След на песке

Текст на украинском языке - по ссылке:

http://www.proza.ru/2019/12/31/1393

(Фрагмент из романа «ДОРОГА В ОДИН КОНЕЦ»)


... Это было удивительное лето. Их лето. Все способствовало этому единению душ, все события покорно стелились под их желания, как свадебная дорожка под ноги, оставалось только удивляться. Взять хотя бы то, что после обратной загрузки в Венгрии клиент позвонил Вадиму еще на границу и предупредил, что заезд в терминал растамаживания в Запорожье не раньше вторника следующей недели. Вот это подарок судьбы! И маршрут на Запорожье пролегал через ставший родным уже городок на Подолье. Не удивительно ли? И даже жара вдруг спала, дав возможность ехать дальнобойщикам не только по ночам. Ну, разве это не милость благодетеля?! Целых четыре дня вместе! Чтобы уже растворились друг в друге, чтобы вросли в состояние невозможности друг без друга. И чтобы никаких сомнений уже, чтобы насытились,  –  это как последний, подводящий итоговую черту тест.

И Вадим с Ирмой успешно прошли его, ибо не насытились они за эти четыре дня, плюс три ночи. В ночь с понедельника на вторник Вадим уехал на Запорожье, вновь пережив «расставанья маленькую смерть», как неизбежный свой взнос на весы всемирного равновесия. Ну, и пусть! Он готов платить эту дань даже авансом. Он выдержит. Ведь за плату эту, что поначалу кажется несоизмеримой, получаешь вещь более чем равнозначную  –  объятия любимой, которые не фальшивы из-за каждоночного разделения супружеского ложа, как бывает в семьях, где расставания, которые, ну, никак не назовешь разлукой, - лишь на период с восьми до семнадцати часов рабочего дня.

Да, Вадим отчетливо и остро чувствует, как Ирма скучает без него. И из-за этого, ощущая свою неискупаемую вину перед ней за предстоящие неизбежные разлуки, он дарит ласки и любовь с удесятеренной чувственностью, провоцируя и побуждая этим любимую на такую же чувственную откровенность, которая потом даже слегка смущает и саму Ирму. За это милое  смущение Вадим просто обожает уже эту женщину, не скрывая добровольного смирения перед ее властью над собой. Все тебе, Ирма! Все для тебя, любимая! Во искупление моей вечной вины, что я такой, как есть!

Передав напарнику машину и упросив его  сделать два, а то и три рейса подряд, а еще с трудом оторвав день для подачи в суд заявления на развод, Вадим поспешил , «домой», где из его личных вещей были пока лишь зубная щетка да дорогая электробритва, подаренная Ирмой. Но это уже был дом, где его ждали. Они не станут специально гнать машину за его вещами в село. Влюбленные утром следующего дня махнут на юг - к морю, в ласковые волны которого Вадим когда-то бросил пятак, чтобы вернуться. Он покажет Ирме то место, даже поныряет для прикола в поисках той монеты с гербом исчезнувшей страны. А потом позовет любимую к себе в нежную прохладу воды, но почему-то так тихо,что слова перемешаются с шелестом набегающих волн, которые донесут до Ирмы лишь какую-то чарующую и заставляющую учащенно биться сердце интонацию.

- Иди ко мне сюда, Ирма! Не бойся, здесь всего по шею глубина. Я точно знаю, что та монета здесь в радиусе одного метра. Но не стоит ее искать. Главное, что я вернулся сюда с той, которую тогда загадал, – с любимой. С тобой, Ирма. Иди ко мне, сладкая моя, и давай на этом месте просто постоим. Иди, не бойся. Я с тобой.

Ощущая зыбкость ускользающего дна, Ирма обвила руками шею Вадима, а ногами его бедра и прижалась к нему изо всех сил, уже впитывая сладкую, желанную невесомость. И в нивелирующей земное тяготение морской купели они в пульсирующих всплесках неизведанной еще эйфории осознали, что стали одним целым. Находясь спиной к берегу, Ирма ощущала себя то среди безбрежного океана в серебре волн, то в необъятном космосе в серебре звезд, но нигде не было ни капельки страха. Ни над бездной, заполненной километровой толщей воды, ни над стокилометровой небесной пустотой в путах притяжения планеты. Ирма умела дышать в океанских глубинах и парить в небесах, так как в ее груди в унисон стучали теперь два сердца – ее и Вадима.
 
Через неделю Ирма и Вадим уже устанут от Крыма. И в одно прекрасное утро, проснувшись и взглядами спросив друг друга о планах на день, они поймут ответы без слов. Застоявшийся «Ниссан»-«Кисанчик» с радостью продистилирует через кондиционер уже опостылевшую крымскую жару и услужливо организует в салоне родную подольскую среднюю полосу, лишь бы ехать, но не стоять. Фыркнет «украиномовный» четырехколесный «японец» из выхлопной трубы на прощанье приговоренному метастазами «совковости» Крыму и резво помчит раздолбанной трассой Е-105 по левобережной Украине в сторону Киева, чтобы уже точно никак не проскочить именно то место. Побывать «там, где прикоснулись девочка и мальчик к самой светлой тайне на земле». Кажется, именно так теребила сердца малолеток музыка из транзисторных приемников в далекие семидесятые годы.

-  Ты помнишь эту лавочку?  -  спросил Вадим, когда машина остановилась на пустынной с утра сельской улице. Только заливались наперебой  петухи, да мычали коровы, подгоняя сонных хозяек.
 
Ирма грустно смотрела сквозь тонированное стекло на покосившуюся скамейку и молчала. «Кисанчик» что-то шептал работающим двигателем. Видно проклинал привезенную из Крыма жару, что с восходом солнца деловито расползалась по селу.

-  Здесь тогда росла вишня, помнишь? Ее густые ветви создавали тень. На том вон столбе висел яркий фонарь, а под тенью от ветвей вишни мы как будто становились невидимыми. Или казалось нам так тогда?

-  А кто сейчас живет в доме моей бабушки? – неожиданно спросила Ирма.
   
-  Когда я вернулся с армии, дом уже был продан. Вскоре его снесли и построили новый, а потом и этот продали новым хозяевам. Здесь многое поменялось. И вишни уже нет, только лавочка покосившаяся.

-  Ты думаешь, это та самая?

-  Да нет, конечно, Ирма. Да это и не важно. Главное, что мы те же.

- И мы другие, - задумчиво возразила Ирма. – Я другая, -  поспешила, как бы, поправить оплошность, - я лучше стала, Вадим. – Улыбнулась ему благодарно и положила голову на плечо. – Давай съездим на кладбище.

«Ниссан» медленно покатил вдоль по улице, мимо дома Вадима, к сельскому погосту, где нашла свой последний приют женщина, не успевшая стать свекровью во второй раз.

-  А я твою маму совсем не помню,  -  грустно сказала Ирма, проведя ладонью по фотографии на кресте могилы.  – Красивая. Сколько ей лет здесь?

-  Кажется, это фото сделано в тот год, когда Ромка родился. Пятидесяти еще не было. Не надо грустить, Ирма.  –  Вадим обнял ее за плечи.  –  Главное что ты помнишь меня. И мы с тобой есть в этом мире, - добавил он.

- Знаешь, я почти не помню того парня, что пел тогда под гитару, - прервала Ирма молчание, когда они шли к машине, держась за руки.  –  И я вдруг поняла, что это же чудесно. Ведь люблю я тебя, но никак не его. Я выросла, Вадим!  –  Ирма остановилась и с мольбой посмотрела ему в глаза.  –  И ты люби меня! Меня, а не ту девочку, Вадим! А то я вся изревнуюсь и изведусь.– Она грустно улыбнулась и открыла дверь машины.

Вадим сел за руль, повернулся к Ирме, поправил ей на виске сбившуюся прядь волос и чмокнул в щечку:

-  Глупая ты моя маленькая девочка.

Ирма прижалась щекой к его ладони и попросила голосом той маленькой девочки:

-  Поедем домой, Вадим. Давай не будем здесь ночевать.

И он покорно уткнулся головой ей в грудь ...

http://proza.ru/2019/10/04/854

Роман Владимира Брянцева «ДОРОГА В ОДИН КОНЕЦ» доступен в магазинах электронных книг: Андронум, ЛитРес и др.