Черный лёд Часть восьмая XV XVI

XV


     На Большом яру был отдельный своеобразный посёлок. Три больших дома и несколько землянок. Всё там было устроено для странников. Подвалы полные едой, дрова на зиму, кое-какая одежда. Любой пришлый человек мог поселиться там и жить сколько душе угодно. Но если ему приходились по душе эти места и люди по соседству, то он обязан был оставить Приёмный дом и идти в посёлок строить своё жильё, и обустраивать быт. Накануне ярмарок из подвалов доставали прошлогодние припасы и скармливали их скоту, а на их место спускали свежие овощи, сушёные грибы, орехи, пшеницу, овёс, ячмень, вяленые тушки зайцев и сильно просоленную рыбу. Мёд в кадках и хмельной квас. Прошлогодний квас, как правило, выпивали на ярмарке. Самые первые захожие странники выкладывали из дров большой костёр и поджигали его. Это и служило сигналом для окрестных поселян отправляться на ярмарку со своими припасами.
    Людей в этот раз собралось много, больше обычного. Прибыли даже от самых дальних деревень. Весть о пришедших путешественниках от самого северного ветру, о начале обучения грамоте, о строительстве новых больших лодок, разнеслась очень далеко. От рассвета до самой ночи жглись костры, пелись песни, квас лился рекой. Люди спешили поделиться своими новостями, узнать, что нового произошло у соседей, обменяться дарами.
     Из-за нижней реки приехали летние люди. Были они коренасты, круглолицы с узкими раскосыми глазами и очень смуглой кожей. Привезли с собой очень много волчьих шкур и невиданных плодов. Говорили совсем непонятно, и всегда улыбались. Но был среди них один, которого сородичи называли Старшой, умеющий изъясняться на местном наречии. Услышав историю о лодках, и о странниках, попавших в беду, он предложил переправить всех северных людей к ним на низовья. Мол народ у них мельчает. Женщин совсем нет. Приходится одной жене по три-четыре мужа держать. А чтобы ускорить событие придумали, как к лодкам прикрепить полозья от саней. Таким образом, лодку можно было тянуть по снегу и по льду реки. А впрячь можно быков или коней. А добравшись до северного круга вовсе сменить большой скот на мелкий. Например, собак. Такого оборота никто не ожидал. Михей сидел у костра и курил свой табак без остановки. Вроде приветливы были эти гости. Но что-то настораживало. Старшой с улыбкой заявил, что если не примут решение, как они хотят, то вынуждены будут люди Старшого набрать невест из этих посёлков.  А где ж их взять, невест-то столько. А сын Старшого Карима с нескрываемым интересом пялился на Роську его. Она ж совсем мала. Куда её в невесты? Да и давно заметил Дед насколько сблизились Симка с Росией. Видно было, что зарождается что-то особенное, не просто детская дружба. Впервые Деду пришлось выбирать между совестью и родственными чувствами. С одной стороны, помощь сразу двум народам, но захотят ли северные люди перебираться так далеко. С другой стороны, жалко было отдавать своих девушек на чужбину. И решил Дед Михей объявить общий совет. На котором представители всех посёлков, в том числе и северные гости, будут решать, как им поступить. За этими размышлениями его и застал Старшой.
    - Добро отдыхается, отец. – Михей даже вздрогнул. Ему казалось, его уже давно-давно не называли отцом. Вроде как вырос он из этого возраста. – Я вот что думаю. Люди согласятся переселить северных к нам на низовья. И останутся ваши невесты при вас. Разве что сами кто пожелает за нашими женихами пойти. А вот внучку твою сын мой Карима сватает за себя. Он у меня крепкий. На волка уже в одиночку ходил. Ему 16 лет, по-вашему зим, стало быть. Он её не обидит.
     - Что ж ему так приглянулось во внучке то моей? – нехотя отозвался дед. – Она ещё ребёнок. Худа, нескладна. Что?
     - Пойди, пойми этих детей. Песню она пела в кругу девушек. Да так, что у меня и то сердце защемило. А уж сын так и вовсе голову потерял. Говорит, по местным законам согласен остаться у вас в посёлке, как положено, дожидаться пока вырастет Роська.
     Михей поморщился: «Вот всё-то он знает, будто наблюдал долгое время за их посёлком» вслух же произнёс:
   - Да я б и не против. Да только ведь засватана она уже. – Что это? Ложь во спасение? Или? Не мог даже самому себе в этот момент ответить Дед Михей, самый мудрый, самый рассудительный человек во всей округе. Что-то происходит в этом мире?
   - Эх, жаль. А может у неё самой спросить? Может, передумает она? Может вашему жениху с нашим Каримой силами помериться?
   - Силами мериться будет негоже. Заведомо слаб противник. Но Роську спросить, конечно, можно.
   Он окликнул бегавших неподалёку мальцов и велел им найти Роську, привести к нему.
   Росия пришла вместе с Симкой. Дед с удовольствием отметил, что Симка выглядел для своего возраста весьма солидно. Несмотря на то, что он на три зимы младше, ростом был выше на целую голову. И скроен ладно. Вполне сошёл бы за ровесника Роськи.
    В это же время подошёл и сын Старшого Карима. Принёс тулупчик меховой и какое-то мудрёное украшение из разноцветных камней. У них в посёлке тоже девушки любили себя украшать. Да только, то всё были ленточки, да кусочки меха. А тут камни, тяжёлые на вид. Не понравится Роське такое украшение – подумал Дед. Но тут увидел, что Карима прячет ещё что-то за пазухой. Догадавшись, что это Деда охватил прямо физический страх. Нет!!! Что ж вы делаете то люди? Нельзя так! Это ж.... подкуп.
     Карима тем временем подошёл к девочке и заговорил на местном наречии, хотя до этого делал вид, что не понимает ни слова:
    - Росенька, солнечная девочка. Я принёс тебе подарки. Ты так пела, что душу мою растопила. Она стала мягкой и послушной как древесная смола. Бери, лепи что хочешь. Это вот тулупчик из меха степной лисицы. Он согреет тебя зимними холодами. Это бусы, наши женщины одевают их, когда красуются перед женихами. А это – он засунул руку за пазуху и достал оттуда маленький пушистый комочек чёрно белого окраса – это щенок чёрно-бурой лисицы. Если ты вырастишь его сама, он будет твоим верным спутником.
      У девочки буквально загорелись глаза. Если при виде разноцветных камешков она осталась равнодушна, то лисёнок действительно её впечатлил. Она взяла его на руки и стала гладить и обнимать, и заглядывать в чёрные глаза бусины. Эти бусины она сочла более стоящими.
     Симка всё это время стоял поодаль и молча наблюдал за происходящим. Он понимал, что сбылись его самые страшные опасения. Карима тем временем продолжал лить мёд в уши девочки:
      - Я очень тронут тем, что ты приняла мои подарки. В моих краях это знак благосклонности. Я хочу остаться в ваших краях. Обучаться грамоте, помогать по хозяйству. Ты не против?
    Роська продолжала тискать пушистый комочек, тем временем пока Старшой накинул на её плечи тулупчик и повязал на шею бусы из камней.
    - А когда придёт время тебя засватать, я буду надеяться, что ты выберешь меня.
     Симка в этот момент издал недовольный возглас и решительно шагнул вперёд. Но Дед схватил его руку и резко остановил.  «Стой, прошептал он. Не смей раздор вносить». От обиды у Симки защемило под ложечкой. Как же так? Ведь это вовсе не он раздор затевает. Разве не видно?
     Роська вскинула большущие глаза на Кариму. Посмотрела долгим взглядом, и ответила:
   - Конечно можешь остаться. Отчего мне быть против? Только помогать по хозяйству будешь не в моём доме, а в общей избе, где все парубки обитают.
   «Вот! Получили? Не удалось провести Роську» - Дед был необыкновенно рад за внучку. И только Симка сжал кулаки и закусил губу. Ему было обидно до боли. Он хотел, чтобы она кинула им в лицо подарки. И отказала в гостеприимстве. Очень скоро ему самому переселяться в общий дом. И совсем не хотелось, чтоб там находился этот чужак.



                XVI



   День близился к вечеру, когда компания из двух взрослых и троих детей увидели крыши дачных домов. Как ни странно, но ледяной дождь пощадил дачный посёлок. Хотя и здесь были достаточные разрушения, но домов уцелело много. Погода выдалась ясная, и даже было жарко.  От земли тянуло едким испарением, а кое-где сильно нагревшись на солнце, маслянистая жидкость начала тлеть, местами она воспламенялась и лизала землю большими языками пламени. «И прижжёт Солнце раны Земные огнём...», мысли о шамане уже ни на секунду не оставляли Мишкину голову. И он время от времени содрогался от картин, которые рисовало его воображение. Он понимал, что если всё разгорится достаточно сильно, то им просто негде будет спрятаться. Если только не попадётся хотя б небольшой сухой островок земли.
  До дома Евиной бабушки было совсем не далеко. Что называется, рукой подать. Но неумолимое пламя на глазах путников словно огромным покрывалом накрыло посёлок. И если совсем недавно в глазах Евы читалась какая-то надежда на то, что бабушка жива и невредима, то теперь взгляд её потух. Она молчала и не реагировала даже на писк младенца.  Огонь подступал буквально со всех сторон. Какое-то время они убегали от него, стараясь держать направление в сторону дач. Но потом стало понятно, что и туда бежать опасно. В воздухе стоял такой смог, что и дышать было совсем невозможно. Мишка старался напустить на себя спокойный вид. Как-то подсознательно, он возложил на себя ответственность за своих спутников и теперь не мог позволить себе поддаваться панике. Но и в его душу постепенно начало заползать отчаяние и ощущение безысходности. И все их попытки спастись были ни что иное как продление мучительной агонии. Детей они водрузили на велосипед, всех троих. Привязав ремнями от рюкзака. И они навалившись друг на друга спали. Да-да. Именно спали. Миша не хотел думать о чём-то другом. Иногда он поочерёдно наклонялся к лицу одного из малышей прислушивался, дышит ли. И в ответ на напряжённый испуганный взгляд Евы кивал: Всё в порядке, дышит. Хотя сам в этом полностью уверен не был.
    В какой-то момент Ева вдруг села на землю. Уткнувшись лицом в колени.
  - Всё. Я больше не могу. Дай мне моих детей. Я обниму их и буду так сидеть пока… пока не придёт конец. Дальше идти уже некуда. – Молодому человеку в первый момент хотелось так и сделать. И сесть самому рядом, обнять Еву, её детей и свою Василису. И всё. Он взглянул на девочку. Она шевельнулась и скривив губки захныкала.
  - Мися, дай пить. Пить мне. Ну да-ай. – нет, она не капризничала. Она умоляла его. И это толкнуло его на самый последний отчаянный рывок.
  - Ева, вставай. Я знаю куда нам идти. Мы пойдём назад.
  - Куда, назад? Ты с ума сошёл? Там огонь.
  - А какая тебе разница? Ты собираешься сидеть и ждать огонь здесь? Если ты решила оставить попытки спастись, то не всё ли равно. Не покончить ли с этим разом, а? Там откуда мы бежим, горит уже давно. И есть надежда, что мерзкая космическая масса вся выгорела. Но придётся пробежать какой-то промежуток в огне.
  И не дожидаясь согласия девушки, он оторвал от своей рубашки подол. Смочил остатками воды, которая ещё была в канистре. Намотал куски мокрой ткани на лица детей и Евы. И с каким-то остервенелым усилием схватив велосипед, побежал прямо в огонь. Он даже не оглянулся на девушку, так как понимал, что она последует за ним. А точнее за своими детьми. Бежать в огне пришлось, как оказалось, недолго. Всего минуты две, не более. Во время бега в огне у Евы загорелись волосы.  Мишка с ужасом подумал о них только когда они уже выбежали на другую сторону. Молодая женщина спешно натянула на голову капюшон куртки. Он потушил огонь на волосах, но оплавился сам и прилип к шее и щеке, оставляя сильные ожоговые раны… По ту сторону пламени, воздух был намного чище. Ветер гнал и пожар, и многострадальных путников в одном направлении.  Опустившись на выжженную землю, они долго откашливались, плевались и сморкались, стараясь прочистить органы дыхания.  Дети наконец очнулись и заголосили хором на все лады. Но Ева с Мишей только обрадовались этому истошному рёву.
  - Так и надо, пусть проорутся, лёгкие прочистят. – Ева выглядела ужасно. Сквозь сажу на щеке сочилась кровь. Она машинально оторвала прилипший кусок расплавившейся нейлоновой ткани. И теперь щека представляла собой сплошное месиво сажи, грязи и крови. У Миши подступил комок к горлу. Обработать рану было нечем. Не было даже воды. И тут перед его внутренним взором возник образ друга Володьки. Тот просил его не показывать бункер никому. Только если будет очень крайняя необходимость. Уж не тот ли это случай наступил. Там в бункере была бутыль со спиртом. Володька с какой-то непонятной целью, прежде чем обмотать книги пищевой плёнкой протирал их спиртом. И если космический снаряд не угодил прямо в перекрытия бункера, то там есть и вода, и спирт, обработать раны. И хоть какое-то убежище, чтобы отдохнуть. Главное теперь, было сориентироваться на местности и определить куда идти. Куда ни глянь перед ними простиралось чёрное поле, с кое-где тлеющими островками. И только в одном направлении всё ещё бушевало пламя. И идти предстояло именно туда. Нужно найти дорожное полотно, если это ещё возможно. Ведь смола асфальта, тоже могла расплавиться и сгореть.  Велосипед с детьми катить стало совсем неудобно, так как шины и покрышки превратились в лохмотья. Но выбора не было. Надо двигаться, и постараться засветло найти бункер.
     Ближе к вечеру, когда уже на небе зажглись первые звёзды, они дошли до характерного холма, в котором предположительно находилось заветное убежище. Младшие дети Васа и Вася, как оказалось, младшего сына Евы звали Вася, не переставая плакали. Васа просила есть и пить. Миша как мог уговаривал её потерпеть. Маленький Василька очевидно просил того же. Но Ева уже не пыталась приложить его к груди.  После пары попыток насытиться при помощи мамы, и обнаружив, что грудь пуста, малыш поднимал ещё пущий ор.  Лишь только старший мальчик Игнат терпеливо шагал рядом, иногда шмыгая носом и покашливая. Поняв, что всех троих тяжело катить на велосипеде, он попросился пройтись пешком.
    Миша обошёл холм вокруг и увидел плоский край плиты, которым Володя Валяев закрывал вход в свой тайник. Силы были совсем на исходе, но парнишка, сделав поистине нечеловеческие усилия всё же сдвинул плиту с места, открыв небольшой проход внутрь. Внутри было темно и холодно. Но сухо и не пахло гарью.  Левша столько раз бывал в этом бункере, что точно знал, где что находится. Он, ощупывая предметы и стены прошёл вглубь, нашёл флягу с водой. Пошатал и к своей огромной радости обнаружил, что воды в ней ещё много. Потом пошарил рукой по полкам в поисках фонарика. Он обязательно должен быть где-то тут. Но не нашёл. Набрал воды в литровую банку, которая всегда стояла рядом с флягой, и пошёл за Евой и детьми. Уже возле выхода споткнулся о какой-то предмет. Нагнулся чтобы пощупать что это было и, о, чудо! Это был тот самый фонарик. Когда он вышел на улицу, уже совсем стемнело, и эта чудесная находка была очень даже кстати