глава 22. Побег

Срауст: Есть или нет, вот в чем вопрос?
Внутренний голос: Выход здесь!
           \ректием, прелюдия\

     Недели текли стандартно и однообразно до умопомрачения. Учеба, прием пищи, работа, свободное время, развлечения, сон — всё по графику. На занятиях по теории формы половых актов настолько обрыдли, что от слов "член" и "влагалище" тянуло в сон. На практике роль подопытных экспериментальных кроликов достала до печенок. Опутанные целой сетью проводов от электрокардиографов, фонографов, электроэнцефалографов мы поглощали неимоверное количество лекарственных препаратов, апробировали дозированные схемы нагрузочных проб. На нас воздействовали гамма лучами курсами в дозе пять тысяч радиан на различные области, включая гипофиз, надпочечники, гипоталамус, сцеживали разовый и суточный эякулят.
     Собираясь в красном уголке, который находился рядом с потайной нишей, где мы со Стервеллой регулярно уединялись по ночам, пират Джой и сержант Джордж спорили с ассистентками до хрипоты о преимуществах того или иного метода. Я рассеянно поддакивал, даже не вникая в суть дискуссии. В конце концов надоело всё,  набор развлечений уже стоял поперёк горла как кость. Даже бабник и выпивоха Джой   шарахался по коридорам, не зная куда себя деть от скуки. Фильмы ужасов не щекотали нервы, спортивные состязания не вызывали эмоций. Всё чаще мы собирались всемером в каком-нибудь закутке, рассказывали друг дружке похабные  анекдоты, играли в преферанс на спички или парились в сауне. Сержант Джордж быстро поднялся на ноги, о полученном ранении напоминал только большой рубец на груди и пигментированные пятна на коже голеней и предплечий. Каждый был закреплен за своей кураторшей. Кэт занималась с Джоем, я с Кондилломой, Джордж со Шлюхеттой. Стервелле выпала роль компаньонки, но за ней неустанно следила приставленная амазонка из внутренней охраны. От ночей на диванчике под пальмами Стервелла удивительно похорошела. Чтобы отличаться от других женщин она заказала себе форму-комбинезон. Гибкая талия, мраморные плечи, упругий бюст и стройные ноги могли свести с ума любого мужика. Амазонки всё чаще кидали на неё косые взгляды и если бы не моё заступничество, девушка давно бы уже не числилась среди живых. Джой прекрасно освоился в новой обстановке и чувствовал себя как судак в реке. Он заигрывал со всеми дамами: официантками, охраной, лаборантками, уборщицами. Узурпируя власть своей ассистентки, он клянчил дозы спиртных напитков сверх положенной нормы и частенько спал пьяный в комнате Кэт на кровати под балдахином. Однажды он напоил покровительницу до зеленых чертиков. Та назюзилась до такой степени, что пришлось встать на карачки, сунуть два пальца в рот и под громкий смех изумленных коллег блевать на паркет под ноги Шлюхетты.
     Джордж первое время ходил мрачный и постоянно твердил: «Убегу, убегу.» Мне не нравилось такое открытое выражение недовольства, я испугался, что на него «настучат» и амазонки усилят охрану. Я решился раскрыть ему замысел побега. Сержант принял это как руководство к действиям и с явным удовольствием помог детально разработать схемы возможных вариантов. Джордж повеселел, даже стал сочинять стихи, посвящая их Шлюхетте, млевшей от восторга. Вскоре нам объявили, что за хорошее поведение и особые достижения (почти весь персонал базы ходил беременный, даже девицы внутренней охраны) мы награждены поездкой на горное озеро с адюльтерным пикником на свежем воздухе. Накануне этого скромного путешествия у всех было приподнятое настроение. Джой до синевы выбрил щеки, руки, ноги и яйца; Джордж никому не доверяя свой костюм, сам отутюжил стрелки на брюках; я с головы до паха забрызгался дезодорантом «Фосфахлор», вколол себе пару кубов оксибутирата — антиоксиданта продлённого действия, остававшегося в заначке. За полчаса до отъезда мы выстроились у бункера в сопровождении десятка вооруженных симпампулек.
     Из бокового коридорчика вырулили три наших ассистенточки, три "злейшие подружки", три конкурентки. Кэт напялила «варёную» джинсовую юбку, облегающую бедра, сверху нежно-голубая блузка с вышитыми цветами и глубоким вырезом в виде сердечка. Лиловая губная помада очерчивала рот, придавая ему вид, зовущий в небытие. Шлюхетта принарядилась в светло-оранжевый комбинезон, тонированный маскировочными пятнами. Её накрашенные ресницы оттеняли золотистые тени. Волосы, обесцвеченные перекисью, собраны в причудливую прическу  «под панкующего». Оригинально разоделась Кондиллома. Черные колготки сеточкой с серебристой нитью, вплетённой орнаментом в виде бабочки, обтягивали красивые ноги. Удлиненная рубашка из темного рифленого бархата, расстегнутая до пупка, едва прикрывала интимные области сверху и снизу, закамуфлированные псевдобюстгальтером и стрингами. Юбка отсутствовала. Туфли на шестнадцати сантиметровом каблуке делали Вагинскую немного высоковатой, но лишний раз подчеркивали стройностью фигурки.
     - Обалдеть! - восхищенно прошептали мы одновременно, невольно вытянув рожи, разглядывая наших прелестниц.
     Распахнулись створки скоростного лифта и вся компания взошла на гладкую блестящую площадку. Подъемник натужно загудел, поднимая нас ввысь. Тесно прижавшись плечами, мы шумно сопели, придирчиво разглядывая детали костюмов. Секунд через сорок двери разошлись и перед нами предстало роскошное зрелище, виденное до этого только в рекламных роликах видеофонов. Безмятежная гладь голубого озера вулканического происхождения расстилалась в кратере диаметром более трехсот метров. Вокруг громоздились причудливые скалы. Крупный зернистый желтый песок на берегах формировал барханы великолепного морского пляжа. Там и сям живописно раскинулись густые кусточки. Недалеко искусно посажен небольшой смешанный лесок, прижавшийся к самому обрыву. С десяток приземистых двухэтажных коттеджей-бунгало дополнял ландшафт. На заднем плане за металлической оградкой виднелась крыша ангара и краешек бетонированной взлетно-посадочной полосы. С трех сторон горное плато окружали отвесные склоны скал, а свободный край обрывался в глубоченную пропасть, на дне которой вилась пестрая ленточка бурной речушки.
     - Поистине эдемский сад! - воскликнул я.
     Самодовольно улыбаясь, амазонки повели нас по выложенной битым кирпичом дорожке к домикам. Чистый горный воздух врывался в бронхо-альвеолярное дерево, вызывая кислородное опьянение. Мы после искусственного воздуха пещер вдыхали полной грудью и шли слегка пошатываясь от головокружения. Я совсем позабыл о своих намерениях, как сержант толкнул меня под локоть и зашептал:
     - Смотри, ангар для звездолетов.
     Я словно очнулся ото сна и нехотя произнёс.
     - Вижу, надо сначала выяснить есть ли там корабли, да и попасть туда не так просто.
     Предвкушение вечера развлечений занимало меня больше нежели авантюрное скоропалительное предложение Джорджа, да и рисковать не хотелось.
     - Послушай, давай действовать сообща. Не стоит совершать попыток заранее обреченных на неудачу. Запомни, у нас только один шанс, другого не будет уже никогда, значит надо использовать наверняка, - терпеливо поучал я сержанта.
     - Черт с тобой, - разочарованно пробормотал он и ухватив под руку Шлюхетту, стал нашептывать ей на ухо комплименты.
     Та хихикала и щурила кошачьи глазки. По деревянной лестнице с резными перилами мы поднялись на веранду. Здесь нас ожидал изумительный сюрприз. Накрытый стол буквально ломился от всяких яств, закусок, напитков, ликеро-водочных изделий. Тушеные кальмары, маринованные шампиньоны, зажаренные целиком тушки лангустов, печень носеров в собственном соку, лапки броненосцев в тесте, клюквенный напиток, коньяк «Латрос» - вот неполный перечень блюд. Все приготовлено и сервировано по самым изысканным правилам кулинарного этикета. Джой защелкал языком и подняв палец кверху напыщенно проговорил:
     - За такую жратву и выпивон я обещаю крошке Кэт измочалить её за сегодняшний вечер до потери пульса.
     Амазонки зарделись от похвал и удовольствия произведенным впечатлением. Шумно двигая стульями, мы расселись за столы. Джордж поднял бокал и произнёс тост:
     - Наши дамочки сегодня вконец распустились и это справедливо. Каждая из них цветок, а когда бутоны раскрываются, то перед созерцателями сего великолепия предстает вся нежность и прелесть благоухания, затаившего в себе немало загадок. Так выпьем за то, чтобы наши девушки всегда были так прекрасны как сегодня.
     Все дружно захлопали. После нескольких бокалов пикник потек по неуправляемому руслу. Перебивая друг друга, каждый спешил произнести свое  приветствие, провозглашали вычурные здравицы, но собеседники даже не дослушивали  поздравления до конца. Джой, упершись локтями в стол, вливал в себя громадное количество спиртного. Он заключил с Кэт пари, что сможет попробовать из каждой бутылки хотя бы грамм пятьдесят. Когда последний флакон был опробован, гангстер с налитыми кровью глазами, сграбастал руководительницу в охапку, взгромоздил её на стол и приказал:
     - Раздевайся!
     Она качаясь на каблуках, пьяная в зюзю, скинула с себя скудный наряд.
     - Танцуй! - рявкнул плохо соображающий поклонник.
     Кэт закружилась по столешнице, сбивая бутылки и вихляясь всем телом из стороны в сторону. Джой полез к ней.
     - Отрываемся по полной,  - орал он, - заголяемся для группенсекса!
     Мужчины и женщины, одурманенные алкоголем, стали срывать с себя одежку. Обнаженные тела метались по комнате. Это было похоже на игру в догонялки. Кондиллома, споткнувшись, растянулась на ковре и Джордж с диким воем накинулся на неё, одним движением перевернул на спину, закинул голени на плечи и воткнулся членом под лоно. Шлюхетта приперла меня к стойке, прижавшись к груди упругими сосками. Я оперся лопатками на колонну, поддерживающую бар, а любвеобильная начальница навалилась всем телом и жадно целуя, задышала мне в ухо. Джой изогнувшись как лук с натянутой тетивой, посадил на себя сверху Кэт и подпрыгивал в лихорадочном танце на пружинистом паласе. Охраняющие нас амазонки силой были напоены, обезоружены, раздеты догола и их заставили заниматься лесбиянством с использованием силиконовых фаллоимитаторов. Вакханалия длилась до полуночи, пока наконец, все обессиленные, попадали кто где и заснули мертвым сном.
     Я проснулся, когда солнечные лучи уже проникали в комнату узкими пучками через зашторенные окна. Пылинки в потоке света  кружились, устраивая то хоровод,  то хаотические смерчики, сливающиеся в целую метель. Я приподнялся, рядом спала Вагинская с томной улыбкой на губах. Откинувшись на подушки, я размышлял в полудрёме: «Похоже сюда нас перенесли охранницы.» В этот момент я вспомнил фрагмент обстоятельства другого события.
     Однажды я ночевал в комнате Кондилломы и точно так же как сегодня встал пораньше. Любопытство подняло меня с постели и я принялся изучать содержимое мебельных ящиков. На столе кроме непонятных бухгалтерских документов, экономических отчетов,  калькуляций и финансовых смет не было ничего интересного. Сейф надежно заперт. Со скучающей физиономией я прогуливался по паркету, вдруг неведомая сила толкнула меня к полуоткрытой тумбочке. Я наклонился и потянул на себя дверцу. К огромной радости на полочке я обнаружил предмет чрезвычайной ценности, за который в другое время не дал бы и ломаного гроша. Вопрос жизни и смерти. Дискета с оплавленным уголком, та самая с данными маршрута, из летающей тарелки амазонок. С заколотившимся от волнения сердцем, я быстро схватил дискету и засунул её за пазуху. На цыпочках выскользнул из спальни, дрожь сотрясала всё тело, дыхание перехватило. Я бегом понесся в свой номер, тщательно заперся, отключил все приборы и вставил карту в множитель. Получив две копии, надежно их спрятал и вернулся обратно. Кондиломма продолжала спать в блаженном неведении, а оригинал вернулся на своё место. Дискета полета добавляла к моему безрассудному плану побега весомый аргумент успеха. Один экземпляр я вшил в подкладку жилета, с которым никогда не расставался.
     Неожиданно за дверями послышался какой-то шум. Нащупывая тапочки, я оперся на Вагинскую, она приподняла голову от подушки,  озираясь заспанными глазами. Внезапно створки распахнулись, на пороге словно приведение стояла Стервелла. Её губы кривились гримасой полной ненависти, в кулаке был зажат нож. Я соскочил с постели, не успевая вымолвить и слова, как женщина, чуть подавшись корпусом, выбросила вперед правую руку. Нож просвистел, тяжело рассекая воздух и воткнулся Кондилломе между ребер. Амазонка, привстав на колени, схватилась за рукоять, её крик застрял в горле. Судорожным движением она попыталась вырвать клинок, но лезвие, проткнув перикард, остановило сердце. Вагинская повернулась к изголовью и рухнула на край кровати, раскинув руки. Голова повисла, волосы прядями рассыпались по паркету, через ложбинку между грудей из раны текла густая кровь, заливая ей лицо и капая на пол. Стервелла с удовлетворением смотрела на сотворённое злодейство. На полуоткрытых губах блуждала злорадная улыбка.
     - Что ты наделала! - закричал я, схватившись за голову.
     - Молчи изменник…
     Все забыли про компаньонку, которая тихой сапой проскользнула на вечеринку, надев комбез охранницы. Весь вечер она, забившись в уголок, наблюдала за дикой оргией, переполнявшей её завистью и под утро решилась на отчаянный шаг. Играть трагикомедию дальше не было никакого смысла. В комнату через боковые проходы вбегали телохранительницы. Одна, увидев свою госпожу залитой кровью и неподвижной, упала на колени рядом с телом. Воздев руки и нещадно выдирая волосы на голове, она дико завопила. Следом с бластером в руках влетела вторая, вся растрепанная. Она медленно подняла ствол, прицелившись в голову преступницы и приготовилась нажать на курок. Ещё не осознавая правильности своего поступка, я молнией метнулся к ней и с силой ударил по вытянутой руке охранницы. Бластер отлетел к ножке кровати. В следующий миг я хлестнул её по лицу наотмашь, она закрылась ладошками. Не размышляя долго, я схватил оружие и потащил оцепеневшую  Стервеллу к выходу. Её остекленевшие глаза начали проясняться, доводя до сознания смысл содеянного.
     1986г