На рынок за чудесами

- Чудес не бывает, тем более на рынке! – Откидывает со лба прядь тёмных волос и задирает к небу короткий носик.
- Не бывает только с теми, кто их упорно не замечает, - вытаскиваю из её чёлки маленький берёзовый листочек и показываю его тёмным скептическим глазам.

Перебегаем дорогу на мигающий зелёный и вливаемся в людской поток, минуя овощи с грядок, мочалки, вязаные носки и варежки. Возле носков она останавливается и хватает большие, с ежами.

- Сколько?
- 250.
- Эх, да простит меня мама за такие растраты…

Дуются от важности на прилавках тыквы и кабачки. Мерцает в банках зелёный горошек. Тихо шурша, перекатываются встревоженные горы орехов и изюма. Глухо бьются друг о друга колбасные палки. Танцует в воздухе запах яблок и груш.

- Смотри, на нашу преподшу похожа, - тунец смотрит на нас с какой-то тупой злобой, приоткрыв рот. – Слышишь? Он вот-вот скажет, что наши отчёты по практике хуже туалетной бумаги.

Долго спорим, на что в доме страстно изогнутая плетёная корзина. Примеряем сумки-бананки, прикидывая, похожи ли мы с ними на кенгуру. Фотографируемся в рыболовных сетях с хэштегом #городскиерусалочки.

- Осталось на животный рынок сходить.
- Блох цеплять?
- Ага. Подкованных.

Щенки и котятки подругу совсем не умиляют. Смотрю на это равнодушное лицо и думаю – не подбирала ты такие комки в детстве с улицы что-ли? Не тащила домой, зная, что мама не согласиться, но до последнего «Нет» надеялась, что новый питомец таки приживётся, и будешь потом забавляться с ним с утра и до вечера, пока он не отметится на твоей школьной юбке?

- Ну что, может уже пойдем…

Замирает у клетки, как вкопанная. Заглядываю за плечо: кролики. Самые разномастные, шебутные, с тёмными любопытными глазищами, тянутся носами к решёткам клетки, дёргая тонкими усишками.

- Шишок, это ты?
- Кто?
- Шишок, - подруга показывает на светленького, грызущего в углу капустный лист, - мой кролик из детства. Я его однажды на огород выпустила, а он пропал. Я с тех пор зареклась животных никогда не заводить.

Ушастый потерял интерес к капусте и прискакал к решётке, понюхать протянутую руку.

- Точно. Мой Шишок.

Всколыхнулась укутанная в платки бабулька-продавщица. Берите, говорит, хорошие кролики, покладистые, крупные вырастают. Вижу по лицу подруги – на части разрывается, ведь денег нет, да и клетку придётся покупать, да и куда им в малюсенькую хрущёвскую квартиру такое, в перспективе, дородное добро? Да и девочку ему потом искать, чтобы с ума не сходил, и ещё, и ещё, и ещё…

- Так, слёзы закати обратно, разберёмся по ходу. У вас, бабуль, сдача с пятитысячной будет?..

Дрожащими руками внесла клетку в дом и поставила возле двери. Пока разувалась-раздевалась, ни разу от неё взгляда не оторвала – всё боялась, что ему в пути было холодно.

- Господи, это что ещё такое? Ты с ума сошла? – Поздоровалась с нами подружкина мама.
- Ну вы что, не узнаёте? Это же Шишок.
- Да, мам. Вернулся.

Постояли в молчании минуту, только ушастый грыз решётку, будто невмоготу ему уже в этой клетке: ведь уже дома, каждый угол надо обследовать, застрять между креслом и стенкой, погрызть пару проводов и рассыпать свой горошек по всему маршруту.

- Мам? а ещё я носки с ежами купила!
- Ммм, чудесно, просто чудесно…