Эссе 55 Хозяева и пленники системы О моральном сос

Хозяева и пленники системы. О моральном состоянии нашего общества.

Эссе 55

В Эссе 53 этой работы закономерно был поставлен вопрос о результатах предыдущего исследования. Чувствовали ли эту типологическую ущербность космополитизма в Русском Мiре прежние видные русские мыслители культурологи? Да чувствовали! Пытались ли найти выход или объяснение этого губительного феномена? Да пытались, и ощущали его в виде философской системы всеединства!

И была приведена выдержка из официоза оценки этого философского течения.

«Всеединство было представлено в различных философских концепциях, начиная с неоплатонизма, где, начиная с B.C. Соловьева, сложилось самобытное направление. К философии всеединства могут быть отнесены системы Флоренского, Булгакова, Карсавина, Франка, Лосского, а также, по ряду оснований, взгляды С.Н. Трубецкого, E.H. Трубецкого, Лосева и других. Следует при этом учитывать, что хотя категория всеединство по преимуществу онтологическая, но в силу глубины и богатства содержания она включает в себя гносеологические, этические, социологические, антропологические и иные аспекты».

Все перечисленные аспекты полыхнули ренессансом апогея, вершины Духа Мировой Русской Имперской Типологической Культуры XIX-го и начала XX-го веков, прежде чем рухнуть в материалистическую либеральную бездну «измов», от удушающих объятий «социализма-коммунизма». Русская Типологическая мысль XIX века разных сфер Бытия  уже бьется в сетях либералистики, с ее разрушительным символизмом и надвигающимся модернизмом, окутанными в гибельную общественную ткань государственного республиканства от агитации идей французской революции.

Наряду с породившим откровенный публичный, общественный терроризм республиканством и символами «свободы народов» в Эстетику основ Русской Культуры проникают болезнетворные литературные и иные тенденции того же типа. Все проявления общественной жизни все больше попадали под политический шаблон либералистики и господства спекулятивного капитала, а «марксисты» преступно натравливали общественное мнение на производительный капитал. Не отставали в «демократизации» и опошлении общества, и известнейшие популярные писатели. Так писатель Л. Толстой пишет повесть «Казаки», этот фактически пасквиль на «народный» и казачий (линейцев) дух. И тогда на нее, пока в брезгливости от похабного духа подобной литературы, эстет, поэт и публицист-геополитик Ф.И. Тютчев отзывается в дневнике своей дочери М.Ф. Бирилевой (жены Героя Крымской Войны Н.А. Бирилева; они все вместе Тютчев, жена и Бирилевы упокоены рядом на кладбище Воскресенского Ново-Девичьего монастыря С-Петербурга): -

  Затею этого рассказа
Определить мы можем так:
То грязный русский наш кабак
Придвинут к высотам Кавказа.

Эпиграмма Тютчева созвучна с редким для тогдашнего общественного мнения публичным мнением писательницы Е. Тур, признававшей высокие художественные достоинства повести, но увидевшей в ней поэтизацию «пьянства, разбоя, воровства, жажды крови». На тему обсуждения личности самого Л. Толстого, огромного литературного таланта, было наложено при советской власти табу, а как же он же воспевал «простой народ» (и политизированных  «народных героев» своего времени, борцунов с «самодержавием тюрьмы народов» - «хаджи-муратов»), да и поди ж ты, сам «ильич» назвал его, духовно по плебейски близкого себе и их «марксистскому» вульгарному антикультурному  социалистическому реализму, как и плебейскому русофобскому «социализму» - «зеркалом русской революции». Безнравственная похабщина от черни «простого народа», всегда вызывала одобрение «социально близкой» к нему интеллигенции, ринувшейся тогда в русскую деревню «просвещать народ» в порывах народничества, но решительно отвергнутая общинным духом русского народа. Тогда либерал-общественник и принялся «просвещать» государственные власти терроризмом народовольцев, оправдывая сам террор, как метод «народного протеста». Венцом «толстовства» стал его письменный призыв Императору Александру III, пощадить «во имя человеколюбия» террористов-бомбистов, убийц его отца Императора Александра II. Общественное мнение не успокоил и не вразумил мудрый ответ Императора Александра III: - «Как человек я мог бы рассмотреть вопрос о пощаде, но как Глава Империи, отвечающий за благо всех граждан, я этого сделать не могу». 

 (чем не сегодняшняя принципиальная отмена смертной казни от нашей выборной власти, ответственной перед нами за нашу безопасность жизни. Они отменой смертной казни угождают преступникам, садистам и террористам простого народа, от которого они сами, вдохновители подобной преступной нормы, прячутся за тройным рядом охраны и смягчают наказание лишь «своим», как и государственным преступникам (деятельность президента РФ и премьера Медведева по отмене нижних пределов наказаний за убийства и экономические преступления, где грабители на государственном посту совершающие тяжкие государственные преступления, подрывающие государственную безопасность страны (армии), типа Сердюкова и Васильевой уходят от наказания по статье мошенничество (Васильева), если нет возможности просто избежать наказания (Сердюков по амнистии) В.М.)

А духовный плебей граф Толстой в паре с издателем Сытиным, через массу книгонош, копеечными книжками агитками, продолжали развращать социальными миражами либерального пацифизма Русский Типологический Мiръ и «демократизировать» его своими «евангелиями непротивленчества». Этим и прочей политической мутью пропагандистских помоев они неутомимо совращали русскую общественность, создавая общественное мнение либерально-толерантное «непротивленческое» вселенскому злу либералистики и его производной «марксизму». Этими же помоями они пытались отравить сознание  этического мiра народа русской деревни, и изменить код ее культурной и хозяйственной матрицы – Русскую природную Общину. Вы посмотрите на круг общения этого политического отщепенца после цареубийства Императора Александра II, это сплошь либеральная чернь и чего стоит один «литературный секретарь» от «Софьи Петровны», с фамилией, Бог шельму метит, Чертков. Толстой так и остался в памяти народа: –


граф Лев Николаич Толстой
не кушал ни рыбы, ни мяса,
ходил по аллеям босой,
жена его Софья Петровна
напротив любила поесть
и ела, и рыбу и мясо
блюла фамильную честь
 
Толстые и Россия это отдельная тема. Все они скопом несли Русскому Мiру исключительно разрушительный негативный политический импульс (и несут исправно до сих пор). Первый исторический Толстой обманом заманил на казнь из Италии сына Петра I царевича Алексея с женой. Поэт Алексей Толстой автор повести «Князь Серебренный», наперстник и друг Императора Александра II, исторически подпел "из-торически" сущей «карамзиновщине» и оклеветал Царя Ивана IV Васильевича Грозного. Негативная роль Льва Толстого показана выше, и апогеем псевдородства стал «советский граф» Алешка Толстой (который кровно, конечно, не имел никакого отношения к Толстым), к нему Мы с Вами еще вернемся ниже.

В моду русской общественной жизни входило чудовищное актерство. Суть творческой профессии русского актера была в талантливом воплощении замыслов автора пьесы, но постепенно актерство стало политической маской личности. Примой в этом чудовищном перерождении сути профессии русского актера, был всю жизнь паразитически сибаритствующий писатель в маске «пролетарского босяка из народа» А. Пешков, известный под псевдонимом Максим Горький. Горький, со своим происхождением из богатой купеческой семьи, с молодости масон (происхождение его масонства туманно, как и вся биография, эти ребята всегда напускают туман на все свои преступные неблаговидные делишки) держатель финансового «марксистского общака», через договорной процент «приватизации» его части счета. Поехал в Америку, где везде выступал перед еврейской эмигрантской общественностью с речами о выдающейся роли евреев в России и чудовищной политике царской власти по черте оседлости, заставляющей несчастных евреев эмигрировать в США. В России по возвращении домой быстренько накропал книжицу-пасквиль об Америке и Нью Йорке – «Город желтого дьявола». В 1905 году его большевистский сообщник, закоренелый одесский бандит и убийца Парвус, обнулил мошеннически весь счет Горького в Банке. И масон Горький не растерялся, через свой масонский «третейский суд» вернул принадлежащий лично ему процент (!!! В.М.) вклада. У масонов не забалуешь.

Так Горький в сообществе с террористом Красиным и актрисой МХАТ Андреевой обманом заставляли театрального мецената, его известное детище МХАТ, Савву Морозова давать деньги на революцию, через  любовницу всех троих актрису Андрееву.

 (Андреева считается второй женой Горького; как и первая жена писателя Пешкова, обе эти дамы были далее влиятельными особами советского властного истеблишмента В.М.) 

Горький участвовал в организации шантажа и убийства Саввы Морозова. Богатства Морозовых можно было сравнить с состояниями первой десятки самых богатых людей планеты в наши дни. Организационный змеятник участников этого гнусного преступления там, как и везде у патологических преступников «марксистов», был знатный.

 Полагают, что трагические события начались с того, что Савва Морозов взялся помогать создавать Московский художественный театр. В отличие от других московских толстосумов, обещавших дать деньги театральному фанату из фабрикантов Алексееву, взявшему сценический псевдоним Станиславский, лишь Морозов их действительно дал!

Станиславский надеялся, что ему помогут богатые родственники, но они не дали ни копейки. Впоследствии театр фактически существовал на средства Морозова, а «благодарный» Немирович буквально выжил Савву Тимофеевича из правления, но не из числа меценатов. Актриса Андреева втянулась в боевую организацию РСДРП, которой руководил Леонид Красин, и имела партийные клички «Феномен» и «Белая ворона». Сильно увлёкшийся ею Савва Морозов ничего об этом не знал. Андреева умело вытягивала из него крупные суммы, и он, зачарованный ею, давал деньги тем, кто цинично использовал его. Вскоре Андреева сошлась с Максимом Горьким, но Морозов по-прежнему продолжал выполнять все её прихоти.
 
После официального самоубийства Морозова, якобы в комнате в одиночестве (на самом деле у него был Красин, который скрылся и сразу покинул Австрию, как только полиция его опросила и отпустила; масонство могущественная организация) мадам Андреева хладнокровно предъявила к оплате его страховой полис на сто тысяч рублей. Полагают, что именно этот роковой полис стал смертным приговором для известного мецената и промышленника. Для алчных большевиков он оказался единственным способом получить деньги Морозова.

Сам театр, по мысли либералов, должен был стать этакой заменой Церкви в жизни народа, который они надеялись сделать поголовно атеистами. И МХАТ идеально подходил на роль центра антикультурных экспериментов «марксистских» преобразователей духа русского человека в «человека советского». МХАТ и был идейной узловой точкой того преступного узла заговорщиков революционеров и центром разрушения Русской Культуры.

Общественное мнение было слепо и молчало. Это своим Гением Русского Духа увидел и описал в «Театральном романе» и иных своих произведениях Михаил Булгаков. Но об этом в следующей части.