Наследство

Самое сложное она уже сделала, пришла сюда.
Правда, откладывать приход дальше было некуда. Дом идёт под снос. Во двор уже согнали технику и завтра начнут рушить.
Большая желтовато-белая дверь, сколько часов прошло за ней? Много, слишком много. Там, за порогом мир «Нельзя».
Нельзя бегать, громко разговаривать, смеяться, плакать, слушать музыку и танцевать — услышат соседи.
Запрещалось сидеть и валятся на постели, а строить замок из подушек — категорически.
Нельзя трогать разноцветные ГДРовские чашки. И не только их...
Салатовые с золотой вязью винные бокалы, столовый мельхиор, обеденный сервис, раскрашенный цветами чайник, белые с вышивкой скатерти, мягкие с высоким спинками стулья, почти всё, что видно глазу, было под запретом. Кукла с настоящими волосами тоже.
Жизнь проходила вокруг деревянного, покрытого газетами стола. Сидели на табуретках, чай пили, из алюминиевых кружек. Вилки, ложки, миски для еды тоже были такими — чай, не баре, чтоб шиковать. Вот придут гости!
Что там ещё?
Ещё скандалы. Много, бурно. Она помнит, как кричала, ругалась и плакала мама. Помнит каменное лицо бабушки и огромный пакет изюма на столе...
Она открыла дверь.
Пыль, разбитые окна, слетевший с кровати уличный кот, рассохшийся от старости посудный шкаф, осколки стекла, чудом уцелевший чайник валяющаяся на полу кукла.
На столе монолит из почерневшего от времени и спрессовавшегося изюма. Он так и не дождался гостей. Делать здесь было нечего..
Она прошла в комнату, забрала свою куклу и чайник.
Положила на стол ключ и направилась в магазин за изюмом.
На её кухне всегда есть горячий чайник и немного изюма, не только для гостей, для жизни.
Юлия Лайзис, 2018 г.