Уроки Белинского

 
        (к 200-летию со дня рождения В.Г.Белинского)

       "Его назначили в соавторы к классикам. Жандарм от словесности, Белинский поставлен следить за русскими писателями - чтобы они не слишком высовывались за границу критического реализма". (П.Вайль, А.Генис. "Родная речь. Уроки изящной словесности". 1991 г.
        Именно такое впечатление вынесло от изучения статей Белинского в советской школе большинство наших соотечественников. Плюс ещё выстроенная в учебниках истории "когорта" революционеров-демократов, относимых со ссылкой на статью Ленина к "разночинскому этапу революционного движения в России (1861 - 1895 г.г.)". Её традиционно открывал В.Г.Белинский (годы жизни - 1811 - 1848)(?). А некрасовские строчки "Учитель! перед именем твоим Позволь смиренно преклонить колена" вообще уже очень давно перестали относить к Белинскому, считается, что это - о школьном учителе...
        А между тем личность Белинского куда сложнее и многообразнее, чем можно подумать. Это не представитель "когорты" разночинцев в общественном движении России, а лишь один из первых незнатных людей в большой литературе и публицистике (не считая давнишних Тредиаковского и Ломоносова). Он старше Лермонтова (близкого соседа по Пензенской губернии) и не дожил до эпохи реформ в России. Западник? Нетипичный западник. Революционер? Скорее человек, сильно колебавшийся в политических воззрениях -от "примирения с действительностью", уверяя себя, что надо служить властям, альтернативы которым нет, до революционаристских наскоков на эту действительность, вплоть до заявлявшейся в сердцах пресловутой "маратовской любви к человечеству". "Ястребок", как его прозвал ещё в пензенской гимназии губернский инспектор, начинающий писатель Лажечников, стал "неистовой" птицей, мятущейся по небесам общественного поприща, ищущей высоты и разящей врагов, приобрёл себе почитателей, недоброжелателей и, думается, постоянное имя и читателей.
        Отчасти с лёгкой руки Некрасова в поэме "В.Г.Белинский" укоренилось не очень верное представление о семье и детстве Виссариона. Его отца нельзя считать только пьющим и бьющим детей. Уездный лекарь, получивший образование в Военно-медицинской академии, отставной моряк, Григорий Никифорович был человеком, заботившимся о детях. Он мало походил на известного по Пушкину "отставного советника Флянова". Правда, его репутация в городе Чембаре была отчасти, как у гоголевского Ляпкина-Тяпкина - вольтерианец, в церковь не ходит... Но, в отличие от достославного персонажа "Ревизора", взяток не брал - взяточников разоблачал. С годами, поссорившись со многими местными жителями, он стал нелюдим и подозрителен - тут и пошло то, что услышал Некрасов...
        Буквы в семье дети учили, вероятно, по "Азбуке в память о 1812 годе" - война была ещё недавно. Первой книгой мальчика, показываемой в доме-музее в Г.Белинский(Чембар), была... та самая "Повесть о приключении англинского милорда Георга", насчёт которой тот же Некрасов через много лет помечтал, чтобы народ понёс бы с базара "не милорда глупого - Белинского и Гоголя". Позднее Виссариону Григорьевичу пришлось рецензировать новое издание "Милорда", где, хоть он и заметил, что книга пустая, но с ностальгией вспомнил детство с тягой к "дивным приключениям"...
         Всё дальнейшее - путь от ученика открытого пензенским губернатором Сперанским уездного училища до сотрудника редакции популярнейших в России журналов - далось Белинскому очень непросто, как любому тогдашнему разночинцу, вынужденному, чтобы "пробиться в свет", учась, подрабатывать, мучительно искать средства к существованию, при этом ещё помогая родственникам. Даже изменил букву в фамилии - "Белынский"на "Белинский", что звучнее. "Хотя Москва сначала и не нравится, но чем более в ней живёшь, тем более её узнаёшь, тем более ею пленяешься", - писал он друзьям, поступив в университет. Исключённый за вынужденное "нерадение" и преследуемое изначально уже при Николае I вольномыслие, он "завоёвывал" Москву, начиная со случайных статей и переводов, и кончая работой в "Московском наблюдателе". А затем "завоёвывал" и Петербург.
         В наши дни кажется, что Белинский писал свои статьи о признанной литературной классике. Шутка ли - "Сочинения Александра Пушкина", Лермонтов, Гоголь... Но в то время ещё далеко не всем было очевидно, что это - классика. Как писал спустя полвека В.О.Ключевский (ещё один земляк Белинского), бывший ребёнком в 1840-ые годы,"мы попали, так сказать, в литературное затишье, начали читать Онегина, когда о Пушкине вспоминали, но уже не спорили". И в период этого "затишья" живейший интерес подрастающего поколения к уже ушедшим Пушкину и Лермонтову (далеко не оценённым по достоинству при жизни!) пробудился во много благодаря Белинскому. А уж чтобы изучать Пушкина, Грибоедова, Лермонтова, Гоголя в школе - до этого не дожил и он. Ведь ещё в конце 1850-ых годов Пушкина или Гоголя с опаской листали многие директора и инспектора учебных заведений, не решаясь окончательно дать их книги ученикам.
         Никуда не денешься - именно Белинскому обязано отечественное литературоведение систематическим обзором литературного процесса (знаменитые "Взгляды на русскую литературу" каждого года). В статьях о Пушкине общая характеристика литературы "спроецирована" и на предыдущие периоды - Пушкин появляется лишь в четвёртой из одиннадцати статей, до этого разобрано всё, что было с петровского времени до Пушкина, что подготовило его гений. "Неистовый Виссарион" мог при этом пренебрежительно отнестись к надоевшим ещё с гимназии Сумарокову и Хераскову, оценённым заново уже в ХХ веке, но самые вершины указаны точно - Ломоносов, Державин, Крылов, Карамзин, Жуковский, Батюшков. И если отвлечься от школьной зашоренности в восприятии "программных" статей, то каким образным и лёгким языком он писал! Вспомните хотя бы: "Читайте вы..."Майскую ночь", читайте её в зимний вечер у пылающего камелька, и вы забудете о зиме с её морозами и метелями; вам будет чудиться эта юная, бледная красавица, жертва ненависти злой мачехи, это оставленное жилище с Одним растворённым окном, это пустынное озеро, на тихих водах которого играют лучи месяца, на зелёных берегах которого пляшут вереницы бесплотных красавиц. .. Это впечатление очень похоже на то, которое производит на воображение "Сон в летнюю ночь"Шекспира." Здесь всё - и непосредственные ощущения от знакомства с книгой, заполняющей воображение, и поэзия тёплой ночи, соединяющая в наших чувственных образах Шекспира и Гоголя. Перечитывайте Белинского - многое поразит точностью на все времена, с чем-то не очень, может быть, согласитесь - но получите наслаждение!
          Зачастую жизнь Белинского представляется как сплошная журнальная работа, идейная борьба(и борьба за существование) - словом, личной жизни тут как будто нет. Образованные люди немало знают о личной жизни Пушкина, Тургенева, Некрасова, Достоевского, Толстого, Чехова, но, как правило, ничего про Белинского. На самом деле было девятилетнее знакомство с будущей женой - классной дамой Марией Васильевной Орловой и женитьба лишь тогда, когда это позволили гонорары в "Отечественных записках". Единственная выросшая дочь - Ольга, приехав на лечение на Корфу, вышла замуж за греческого коммерсанта, и потомки Белинского до сих пор живут на земле Эллады. Среди них многие вошли в греческую элиту - например, профессора Афинского университета. Правнук критика был участником Сопротивления, попал в немецкий концлагерь и после 1945 г. стал жить во Франции, где оказалась теперь его родовая ветвь. Потомки Белинского нередко приезжают в Россию - очевидно, мы дождёмся их и в этом году.
          Многие годы в нашей стране учили письмо Белинского к Гоголю и не разбирали книгу последнего "Выбранные места из переписки с друзьями", ставшую предметом осуждения критиком. Потом, в конце перестройки, заново открыли книгу Гоголя и стали высоко оценивать уже её, а не реплику Белинского. Прошло ещё время, и вот, когда недавно отмечалось 200-летие Гоголя, вновь стали признавать его последнюю книгу неудачной. Выскажу свою точку зрения: в книге Гоголя немало достоинств, хотя есть и наивный патриархально-почвенный утопизм, на который указал Белинский. Хотя бы утверждение Гоголя, что русский народ глубоко религиозен и поэтому его легко нравственно совершенствовать в системе малореформируемой власти, Белинский опровергает известным замечанием, что русский человек произносит имя Бога, почёсывая задницу. Абсолютно актуально звучит в современной России, где усиленно крестятся ворующие чиновники и заказывают молебны всякие "братки"... Кто более прав - нетипичный западник Белинский или нетипичный славянофил Гоголь, каждый читатель решает сам. Но для этого на уроках истории и литературы надо знакомить учеников и с той, и с другой точкой зрения.
          Полная тягот и лишений жизнь Белинского оборвалась в бурном для Европы 1848 году в 37-летнем возрасте от "профессиональной" болезни неустроенного журналиста XIX века - чахотки. Понятный вопрос - что было бы с ним, если бы он прожил ещё хотя бы десять лет? Вероятно, в наступившее до 1855 года "мрачное семилетие" Белинский лишился бы возможности печататься, как целый ряд духовно близких ему людей, постоянно находился бы под полицейским надзором, возможно, даже подвергся бы аресту. А затем, в период гласности и общественного подъёма, почитался бы последователями, как "учитель", но был бы ими уже несколько оттеснён. Что бы он ещё написал - трудно предположить, ведь кто знает, что могли бы написать Пушкин, Лермонтов, если бы не их ранняя гибель? (впрочем, вспомним - Белинский считал, что Пушкин стал бы ещё и великим драматургом и великим историком).
          Хотелось бы ещё высказать пожелание - хотя бы в связи с юбилеем уделить какое-то внимание немногим сохранившимся памятным местам, связанным с Белинским - квартире в Петербурге на Литейном, усадьбе в Большом Левшинском переулке в Москве, где будущий критик служил в молодости секретарём. Чтоб не повторился известный случай со сносом в Москве дома, где жил Виссарион Григорьевич, для строительства райкома партии (и это - когда все зубрили в юные годы Белинского...)