Утро туманное, утро седое...

               


Над всем нашим Железногорьем виснет уже  несколько дней ноябрьский туман. Местами он так густ, что не проглянешь и метра. Уже позднее утро.  А туман и в городских кварталах, и за пределами городской черты не становится реже.  Он напитан влагой так, что с утонувших в сером мареве веток  на землю  шлепает роса. Она похожа  на редкий дождь. На Жоркину курточку с деревьев,  окутанных туманом, срываются тяжелые капли, и пёс раз за разом, как заведенный  ключиком, трясется всем телом, стараясь сбросить с шерсти непрошеную волглость.
Сегодня 9 ноября. День рождения И.С.Тургенева. Вспоминается в это серое утро, чуть присыпанное серебром по траве: «Утро туманное, утро седое…». Но не только. Я полюбил давно его «Записки охотника». Они все – стихотворения в прозе, созданные писателем задолго до его лирических миниатюр. Поэтому и читаю я то и другое. Но не всё подряд, а как писатель просил читателя: «Добрый мой читатель, не пробегай этих стихотворений подряд: тебе, вероятно, скучно станет и книга выпадет у тебя из рук. Но читай их враздробь: сегодня одно, завтра – другое: и какое-нибудь из них, может быть, заронит тебе что-нибудь в душу».
Идем мы с Жоркой  по сырой ноябрьской дорожке, и я пытаюсь вспомнить «враздробь» тургеневские поэтические откровения, то, что когда-то на уроке читал своим ученикам.
Помню, читал старшеклассникам «Певцов». Очень боялся, что не поймут они этой пронзительно-лирической описательности, им подавай острый сюжет,  боевой конфликт, а такое состязание певцов надобно было прочесть так, чтобы тронуть их еще не шибко расцветшие эстетикой души. Я чувствовал, как ребятишек охватил восторг, когда на сцену выступил Яков.

«Он глубоко вздохнул и запел … понемногу разгорячась и расширяясь, полилась его заунывная песня: «Не одна-то в поле дороженька пролегала … » «Пел он, и всем присутствующим сладко становилось, — и сладко, и жутко …  Песня его росла, разливалась. Яковом, видимо, овладело упоение … он отдавался весь своему счастью. Закипала на сердце кровь, и поднимались к глазам слезы. Глухие, сдержанные рыдания поразили меня … я оглянулся — жена целовальника плакала, припав грудью к окну … » Яков кончил. Слушатели стояли все, как оцепененные. Рядчик тихо встал и пошел к Якову.- «Ты … твои … ты выиграл», — произнес он с трудом и бросился вон из комнаты. Да. Не удаль и не веселая песня трогает русского человека, хоть и для нее в нем много места. Русскому человеку нужна задушевность».
 Я шел по аллее и изо всех сил пытался вспомнить и этот отрывок, и то впечатление, которое он произвел на ребят.  Их вдохновенные, совершенно чистые чувства, влажные ресницы  говорили о многом. Что было в Якове, то стало и в каждом из моих подопечных: «Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нем и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны…»
Переполненный счастливыми воспоминаниями, я шел со своим псом далее по аллее
В прозрачные дни часто встречаешь собачеев, выводящих в это же время на волю своих питомцев. По обыкновению, обходишь чужих собак стороной, чтобы те, «мальчики и мальчики», «девочки и девочки», не столкнулись неожиданно  и не поранили бы в  возможной схватке  друг друга.
В нынешнем тумане Жорка, грифон, столкнулся с йорком. Рулеточные ленты, к которым были привязаны собачки, немедленно переплелись. Собак не удалось развести сразу. Впрочем, в этом не было никакой необходимости: несмотря на то, что оба пса были «мальчик и мальчик», войны не случилось. Установилось меж ними странное, редкое дружелюбие. Собачий интерес друг к другу был таким милым, что рассвирепевшая было хозяйка йорка сменила гнев на милость.  Она оценила миролюбие псов. Те не пытались даже рычать, обозначая превосходство, а принялись играть, запоминая обоюдные запахи. Уже в летах, как и я, женщина вдруг сказала:
- Вот такой мир должен быть меж людей. А его нет. Собаки стали жить по-людски, а люди – по-звериному. Вот ведь как пошло и поехало!   Телевизор хоть не включай. Сплошной срам проповедуют.  Думала, что вспомнят что-нибудь об Иване Сергеевиче  Тургеневе, нынче ему 200 лет. Да как-то всё скупо. Почти ничего. А я, знаете, люблю его стихотворения в прозе. Вот это, например. Она прочла краткое, не «хрестоматийное» лирическое откровение юбиляра. Оно называется «Путь к любви»:
«Все чувства могут привести к любви, к страсти, все: ненависть, сожаление, равнодушие, благоговение, дружба, страх, — даже презрение.
Да, все чувства… исключая одного: благодарности.
Благодарность — долг; всякий честный человек плотит* свои долги… но любовь — не деньги».

- Вот так вот, - сказала она, будто победив меня в каком-то тяжелом, затянувшемся споре, и пошла со своим йорком дорогой далее…


Тургенев употребил именно так: "плОтит"