День Святого Георгия. роман. Глава 37

Нет никакой Москвы, никакого Рима!
Есть лишь одна тайга, и над ней - Ярило.
Если Ярила нет, то тогда - могила!
                Саша Васильев ( Сплин)

*

После бани ЛЛ присела к их курящей компании на веранде. Прислушалась к тому, как они препирались, кто завтра  будет готовить завтрак. Это показалось забавным. Фирменный Глафирин ход. Человека сразу включают в график дежурств, и он с одной стороны при обязанностях, с другой – сразу приобретает некоторые права.

- Эх, если бы ты была не после бани, мы бы прогулялись до озера - мечтательно вздохнула бабушка.

- Так я  высушусь… Феном… Пять минут, подождете?
 
Курящая половина закивала, и ЛЛ быстренько испарилась. Через полчаса они уже гуляли по быстро темнеющей Михайловке. Дошли до речки, понаблюдали огни на той стороне.

-Там уже Вырица – сказала Глафиры для Юры. И он вежливо покивал.

По правде сказать, ему было совершенно по барабану, куда идти. Тут везде было хорошо. Белый песок, и если бы не шишки под ногами, то он бы и босиком пошел. ЛЛ несла свои кеды в руках. Бабушка гуляла в знакомых мягких туфлях. Юра ходил в шлепанцах. Как моджахед. Нет, плохое сравнение. Как отпускник.
 
С тетками было хорошо. Они много молчали. Говорили мало: «туда?»  «может, лучше к мосту?» «Вика не звонила?» «Как ваш Женя?» «Уехали в отпуск» « Куда?» «В Анапу» «набрать шишек?» У Глафиры был настоящий самовар. Топился шишками. И это приключение было похоже на шашлыки, только для веганов. Возни столько же, ритуалов тьма, и долгий, кипящий чай. ЛЛ что-то напевала, какие-то незнакомые песенки.
 
Присели на скамейку. Глафира спросила:

«как ты там говорила « и где-то за горами море…»
 
ЛЛ улыбнулась, чуть покосилась на Юрика и прочитала:

…В  траве, меж диких бальзаминов,
 ромашек и лесных купав,
Лежим мы, руки запрокинув,
 и к небу головы задрав…

Юра просто физически вдруг ощутил запах Маринкиных волос. Наваждение? Он повертел головой. Нет, темнело, августовские сумерки были черными и упали, мгновенно, как сеть.

…Трава на просеке сосновой
непроходима и густа.
Мы переглянемся и снова
меняем позы и места…

Почему-то вдруг кольнуло под крылом. Он подышал сладким влажным летом, повел плечами. Привычно ощутил боль в плече и вернулся в реальность.

…И вот, бессмертные на время,
 мы к лику сосен причтены
И от болезней, эпидемий
 и смерти освобождены…

Юрик не любил, не понимал стихов, но тут его почему-то так торкнуло. Читала она без пафоса. Понятно. Особенно про бессмертье. Почему-то его пробивало на слезу. И он даже обрадовался этим внезапным сумеркам.

…И столько широты во взоре,
 и так покорны все извне,
Что где-то за стволами море
мерещится все время мне...

Гуляли они медленно, без дела, между редкими фонарями и частыми окнами домов и домиков. Захотелось, как в детстве обтрясти яблоню. На удивление, Глафира одобрила. И даже подсказала где и какую. Получилось не очень ловко, потому что Юра был с одной рукой, а Лена в юбке. Глафира стояла на стреме. Уложились в семь минут. Поволновались. Получился полный подол. И еще целые карманы Юрика.


*

Вернулись они уже совсем затемно. Бабушку отпустили.Спать. Лена принялась за посуда. Юрик долго мялся и не знал, на какой козе подъезжать. Подъехал не очень:

-  Мне Глафира сказала, что вы рассорились из-за нас. Из-за меня… С Иваном…

- Нет, Юра, это не так – «хороший у нее голос» одобрил Юрик.

- Но скандал начался из-за меня.

- Это так - Лена кивнула и поставила в сушилку тарелку - но это не важно…

- Мне нужно извиняться? – Юрик сидел на месте бездельника, между печкой и столовой.

- Нет – ее движения были жесткими, в отличие от голоса -  ваш… случай… это был… только повод… Противоречия назрели, вот и все.

- Ты на работу устраиваешься, я правильно понял?

Она кивнула.

- Значит, развод – утвердительно спросил Юра.

- Не драматизируйте, - она доброжелательно глянула на Юрика и снова обратилась к тарелкам.

- Первый раз  сам оказался поводом для развода – Юра раздвинул губы в натянутую  улыбку – обычно я маневрирую с той стороны - и он  показал куда-то за спину Лене.
 
Лена проследила его  взгляд и улыбнулась, оценив шутку на троечку:

- У вас мания величия, Юра. В нашем случае вы совершенно ни при чем.

- А я вот слышал от источника вызывающего доверие – Юрик чиркнул спичкой, прикурил и приоткрыл форточку - что вы вроде как хорошо жили. И все такое…

- Да. Хорошо. Потому, что я так хотела. Хотела и обеспечивала это «хорошо»

- И что?

Женщина пожала плечами:

- Больше не хочу! – а через две тарелки засмеялась - Никогда не думала, что это скажу… Помните, в «Москва слезам не верит»  когда Гоша нашелся, помните,  в какой-то коммуналке, они еще пиво пили…

Юрик покивал, и изобразил, как «таранькой об колено»

- Гоша там смешную тираду выдает, и все всегда смеются в этом месте, а его… ему этот…Коля, Николай говорит еще потом «переведи!» - Лена смеялась чему-то своему - Помните, что он сказал?

 Юрик  улыбнулся на ее смех и отрицательно мотнул головой.

- Он сказал: « она социальный статус ставит выше моего личного статуса»

- Да?

Теперь Лена покивала положительно.

- Ну и ладно!... – Юрик попытался сменить тему.

- Ну, как ладно! Вам – ладно, а мне – нет! – и она изменилась в лице и замолчала. Потом продолжила жестким как ее движения, голосом:

- Он заморочен на своем положении, на своих связях, деньгах, знакомствах! Он весь насквозь там, с теми людьми!...

- Ну и что? Когда-то было по-другому?

- Было!!! Он же блестящий писатель, понимаете! Я и полюбила его, когда он был писатель! Блестящий писатель!!! Был! А что он теперь? Чинуша! Сноб! И торгаш!

- Слушай, я в этом не виноват! Я вообще случайно под раздачу…!

- Да причем здесь вы!!!

- Ну, знаешь, очень даже при чем! Если бы он остался, как там, блестящий писатель, он бы…, я бы ему не задолжал… У него просто  не было бы тех возможностей, которые… и которые, на минуточку, спасли несколько жизней! А какой он там писатель, мне честно – поровну!

- И что? теперь я должна ему за это? Это же вы ему задолжали! Вот и расплачивайтесь!

- Ну, идея в целом понятна - не стал возражать Юра.

- Юра, я ведь сразу поняла, зачем вы здесь!

- Зачем?

- По мою душу.

- Ну, отчасти…

- А вам-то это зачем? – женщина обростала иголками.

- Ну, мне сделали такое предложение… Я не мог отказаться – Юра смутился и немного отступил.

- Это и бесит! А что он попросил? если не секрет – дамочка шла в наступление.

- Не секрет… - Юра тоже сердился - Мне было предложено переговорить с некоей спесивой дамочкой, в смысле, пожурить, дать одуматься и вернуть в семью. За это мне спишут все предыдущие долги. Заметьте, без риска для жизни…

- Вы уверены?!

- Что?

- Что без риска?
 
- Я не понял, ты угрожаешь или кокетничаешь?

Теперь пришла очередь Лены смущаться…, но не отступать.

- А! вот видите, он и вас купил!  И почем сейчас герои? – гнула она свою линию, составляя в раковину  кружки.

- Послушай, Лена, дорогая! Я ведь не предлагаю тебе вернуться. Я хочу понять возможно ли это. Предлагаю все выяснить… Ну, мужик ведь с катушек слетел… Он небритый, пьяный.

Это, кажется, подействовало. По крайней мере, лицом дамочка дрогнула. Юру это ободрило:

- Знаешь, я всегда возвращаюсь к жене…  Да, меня сейчас только она одна и примет… И то - поедом съест! – и Юрик угрюмо кивнул. Потом продолжил - к жене я возвращался… раз пять, нет, шесть. Но мы с женой - родня. Мы двадцать лет вместе, и у нас дети, и кошелек, собственность, будь она не ладна! У вас ведь не так?

- Не так… Мы – любовники. Были… Мы были дважды женаты, вы знаете?

 Юрик кивул:

- Вот ты и предъявляешь ему, как любовнику. Но я-то тебе не любовник!

- Да причем тут вы вообще?!

- Потому что я задаю конкретные вопросы.


Лена выдохнула сверху вниз и отвернулась от раковины и повернулась к Юре всем корпусом. Весь ее образ выражал суровую готовность к сотрудничеству.

- Юра! Вы хороший человек, бабник, конечно, но это может… ! Не мое дело! Вы товарищ отличный! И друг, и Ваня Суфуев от вас без ума! Это многого стоит, знаете, я Ваню мальчиком знала, и пять лет учила потом, он такой – камертон, он плохого человека не выберет! И Вика!  И вы не понимаете, за кого сейчас вступаетесь! Никто не понимает! Вы Марину умудрились обаять! А это!... Это! Марина – это… понимаете… Вот…Они с Иваном – близнецы-братья, или  близнецы-сестры.

Лена не заметила как Юра изменился в лице.Просто подустала и понизила вибрации.

- Понимаете, у вас мотивации разные. Особенно на вашем фоне заметно, насколько Иван плох!
 
- Прям плох?! – уточнил Юра.

- Плох! Плох! Плох, понимаете! Вы зачем поехали за Ванюшей?  Из любви, верно?

- Ну, где-то… если это так называется…

- А он – в долг!  Он – в долг! Понимаете? В долг! И со мной так же! Все что он делает, он делает в долг! В долг! Притом получает он – даром! И – ничего! Ему нормально! Ему даже в голову не приходит, что сам он за это требует платы! За все! за все! ему обязательно кто-то должен заплатить! Вы! Я! Такая любовь, понимаете?

Она выдохлась, и села напротив Юрика.

- Я не понимала. Пока вы не появились, я никак не могла понять, что не так?! пока вы не приехали, и не сделали все! все! даром! Я сама такая же, я бы и не заметила. Если бы он с вас плату не потребовал! Когда вас не было, он тут устроил такую истерику, кто-то посмел воспользоваться его вещами! Что вы там у него взяли без спросу?

- Ну, да, кое-что взял… - покивал Юра.

- А когда вы пришли извиняться,… вы же извиняться пришли?

Юрик снова угрюмо кивнул.

- Вы пришли извиняться, а он устроил вторую часть марлезонского балета… Юра. Это был расчет! Вы  уже рассчитались! За все! Вы ему ничего не должны! Я тогда так подумала. Когда вы с женой на электричку ушли.

Но в тот же момент я поняла, что и я ничего не должна. Я за все рассчиталась. Со мной было так же. Всегда. Просто не так откровенно! Вот и все. Теперь я сама хочу жить. Он просто слишком долго был в моей жизни, даже когда его не было, я все мерила его мерками. Надрывалась, чтобы дотянуться до его похвал. Втискивала себя в его гламур. Смеялась над своим учительством.

А мне ведь этого всего не надо!  Я в тот момент поняла, что я могу жить без него! И счастлива могу быть! И главное, хочу! Я потеряла столько времени! Я хочу жить! Я это даже умею, знаете, просто забыла! Я ведь прожила без него жизнь. С другими людьми. И все они мне очень дороги. И кроме него у меня очень много любви. И радости. Я ее генерирую, когда могу. А он - нет. Он берет этим плату. Любовью. Радостью. А с ним я не генерирую... Такие дела... давайте спать. Утро вечера мудренее - и она неожиданно рассмеялась - Вам завтра еще кашу варить.

На том и разошлись.