Загадки Ивана Фёдорова

             В 2014 году было отмечено 450-летие выхода в Москве первой отмеченной в документах печатной книги - "Апостола" на Печатном дворе в Москве. Известно, что книга вышла по царскому указу, и что работу Печатного двора возглавлял Иван Фёдоров. Для непосвящённых, казалось бы, всё ясно: Иван Фёдоров - первый русский  книгопечатник. Но если заняться детальным исследованием фактов, связанных с началом печатного дела в России и ближних землях, многое становится весьма запутанным...
            Прежде всего - кто он, Иван Фёдоров? И только ли в 1564 году начал печатать книги? На первый вопрос ответить очень трудно. Достоверно известно одно: печатник упоминается в выходных данных своих книг, вышедших позднее, за границей Московского государства, как "Иван Фёдоров с Москвы" (или "Москвитин"). То есть Фёдоров - отчество незнатного человека, которому нельзя было писаться с "вичем"? Но неясно: "с Москвы", как уточняется - это означает, что человек долго жил в Москве, или "из Московского государства", как можно было написать, когда печатник работал в литовских и польских владениях?
             Ингда высказывают предположение, что Иван Фёдоров - белорусского происхождения, находя в его типографском знаке сходство с гербом шляхетского рода Рогоза. А самое интригующее - запись от 1532 года в документах Краковского университета, что там в это время учился некто "Иоанн Теодор Московский из Петковиц (местечко в Белоруссии)". Всё-то хорошо, и значит, это - редчайший случай, когда человек из России(хоть и рождённый в Белоруссии) в XVI  веке учился в католическом университете! Но некоторые сомнения вызывает соотнесение во времени: значит, наш Фёдоров стоял во главе Печатного двора в Москве уже в 50 с лишним лет и через много лет  после учёбы в Европе. Прожил же тогда печатник явно больше семидесяти лет (умер в 1583 г.), а деятельность его в последние годы на Волыни и во Львове и поездки по разным странам Европы были очень активными, вплоть до последних месяцев жизни. По поводу же шляхетского происхождения сомнения добавляет то, что Иван явно воспринимался в Москве как незнатный человек. Правда, помощником его был белорус - Пётр Мстиславец.  То же, что фамилия "Фёдоров" на самом деле - отчество, ещё не говорит об Иване как точно незнатном человеке - фамилии даже именитых бояр в это время ещё "скакали" от отца к сыну, давались по деду или отцу, например: Захарьины-Юрьевы-Романовы.
             Всё же большинство исследователей не отождествляют печатника Фёдорова с таинственным московитом из Петковиц. И определяют время его рождения как 1520-1530 г.г., то есть Иван мог быть 20-30 лет, когда о нём появляются первые косвенные сведения в Москве, и прожил не более 60 с лишним лет, оставаясь чрезвычайно активным.
             Загадки продолжаются и в вопросе о первенстве Ивана Фёдорова в своём деле. известно, что в Москве уже в 1550-ые годы выпускались печатные книги (по крайней мере, пять)без указания издателей. Имел ли к этому отношение Фёдоров - до сих пор предмет споров, хотя косвенно известно, что он был за немалое время до 1564 года (в 1551 г) поставлен на Стоглавом соборе митрополитом Макарием дьячком в церкви Николы Гостунского в Кремле. Некоторые историки считают, что Ивану покровительствовал также деятель "Избранной рады" при Иване IV игумен Сильвестр. Но всё это догадки...
              Самые же первые печатные книги попали в Москву, вероятно, из Вильно, где ещё в 1522 году основал славянскую типографию Франциск Скорина, считающийся белорусским первопечатником.  Возможно, среди его учеников был и приехавший в Москву Пётр Мстиславец (уроженец города Мстиславль). Ещё во времена Василия III советовал начать книгопечатание в Москве Максим Грек...
                ------
             ... А каково вообще было значение того, что делали Гутенберг, Кэкстон, Скорина, Иван Фёдоров, для культуры и жизни людей? В наши дни может показаться: так ли уж важна замена рукописных книг печатными? Что это по сравнению, например, с Великими географическими открытиями, с овладением паровой энергией или началом электричества? Ну, стало книг больше, затраты на них стали меньше, а что ещё? А на самом деле печатный станок многое изменил в мировоззрении людей.
               Всмомним, что писал Виктор Гюго в романе "Собор Парижской Богоматери":
               "В XV столетии всё меняется.
               Человеческая мысль находит способ увековечить себя, обещающий не только более длительное и устойчивое существование, нежели зодчество, но также более простой и лёгкий. Каменные буквы Орфея заменяются свинцовыми буквами Гутенберга.
               Изобретение книгопечатания - это величайшее историческое событие. В нём зародыш всех революций...
               В виде печатного слова мысль стала долговечной, как никогда: она крылата, неуловима, неистребима. она сливается с воздухом. Во времена зодчества мысль превращалась в каменную громаду и властно завладевала определённым веком и определённым пространством. Ныне же она превращается в стаю птиц, разлетающихся на все четыре стороны и занимает все точки во времени и пространстве."
               Печатная книга, воспроизведённая во множестве экземпляров, гораздо более могущественна, чем долго переписываемая.  Печатное слово трудно уничтожить, в то время как бесследно потерялись многие рукописные тексты.
               И становится понятнее, почему у книгопечатания было немало врагов. Гонения на изобретения Гутенберга чинили прежде всего сильные мира сего, боявшиеся быстрого распространения неугодных им взглядов и идей. Впрочем, тут было всё: и весьма обычное для того времени суеверие - боязнь того, что буквы можно механически тиражировать и тем самым как бы манипулировать словом Божьим, и козни корпораций переписчиков против более успешных конкурентов... Поэтому пытались преследовать печатников и высшие церковные круги, и монашеская братия, которая составляла большую часть переписчиков книг. Всё это, очевидно, пришлось пережить и Ивану Фёдорову в Москве.
                --------
             И ещё один резонный вопрос: почему книгопечатание, как ни крути, как ни верти, как ни выноси его начало в Москве к возможно более ранним временам, всё же появилось в России значительно позже, чем в большинстве европейских стран? (Первую печатную европейскую книгу выпустил, как известно, в Майнце (Германия) Иоганн Гутенберг в 1450 году). В истории европейского книгопечатания, хронологии его распространения вообще много интересного и парадоксального. Ведь возникло оно в раздробленной Германии, а не в набиравших силу в XV  веке централизованных государствах - Франции, Англии, Испании. Дело в том, что в Германии имелась бОльшая свобода для издателей и авторов книг в условиях вольных городов и вообще самоуправления городских коммун. И людей, нуждавшихся в книгах, там было больше.
              Из Германии печатный станок проникает сначала в ренессансную уже Италию, тоже раздробленную и тоже с самоуправляющимися городами (правда, поприжатыми к тому времени тиранами). И лишь позже, уже в 1470-ые годы, печатни появляются в Лондоне, Париже, Толедо (почти одновременно), в Венгрии при Матьяше Корвине.Тогда же появляются первые славянские печатные книги - в Праге, Кракове, Цетине. Этот процесс шёл медленно и при королях на Западе, сосредоточивших типографское дело в основном рядом с собой, и в разорённой после гуситских войн Чехии, и в раздираемой распрями магнатов Польше.  В малограмотную тогда Северную Европу книгопечатание пришло лишь к концу XV века,  в начале XVI  века появилось в Великом княжестве Литовском и, наконец, в середине века - в Москве. Лишь к этому моменту централизованная власть в России достаточно укрепляется для того, чтобы поощрять печатников. И позднее всего в Европе печатные книги приходят на Балканы (кроме ранее затронутой полоски самоуправляемых городов на Адриатике) - ведь там и церкви тогда разрешалось строить местному населению ниже османского всадника...
                ------
            Итак, Печатный двор, судя по всему, существовал в Москве ещё в 1553 году. Правда, по другой версии, книги, выпущенные в Москве до фёдоровского "Апостола" - псалтыри, триоди и Четвероевангелия печатались в какой-то другой, анонимной типографии, а Печатный двор (источники сбивчивы) строился целых 10 лет - до 1563 года, когда он вновь упомянут в документах. Абсолютное преобладание среди первопечатных книг богослужебных вызывалось, прежде всего необходимостью быстро распространять книги с исправлениями, инициированными Стоглавым собором, а также расширением сети церковных и монастырских библиотек на осваиваемых территориях. В 1556 году царь Иван упомянул "мастера печатных книг" Марушу Нефедьева.
           Известно, что до достоверных сведений о работе Печатного двора в Москве (примерно в 1552 году) Иван IV обращался к датскому королю Христиану III с предложением прислать печатных мастеров. Возможно, что у одного из них - некоего Ганса, "переплётчика", учился Иван Фёдоров, во всяком случае, этот "книгопечатного дела мастер" упомянут, как "смотревший" "Апостол" 1564 года.  Но с такой версией согласны далеко не все, кто изучает фигуру нашего первопечатника - часто  подвергается сомнению вообще работа Ганса (Бокбиндера) в России. Ясно, по крайней мере, что попытка наладить печатание Библии датчанами в России не удалась, так как это бы означало движение по направлении к протестантизму, к которому пытался в письмах склонить Христиан русского царя.
           И вот - 1564 год. 1 марта выпущено первое точно датированное издание Печатного двора- "Апостол" ("Деяния святых апостолов"). Книга, отпечатанная в палатах на Никольской улице, вышла примерно в 2000 экземплярах и представляет подлинный шедевр - литографические фигуры, особый шрифт на основе полуустава, использовавшийся затем почти сто лет. В книге названы её печатники - Иван Фёдоров и Пётр Мстиславец. Послесловие, где говорится о важности исправления церковных книг, принадлежит самому Фёдорову. Кстати сказать, все книги, изданные Иваном Фёдоровым, не содержат ни одной опечатки! Такая точность в XVI  веке была присуща ещё лишь венецианским типографиям.
           Через год на Печатном дворе выпущена ещё одна учебная книга - "Часовник".
 И тут - ещё один поворотный момент в судьбе Фёдорова и ещё одна загадка. То ли в конце того же 1564 года, то ли в 1566 году печатник с малолетним сыном (жена ранее умерла) и Мстиславцем уезжают из Москвы в литовские владения. Сам Фёдоров писал об этом позднее (в послесловии к литовскому изданию "Апостола"): "многие начальники и духовные власти и учители"... "по зависти на нас ереси умышляли." То есть нашлось много недоброжелателей у печатного дела, готовых обвинить печатников в ереси.  Тут же Фёдоров замечает, что всё это было "не от самого государя". Много лет спустя, в 1588 году, английский посол в Московии Дж.Флетчер в своих записках утверждал  насчёт Печатного двора, что "вскоре дом ночью подожгли, а станок с буквами совершенно сгорел, о чём, как полагают, постаралось духовенство". Версия поджога Печатного двора стала очень популярна в литературе. Однако, если и был пожар, то незначительный, так как печатный станок не сгорел и, как указывалось выше, использовался ещё почти сто лет.
         Обстоятельства, несчастливые для Фёдорова, дополняются недавней смертью его вероятного покровителя митрополита Макария, опалой Сильвестра и началом опричнины. Что же послужило главной причиной отъезда печатника? Исключительно козни врагов? Просто чувство самосохранения в это страшное время? Или некая миссия, совершать которую отправил Фёдорова и Мстиславца царь - культурная, дипломатическая или разведывательная (а, может быть, как часто, и всё вместе)? Известно одно - изгнанники имели при себе царские охранные грамоты. В Литву, противостоявшую России вместе с Польшей в войне, они спокойно приехали в условиях перемирия, что делает более возможной дату -  1566 год.
                -------
         Жизнь и деятельность за границей началась для Ивана Фёдорова приёмом у короля Сигизмунда II  Августа "с панами рады". Содержание этой встречи фактически покрыто тайной... После этого печатники нашли поддержку у литовского магната православного вероисповедания, гетмана литовского Григория Ходкевича и поселились в его имении в местечке Заблудов под Белостоком (тогда - Гродненская земля, ныне на территории Польши). Там, в Заблудове, Фёдоров выпустил за 1568-1570 годы  печатные "Евангелие учительное" и "Псалтырь с часословцем".  За это время Пётр Мстиславец перебрался в Вильно. После 1570 года Ходкевич, по каким-то причинам (возможно, потеря влияния православной литовской знатью после Люблинской унии Литвы с Польшей в 1569 году) отказался от покровительства "Москвитину".
         Последующие скитания Фёдорова известны достаточно хорошо. Он переезжает во Львов, где делает попытку наладить работу типографии при поддержке магистрата. В ноябре 1574 г. во Львове издана печатная "Азбука", до сих пор восторженно оцениваемая как чудо типографского дела. Автор этой статьи помнит, как когда-то начал собирать в четвёртом классе марки именно с той, которая была посвящена "400-летию первого русского печатного букваря", который можно, конечно, рассматривать, и как первый печатный украинский. Работа львовской типографии продолжалась недолго: считается, что ей чинили препятствия переписчики и католическая церковь.
          Третий период заграничной жизни Ивана Фёдорова связан с городом Острог на Волыни, куда печатника пригласил Константин Острожский, местный староста и маршалок и воевода Киевский. Помимо службы в монастыре и издания "Острожской Библии " - первой полной славянской печатной Библии - Иван проявлял себя на службе у нового покровителя как гравёр, техник и инженер. В этих краях он сыграл роль местного Андрея Чохова - отливал пушки и мортиры. Известно, что Фёдоров руководил обороной волынских земель от очередного нашествия крымцев...  Последняя датированная книга, выпущенная мастером, - "Хронология" Андрея Рымши (1581 г.).
          Всё же похоже на то, что пребывание первопечатника во владениях Литвы и Польши было "почётной высылкой" человека, который был чем-то неугоден Ивану IV  и его окружению. Явных сношений с Россией у Фёдорова не просматривается; впрочем, и к Андрею Курбскому и другим беглецам из Московии он не был достаточно близок и скорей общался с ними, как общаются соотечественники за границей. На многое могли бы пролить свет автобиографические записи Фёдорова, но его записки, известные по ряду источников, не сохранились. При этом находящиеся в нашем распоряжении комментарии к книгам и письма показывают безусловный литературный талант Ивана. Он был настоящим человеком Ренессанса, проявившим свой талант в разных качествах.  Его фигура, как поборника культурного единства славян, стоит в ряду, в котором также - Скорина, Герберштейн, Крижанич, Симеон Полоцкий. Помимо заботы о славянском просвещении белорусских и украинских земель (или, как тогда говорили, "литовских и русских"), он связывался с учёными людьми Чехии, бывал в Польше; есть сведения о поездке в Валахию, Болгарию и на Афон для знакомства с греческими богослужебными книгами в целях исправления славянских аналогов. Естественно, можно предположить активные связи с южными славянами, находившимися в сложнейшей культурной ситуации под османским игом. У самого Фёдорова были ученики из болгар, проживавших во владениях Польши, а сам он опубликовал, как приложение к "Острожской Азбуке" "Сказание о письменах" болгарина Черноризца Храбра.
           Наконец, венцом этой загадочной жизни можно считать её последний год - 1583. Иван Фёдоров, оставив все дела, ездит то в Краков, где встречается с королём Стефаном Баторием, то в Вену, где его собеседник - император Рудольф II , весьма просвещённый человек и больше чешский, чем немецкий правитель, то в Прагу, то, возможно, в Дрезден (есть его письмо саксонскому курфюрсту). Что это было -  некая миссия, порученная из Москвы? Ведь закончилась Ливонская война, и московский государь мог подумывать о том, чтобы отыграться на юге, разбив Крымское ханство и  Турцию при помощи Польши и Австрии. Именно об этом были переговоры в Кракове и Вене? Да ещё в Вене Фёдоров демонстрировал чертежи своей мортиры, а затем уничтожил их, возможно, после неудачи договориться. Но, может быть, это больше было поездкой с целью повидать Европу, привлечь специалистов и изучить технологии для совершенствования печатного дела? Это могло быть главным при посещении Фёдоровым, в частности, Праги и Дрездена. Или всё было вместе? Похоже, каким-либо конкретным успехом поездки не закончились. Печатник вернулся в сентябре 1583 г. во Львов, заболел и 5 декабря скончался.
           По источникам, похороны Друкаря (как прозывался Иван Фёдоров в украинских землях) организовали несколько учеников и сын Иван, к тому времени имевший свой дом и семью. "Иван Друкаревич" пытался продолжить дело отца, но в этом не преуспел. Могила Фёдорова в Онуфриевском монастыре  долгое время считалась утерянной. Лишь в XIX веке нашли каменную плиту с надписью: "Друкарь Москвитин, который своим тщанием друкование занедбалое обновил". И только в 1971 году были обнаружены сами останки печатника и похороненного рядом позднее его сына.
                -------
            Значение деятельности Ивана Фёдорова велико - в Москве его дело продолжили мастера Печатного двора под руководством Андроника (Невежи) Тимофеева, и далее существовала непрерывная (разве что кроме периода польской оккупации Москвы) традиция печатного дела в России. Его ученики продолжили работать во Львове, а впоследствии - в Киеве, так что Фёдоров может считаться и основоположником непрерывного украинского книгопечатания. Правда, подвижничество печатника оценили по-настоящему лишь в XIX   веке, когда историки стали прояснять моменты развития восточнославянской культуры. В 1883 г. в Российской империи широко отмечалось 300-летие со дня смерти Ивана Фёдорова ( а через сто лет в его честь выпустят памятный советский рубль - первый с чьим-либо изображением, кроме советских вождей и Гагарина). Широко известны памятники первопечатнику в Москве (1909 г., скульпторы С.Волнухин и И.Машков) и во Львове (1977 год, арх,А.Консулов, ск, В.Борисенко, В.Подольский). Здание Печатного двора в Москве (впоследствии - Синодальная типография, ныне - Историко-архивный институт) имеет памятную доску и сохранило старинные очертания, будучи неоднократно перестроено).
           В разное время   снималось два отечественных кинофильма о мастере - "Первопечатник Иван Фёдоров" (1941 г., режиссёр Г.Левкоев) и "Откровение Иоанна Первопечатника" (1991 г., режиссёр Ю.Сорокин). Если оба они посвящены в основном московскому периоду жизни печатника, то из книг, посвящённых ему, на взгляд автора статьи, заслуживает особого внимания повесть "Московии таинственный посол" Николая Самвеляна. Там читатель видит Фёдорова в последний период жизни и погружается, без нарочитых версий, во множество загадочных сторон  его деятельности. Автор даёт возможность домысливания удивительной жизни.