***

Любаша сдуру влюбилась в Николая Петровича. Этот факт объяснялся тем, что Коленька всегда был под рукой и особо не сопротивлялся. Вскоре после завязки сюжета Николай Петрович перебрался к Любаше. Жили они скромно, но весело, мечтая в обозримом будущем избавиться от долгов и поехать на море.
- Ну когда же, Коленька, когда я увижу белый пароход, зеленую волну и альбатросов над палубой? – порою спрашивала Любаша. Николай Петрович гладил Любу по распущенным волосам и тащил в постель.
Шли дни, за ними недели, лето сменяла осень. Однажды Любаше взгрустнулось, и она решила развлечь себя сказками Пушкина, открыв наугад «Руслана и Людмилу».
Когда Любочка дошла до эпических строк «Скривив улыбкой страшный рот, могильным голосом урод бормочет мне любви признанье», она вдруг явственно ощутила, как мурашки начинают свой разбег откуда-то из-под хребта по направлению к области шеи. Через пару секунд они уже вовсю маршировали по голове, стучали в висках и звенели в правом ухе.
- Вот когда! – вырвалось у Любаши, - вот когда мы поедем на море! Когда я состарюсь и сделаюсь уродом… Коленька посадит меня в кресло на открытой палубе, я буду трясти седой башкой и пускать слюни. И мне уж будет безразлично, то палуба корабля или балкон хрущевки…
Перспектива вставала перед Любочкой отчетливо и безутешно, звон в ушах сменился на «Реквием по мечте». Любаша вскочила, швырнула Пушкина в угол и громким шепотом произнесла: «Е.ись ты, Коленька, конём». С этой же фразой она полезла в навесной шкаф и вытащила из самых его глубин чемодан с отломанным где-то колёсиком.