не мой преосвяченный текст 22, но обязана сохранит

  Можно верить или не верить, но в Киеве распространилась такая версия сценария «объединительного собора», якобы уже написанного на Фанаре. Состоится собрание 21 (22) ноября. Председательствовать на нем будет митрополит Эммануил (Адамакис), реальным ведущим станет архиепископ Иов (Геча) как знающий украинский язык. Приглашены будут в том числе все епископы нынешней канонической УПЦ – под «мягкой» угрозой запрета в служении в случае неучастия. Филарет (Денисенко) не будет допущен в президиум, и слово ему дадут только в случае самоотвода как кандидата в «предстоятели». На этот пост будут проталкивать, скорее всего, Даниила (Зелинского), хотя возможны варианты Иова (Гечи), Илариона (Рудника) и Симеона (Шостацкого). «Предстоятель» получит титул архиепископа-митрополита Киевского, и одновременно «собор» попросит Варфоломея I принять почетный титул «Патриарха Киева, матери городов русских, и всея Руси». Будет также принято решение перейти на «новоюлианский» (фактически григорианский) календарь, и по нему будет 30 ноября (память св. ап. Андрея по новому стилю) совершена торжественная служба в Андреевской церкви.

  Все это может показаться бредовой утопией, но очень многое из того, что недавно таковой казалось, Фанар за последние месяцы вполне себе осуществил. И – еще раз – выход только один. Осуждение фанарских ересей и заблуждений, решительный отход от «нашего» былого следования им или соглашательства с ними, провозглашение анафем и создание обновленной системы верных Поместных Церквей. Все остальное – медленное самоубийство. Не «структур» или «юрисдикций», а настоящей Церкви Христовой.

  Греческие иерархи в обмен на сохранение зарплат духовенства, субсидируемых из бюджета, согласились на "религиозный нейтралитет" государства: https://ria.ru/religion/20181106/1532240763.html . Греки хотят ввести данное понятие в конституцию чуть ли не первыми в Европе. Хотя доктрина такого нейтралитета давно протухла, и даже политкорректные западные круги все чаще признают: для государства и политики религия стала темой номер один. Какой там "нейтралитет" перед лицом опасных околоисламских доктрин и угрозы полной потери народами Европы своей идентичности?
  Потом, кстати, зарплаты тоже отнимут: манипуляция с переводом духовенства из разряда госслужащих в категорию лиц с полностью субсидируемой оплатой труда придумана в ответ на требование ЕС сократить госаппарат и бюджет на него. Ну неужели эту греческую хитрость не раскусят и не выставят новые требования насчет финансирования духовенства?

В последнее время часто затрагивалась тема наложения церковной анафемы на Варфоломея (Архондониса), именующего себя Константинопольским. патриархом. На сайте RusNext были опубликованы предположения и гипотезы читателей, участвующих в опросе. В результате было выделено пять причин, по которым Варфоломей может попасть под эту крайнюю меру.

1. Содомия.

Читатели поражены тем, что во владениях Варфоломея происходит немыслимое: его подчиненные не просто продвигают тему сексуальных меньшинств, но и сами участвуют в гей-парадах, маршируя в первых колоннах! Такие случаи были замечены в Финляндии, где сторонники Варфоломея во всю продвигали подобные теории. Кстати, Финляндская автономная церковь просила у Константинопольского патриархата автокефалии, но ей отказали. Не хочется даже думать, почему.

2. Симония.

Почти две тысячи лет назад языческий жрец Симон Маг (Симон Волхв) пытался предложить деньги Апостолу Петру за то, чтобы он признал его в апостольском сане. По преданию, наглец получил за это суровую кару. По имени Симона Волхва и получил название тягчайший грех, который может быть совершен в церковных делах — симония, то есть рукоположение (или хиротония) за взятку. Если верны слухи о том, что Варфоломей получил от Порошенко некую сумму, исчисляемую в миллионах долларов США, в качестве аванса за совершаемые им ныне действия, то можно быть уверенным: грех симонии налицо, и с этим надо разбираться.

3. Папизм.

Много веков православные христиане возмущались происходящим в Риме. Им не нравилось, что папа римский объявлен «наместником Бога на земле». И суждения его, мол, непогрешимы (по догмату Первого Ватиканского собора), и сам он якобы получил от Апостола Петра право управлять всем христианским миром. В последние десятилетия католики стараются говорить об этих теориях в символическом ключе, не трактовать их буквально. Зато желающий подражать средневековым властолюбцам объявился в православной среде. Вы, наверно, уже понимаете, кто это. «Сняв анафему» с Михаила «Филарета» Денисенко, Варфоломей, по сути, объявил себя папой римским в православном мире. А это — вызов всем церковным канонам и традициям православного мира.

 4. Филетизм.

Здесь Варфоломей легко может угодить в ловушку, расставленную его же предшественниками. В 19-м веке, стремясь не допустить отделения болгарских епархий от Фанара, греческие богословы объявили поведение своих оппонентов «ересью филетизма». Суть этой ереси в том, что у каждой страны должна быть своя национальная церковь. Поменялись границы — давайте, мол, менять и границы поместных церквей. Теперь же Варфоломей действует в точности по той схеме, которую его предшественники объявили еретической. Но не еретик ли тогда он сам?

 5. Участие в оккульных обществах и организациях.

Прямых доказательств того, что Варфоломей прошел инициации в оккультных структурах, пока нет. Однако косвенных симптомов много. В свое время конгресс США наградил Варфоломея медалью, которую получают всевозможные «борцы за религиозные свободы». Например, адепты китайской секты «Фаньлунгун». Впрочем, вопрос сегодня даже не в этом. Человек, мечтающий стать главой православных христиан всего земного шара, ведет себя бессовестно и цинично, подставляя миллионы православных украинцев под дубинки националистов. Трудно сказать, как после этого Варфоломей Архондонис может вообще считать себя христианином. Если, конечно, он не является, в тайне от всех, адептом какого-то совсем иного учения…

Поражение Турции в Первой мировой войне с надеждами на скорое вытеснение ее из Константинополя и части Малой Азии способствовали резкому росту шовинизма греков.

В официальных изданиях Константинопольской и Александрийской Церквей публиковались пафосные статьи о том, что «греческая нация будет счастлива и горда лицезреть, как Константинополь станет наконец центром православия, а епископ его, возвышающийся над нациями и племенами, станет видимым главой всех Православных Церквей».

Последующие события жестоко разочаровали греков. Их авантюрный военный поход в Малую Азию закончился в 1922 г. страшным разгромом и фактическим геноцидом греческого населения в возродившейся Турции. Сама Константинопольская Патриархия едва не была изгнана из Стамбула.

В такой критической ситуации она, как могла, пыталась сохраниться в своем традиционном местопребывании и одновременно приступила к беспрецедентной экспансии в мировом масштабе с целью наполнить свое почетное «Вселенское» титулование реальным содержанием – стать своего рода восточным Ватиканом, подчинив себе все остальные Православные Поместные Церкви. Реализовать эту амбициозную программу можно было только при условии утраты Русской Церковью ее былых позиций и главным образом за ее счет. При этом в гонителях Русской Церкви – большевиках – Фанар (Константинопольская Патриархия) увидел инструмент своего выживания и укрепления.

Цена православности Фанара


В 1922 г. новоизбранный Константинопольский Патриарх Мелетий (Метаксакис) перешел от слов к делу и начал проводить активную захватническую политику. Им был издан томос о праве Константинополя на управление всеми без исключения православными приходами, находящимися вне пределов Поместных Православных Церквей, в Европе, Америке и других местах. Было осуществлено вмешательство в жизнь епархий Русской Православной Церкви в Польше, Финляндии и Эстонии (разумеется, без какого-либо согласования с Московской Патриархией и даже вопреки ее протестам).

Еще одной характерной приметой деятельности Мелетия (Метаксакиса) стал крайний модернизм и экуменизм. Приспособить Православную Церковь к новым реалиям грекам хотелось во многом ради заключения унии с Англиканской Церковью. Прикрывалось это красивыми словами о христианском единстве, но в реальности цель была более прагматической: опереться на военно-политическую мощь Великобритании (в то время еще бывшей мировой державой № 1) в решении все той же задачи возвышения Константинополя.

Патриарх Александрийский Мелетий II на встрече с архиепископом Кентерберийским Космо Гордон Лангом

Один из англиканских епископов, участников переговоров с фанариотами, впоследствии вспоминал, как греческие представители кулуарно говорили ему: «Если Англия сможет заполучить для нас Святую Софию, мы с удовольствием признаем любые рукоположения и согласимся практически с любым учением». Такова была цена православности Фанара.

Нет ничего удивительного в том, что, как только большевиками в мае 1922 г. в Русской Церкви был спровоцирован обновленческий раскол, Константинопольская Патриархия в лице своего официального представителя в Москве архимандрита Иакова (Димопуло) сразу же проявила к нему повышенный интерес и предложила свои услуги. В июне 1922 г. главного куратора церковного раскола по линии Политбюро ЦК РКП(б) Л. Д. Троцкого информировали, что архимандрит Иаков несколько раз являлся к обновленцам с сообщениями, что «его господин, святейший Вселенский Патриарх», мог бы прибыть в Москву на планируемый обновленческий собор, признать раскольническое «Высшее церковное управление», участвовать в суде над Патриархом Тихоном и сделать все, что нужно обновленцам, «вплоть до низложения Тихона по всем каноническим правилам».

За такую услугу представитель Фанара просил вернуть муниципализированное здание московского подворья Константинопольской Патриархии, ранее использовавшееся греками как доходный дом, и выплатить ему сверх того 10 000 турецких лир. Обновленцы были бы рады видеть Мелетия на своем сборище, но тот в Москву не поехал и даже лицемерно выступил в защиту гонимого Патриарха Тихона. Связано это было с проанглийской ориентацией Метаксакиса, а Великобритания в тот момент заняла жесткую антисоветскую позицию, в том числе и в вопросе о намечавшейся большевиками расправе над святым Московским Патриархом.

Замысел фанариотов – новый «Вселенский Собор»
Однако от дальнейшей поддержки раскольников Константинопольская Патриархия не отказалась. В 1924 г. из Стамбула в Москву должна была отправиться «особая патриаршая комиссия», причем специально оговаривалось, что она «в своих работах должна опираться на те тамошние церковные течения, которые верны существующему в России правительству», то есть на обновленцев.

Патриарх Тихон

Одновременно восшедший на Константинопольский престол после Мелетия IV Григорий VII пожелал, чтобы Патриарх Тихон «пожертвовал собой, немедленно удалившись от управления Церковью», и чтобы вообще московское патриаршество было упразднено.

Уровень взаимодействия обновленцев с фанариотами характеризуется уже тем, что занявший место умершего в начале 1924 г. архимандрита Иакова его племянник Василий (тоже Димопуло) состоял в лжесиноде раскольников, принимал участие во всех их важнейших мероприятиях и – что совсем скандально – регулярно им сослужил, то есть вошел уже не просто в протокольное, но и в евхаристическое общение с безблагодатным псевдоцерковным сообществом. Причем это не было с его стороны какой-то самодеятельностью, а осуществлялось с ведома и одобрения его патриархии, что порождало вопрос: оставалась ли она сама после этого православной?

При этом если пределом мечтаний Димопуло было здание бывшего Константинопольского подворья в Москве, то его начальство мыслило более глобально.

Главным же инструментом утверждения гегемонии Константинополя в православном мире по замыслу фанариотов должен был стать новый «Вселенский Собор».

Фанар был заинтересован, чтобы вместо представителей Русской Церкви в нем приняли участие дружественные ему обновленцы. Особое усердие здесь проявлял ставший в конце 1929 г. новым Константинопольским Патриархом Фотий II, который попытался извлечь максимум выгод из бедственного положения Русской Церкви. Однако резкое ухудшение международной обстановки в связи с приближением и началом Второй мировой войны сделало на время «вселенские» инициативы Константинополя неактуальными.

“Непогрешимость” Вселенского Патриарха
После войны Фанар полностью переориентировался на Соединенные Штаты. Продвинутый ими на Константинопольскую кафедру американо-греческий архиепископ Афинагор прямо заявлял в 1953 г. генконсулу США в Стамбуле, что «краеугольным камнем его деятельности как Патриарха он видит продвижение американских идеалов». С той поры едва ли что-то существенно изменилось в плане зависимости Фанара от политики США. Изменилось то, что, если в 1950-е Америка еще могла именоваться христианской страной, то теперь уже однозначно нет.

Между тем натиск фанариотов, стремящихся утвердить свое первенство не просто чести, но власти в мировом Православии, с каждым годом усиливается. Важнейшим инструментом этого является так называемый Всеправославный Собор. Регламентом этого мероприятия Константинопольскому Патриарху (именуемому в документе исключительно Вселенским) усваиваются чрезвычайные права. Он созывает Собор, назначает его время и место, председательствует на нем, направляет ход дискуссий, предоставляя (или не предоставляя) слово членам Собора (подчеркнуто, что «никто не может говорить, предварительно не испросив и не получив разрешения председателя Собора»).

Подписанные решения Собора, как сказано в регламенте, «направляются патриаршими письмами Вселенского Патриарха Предстоятелям Автокефальных Православных Церквей, которые доводят их содержание до сведения своих Церквей». То есть без получения санкции Константинопольского Патриарха другие Предстоятели даже не вправе известить свои Церкви о том, какие же документы они подписали.


Разумеется, в регламенте нет ни слова о возможности соборного суда над главой Фанара, вся установленная процедура это категорически исключает.

До римо-католического подхода не хватает разве что тезиса об учительной непогрешимости Вселенского Патриарха.

Русской Православной Церкви с ним не по пути
Конечно, с подлинно православной экклезиологией навязываемый Церкви константинопольский папизм совершенно несовместим. Понятно, что смысл проведения «Святого и Великого Собора» на Крите летом 2016 г. заключался не в подписании нескольких деклараций, не принимаемых всерьез даже самими фанариотами, а в утверждении новой модели управления мировым Православием, в которой Фанар обретает господство над другими Поместными Церквами, а через него – те силы (только весьма мутировавшие), которым в свое время клялся в верности Патриарх Афинагор. По милости Божией в последний момент Русская Православная Церковь (вслед за Антиохийской, Грузинской и Болгарской) отказалась участвовать в критском действе, что автоматически лишило его статуса Всеправославного Собора.

Очевидной местью Константинопольской Патриархии Русской Церкви стало грубое вмешательство фанариотов в дела Православной Церкви на Украине. Так же, как в 1920-е годы Фанар поддерживал раскольников-обновленцев, сейчас он встал на сторону раскольников-автокефалистов. Так же, как и тогда, и даже более, очевидна политическая подоплека его действий.

Конечно, нельзя отрицать принципиальную возможность автокефалии Украинской Православной Церкви. Но обусловлена эта автокефалия должна быть именно церковными потребностями, а не интересами политиков, от Православной Церкви далеких, а порой и явно враждебных ей. Кроме того, крайне сомнительно, что сколь-либо конструктивную роль в этом может сыграть Константинопольская Патриархия. Когда-то она действительно была оплотом Православия, но за последние сто лет, а может быть и больше, до крайности себя скомпрометировала и уже не может претендовать на ведущую роль в решении церковных проблем.

Буквально на глазах Фанар утрачивает признаки православности. Практически одновременно с антиканоническим направлением «экзархов» Константинопольской Патриархии в Киев, принято решение о допустимости второбрачия духовенства.

Тем самым фанариоты вопиющим образом попрали уже не только вековые каноны Православной Церкви, но и само Священное Писание (см.: 1 Тим. 3, 2, 12, Тит. 1, 6). Нельзя сказать, что это принципиально ново: подобный проект в свое время продвигал еще печальной памяти Мелетий (Метаксакис) и некоторые другие деятели. Но тогда этот проект реализовали только обновленцы, за что были презираемы православными верующими. Теперь это возвещает, так сказать, ex cathedra сам Патриарх, именующийся Вселенским.

Причем есть сильные опасения, что это только первый шаг Фанара, за которым последуют и другие, более гибельные: «венчание» однополых браков, посвящение «венчанных» таким образом в иерархические степени и т.д. Словом – все то, что можно видеть сейчас в западных протестантских деноминациях, поскольку происходит это под воздействием тех же сил, в фарватере политики которых движется Фанар. Конечно же, Русской Православной Церкви с ним в этом апостасийном движении не по пути. Не по пути с ним и православным верующим Украины, равно как и других стран.

Поэтому, даже если бы у Константинопольской Патриархии были формальные права на вмешательство в дела других Поместных Церквей (а их нет), в складывающейся ситуации ничего, кроме вреда, это вмешательство не принесет, тем более на Украине, каноническая Православная Церковь которой и без того страждет. Фанар же эти страдания стремится усугубить, так же как он действовал в отношении всей Русской Церкви в 1920-30-е годы, поддерживая раскольников обновленцев и заигрывая с богоборцами большевиками.

Но так же, как тогда подвигом новомучеников и исповедников наша Церковь выстояла, посрамив безбожников и церковных иуд, выстоит, Бог даст, и Украинская Православная Церковь во время нынешнего тяжелого испытания!

Греческое издание Romfea.gr сообщило о том, что Синод Константинопольской Церкви принял решение разрешать вдовым священникам и батюшкам, оставленным своими женами, вступать во второй брак.

Преподаватель МДА и ПСТГУ, эксперт портала «Пастырь» по каноническим вопросам протоиерей Дмитрий Пашков — о существовавших обычаях в поместных Церквях, когда подобная тема последний раз поднималась в России и о том, что это может означать для всех православных Церквей.

— Поднимались ли подобные вопросы в истории Русской Православной Церкви?

Да. Святейший Синод в 1795 году обсуждал вопрос о допустимости рукоположения второбрачного кандидата (это — похожая, но несколько иная проблема), но решения принято не было.

Видный сербский канонист епископ Никодим (Милаш) под конец жизни написал статью под названием «Рукоположение, как препятствие к браку». Этот канонист имел когда-то большой авторитет в России — его «Курс канонического права» и «Толкования на каноны» еще при его жизни были опубликованы в России по-русски. Так вот, в этой статье он пытается с точки зрения богословия и церковного права обосновать возможность второго брака вдовым священникам и диаконам.

С моей точки зрения, это была очень смелая статья, в которой автор подвергает критике несколько древних канонов. Ее перевели на русский язык и опубликовали в периодическом научном издании Московской духовной академии «Богословский вестник» в 1907 году, несмотря на то, что в этой работе он противоречит своим более ранним высказываниям. Мне очень любопытно было бы узнать историю этой публикации; остается открытым и вопрос о том, как духовный цензор допустил ее выход. В частности, епископ Никодим утверждал в этой статье, что каждая поместная церковь вправе разрешить этот вопрос в пределах своей области, ничуть не погрешая против основных принципов церковного права.

При подготовке у нас Поместного Собора в печати, да и на самом Соборе в предварительных обсуждениях этот вопрос обсуждался долго и весьма эмоционально. Будущий патриарх Сергий (Страгородский) считал допустимым признать право вступать вдовым священникам в брак, если они овдовели до 45 лет. Молодой на тот момент русский канонист С. В. Троицкий доказывал принципиальную невозможность такого позволения. Собор поддержал позицию Троицкого и счел невозможным изменить сложившийся издревле правопорядок.

— Как вопрос второбрачия обсуждался в целом во Вселенском православии?

В Сербской и Румынских церквях в XIX веке второй брак овдовевшего клирика существовал как широко распространенный обычай. Епископы этих Церквей разрешали такие браки, внимательно рассматривая каждый отдельный случай. Они опирались при этом на так называемую «церковную икономию». Напомню, что икономия (с греч. «домостроительство») — мера целесообразного (чаще всего, временного) отступления от действующего правопорядка ради достижения четко осознанного положительного правового результата. Икономия неприменима к догматам веры (они неизменны и неизменяемы), она применима только к нормам права, и может использоваться только законной церковной властью.

В 1923 году в Константинополе при руководстве Константинопольского патриарха Мелетия IV-го было проведен Всеправославный съезд. Правда, на него приехали представители далеко не всех поместных церквей. В числе прочих участников, на нем присутствовали и два видных русских епископа, но они не представляли Русскую Церковь официально. В стране начались гонения, поэтому у них не было необходимых полномочий.

И вот, на одном из заседаний сербская и румынская делегации подняли вопрос о допустимости второго брака для священников; при этом Черногорский митрополит Гавриил, глава делегации, будущий Сербский патриарх и исповедник (узник концлагеря Дахау), указывал на особую остроту этой проблемы для сербов и просил предоставить возможность жениться вдовым сербским священникам именно на основании уже упоминавшегося нами принципа икономии. Русский участник съезда, Кишиневский архиепископ Анастасий (Грибановский) уклонился от обсуждений, указывая на то, что у русских участников съезда нет достаточных полномочий обсуждать эту проблему; кроме того, он высказывал мнение, что решение о втором браке батюшки-вдовца может вызвать соблазн.

Со съезда архиепископ Анастасий уехал в Сербию, где вместе с другими иерархами Русской Зарубежной Церкви убеждал местных сербских иерархов не придавать этой их обычной норме статуса положительного закона. Был разработан проект, в котором указывалось, что пока не соберётся полноценный Всеправославный собор, можно действовать на поместном уровне в соответствии с этим временным актом, который разрешает такие браки. К слову сказать, греческий богослов Панагиот Н. Трембелас сообщал в своем докладе, представленном в 1971 году Синоду Элладской Церкви, ссылаясь на митрополита Эмилиана, бывшего 25 лет представителем Вселенской Патриархии при Всемирном Совете Церквей в Женеве, что «и в Сербской и в Румынской Церквах тысячи приходских священников живут с сожительницами»…

— Правильно я понимаю, что решения других Поместных церквей не требуются?

Напротив, всегда требуются. Но то, что было постановлено 1923 году, имело статус лишь законопроекта, требующего общеправославного обсуждения в будущем.


Насколько я могу судить, в последние годы грекоязычные православные в США активно обсуждают тему второбрачия. В местной периодике (в частности, в газете «Национальный Вестник», откуда и просочились эти непроверенные слухи) время от времени публикуются статьи с пожеланиями официального обсуждения этого вопроса. Где-то на просторах интернета можно найти отголоски обсуждения этой проблемы и со стороны Священного синода Элладской Церкви. Складывается впечатление, что греческие иерархи периодически размышляют на эту тему. И если бы одна из поместных Церквей приняла такое решение, возник бы интересный теоретический вопрос, — насколько широко можно пользоваться икономией не только как инструментом правоприменительной практики, но и правотворческим принципом. Пока я лично не готов на этот вопрос отвечать.

— А что значит существует на уровне обычая?

Обычай бывает юридическим, правовым, а бывает неправовым. Первый — соответствует правопорядку и повсеместно воспроизводится долгое время. Тогда он сам становится источником права, хотя и плохо определенным. Бывает, что обычаи порой противоречат основным принципам действующего правопорядка. Тогда их называют «неправовыми».

— Решение о второбрачии принимается Поместной церковью в частном порядке?

Эпоха Вселенских соборов закончилась. Закончилось время, когда Церковь принимала решения общеобязательного характера. Церковь существует как духовное целое, состоящее из самодостаточных и суверенных единиц, которые мы и называем Поместными церквами. Каждая из них обладает значительной свободой, в частности, в сфере собственного правотворчества. Каждая Православная церковь на своем поместном уровне, если сравнивать по схожим предметам правового регулирования, упорядочивает их по-своему.

— Когда мы говорим о частном порядке, то мы имеем в виду в том числе порядок решения самих частных случаев. Требуется ли официальное разрешение на второй брак? Или если решение принято на уровне Константинопольской церкви, то этого достаточно для того, чтобы действовать?

В этой микроскопической статье американской газетки о слухах, будто бы Синод Вселенской Патриархии в скором времени издаст официальное решение, содержится пара уточняющих фраз. Но повторюсь, это только слухи, которые мы с вами и обсуждаем. Согласно этим слухам, во-первых, решение зиждется на принципе икономии, то есть целесообразности, а значит, принимается не в отмену канонов, а для решения сложной текущей проблемы. Во-вторых, по каждому отдельному случаю местным епископом готовится некое досье, которое посылается в Синод и каждый случай рассматривается Синодом особо. Речь в этих слухах — о некоей норме, которая вовсе не предоставляет всеобщее субъективное, так сказать, право. Она дает возможность запустить некоторую процедуру с открытым, непредсказуемым результатом. И наконец, это касается только одной Поместной Церкви, не затрагивая правопорядок других Церквей.

— Единобрачие — канон. А каноны принимались всей Церковью, это значит, что пересматриваться они должны совместно Поместными церквами. Если одна Церковь в частном порядке принимает такое решение, не может ли это вызвать отказ прочими Церквами продолжить общение?

Нет, это может вызвать только обсуждение. Вопрос второбрачия совсем не повод для конфликтов. Ничьи интересы, я имею в виду интересы других Поместных церквей, не затрагиваются и не ущемляются.

Есть, например, каноны Вселенских соборов, предписывающие перекрещивать только тех инославных, которые очень далеко догматически и литургически отстоят от Православия. Однако очень скоро по окончании Смутного времени в России, когда польские католики вторглись в Русское Царство и уязвляли Русскую Церковь, было принято на поместном уровне соборное решение о перекрещивании «латинян». На Руси до этого их не крестили, а принимали в лоно Православия через миропомазание или покаяние. Это была своеобразная «икономия строгости», которая действовала ограниченное время, несколько десятилетий. Католиков начали перекрещивать, чтобы они почувствовали, так сказать, насколько глубоко они оскорбили нас своим вторжением.

Для чего я об этом сейчас вспомнил? Дело в том, что история Православия, и, в частности, история Русской Церкви говорит нам о том, что прецеденты «целесообразного» отступления от канонов случались и раньше. Другой вопрос, который может теоретически возникнуть, — насколько широко каждая Поместная церковь может пользоваться этим инструментом? Если соответствующий нормативный акт Константинопольской патриархии все-таки появится официально, мы сможем заключить, что она считает допустимым пользоваться принципом икономии довольно широко.

С тех пор как Константинопольский Патриархат решил восстановить в священном сане отлученного от Церкви Филарета (Денисенко), а Священный синод Русской Православной Церкви принял решение полностью прекратить евхаристическое общение с Константинополем, было сделано немало прогнозов и заявлений.

Высказаны всевозможные предположения дальнейшего развития событий как в православной, так и в межконфессиональной политике. От нелепейших до вполне разумных обоснованных.

Практически сразу после заявления Фанара русский переводчик, писатель, общественный и политический деятель русской эмиграции Никита Кривошеин написал у себя в facebook, что в скором времени может начаться переход приходов, находящихся в юрисдикции Константинопольского Патриархата, в Русскую Православную Церковь.

Прошло несколько дней (скорость космическая для такого неторопливого устройства как институт Церкви) и православный мир содрогнулся от новостей: настоятель Успенского храма в Блуфилде (США, Западная Вирджиния), священник с 25-летним стажем Марк Тайсон покинул свой приход, находящийся в ведении Константинополя. Тайсон написал трогательное и проникнутое болью письмо, что он не видит для себя возможности поминать патриархом Варфоломея.

А за несколько дней до того, 28 октября, во Флоренции в юрисдикцию Русской Православной Церкви Заграницей перешла сразу вся община храма Рождества Христова и Николая Чудотворца, принадлежавшая Архиепископии Православных Русских Церквей в Западной Европе (экзархат Константинопольского Патриархата). Вместе с настоятелем, протоиереем Георгием Блатинским они единогласно проголосовали за новый устав и переход в РПЦЗ (с управлением из Нью-Йорка).

Сегодня оба  случая уже не новость, а то и полузабытое. Они описаны, прочитаны, начался поиск новых событий, посвежее.

"За кадром" остались люди и вопросы. В большом количестве. Наверное, это сложно понять, но люди близко к сердцу принявшие события не просто до последнего состояли в одной юрисдикции, они были в одной Церкви, что означает самое главное — совместную любовь и верность одному и тому же Богу. А с прихожанами и священниками их связывали многолетние и, казалось, прочные отношения, основанные на единомыслии и единоверии. Мгновение — и между ними, надеявшимися на небеса обетованные, выросла стена глухоты, слепоты и боли.

И всех участников этого противостояния переход или, если точнее, выход из Константинопольского патриархата и священников и общины — не сообщение в ленте новостей. Их жизнь, их вера и убеждения в эти дни проходят довольно суровое испытание, а порой приносятся в жертву. Как никогда актуальным сегодня стало высказывание британского писателя и богослова Клайва С. Льюиса: "Если вы ищете религию, от которой ваша жизнь станет удобнее и легче, я бы вам не советовал избирать христианство".

И это не ложный пафос. Огромное число христиан оказалось тем или иным образом связаны с приходами во Флоренции и в Блуфилде дружескими или родственными узами, что превратило их в невольных участников конфликта "в верхах". С той лишь разницей, достигнув тех самых верующих, судьбы которых были решены парой росчерков пера, он приобрел иную и весьма низменную окраску. Со всей очевидностью это выяснилось в тот момент, когда трех священнослужителей "чужой" юрисдикции, приехавших поговорить с настоятелем, прихожане флорентийского храма не пустили на "свою" территорию.

Что же касается вопросов, с ними, с одной стороны легче, потому что всегда есть кому задать (не факт, что ответят, но спросить можно всегда), а с другой — за ответами все та же судьба человека. Они прочно повязаны.

А еще выяснилось, что можно ждать, не спрашивая. Ответы придут сами. Так, стоявший перед Константинополем вопрос, какое время занимает переход, разрешился стремительно и сам собой: 1 ноября на сайте Архиепископии Православных Русских Церквей в Западной Европе было опубликовано коммюнике, извещающее "клир и полноту Церкви о запрещении в служении протоиерея Георгия Блатинского и иерея Олега Цуркана". С расшифровкой: "Учитывая тяжесть нарушения, им запрещается совершать богослужения, преподавать таинства и благословение верующим, а также носить священническое облачение и наперсный крест".

Следующий вопрос — существует ли готовая процедура принятия Церковью прихода в случае запрета настоятеля, — задать тоже не пришлось. Ответ случился 4 ноября. В день Казанской иконы Божьей Матери в храме было зачитано послание епископа РПЦЗ Ричмондского и Западно-Европейского Иринея (Стинберга), в котором, помимо приветствия, сообщалось, что решение Архиепископии о запрете духовенства флорентийского храма "не имеет канонической силы. Они ни под каким запретом не находятся: напротив, теперь они всецело готовы служить без страха, без колебаний – во славу Божию и во спасение всех ваших душ".

И пока вокруг Флоренции происходил "обмен любезностями", сам собой отпал вопрос "на что сменивший юрисдикцию священник может рассчитывать в случае, когда у него или у прихода нет своего храма". Священник Марк Тайсон, которому сначала пришлось покинуть приход и уйти "в никуда" (в отличие флорентийцев, которые его сохранили), принят в клир Восточно-Американской епархии РПЦЗ и служит в Вирджинии.

Безусловно, один вопрос, никак не мог решиться временем, а потому был адресован Никите Кривошеину: какие у него были основания, чтобы предвидеть, предвосхитить события? "Основания такие: есть люди (клирики и прихожане), которые уже лет двадцать как живут между Архиепископией и РПЦ. Так было во Флоренции. За последние десятилетия паства Архиепископии, состоявшая из потомков русской первой эмиграции (ставших французами) сменилась на украинцев, молдаван. И для них Архиепископия не представляет той исторической ценности, которая нам знакома с 1920-го года. Ее храмы — это место где светят куличи и пасхи", — объяснил свою позицию Никита Игоревич.

Безусловный интерес представляет сама процедура смены юрисдикций. В частности, что происходит, когда священник (в данном случае протоиерей Георгий Блатинский) не получает отпускную грамоту у своего архиерея. На него ответ дал заместитель председателя отдела внешних церковных связей Московского патриархата, протоиерей Николай Балашов: "Действительно в нормальном случае переход священнослужителя из юрисдикции одной Поместной Церкви в другую требует получения им отпускной грамоты от его архиерея к тому, в ведение которого священнослужитель поступает. Однако прекращение канонического общения между Московским и Константинопольским патриархатами делают прохождение этой процедуры невозможным. Вместе с тем необходимо напомнить, что переход прихода русского храма во Флоренции в каноническое ведение Константинополя произошел без отпускной грамоты и никогда не признавался Русской Православной Церковью как канонически законный. Это относится ко всем приходам, входящим в состав Экзархата Церквей русской традиции в Западной Европе, находящихся в ведении Константинопольского Патриархата. На этом основании в состав Русской Православной Церкви ранее был принят Никольский приход в Риме, где настоятелем был протоиерей Михаил Осоргин. Так что это далеко не первый случай. Такая позиция Русской Православной Церкви в прошлые годы неоднократно выражалась официально, начиная с писем митрополита Сергия, отправленных в Константинопольскую патриархию еще в 30-ые годы прошлого века".

В списке осталось несколько вопросов, скорее относящихся к административным, а потому менее значимым. И один можно сказать интригующий: готова Русская Православная Церковь к тому, что другие общины и клирики Константинопольского Патриархата решат поменять юрисдикцию? Надо признать, Никита Кривошеин его предвосхитил. "Теперь, когда открылся Свято-Троицкий собор в Париже и после брутальных заявлений патриарха Варфоломея новые эмигранты уйдут в РПЦ", — сказал он.

Утверждение не лишено оснований. Такую же точку зрения высказали в частных разговорах некоторые представители Московского и — что удивительно — Константинопольского Патриархатов. С той лишь разницей, что первые причиной перехода называют невозможность для священников и мирян поминать в создавшейся ситуации патриархом Варфоломея, а вторые видят "руку Москву", протягивающую всевозможные блага.

Как говорил Антуан Сент-Экзюпери: "Зорко одно лишь сердце".

В Москву вернулся ректор Московской духовной академии, которого отказались впускать на Украину. У архиепископа Амвросия было приглашение от украинских иерархов, но на решение пограничников это не повлияло. Всё случилось сразу после того, как президент Порошенко фактически призвал выгнать с Украины священников Русской православной церкви. Выгонять, видимо, придется и прихожан, которые приходят к ним молиться. А это миллионы граждан страны, на которых их президенту теперь наплевать.

Не в Москве владыка Амвросий планировал быть этим вечером. 9 ноября — день памяти Нестора Летописца, покровителя Киевской духовной академии. Но ректора Московского богословского вуза украинские пограничники в гости к братьям не пустили.

"Причина того, что не может подтвердить цель запланированного пребывания на территории Украины", — показывает священник письменный отказ во въезде.

Цель пребывания архиепископ Амвросий на самом деле подтвердил: он, как и предыдущие несколько лет, ехал по приглашению ректора Киевской духовной академии. И до сих пор проблем не было. На этот раз, примерно за час до приземления священника в Киеве, на странице некоей Украинской поместной церкви в Сети появилась странная заметка, что владыка намерен выполнять задания Кремля по дестабилизации ситуации в стране.

"Очень странная информация, что я якобы агент Кремля в рясе, который направлен на Украину, чтобы помешать объединительному собору и всякая иная чушь", — прокомментировал случившееся Амвросий, архиепископ Верейский, викарий патриарха Московского и всея Руси, ректор московской духовной академии.

Объединительный собор — процедура, которую украинские раскольники обязаны провести, чтобы Константинопольский патриарх Варфоломей признал их законными священниками. Вроде бы его планируют на 21 ноября, но две раскольнические организации всё никак не могут договориться: ни о названии будущей структуры, ни о титуле верховного сановника, ни тем более о кандидатуре.

"Вопрос в том, насколько серьезно затормозился этот процесс, не случится ли так, что он будет отложен на неопределенное время. Во всяком случае сейчас представление большинства экспертов такое, что вряд ли 21 ноября этот собор состоится", — отметил Михаил Погребинский, политолог, директор киевского центра политических исследований и конфликтологии.

Финляндская православная церковь уличила Порошенко во лжи — он заявил будто в Хельсинки поддержали раскольников. В Суоми опровергают: автокефалию не поддерживают, а молятся о единстве мирового православия .

Молдавский Митрополит Владимир из Кишинева добавляет: решение Константинополя признать украинских раскольников — непростительно.

Украинские газеты пишут, что Порошенко мечтает перетянуть на сторону раскольников хотя бы одного законного епископа Украинской церкви. И пока это ему не удаётся, власти ополчились на всех священников Московского патриархата сразу.

Владыку Амвросия не пустили в Киев всего через несколько часов после выступления президента Украины Петра Порошенко на конференции по международной безопасности.

Вообще-то речь на конференции шла о том, как противостоять современным угрозам. Но приплести к несуществующей военной угрозе 13 тысяч священников Украинской же православной церкви — это что-то новое.

"Дорогие мои, вам тут нечего делать. Нечего делать вашей церкви! Домой, в Россию! – заявил Петр Порошенко, президент Украины.

Зато Константинополю Порошенко отдал Андреевский собор в центре Киева, отняв его даже не у Украинской православной церкви, а у раскольников-автокефалов. А ведь обещал им кафедру, независимую ни от какой иностранной юрисдикции. Впрочем, Порошенко обещал, что и гонений на священников не будет.


"Не соотносятся слова с реальностью, как не соотносятся слова патриарха Варфоломея о том, что это всё от большой любви делается ", — говорит Владимир Легойда, председатель синодального информационного отдела Московского патриархата.

Особая любовь Порошенко к Русской православной церкви — не секрет. Но откровенно неуважительные реплики и силовое выдворение священника — это новая реальность современной Украины.

"Мне очень печально за наших братьев. Потому что то напряжение, которое я почувствовал, оно заставляет беспокоится", — сказал Амфросий, архиепископ Верейский.

************
А ТЕПЕРЬ мой вердикт, плевать, на какую анафему потяну !!
 ВСЕ СЕМЬ вселенских патриархов не будут на местах и кое-кто в живых, все будут уличены и чуть не за бабло взаимно.