ИГиГ 5 Персональные дела Кашменской и Бланкова

№ 5 Протокол закрытого партийного собрания института, 16 апреля 1968 г.

Присутствовали: 95 членов КПСС и 3 кандидата в члены КПСС

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Персональное дело члена КПСС О. В. Кашменской

2. Персональное дело члена КПСС Е. Б. Бланкова

I. ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО ЧЛЕНА КПСС О. В. КАШМЕНСКОЙ

СЛУШАЛИ: Информацию секретаря партбюро В. Н. Гайского о результатах разбора дела на заседании партбюро 15 апреля 1968 г.

СУТЬ ДЕЛА: Член КПСС  О. В. Кашменская выступила на общем собрании института с поправками к проекту открытого письма в газету «Советская Сибирь» (по поводу письма сорока шести сотрудников СО АН, требовавших отмены приговора по делу Гинзбурга), принятого до этого партийным собранием, и голосовала против этого проекта. Партийное бюро единогласно рекомендовало партийному собранию исключить О. В. Кашменскую из членов КПСС.

ВОПРОСЫ К В. Н. ГАЙСКОМУ:

Поспелов Г. Л. Чем руководствовалось бюро, принимая решение об исключении?

– Тяжестью совершенного поступка – неподчинением требованиям устава КПСС.

Задкова И. И. Согласовано ли решение бюро с райкомом КПСС?

– Нет.

Троицкий С. Л. Обсуждала ли дело Кашменской партгруппа отдела? Беседовали ли члены партбюро с Кашменской до заседания и после него.

– Нет.

Лапин Б. Н. Какую общественную работу она вела раньше и ведет сейчас?

– Последние годы была пропагандистом, вела группу в системе партучебы.

Лапин Б. Н. Письмо, принятое на общем собрании, идентично тексту, принятому партсобранием?

– Да.

Виленский В. В. Можете Вы дать объективную характеристику всей работы Кашменской как коммуниста?

– Не могу, она расскажет о многом сама.

Трофимук А. А.  Прошу предоставить слово Кашменской.

Председатель собрания Поляков Г. В. с согласия собрания представляет слово О. В. Кашменской.

Кашменская О. В. Легче всего было бы сказать, что я признаю свою ошибку, но я не могу сделать этого формально, признавая только для того, чтобы благополучно кончить дело и вместе с тем, что решение бюро несправедливо. Я действительно нарушила Устав, я признала свою вину на бюро. Но я не выдала никаких тайн врагу, я говорила с советскими людьми. Я говорила о письме сорока шести с сотрудниками до собрания, высказывая мнение, что не следует смешивать три вещи: защиту Гинзбурга, правомочность написания письма и его передачу «Голосу Америки». Я говорила об этом же на общем собрании и не считала это нарушением норм поведения коммуниста. В проекте письма эти стороны дела не разделены. Я не могу менять свою точку зрения, если я не убедилась в справедливости возражений. На бюро меня спрашивали неоднократно, почему Вы защищаете Гинзбурга? Я его совершенно не защищаю. Я считаю, что если у людей возникли сомнения в соблюдении законности, они вправе писать в высшие органы власти, добиваясь справедливости. Меня все спрашивали: считаю ли я, что это письмо было специально написано для «Голоса Америки». Я этого не считаю.

ВОПРОСЫ К КАШМЕНСКОЙ И ЕЕ ОТВЕТЫ:

Степашкина З. Ф. Были ли Вы на партсобрании, где обсуждался проект письма?

– Да.

Трофимук А. А. Один из мотивов Вашего поведения – беседы с коммунистами и беспартийными до собрания. Это заставило Вас держаться той же точки зрения и после принятого решения. Я считаю, что среди подписавших его наши враги, что они подписали, исходя из своих идей.

– Я считаю, что его подписали граждане, опасающиеся нарушения советской законности. Я думаю, что им ответит ЦК КПСС и другие высшие органы власти. На бюро в ответ на эти  заявления мне заявили, что я слишком наивна.

Пинус Г. В. Вы помните, что на собрании один из членов комиссии напомнил Вам, что несмотря на неединогласное утверждение проекта письма все коммунисты обязаны защищать его на общем собрании как партийный документ, принятый большинством. Значит Вы сознательно нарушили партийную дисциплину ради того, чтобы остаться «принципиальной» в глазах тех, с кем Вы говорили до собрания?

– Я признаю свою вину.

Трофимук А. А. Ведь обсуждалось политическое, а не бытовое дело.  Дело Гинзбурга и письмо его защитников – дело политическое. Почему Вы эту причинную связь разрываете?

– Авторы не защищают Гинзбурга, они защищают советскую законность – так я это понимаю.

Казаков В. П. Знакомились ли Вы с публикациями в «Морнинг стар» и «Юманите» по делу Гинзбурга?

– Нет.

Куликов В. М. Уверены ли Вы, что авторы «письма сорока шести» были правы? Какие факты известны Вам, чтобы отстаивать это, не зная ни людей, ни документов?

– Если у советского гражданина возникло даже только сомнение  в правильности ведения судебного процесса, они обязаны требовать соблюдения законности. Если    они неправы, ответ может установить почему.

Куликов В. М. Попытались ли Вы узнать у этих людей мотивы их поступка.

– Нет.

Куликов В. М. Допускаете ли Вы, что их точка зрения ошибочна?

– Да. Если они ошибаются, им разъяснят.

Долгов Ю. А. Готовы ли Вы сами подписать письмо сорока шести?

– Я бы ни за что не подписала его, так как не имею для этого ровно никаких оснований или данных. Я считаю правильным путь обсуждения, выступления на собраниях.

Долгов Ю. А. Значит Вы не убеждены?

– Я считаю, что со своими сомнениями люди должны обращаться в ЦК партии.

Трофимук А. А. Я считаю, что форма письма достаточно говорит о том, что оно не обращено в советские органы – это прокламация!

Гусев Г. М. Знаете ли оценку Вашего выступления на собрании беспартийными?

– Нет.

Ковалев В. П. Представляете ли Вы, то за кампания раздута авторами «письма» вокруг обычного процесса над подонками, связанными с контрреволюционной мразью? Понимаете ли Вы вред, нанесенный вашим выступлением?

– Понимаю, но мне кажется, что ажиотаж вокруг передачи «Голоса Америки» поднимают у нас зря. Мы могли бы просто написать письмо в «Правду», указав в нем, что мы не разделяем точки зрения авторов письма сорока шести, что они совсем не представляют мнение ученых Сибирского отделения.

Ковалев В. П У авторов письма было две возможности: сразу же самим обратиться в прессу с протестом против бесчестного использования их честных намерений или сделать это на  собраниях. Они этого не сделали. Почему Вы не судите их с политической позиции, почему не считаете, что они сознательно добивались самой широкой огласки их заявления?

– Я не считаю, что они сознательно обратились в «Голос Америки».

Белоусов А. Ф. Считаете ли Вы, что у авторов письма достаточно оснований для гражданского протеста?

– Я считаю, что даже сомнения в соблюдении законности на процессе – достаточны.

Занина  Е.Ф. Как Вы оцениваете тот факт, что группа подписавших охватила все институты Сибирского отделения?

– Я не могу это объяснить.

Филиппов Е. М. Когда Вы узнали об этом письме и обсуждали его?

– После того, как оно было передано «Голосом Америки» и об этом стали говорить.

Моисеенко У. И. Не ясно ли Вам, что эти люди объективно стали предателями?

– Не думаю, что они несут ответственность в значительной степени. Основную ответственность несут передавшие его «Голосу».

Трофимук А. А. Значит были люди, которые его передали?

– Письмо показывали многим, в том числе и тем, кто и не подписал. Скорее всего это один из последних.

Дистанов Э. Г. Знакомы ли Вы с решением последнего Пленума ЦК КПСС?

– Да.

Дистанов Э. Г. Считаете ли совместимым с пребыванием в партии невыполнение требований Устава?

– Нет.

Оболенский А. А. Неужели Вы до сих пор не видите причинной       связи  событий: появление лозунгов об освобождении Гинзбурга,  составление письма? Все это звенья одной цепи.

– Нет, не могу признать.  Лозунги – хулиганские выходки, а письмо – совсем другое.

Долгов Ю. А. Неужели Вы не сделали выводов из призывов к единству?

– Я признаю свою вину.

Шарудо И. И.  Какое наказание Вы считаете достойным за нарушение требований Устава?

–Я считаю, что достойна наказания, а меру его определят товарищи по партии, собрание.

Волков И. А. Вы признаете, что такие нарушения недопустимы?

– Я признаю себя виновной в том, что нарушила Устав, но  не считаю, что только этим можно определить мою судьбу.

Ковалев В. П. Почему эти люди апеллировали к суду, к власти, органам которой – прессе, освещающей процесс, они не верят.

– Они обращались к высшим органам власти за разрешением своих сомнений.

ВЫСТУПЛЕНИЯ:

Трофимук А. А. С Ольгой Вадимовной Кашменской я не имел разговоров на политические темы, но я считал, что ее взгляды нормальные, партийные, что она как коммунист и пропагандист производит хорошую воспитательную работу. Но действия на крутых поворотах событий – лучшая аттестация коммунисту. На этих днях произошли острые политические события. Первое – приезд Галича, примкнувшего к бардам и использовавшего нашу аудиторию для антисоветчины. Я просил комсомольскую организацию устроить прослушивание пленок в Институте с тем, чтобы обсудить            и дать должную оценку, оценку идейно-политическую. Молодежь была пассивна. Среди защищавших Галича была Кашменская, подчеркивавшая, что его деятельность полезна, что она напоминает всем об ошибках прошлого. Напоминаю содержание некоторых песен. В одной из них говорится о бессмысленно погубленных бездарными командирами тысячах людей и о том, что если бы они воскресли, то услышав лишь «призывный зов егерей», они отказались бы сражаться. Во второй песне о Пастернаке поется, что «подлецы и мародеры» его хоронили и рекомендуется их поименно запомнить. Для чего? Для мести!

Пастернак, хотя и был видным поэтом, но при его содействии рукопись его книги, очерняющей советскую действительность – «Доктора Живаго», ушла за границу. Вот какие письма рекомендует О. В. Кашменская для «напоминания молодежи». Видит ли она, что люди, подобные Галичу, призывают браться за топор?

Второе дело.  Дело о процессе Гинзбурга совершенно ясное, дело уголовное, суд над мерзавцами, одно прикосновение к которым мерзко каждому человеку. Это процесс  над организаторами контрреволюционных организаций, платными агентами империализма, проводящими подрывную работу. Если у Вас есть хоть малейшее чувство патриотизма, Вы должны прежде всего осудить их. Некоторые зарубежные газеты поддались на провокационную возню западной печати. Но после наших публикаций о процессе не писала ни одна коммунистическая газета.  После подробных статей в двух наших газетах, показавших истинное лицо осужденных, после этого в определенно выбранное время подготавливается письмо. Разве не ясно, что это сделано с провокационной целью. Можно думать, что мерзавцев только 6, а 40 только  честные. Но кого мы видим среди них? Лиц, уверенных в своей правоте даже после передачи «Голоса». И Вы подаете им руку?  Что же это за «правда», и кого Вы защищаете? Здесь нет сомнений, нет недостатка информации, наоборот убедительно показано, что они подонки  и мерзавцы! И еще находятся их защитники! Я не знаю, почему Вы не подписали это письмо, но Вы их защищаете, сознательно нарушив Устав партии. У меня создается впечатление, что мы поступим совершенно правильно, освободив Кашменскую от обязанностей коммуниста.

Нестеренко Г. В. Я не согласен с решением бюро. Я считаю, что Кашменская допустила серьезное нарушение  Устава, но мы должны серьезно подумать, прежде чем решать бесповоротно ее судьбу. Сейчас время острой политической борьбы, но обстановка далеко не та, что прежде. Коллектив нашего института – здоровая среда, где единичная ошибка одного члена партии не вызовет никаких серьезных политических последствий. Нарушения бывают разные. Мы часто бесконечно нянчимся с людьми морально опустившимися, позорящими звание коммуниста. Мне Кашменская кажется порядочным человеком и честным коммунистом. И за ее первую ошибку исключать ее нельзя. В истории партии, как мы знаем, были ошибки куда более серьезные, но руководство партии стремилось прежде всего переубедить ошибавшихся с тем, чтобы сохранить их для партии. Предлагаю вынести Кашменской выговор или строгий выговор, что будет для нее тяжелым и заслуженным, но достаточным уроком.

Вдовин В. В. Врагом совершена политическая диверсия, попытка посеять недоверие к нашей власти. В этой обстановке Кашменская совершила серьезную политическую ошибку, за которую достойна самого серьезного  осуждения. Но мера наказания должна учитывать не только  объективный вред, нанесенный поступком, но и сознание вины и всю работу и жизнь коммуниста, его допустившего. Наша партийная организация потерпела хулиганские выходки и пьянство Фирсова, Мякина, Шабанова. Мы без  конца возимся с такими людьми. Почему же мы здесь спешим? Разве Кашменская – потерянный для партии человек? В отечественную войну она молодой девчонкой поехала на фронт, в полевой госпиталь, оставаясь в строю до конца войны. После окончания университета она не искала теплого места, а поехала в самые трудные условия, в самые дальние места – на Колыму, где немало сделала для поисков и разведки золотых россыпей, работая геологом в «глубине» – районном геологическом управлении. За  один год она окончила аспирантуру и защитила диссертацию. За 13 лет она не имела ни одного взыскания. Исключая ее из партии, мы ломаем ее жизнь и жизнь почти взрослого сына – единственного члена семьи, – ведь это глубокая трагедия! И нужно ли это? Идя сюда, я мысленно обратился к примеру, данному великим Лениным. Когда в тяжелой обстановке Троцкий  сорвал заключение Брестского мира, Ленин не ставил вопрос об его исключении из партии, а Ленин был, как Дзержинский, беспощадным к врагам. Молотов вместе с антипартийной группой совершили тяжелое преступление перед партией, но остаются в ее рядах. Хрущев от имени партии и ЦК «наломал немало дров», однако ЦК не исключил его из партии. Я считаю, что мы должны и можем убедить Кашменскую в том, что  она неправа. Мы поможем ей изжить ее заблуждение. Я считаю, что достаточной мерой наказания будет строгий выговор с занесением в учетную карточку.

Гайский В. Н. Мы обсуждаем поступок коммуниста О.В. Кашменской и должны прежде всего дать ему политическую оценку. На бюро мы говорили долго, и у нас сперва не было желания ее исключать. Вину свою она признала, но говорила, что не могла поступить иначе, т. к. ей пришлось бы отказываться от своих прежних слов, в справедливости которых она убеждена. Проект письма давал четкую политическую оценку событиям, и выступать против него, после того как он был принят партийным собранием, она, как член партии, не имела права. Всем выступающим прежде всего следует давать политическую оценку ее поведения. Не нужно вспоминать другие прецеденты. Мы должны быть строгими к нарушителям норм партийного поведения.

Дистанов Э. Г. Я принципиально против позиции В. В. Вдовина: голословно примешивать к делу порочащие поступки других коммунистов, оставленных в партии, беспринципно. Вопрос очень серьезен по существу, мы не так часто встречаемся со столь острым разговором о самих принципах партийной работы, не часто испытываем готовность нашей организации к их решению. Сейчас вопрос о письме и его передаче уже не является центральным, – сейчас это эпизод антисоветской пропаганды. Факты говорят, что серьезных правовых нарушений в процессе Гинзбурга не было. Цель шумихи, поднятой вокруг дела – не защита истины  и справедливости, а раздувание эксцесса. «Голос Америки» уже сообщает об исключении из партии подписавших письмо. Как мы готовы к отпору этой антисоветской кампании? Что же случилось? О. В. Кашменская выступила на собрании и голосовала против партийного документа, осуждающего  письмо сорока шести. Это хуже, чем подписать его. Это демонстрация, это политическая близорукость. Всем мало-мальски мыслящим и опытным людям это ясно. Это действие – вредное и несовместимое с пребыванием в партии.

С другой стороны, О.В. Кашменская – наш товарищ, член бюро, участник войны, пропагандист, человек, большую часть жизни посвятивший партии. Но все это не извиняет ее поступка: защита  Галича и выступление на общем собрании института  – антипартийные действия, и я их иначе оценить не могу. Сожалеет, что нарушила устав КПСС, но не сожалеет о своих выступлениях. Партия сильна единством, и мы не можем поддерживать тенденции, направленные к его подрыву.

Фирсов Л. В. Мы должны обратиться к фактам, рассматривать и оценивать их. Работая на Колыме, я слышал о Вас много хорошего, но обстоятельства последнего времени показали, что в Ваших суждениях нет особой логики. Вы защищаете право людей  обращаться в высшие органы партии и страны. Его никто не оспаривает. Однако сама форма «обращения  46-ти» показывает, что они не верят ни одной из инстанций, к которой обращаются. Лозовский, выступивший на общем собрании, показал, что не придает значения нашей советской печати. Когда разбираешь дело, видишь, что кампания инспирирована, что подхвачена врагом. Если документ становится достоянием врага, то подписавшие его несут ответственность и становятся виноватыми до разбирательства. Я знаю, что Вы нелегко отказываетесь от своих представлений, но их нужно пересмотреть. Тайность деятельности сорока шести уже говорит о их определенной направленности. За подписями обращались к определенным людям, на чью поддержку можно было рассчитывать. Я твердо убежден в инспирированности событий. Вы говорите, что среди них нет злоумышленников, но ведь Вы этого не знаете. Нельзя быть категоричным, хотя бы потому, что неизвестно, откуда появилось письмо и кем написано. Явное нарушение Устава партии поставило Вас в положение, когда Вы ясно должны представить себе и сказать нам, по дороге ли Вам с партией? Я не считаю Вас врагом: ни своим, ни коллектива, ни партии, ни народа. Но мера наказания должна быть определена Вам в соответствии с Вашими убеждениями. Думаю, что не надо торопиться, и необходимо дать О. В. Кашменской срок, чтобы глубоко и серьезно обсудить свое поведение и сказать нам, к какому решению она пришла.

Волков И. А. Я, как руководитель и член партгруппы считаю, что все происшедшее непосредственно касается и меня. Суть дела Гинзбурга ни у одного человека, считающегося с фактами, не вызывает сомнения: все эти субъекты заслуживают самого сурового наказания. Сомнения – обходной маневр, который мог дать и, как видим, дал эффект. При каждом своем действии, поступке мы обязаны учитывать политическую обстановку и видеть перспективу. Мы были свидетелями произвола в период культа Сталина, но мы также знаем, что партия нашла мужество признать перед собой и народом эти тяжелые ошибки, чтобы очистить атмосферу, исправить их и вернуться к ленинским нормам. Наше современное положение – величайшие достижения социалистической демократии. Наше правительство – наиболее демократическое, восстановившее вместе с партией ленинские порядки в жизни общества. На каком фоне произошли рассматриваемые  события? Напряженнейшая за все послевоенные  годы международная обстановка. Через призму этой политической атмосферу каждый коммунист обязан рассматривать каждое явление общественной жизни, публичные выступления и действия. О. В. Кашменская  хорошо и давно известна, она честный человек, но проявила наивность и упрямство. Я думаю, О. В., что Ваше мнение с момента, когда появилось письмо,  уже претерпело эволюцию, и лишь из упрямства, полагаемого принципиальностью, Вы этого не признаете. На собрании положение было достаточно сложным. Выступление Ваше было встречено аплодисментами молодежи. Но реакция, которую оно вызвало, не была нам нужна. Неужели Вы верите восточной пословице: «Повторяйте, что ишак и верблюд – одно и то же, и в это поверят все». Молодежь надо терпеливо воспитывать, а у нас ей мало уделяется внимания. А выступление Кашменской не принесло никакой пользы. Смотреть надо на суть явления. Хотите Вы или нет признать, но далеко не все из сорока шести имели чистые побуждения, и это ясно видно из характера и хода событий. Влияние на массы – дело серьезное, речи с трибуны – дело ответственное, и нельзя говорить с нее что попало. Я глубоко убежден, что Кашменская осознает свою ошибку. Есть полная уверенность в том, что она оправдает доверие товарищей в дальнейшем. Собрание может ограничиться вынесением строгого выговора с занесением в личное дело.

Куликов В. М. Не сомневаясь в Кашменской как хорошем человеке, я дам политическую оценку ее действиям. Было ясно, что общее собрание будет бурным, хотя бы из того, что зал был переполнен. Но к концу половина ушла. Многие просто жаждали зрелища, оценка «письма» их мало интересовала. Поведение Л. Лозовского и других говорило, что они остались на прежних позициях, их собрание не убедило. После передачи «Голоса Америки» стало ясно, кем «письмо сорока шести» использовано, и все же Кашменская после всего этого считает возможным составление подобного письма. С политической точки зрения это совсем неверно: член партии не имеет права на выступления, идущие вразрез с партийной позицией. Проявлена элементарная политическая безграмотность, и если человек не хочет признать ошибочность своей политической позиции, то такой член партии не нужен нашей организации.

Николаев В. А. Кашменская допустила тяжелое преступление перед партией и должна понести наказание. Но до вынесения решения каждый должен ясно представить себе всю жизнь человека и коммуниста, судьбу которого он решает. После университета Кашменская не осталась в городе, а поехала на Колыму, где успешно работала. За один год подготовила и защитила диссертацию во ВСЕГЕИ 1 . После этого вновь не осталась в Ленинграде, а поехала в Сибирь, в Новосибирский институт одной из первых. Ее работа по россыпям золота имела важное значение для судьбы приисков и заслужила высокую оценку. Когда новая тема по истории развития рельефа Сибири нуждалась в специалистах, она оставила хорошо известный ей район и взялась за работу по совершенно новой и трудной области, требовавшей больших усилий, и выполнила эту работу успешно. Ее характер выковывался в сложной   и тяжелой работе, в нелегкой обстановке. С первого дня работы в институте она активно включилась в общественную деятельность, в работу партийного бюро, агитколлектива, системы партучебы. Я очень сожалею, что бюро не пригласило на заседание нас, которые ее хорошо знают, не поставило обсуждение дела на партгруппе. Зря спешили. Несомненно, такое обсуждение позволило бы нам доказать ей ошибочность ее позиции и поведения. Исключение – крайняя мера, я – за вынесение строгого выговора с занесением в личное дело.

Оболенский А. А. Каждый коммунист четко представляет общественные последствия своих поступков. Кашменская – достаточно зрелый человек, чтобы не заблудиться в обстановке, о  которой уже много говорили. Мы практически единодушно   осудили на партбюро авторов «письма сорока шести». Но наша задача – выяснить,  кто из них и как мог передать его за рубеж. Это будет правильно. Своим поступком Кашменская сама уже сделала выбор между пребыванием в партии или вне ее. Она сама и должна сказать об этом. Я не могу понять ход и логику Ваших мыслей. Выбор и выводы Вы можете сделать только сами.

Поспелов Г. Л. Мне бы хотелось обратить внимание на некоторые аспекты, далеко выходящие за рамки вопроса. У Вас, Ольга Вадимовна, поразительно выступают понятия о правде и справедливости в абстрактном виде. Их нет! Нет абстрактной правды, свободы и справедливости. Можно ли защищать мнимую правду, не отдавая себе отчета ни в моральных,  ни в этических, ни в политических последствиях выступлений? Таких «борцов» слишком много, особенно среди молодежи. Ваши заблуждения – трагическая психологическая Ваша ошибка. Мы относимся к этому всерьез только потому, что Вы член партии.  Конкретная обстановка такова, что Вы должны были усомниться в справедливости той «правды», которую Вы защищаете. В дискуссиях надо настойчиво обучать людей, видеть конкретную правду и биться за их сознание. Мы видим коммуниста Кашменскую, прожившую честную  жизнь, верную своим убеждениям. Сейчас ей подсказывают: «Ты скажи только, что со всем согласна, и все обойдется!» А нужно ли нам такое единство? Нет, нам нужно единство убежденных. Уверены ли мы в том, что поведение Кашменской – не фрондерство? Нет, мы видим глубокую психологическую трагедию человека, и мы хотим выгнать его из партии. Честного, самоотверженного человека, глубоко идейного, ошибочно выступившего на собрании в состоянии аффектации,  мы исключаем из партии. В каком виде мы предстанем перед беспартийными? Мы предстанем как люди, расправившиеся со своим товарищем. Не может быть, чтобы такая встряска была бесследной, не заставила ее многое переоценить. Мы обсуждаем самое главное, самое существенное в поступках и жизни человека и коммуниста, это касается всех. Вы сами видите, каким горячим обсуждением сменилась обычная пустота наших собраний. Члена партии Кашменскую надо сохранить.       Меня удивляет бюро: не  поинтересоваться, что за человек Кашменская. Неправильно, что не были приглашены коммунисты, знающие ее. Мы обязаны чутко относиться к людям, дела нужно решать на человеческом уровне. Я не согласен с решением бюро. Это как раз случай, когда следовало быть особенно внимательным. О. В. Кашменская, безусловно, заслуживает самого строгого наказания, самого строгого, но безусловно не исключения из партии.

Долгов Ю. А. Многие говорили о необходимости гуманности. Но наша партия не допускает ни фрондерства, ни фракционности. Ваши товарищи по партии добрее Вас, они стараются найти  обстоятельства, смягчающие Вашу вину. Вы же, виновная, упорствуете, будучи неправой  в вопросе, начавшемся на собрании и уходящем в просторы мира. Геннадий Львович говорит, что Вы не идете на посулы: «Солги – простят». Но можем ли мы, с другой стороны, признать, что мы – единомышленники? Что же, мы должны организовать политический интернат для Кашменской? Мне кажется, что времени было достаточно. Вопрос, как бы он не ставился, остается вопросом: принимать или нет уставные положения. Кашменская частично отошла от своих заблуждений, частично их сохранила и не является нашей единомышленницей.

Возгласы из зала: «В чем?»

Она считает, что каждый может написать любые письма, письма-обвинения, письма-прокламации. Мы, не имея полного признания ее вины, не можем оставить ее в партии. Ситуация невозможная: человек не согласен с нашим решением. Наша цель – доказать ей, что она не права.

Пяллинг А. О. Вопрос важен. Несомненно,  дискуссия навязана нам извне. Эта акция, направленная на то, чтобы посеять вражду, пролить кровь, сделать поспешные шаги. Конечно, нельзя забывать, что противник опытен, что результаты слишком поспешных, слишком решительных действий он использует против нас, и они принесут вред. Поступок должен быть конечно наказан, но нужно выбирать меру наказания. Мое мнение – не нужно исключать, достаточно других мер.

Велинский В. В. (с места). Есть два мнения и нечего повторять.

Задкова И. И. Андрей Алексеевич Трофимук сказал, что мы переживаем сложные дни. Мы жили хорошим, дружным коллективом, старались преумножать научные достижения. Теперь это единство нарушено. Нет единства и в ловле этих молодчиков. Было бы лучше вместо крикливых выступлений, паники  и истерики, чтобы бюро ограничилось тем, что хорошо наказало виновных, вызвало бы их в райком. Бюро должно обсудить меры для укрепления молодежи. А  сколько молодых не участвуют в общественной жизни! Мне понравилось выступление Трофимука и последняя лекция о международном положении. Среди комсомольцев поставить вопрос о единодушном присутствии на лекциях.  Бюро – обсудить воспитательную работу среди молодежи. Кашменская – не чуждый нам человек. Она быстрее и глубже осознает ошибки, чем те, которые молчат.

Ковалев В. П. Молодежь у нас разная. Есть идейная, есть любители «клубнички». Враги это использовали ловко, почувствовали, что почва есть,  а Кашменская ее несколько удобрила. На процессе Гинзбурга было достаточно представителей общественности. Не были допущены те, которые пытались устроить провокацию. В «Морнинг стар» и «Борбе» сведения сообщались по данным буржуазного агентства «Рейтер».  К тому же, почему мы должны верить, что иностранные коммунисты не заблуждаются? Почему, например, не послушать бы китайских коммунистов? Кто подписал «письмо сорока шести»? Я знаю по работе в комсомоле многих. Есть порядочные, но они  уже давно были под влиянием клуба «Под интегралом» и частично переродились. Есть любители грязи, посетители «Сигмы», где они упиваются кинопорнографией. Эти считают: чем хуже  – тем лучше. Мне не ясно, почему Кашменская не осознала политическую сторону дела и облик кампании, которую она защищает? Резонанс от ее выступлений в коллективе – скверный. Многие считают, что права она, а не партийная организация.  Времени на размышление, не знаю, много ли, но решать надо здесь на собрании – ей решать, с кем быть.

Юферев О. В. Все эти годы мы жили спокойно. Это первое политическое дело. На прошлом собрании было три мнения, но мы приняли письмо как единый документ парторганизации. И, как ни странно, все три точки зрения всплыли на общем собрании. Оба эти отступления вредны. Одно – потворство людям, подписавшим письмо сорока шести. Линия была резкая – отталкивается часть людей от партии. Не нужно делать из подписавших письмо мучеников. Тем самым единый фронт был разбит. Вопрос тут не только в том, что в конце общего собрания  не была дана оценка «письма» парторганизацией. Вопрос более широкий. Недаром ЦК КПСС  заострил внимание  на проблеме единства. Выступления против демагогии, собирания отдельных фактов, порочащих наш строй. Надо подумать, какие меры принять нам и райкому КПСС, как улучшить партийное влияние в общественных клубах, в «Интеграле» и «Сигме». Кашменская нарушила Устав, а на единстве держится наша партия. Это первый опыт острого политического столкновения показал, что Кашменская и Бланков учтут свои ошибки, и строгого выговора с предупреждением для этого достаточно. Я думаю, что Кашменская не потерянный для партии человек.

Моисеенко Ф. С. Я не сомневаюсь в честности и добропорядочности Кашменской. Во многих выступлениях сквозит, что мы осуждаем ее выступление на общем собрании, а мы рассматриваем на самом деле вопрос о нарушении Устава партии и то, в какой мере он нарушен. Даже самым враждебно настроенным элементам не приходит в голову отрицать силу партии. Она – ведущая в мире сила. Такой она стала потому, что единство – ее организационный принцип. Свобода обсуждения внутри партии и святой закон – единство, мнение большинства. Раз не сумел доказать свою правоту товарищам по партии – лишился права выступать со своим мнением перед трудящимися. Если нарушить это основное правило, партия превратится в кисель. Неужели Кашменская считает в самом деле, что имеет право говорить все, что хочет. Она поставила и себя и нас в очень тяжелое положение. Она человек  мужественный, работящий и в то же время убеждена в том, что права в своих взглядах, несмотря на признание вины за нарушение Устава.

Предложение О. В. Юферева (с места). Предлагается в конце собрания Кашменской высказать свою точку зрения и окончательную оценку своего поведения.

Леснов Ф. П. Не удивительно, что на собрании было три точки зрения, тем более, что вопрос сложен и обсуждался горячо. Но решение было принято подавляющим большинством. Кашменская нарушила Устав, отступив от решения партийного собрания, и она осознает свою вину. Она имела свое мнение, хотя и ошибочное, и высказала его на собрании. Само наличие у нее иного мнения ставить ей в вину не следует, недопустимо лишь вынесение его на общее собрание. Мерой, соответствующей тяжести ее проступка, учитывая признание ею своей вины, будет строгий выговор с предупреждением.

Поляков Г. В. На нашем собрании вполне закономерно возник вопрос о единстве. Мне кажется, оно состоит не в том, чтобы всем одинаково думать. Такого единства у нас нет, и это хорошо. Мне понравилось предыдущее партийное собрание, – на нем были разные выступления, однако в итоге была выработана правильная общая линия. После этого каждый коммунист обязан содействовать выполнению решения. Если с чем-то не согласен, – подожди, разберись, надо не противопоставлять свое мнение  общему. Выступление Кашменской было в этом отношении явным вызовом. Восприняли его одинаково. Были крайне возмущены и хотели рассмотреть персональное дело сразу после собрания. Вместе с тем я сначала сомневался в правильности решения партийного бюро об исключении Кашменской, но после заслушанных на этом собрании ее объяснений понял членов бюро. Однако и сейчас я, как и Г. Л. Поспелов, думаю, что человек в данном случае заблуждается, он не нашел себя, но можно думать, что действительно осознает свою ошибку. Люди разные и в разных ситуациях будут  проявлять себя по-разному. Так, как ведет себя Кашменская, может себя вести только человек, заблуждающийся глубоко  и искренне. Поэтому решение об исключении было бы поспешным. Можно ограничиться взысканием, очень строгим – строгим выговором с занесением в учетную карточку, имея в виду, что она остается работать вместе с нами и партийная организация всегда будет иметь возможность проверить правильность своего решения.

Троицкий С. Л. Я целиком присоединяюсь к той суровой и принципиальной оценке поступка Кашменской, которая была дана во многих выступлениях товарищей. Допущенное Кашменской нарушение партийной дисциплины должно быть сурово наказано. Но мне кажется, что при решении судьбы коммуниста Кашменской была допущена ненужная поспешность. С ней не говорили ни до бюро, ни после него, до собрания. Бюро не сочло нужным обсудить дело на партгруппе отдела. Ее проступок рассматривался изолированно от всей ее жизни, работы и общественной деятельности. По отношению к Кашменской бюро не проявило той максимальной товарищеской чуткости, которая рекомендована Уставом при рассмотрении дел коммунистов. Я знаю Кашменскую, пожалуй, дольше чем кто-либо из присутствующих еще со времени учебы в университете, с 1947 года. Она, безусловно, честный и глубоко идейный человек. Обостренная реакция на любой призрак нарушения законности – явное следствие ее работы на Северо-Востоке, на Колыме, где она имела возможность наблюдать последствия произвола времен культа личности в широком масштабе.

Поведение Кашменской во многом объясняется особенностями склада ее характера – самостоятельностью, упорством как в работе и  идейных убеждениях, так и, очевидно, в заблуждениях. Она должна сама преодолеть их, а для этого необходимо время. «Срочное» преодоление ошибочных представлений за 2–3 дня не может быть искренним. Я считаю, что своей честной и чистой жизнью человека гражданина и коммуниста Кашменская не заслужила столь сурового приговора как исключение из партии, несмотря на нарушение партийной дисциплины. Предлагаю вынести Кашменской строгий выговор с занесением в личное дело.

Карпушина О. А. Мы с Кашменской почти ровесники и наши пути по жизни весьма близки.  У меня не укладывается в голове – зачем чистым и верным народу людям защищать таких  подонков. Авторы «письма сорока шести» твердо отстаивают свое неправое дело. Кашменскую мы знаем как хорошего работника, коммуниста и человека,  хорошую мать, воспитавшую хорошего, достойного сына. Нарушив уставные требования, Вы, Ольга Вадимовна, все же не считаете себя до конца неправой. Я никак не могу решить, что делать мне как коммунисту. Мне непонятно, зачем чистый, грамотный, убежденный человек защищает таких людей.

Трофимук А. А. Собрание, видимо, не прошло без пользы для Кашменской. Она фактически сожалеет о своей ошибке и сознает ее. Соответственно мы должны наказать ее за то, что она ее допустила. Я за строгое наказание за серьезный проступок, за сознательное нарушение партийной дисциплины и Устава, тем более, что было еще на собрании сделано по этому поводу строгое предупреждение. Но я не настаиваю на исключении, а предлагаю вынести Кашменской строгий выговор с занесением в учетную карточку.

По предложению собрания председатель Г.В.Поляков закрывает прения и предоставляет слово О. В.Кашменской.

Кашменская О. В. Я признала на партбюро и говорю собранию, что нарушение Устава – моя ошибка и моя вина. Но я все же могу  ответить многим выступавшим, что из  моего выступления на общем собрании нельзя было делать вывод, как будто я защищала Гинзбурга. Я только считаю, что защищала право людей обращаться во все инстанции со своими сомнениями, если они считают, что нарушена законность и справедливость.

 

Председатель собрания Поляков Г. В. Фактически  мы имеем два конкретных предложения: резолюцию партийного бюро об исключении Кашменской из партии и неоднократно высказанные в выступлениях предложения ограничиться строгим выговором с занесением в личную карточку.

Формулировка партбюро: за проявленную политическую близорукость при обсуждении острых  вопросов и сознательное нарушение Устава КПСС, выразившееся в выступлении на общем собрании  (и, как выяснилось, на партбюро не осознавшая своих ошибок)  против решения партийного собрания, члена КПСС т. Кашменскую из партии исключить.

ОБСУЖДЕНИЕ ФОРМУЛИРОВКИ РЕШЕНИЯ

Белоусов А. Ф. У меня вопрос к Кашменской по ходу действия формулировки. Считает ли она, что имела право выступать на общем собрании таким образом.

Кашменская О. В. Нет, не имела права выступать. Этим выступлением я нарушила требование Устава. Я признаю свою вину и не допущу подобного в дальнейшем.

Анатольева А. П., член партбюро (с места). Уж если мы по делу Е. Б. Бланкова за аналогичное, по сути дела, но лояльное формально выступление ограничились предложением предупредить его, то следует ограничиться Кашменской строгим выговором. Это обстоятельство должно быть известно собранию. После признания Кашменской своей вины и ошибки члены партбюро, по-видимому, не станут настаивать на исключении и голосовать за него.

Казанский  Ю. П. Я напомню, что решение бюро было об исключении и мнение было  единогласным. На бюро Кашменская говорила, что ее выступление не было политической демонстрацией, что члены партии имеют право обращаться в ЦК за разъяснениями. Сейчас она взвесила и поняла свою ошибку, тем не менее формулировка, предложенная бюро, правильно отражает существо дела и независимо от предлагаемого взыскания должна быть оставлена.

Председатель Поляков Г. В. Поскольку в ходе обсуждения сложилась ситуация, при которой члены партбюро не настаивают на рекомендации об исключении, есть ли необходимость оставлять предложение на голосовании?

Пинус Г. В. Часть коммунистов в своих выступлениях поддержала предложение бюро, его нужно оставить на голосование.

Волохов И. М. Предлагает добавить во вторую формулировку (о вынесении строгого выговора) слова «но учитывая осознание Кашменской серьезности совершенной ошибки».

Предложения Г. В. Пинуса и И. В. Волохова принимаются собранием единогласно.

После этого голосуются предложения в порядке поступления.

РЕЗУЛЬТАТЫ ГОЛОСОВАНИЯ:

1. Предложение партбюро, поддержанное в ряде выступлений коммунистов – исключить из членов КПСС: «за» – 8, «против» – 87,  воздержавшихся – нет.

2. Предложение, сформулированное президиумом собрания по выступлениям  коммунистов – выносится строгий выговор с занесением в учетную карточку:                «за» – 87, «против» – 8, воздержавшихся –  нет.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПАРТИЙНОГО СОБРАНИЯ: «За проявленную политическую близорукость при обсуждении острых  вопросов и сознательное нарушение Устава КПСС, выразившееся в выступлении на общем собрании  против решения партийного собрания, но учитывая осознание серьезности совершенной ошибки, члену КПСС т. Кашменской объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку».

I. ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО Е. Б. БЛАНКОВА

СЛУШАЛИ: Информацию секретаря партбюро Гайского В. Н. по сути дела. Общий тон и часть содержания выступления Бланкова Е. Б. на общем собрании, посвященном обсуждению проекта письма в «Советскую Сибирь», шли вразрез с решением партийного собрания, хотя формально придраться буквально ни к одному его слову нельзя. Голосовал он за проект, утвержденный на партийном собрании. Бюро решило предупредить члена КПСС Е. Б. Бланкова, указать, что в руководимой им рабочей группе плохо поставлена идейно-воспитательная работа. В ней оказались оба подписавших «письмо сорока шести» сотрудника института.

ВОПРОСЫ К В. Н. ГАЙСКОМУ:

Трофимук А. А. Почему так легко подошли к Бланкову?

– Поведение Бланкова обсуждалось обстоятельно, но больше касалось первой части – его выступления на собрании. Как я уже говорил, в нем трудно найти что-либо предосудительное для коммуниста, но общий тон его не соответствовал решению, принятому партсобранием.

Велинский В. В. А не считает ли бюро, что поступок Бланкова однотипен, что он выступил против решения?

– Нет, Кашменская выступила прямо, а Бланков прямо не выступал и голосовал против.

Дистанов Э. Г. (с места). Он воздержался.

– Голоса с мест. – Нет, он голосовал «за»!

Трофимук А. А. Я считаю, что Кашменской удар в полную силу, а здесь… порицание. Я удивлен. Лица, подписавшие письмо, – из лаборатории Филиппова, из группы Бланкова. Они опозорили институт. Они были введены в штат института по рекомендации Бланкова и работали под его началом. Как Вы могли прозевать их настроения? В какой-то мере ответственность за это несет и сам Филиппов. Предлагаю – пересмотреть его дело еще раз на бюро, а также на партгруппе с привлечением дополнительных материалов. Разобрать положение в лаборатории, всю совокупность фактов, разобраться и оценить роль коммунистов Бланкова и Филиппова. Если верить Бланкову, то этих мерзавцев надо представить к медалям. Здесь большие основания для строгих партийных взысканий, чем в первом деле, которое мы рассмотрели.

Председатель Поляков Г. В. ставит предложение на  голосование.

Результаты голосования:

1. Предложение  бюро – оставить в повестке дня: «за» – 13, «против» – 82.

2. Предложение А. А.Трофимука – вторично рассмотреть на бюро и предварительно на партгруппе: «за» – подавляющее большинство голосов

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПАРТИЙНОГО СОБРАНИЯ: обсудить пункт второй   повестки дня на партгруппе и повторно – на бюро.

ГАНО. Ф. П-5430.  Оп. 1. Д. 9. Л. 58–79