх белых астр  четырёх белых и двух красных роз,  фрукты, конфеты и бутылку шампанского. Когда я вошёл в вагон, Герда уже не спала. Она сидела в серебристом халате и расчёсывала свои русые волосы.
 - Красавица, - сказал я шёпотом.  - Какая же ты красивая. Будь ты моей женой, я бы ни за что  тебя не бросил и не отпустил.
Она улыбнулась и сказала:
 - Доброе утро, Виталий. Как спалось?
 Я с улыбкой посмотрел на неё и сказал:
 - Превосходно. 
После этой поездки мы стали очень часто встречаться. Я звонил ей каждую неделю. Когда же до оглашения решения осталась неделя, я пришёл к ней домой. Она жила в  красивом  многоэтажном доме с большими окнами.
Я позвонил ей и попросил встретить. Когда она спустилась и вышла, я обнял её и сказал:
 - Как же я соскучился! Ну пошли.
 Мы поднялись на самый верхний этаж. Герда открыла дверь своим ключом и сказала:
 - Теперь тебе нужно понравиться маме. Поэтому не говори, что ты был женат.
 Когда же мы вошли,нас встретила невысокая женщина лет 40 с большими карими глазами, острым  носом, тонкими губами и светлыми волосами.  Герда же улыбнулась и сказала:
 - Знакомься, мама. Это мой друг Виталий Геннадиевич Григорьев.
 Женщина же улыбнулась и сказала:
 - Очень, приятно, Виталий Геннадиевич, а я мама Герды Эмилия Романовна Зареченцева -После чего она обратилась к Герде:
 - Герда Юрьевна, можно вас на два слова?
 Герда улыбнулась и отошла. Спустя несколько секунд я понял, что мать Герды была против нашей свадьбы, учитывая мой возраст и семейное положение. Герда же заплакала и крикнула:
 - Зато он любит меня! А твой любимый молодой незаконный муж оставил тебя, когда ты готовилась стать матерью, на произвол судьбы. И если бы не твоя младшая сестра Рита, я бы пополнила ряды беспризорников. Так что не тебе, мама, трактовать мне о счастье.
 После этого я услышал женский плач и фразу:
 "Делай как знаешь. Я не в праве давать тебе советы. Тебе могла бы дать совет только тётя Маргарита, но только сейчас ей не до нас. Да и ты у меня уже большая самостоятельная девочка. А я... Я просто счастья тебе хочу".
 Герда же произнесла ласковым голосом:
 - Я счастлива, мама. Я самая счастливая на свете. Ведь я люблю и любима самым лучшим мужчиной на Земле! И я уверена, что тётя Рита, когда познакомится с Виталием, одобрит  мой выбор.
    
 Теперь же,вспомнив  случай в поезде, я обнял её и сказал:
 - Ты, оказывается, в самом деле ханжа. Однако ты не учла одного: каждому человеку свойственно ошибаться. Вот и я как всякий нормальный живой человек запутался и потерял всё. Однако  ещё можно всё вернуть. Ведь я очень люблю тебя и Риту.Несмотря ни на что, я безумно тебя люблю.
Герда же улыбнулась и сказала:
 - Что ж, я очень тронута твоей речью. Однако  ты не знаешь всей правды. Помнишь, тот день, когда я попросила у тебя денег?
 Я вспомнил сообщение на мобильном телефоне,в котором Герда просила денег и кивнул головой.
 - Так вот, эти деньги нужны были не Рите, а мне. Дело в том, что у нас с ней редкая группа крови. Мне пришлось стать донором для собственной дочери, а для меня донора не нашли. Однако  тут хирург  Дмитрий Викторович сказал, что его знакомый собрался сдать кровь из-за нехватки денег. И в назначенный день в больницу приехал знакомый Дмитрия. Так вот, сначала ко мне в палату вошёл Стас. Затем я увидела Сашу, человека, который отдал мне несколько литров крови.
 От этих слов у меня мороз пробежал по коже. Я готов был сам лечь под нож хирурга, чтобы сдать кровь для операции нашей девочке. Однако Герде и Саше удалось опередить меня.
 Я улыбнулся и сказал:
 - Но можно же попробовать всё вернуть
 Она холодно взглянула на меня и сказала:
 - Нет, ничего я возвращать не хочу. Я же на самом деле не любила тебя. Да и судьбы у нас разные, - После этого она отошла от меня.
 Сейчас мне казалось, что  моя бывшая жена сошла с ума.  Я добродушно  усмехнулся и сказал:
 - А почему ты решаешь за меня? Откуда ты знаешь про мою судьбу?  Быть может, судьбы у нас с тобой одинаковые.
 Она же взглянула на меня уставшим взглядом и сказала:
 - Хватит! Я очень устала от тебя. И вообще, спать пора.
 Я взглянул на неё полусонным взглядом и сказал:
 - Поцелуй меня.
 Она же холодно взглянула на меня и сказала:
 - Побойся Бога.  А если сейчас придёт Ира? Опомнись!
 Я же усмехнулся и сказал:
 - Бога должен бояться тот, кто в него верит. А я после того, как ты ушла, стал сомневаться во всём.
 После этих слов я подошёл к ней и коснулся губами её губ. Однако в следующий момент получил пощёчину. После этого я абсолютно перестал себя контролировать
 - Я люблю тебя, - говорил я, целуя её губы. - Ты даже не можешь себе представить, как сильно я  тебя люблю.
 Она же снова ударила меня. После этого я оттолкнул её.Она упала, ударилась головой и потеряла сознание. Я  достал из кармана брюк платок и побежал в ванную, где смочил его, взял пузырёк аммиака и ватку и пошёл в комнату. После чего, вернувшись, привёл Герду в чувства. Когда я взглянул в её карие беспомощные глаза, мной снова перестал управлять разум. 
 Утром я проснулся от крика Иры. Выйдя из комнаты я застал её в слезах. Когда я подошёл к ней и спросил,  что случилось, она, задыхаясь от рыданий произнесла:
 - Гер... Герда у... умер-ла. Её убили из-за тебя.
 Я вошёл в комнату и ужаснулся. Герда лежала на полу. На шее была затянута бельевая верёвка. Однако, нащупав пульс, я почувствовал его слабое биение.
 - Ира! - крикнул я. - Неси ножницы.
 Когда жена принесла ножницы, я перерезал верёвку  и начал приводить  Герду в чувства. Тут она начала кашлять.
 - Кто это сделал? - спросил я
 Герда холодно посмотрела на меня и сказала:
 - Я сама.
 Ира же обняла её и сказала:
 - Что же ты делаешь, Гердочка? Грех же это. Да и потом, подумала бы ты о дочке да и Стас тебе этого бы не простил. 
 Герда усмехнулась и сказала:
 - Ирочка, в нашей жизни нет безгрешных. Только за тобой я грехов не вижу. Ты  чужие семьи не разбиваешь.  Что же касается дочки и Стасика, то они сейчас очень далеко на своё счастье.
 Я предупреждающе взглянул на неё. Она же улыбнулась и сказала:
 - Ладно, давайте спать. Мне лично утром на работу.
 В тот момент мне было страшно как никогда раньше. Я понимал, что я трус, что я ничтожество, что я вор, укравший счастье Дмитрия и волю Герды, однако я боялся. Я боялся того, чего боится любой человек, подобный мне. Я боялся правды. Однако не только правда пугала меня. Меня пугало то. что сейчас я могу потерять Герду, свою бывшую жену, этого солнечного человечка, и свою дочь навсегда.
 "Господи, любимая, - думал я, - опомнись"
 Господи! Неужели она и в самом деле меня любит? Или это просто страх? Но чего она боится? Я же до сегодняшнего дня никогда её не бил. Даже если был прав.
 Тут я вскрикнул. Работа?! Герде же полагался месяц на восстановление после эмоционального потрясения. Да и потом со слов Стаса, я знал, что Герда была в отпуске.   Я с подозрением взглянул на неё.  Она же улыбнулась и сказала:
 - Ладно, Виталик, я скажу правду. Я возвращаюсь к мужу. Я поняла, что могу его простить, потому, что я люблю Диму.
 Утром она собрала свои вещи и ушла. И только теперь я  понял, что, вопреки моей воле, не судьба быть нам вместе.
 Тут я сошёл с ума. У меня закружилась голова. Я испуганно оглянулся вокруг и крикнул:
 - Ира! Ирина!
 Послышались  быстрые шаги. После чего дверь открылась и на пороге появилась... Герда. Я взглянул на неё и сказал:
- Ты что? Ты разве не уехала?
 Герда усмехнулась и сказала:
 - Я вернулась, Виталик. Я просто поняла, что ты мне очень нужен. Ты не думай, с Димой мы сохранили прекрасные дружеские отношения.
 Я холодно взглянул на неё и спросил:
 - А зачем я тебе? Ведь ты меня не любишь.
 Она же улыбнулась и сказала:
 - С чего ты так решил? Даже если бы я и не любила тебя,  я бы не смогла тебя забыть. Видимо, действительно сердцу, Виталик, не прикажешь.  Ты даже представить не можешь, насколько сильно  я люблю тебя.
 Тут я холодно взглянул на неё и спросил:
 - А где моя жена?
 Герда усмехнулась и сказала:
 - Ира уехала. 
 Я же   взглянул на неё с недоверием и спросил:
 - А как же твой муж?
 Герда серьёзно взглянула на меня и сказала:
 - Мы расстались.
 Я снова недоверчиво взглянул на неё и спросил:
 - А как же быть с Ритой? Она же обещала приехать на каникулы.
 Герда улыбнулась и сказала:
 - Пойдём, я тебе  покажу, где она.
 Мы пошли к  Рите. Пока мы шли, я мысленно осуждал себя и Герду. Мне казалось, что мы  портим психику нашего ребёнка.  Особенно она.
 "Ну ничего, Гердочка. Вот сейчас мы пройдём в комнату, и я  всё тебе выскажу, - думал я. - Я чувствую, что ты однажды доиграешься".
Мы подошли к комнате. Тут я строго взглянул на неё и сказал:
 - Ты себе даже не представляешь, как я тебя ненавижу. Если бы не Рита, я бы уже давно тебя убил.
 Тут  Герда открыла дверь комнаты и сказала:
 - Заходи.
 Я вошёл и то, что я увидел, было лучше всего на свете. На своей кровати, свернувшись калачиком, спала наша дочь. Герда же улыбнулась и провела рукой по её волосам, а я не удержался и коснулся губами  щеки малышки. Рита открыла глаза и, увидев меня, крикнула:
 - Папочка!   
 Я же улыбнулся и сказал:
 - Я счастлив, что судьба  всё-таки подарила нам шанс.
 Герда задорно взглянула на меня и сказала:
 - У меня для тебя есть ещё одна новость: если операция пройдёт успешно, наш Стасик скоро будет ходить. Дело в том, что Дима хочет бесплатно провести для него операцию.
 Теперь моей радости не было предела. Я благодарил Бога за то, что он послал мне такое испытание. Ведь Дмитрий был  блестящим хирургом. Тем более, что он ещё в юности научился проводить такие операции. И, наконец, Дмитрий был лучшим другом моего сына.

  В больницу мы приехали в назначенный срок. Дмитрий  же шутливо посмотрел на Стаса и сказал:
 - Ну что ж, Станислав, попрощайтесь с родными. Сейчас вы отправляетесь на самое страшное испытание.
 Стас же испуганно взглянул Дмитрия и сказал:
 - Нашёл над чем шутить. Друг, называется. Я и так боюсь. Папа, Герда, я прошу вас, пожалуйста, берегите мою Маргаритку, мою ясную звёздочку. А ты, моя милая сестрёнка, следи за своими родителями. А потом мне всё расскажешь. Договорились?
 Рита прослезилась, но тут же вытерла слёзы и, улыбнувшись, поцеловала Стаса и пообещала следить за нами. После этого медсёстры подвезли коляску, посадили в неё Стаса и  повезли в операционную.
Пока проходила операция, Герда была очень беспокойной. Её не утешала даже Рита, которой медсёстры разрешили взять стетоскоп, и она играла им, постоянно подходя ко мне и к Герде и прикладывая стетоскоп. После чего она говорила:
 - Мамочка, папочка, я обещаю вам, дядя  Дима вылечит нашего Стасика.
 Однако даже в её карих глазёнках я видел необычное для её возраста волнение. Тут вышел  Дмитрий. Лицо его выражало задумчивость.
 - Об одном я сейчас жалею, - сказал он. -  Я бросил курить. При моей беспокойной работе это бы не помешало.
Тут Герда недовольно посмотрела на него и сказала:
 - Лучше скажи, что со Стасом.
 Дмитрий улыбнулся и, обратившись к Рите, сказал:
 - Марго,  скоро твой брат будет ходить
 Герда вопросительно посмотрела на него и спросила:
 - Дима, ты не шутишь?  Ведь врачи говорили...
 Дмитрий усмехнулся и сказал:
 - Я уверен, что трансплантация головного мозга была удачной. Теперь остаётся ждать. А сейчас мне нужно вернуться к больному. Но Стасику нужно побыть здесь ещё полгода.

 Спустя полгода мы втроём приехали, чтобы забрать Стаса.  Когда Дмитрий увидел нас, он отозвал меня и сказал:
 - Виталий, можно считать, что наш Стас родился в рубашке.  Мои коллеги сделали всё возможное и невозможное. В общем, Виталий, сейчас ты сам всё увидишь, - с этими словами он пошёл обратно.
 Через минуту он вывез инвалидную коляску, в которой сидел Стас. Тот, вероятно,  был после анестезии, которую используют на процедурах, и ничего не соображал. Тут Дмитрий шутливо хлопнул его по плечу и сказал:
 - Станислав Витальевич Григорьев, вернитесь на нашу грешную  землю. Вы ещё нам здесь пригодитесь.
 Стас внимательно посмотрел   на него. Дмитрий же улыбнулся и сказал:
 - А теперь, дружище, попробуй подойти к родным.
Стас осторожно встал с коляски и начал медленно подходить ко мне.  С каждым шагом  его походка становилась  лучше. Когда же он пошёл уверенной походкой, Маргарита вскрикнула и обняла ноги Герды.  Герда же заплакала.
 Стас же обнял меня, Герду  и Риту и сказал:
 - Папа, Герда, Маргаритка, звёздочка моя, я так счастлив, что мы снова вместе. И хоть в силу обстоятельств мы живём отдельно, я обещаю вам, что мы с моей семьёй будем приезжать так часто, что вы  от меня ещё устанете. Так что, Маргаритка, очень скоро ты познакомишься со своей невесткой и с племянником.
 Рита бросилась ко мне на шею и поцеловала Стаса. И только в тот момент я понял, что Стас, Рита и Герда - это и есть моя настоящая семья  и моё главное счастье