Круги на воде часть 1

                КАРТИНА ДЕТСТВА

После отбоя прошло уже несколько часов, а Паша не мог уснуть. Рядом мирно похрапывали его друзья по службе и видели уже не первый эротический сон.
«Ой, как я размечтался, — подумал он, — скоро дембель, куда податься? К отцу в его лесную, всеми забытую избёнку и работать в лесничестве? Перспектива неважная».
И перед глазами стала проплывать картина его детства. Отец Паши жил на высоком обрывистом берегу лесного озера, а кругом шумел вековой лес с его тенистыми дубравами вперемежку со светлыми берёзовыми рощами, и эти белоствольные красавицы
почти вплотную подступали к самому дому. С ранней весны и до поздней осени лес наполнялся разноголосицей городских жителей, которые с жадностью пополняли свой скудный бюджет продажей на рынке подаренных Богом лесных даров, начиная с первых весенних цветов и заканчивая уже изрядно подмороженными луговыми
опятами.

А зимой никто, кроме заплутавшего в лесу охотника, не мог завернуть в знакомую избушку на кружку горячего ароматного чая, настоянного на душистых травах, которые и бодрость придают и хворь отгоняют.
Отец был рад любому гостю, после чаепития он доставал кисет с махоркой собственного изготовления, садился на маленькую табуреточку напротив гостя,
и тут начиналось самое интересное.
Они закуривали, смачно кряхтели от крепкого табака и качали головой. — Вот так табачок: и крепок, и ароматен! — приговаривал гость. Отец довольно улыбался, пряча улыбку в густой бороде, но глаза не спрячешь, они, как угольки, искрились
и смеялись. Слово за слово, и потечёт беседа про утиную охоту, про волка, который
однажды суровой зимой объявился и был хитрее охотника. Его так и не поймали, к весне он сам ушёл из этих мест. «Умный зверь...», — говорил в заключение отец.

Но больше всего, подрастающий мальчик Павлуша любил слушать рассказы о рыбалке, о завораживающей охоте с ружьём на хищную красавицу — щуку. Он стал подолгу пропадать на озере.
Плавая на лодке, он пристально всматривался в толщу воды, стараясь найти затоны, где обитают щучьи стаи. Иногда ему виделось, что в тени тростника стоит огромная щука, и большими, величиною с блюдце, жёлто-зелёными глазами в упор смотрит на
него, нехотя шевеля толстой нижней губой, как будто говорила, - погоди немного... мы с тобой ещё поборемся... — и мурашки пробегали по всему телу. Порой, чтобы получше разглядеть увиденное, он с замиранием сердца, преодолевая страх, нырял в воду с открытыми глазами.
Шло время. Он ловил на удочку карасей, но мечтал о щуке. На самодельную удочку щуку не поймаешь — это он знал точно.

И частенько летними вечерами, когда в серых сумерках тонули берега, над обрывом стоял Павлуша, прислушиваясь к безлюдному озеру. Порой он вздрагивал от неожиданности. То в одном месте, то в другом, как ракеты, из воды вылетали щуки, изогнувшись, на секунду зависнув в воздухе, они с шумом падали в черноту озера,
и круги на воде, расплываясь по водной глади, переплетались, порой
исчезали, появлялись новые круги, и вся эта круговерть превращалась в чёрно-белый калейдоскоп.

И только когда космическая бездна с россыпью ярких звёзд зависала над озером, сверкая отдельными точками на зеркальной поверхности воды, прекращалось щучье веселье.

                КАК ТЕСЕН МИР!

Паша заснул только под утро. На следующий день он написал отцу письмо, извиняясь за долгое молчание. Поинтересовался как здоровье матери, и какова охота в этом году. Сообщил, что скоро приедет, служба подходит к концу, и сохранил ли отец
его рыбацкие снасти.
Письмо получилось короткое, но добавить было нечего.
Невесты у Паши ещё не было, и он решил написать ещё одно письмо школьному другу, который жил в более многолюдном месте.
Спрашивал друга, есть ли у них в селе незамужние девчата и что он желает с кем-нибудь познакомиться. Николай ответил ему с радостью, перечислил всех
деревенских девчат, каждой дал свою характеристику и в конце письма приглашал в гости.

Пашу приподняло со стула, когда среди перечисленных девчат он увидел знакомую фамилию. Эту девочку он хорошо помнил. Война потеснила мирное население с передовых позиций, и многие семьи были эвакуированы в Тесницкие лагеря. Она была из эвакуированных селян и училась с ним в одном классе. Он вспомнил её
строгую мать и улыбнулся.
«Ба...! Как тесен мир!» — воскликнул он, и перед глазами ясно
предстала картина того времени.

Тётя Аня сидит на пенёчке, вяжет носок и присматривает за своей бурёнкой,
которая пасётся на лесной поляне. Ловко перебирая спицами петли, она думала о своём первенце, единственном сыне, который уже второй год был на фронте, и уже несколько месяцев от него не было весточки. Проходя стороной, Паша решил
развеселить тётю Аню. Он тихонько подкрался сзади да как крикнет во все горло:
 « Ка-ра-у-у-у-л!!!». Он только теперь осознал, насколько
это было глупо. Тётя Аня чуть не умерла с перепугу. То-то она его ругала,
придя в себя.
Письмо школьной подружке Зине он всё-таки написал восторженное, многообещающее с воспоминаниями детства и планами на будущее, в конверт вложил свою самую лучшую солдатскую фотографию и стал ждать ответа.

                ПЕРЕПОЛОХ

В доме Черновых и среди подруг — переполох. Подруги, рассматривая фотографию, с завистью смотрели на Зину и всё пытали, как он узнал её адрес.
— Фортовый парень. Красавчик хоть куда. У нас в деревне таких днём с огнём не найдёшь, — говорила задушевная подружка, — это не Мишка хромой, который тебе прохода не даёт.
Зине такие слова льстили и медовыми каплями западали в девичью душу, да только мать и сёстры были против этой переписки.
— Опомнись, он не принесёт тебе счастья, родная моя доченька, — уговаривала мать. — Ты же должна помнить, — какой он был хулиган. Беднее их никого не было в округе. Это же Соболята — лесные жители. Пашина сестра утопилась от этой жизни,
а ты хочешь залезть в этот омут? Дура ты, дура, позарилась на его красоту. Мишка вон на крыльце сидит, песни поёт. Что тебе ещё надо? Он не страшнее Паши, слегка прихрамывает, но зато поклонистый и из хорошей семьи. Уж этот парень тебя никогда не обидит.
Мать до сих пор помнила, как этот оборванец — Паша её смертельно напугал однажды, и по сей день она не могла простить ему такой дерзкий поступок.

— Пусть, пусть потешится, любовь разыгрывает. Он ей холкуто натрёт, она забыла, как он ей в школе подзатыльники отвешивал.
Но все уговоры были напрасны. Завязалась переписка, и, вскоре, под Покров, Паша приехал в гости к подруге детства. У первого встречного селянина он спросил, как найти дом Черновых. И в считанные минуты уже вся деревня знала, что к Зине Черновой приехал жених. Он не успел ещё перейти речку, а Зине на работу сообщили, что её дома ждёт сюрприз.

Она догадалась, о каком сюрпризе идёт речь, и, как на крыльях, полетела домой. Открыв дверь, она услышала неуверенный голос Паши , он говорил:
— Откуда мне было знать, что Вы будете моей тёщей?
— Я пока не твоя тёща.
Зина вошла и скромно поздоровалась с Пашей за руку и покраснела, как маков цвет. Мать поставила на стол шипящий самовар и , строго посмотрев на дочь, сказала:
— А мы собирались без тебя чайку попить и поговорить по душам, не ждали... Знать с попутным ветром прилетела.
— Так получилось. Пораньше отпустили, — старалась смягчить обстановку Зина и украдкой посматривала на мать, как бы умоляя не говорить лишнего.
— Ладно, садитесь за стол. Угощай гостя, а я пока пойду скотине сена дам, — сказала мать, махнула рукой и захлопнула за собой дверь.

Видно не уговорить девку, — думала она, — как бы греха не было. А то срамоты не оберёшься. Вон как она на него глазищами-то пялится, аж вся сияет.
А когда Зина пошла провожать Пашу, Анна Петровна чуть с крыльца не свалилась, увидев, как они целуются в тени огромной ветлы.
— Ой, Маня, если бы ты видела, как они прилипли друг к другу, — рассказывала мать старшей дочери, — ни стыда, ни совести.
Немедля надо замуж отдавать. Что шелкова ленточка, к нему льнёт. Такой товар долго держать нельзя.
— Она с ним и себя не помнит и нас не понимает.
— Как телята: где сойдутся, там и лижутся, — негодовала мать.

                СОСВАТАЛИ

Через месяц Зину сосватали и назначили день свадьбы. Анна Петровна продала корову. Часть денег пошло на приданое, а часть на свадьбу. Не задумалась, не закручинилась дочка, с радостью уехала на чужую сторонушку.
Анна Петровна всех своих зятьёв звала по имени и отчеству, и даже нелюбимого
зятя Пашу она тоже стала звать Пал Иваныч.
Вот так быстро женился Пал Иваныч и привёз в свою лесную обитель молодую жену.

Муж ласков, да свёкор и свекровушка не больно ласковы. Это не у матушки родной потягиваться и пререкаться, а нужно вставать с петухами корову доить, печку топить, мужиков накормить, на работу проводить, а свекровь только пальцем показывает, что помыть, что постирать, отнести, принести и до позднего вечера дела и дела.
А зимними вечерами шить, прясть, тёплые вещи вязать, сидя со стариками у тёплой печки. А муж то с охоты, то с рыбалки поздно вернётся со своими трофеями, опять крутись. Погоревать и поплакать некогда.
Пал Иваныч даже не предполагал, что всё так нескладно обернётся.

Ворчит отец, мать перестала по головке гладить, говорит, что ты скоро сам отцом станешь, а у тебя всё забавы на уме.
— Твоя жена с отцом дрова пилит, а тебе не стыдно. Мужик называется. Навоз на огород вывозить нужно, тоже на Зинку надеешься. Отец еле ноги волочит. Нам помирать уже скоро, а тебе, дураку, ещё жить да жить, да детей воспитывать.
Пора хозяином самому быть... — так напутствовала мать своего единственного сына, как только он появлялся на глаза.
— Что я наделал, зачем рано женился? Не подумал , что за минуту слабости свободу потеряю, — низко опустив голову, думал Пал Иваныч. — Уже весна не за горами.
Пора готовить снасти к весенней рыбалке, а дома какой-то кошмар. Жена вот-вот должна родить и столько дел старики наговорили, что белого света не увидишь.

Ночью Пал Иванычу опять плохо спалось. Грезилась рыбалка, всплывали перед
глазами тихие берега милого сердцу озера, с одной стороны заросшие лесом, а с южной стороны в нескольких местах склонились над водой белоствольные берёзы, и среди редко стоящих деревьев и кустарников вдоль берега пестрели поляны
разнотравья. И уже засыпая, видит как в зарослях камыша, высунув голову из воды, смотрит на него злющими глазами огромная щука. Он вздрагивает всем телом и переворачивается на другой бок.

                БЕРЕГИТЕСЬ, ОКУНЬКИ!

От однообразия повседневной жизни время летело незаметно. Всё чаще пригревало солнышко, звенели капели, а в саду распевала синичка Дзинька. Лед на озере понемногу оседал, и редкие рыбацкие лунки чёрными глазницами смотрели в небо.
Пал Иваныч не мог подавить в себе давнюю любовь к лесному озеру, где прошли
самые яркие дни его детства. Сдвинув шапку на лоб и почесав затылок, как бы размышляя, что делать дальше, постоял с минуту и вдруг быстро, сорвавшись с места, направился под навес. Под навесом на стене висели слегка припорошенные снегом пучки репейника и чернобыльника.

Он снял один пучок, бережно стряхнул его и понёс на веранду. Разложив на столе газету, он стал расщеплять стебли чернобыльника, извлекать из его мякоти личинки и класть в коробочку. Личинки не боятся морозов, поэтому Пал Иваныч запасался сорными растениями ещё с осени и хранил их или в сарае, или под навесом. Ма-
ленькие беленькие червячки бабочки-репейницы живут в головках репейника в их твердых дольках.

Пал Иваныч не пренебрегал и такой наживкой. Но живых червячков насаживать на крючок было нельзя, они вытекали. Тогда Пал Иваныч проделывал следующую операцию. Он высыпал личинки в жестяную баночку и ошпаривал их кипятком, а затем подсушивал на газете. А чтобы они не слипались, он обсыпал их мукой. Личинки становились твёрдыми и хорошо накалывались на крючок.

Успех рыбалки теперь обеспечен, в этом он был уверен. «Берегитесь, окуньки!» — приговаривал он, укладывая кузовок с наживкой и запасными насадками, зачехлённую оборудованную удочку и свою зимнюю экипировку на видное место. «Всё, готово!» — выговорил он и с облегчением вздохнул.

                продолжение - http://proza.ru/2018/11/09/1027