Первая любовь

В нашем дворе произошло важное событие: в соседний с нами дом переехала из Баку азербайджанская семья – мама была русская, а папа – азербайджанец, а три их сына – просто красавцы, особенно старший Алик – высокий, белокожий, с черными бровями, длинными ресницами и красивым черным чубом. Выглядел он старше своих сверстников, был выдержан, доброжелателен. С их приездом во дворе стало веселее. Мамедовы были общительны и деликатно относились к девочкам, что их выделяло среди наших ребят. Теперь во всех подвижных играх – в «прятки», в «ладки», в «выбивного» - Алик стал для девочек нашего двора объектом повышенного внимания. Когда его просто загоняли, ребята обиженно кричали: «За одним не гонка – человек не пятитонка!»
Вскоре на нашей улице произошло еще одно событие: дядя Коля Козлов купил телевизор. Этот деревянный ящик с маленьким экраном заворожил всех. К Козловым повалили толпы детворы, но хозяйка воспротивилась таким походам, и тогда хозяин стал выставлять телевизор в окно, когда мы дружно просили посмотреть кино. «Неча его крутить взад-вперед, - скандалила его супруга, - он тебе не избушка на курьих ножках! Устроили кинозал!» Как мы завидовали им, еще бы – дома смотрят кино! Тогда еще телевизор не мог конкурировать с кинозалом во Дворце культуры, и мы по выходным дням, заранее купив билеты, принарядившись, целыми семьями шли в ДК. Эти семейные просмотры объединяли нас. Мы восторженно делились впечатлениями о главных героях. Фильмы учили нас благородству, честности, славили людей труда. Никому тогда и в голову не приходило показать супер-героями бандитов, как это сделали в «Бригаде», коверкая понятие о настоящем мужском героизме у молодежи. Все фильмы и литература воспитывали высокие и чистые идеалы.
Фильм «Мамлюки» так потряс нас, что мы несколько раз всем двором ходили его смотреть. В нем рассказывалось о том, как в одной восточной стране похитили 8-летних братьев-близнецов, а потом купцы продали их в разные государства и там из них воспитали смелых и сильных воинов-мамлюков. В одном из сражений двадцатилетние братья бились по разные стороны и, героически погибая, один из братьев, умирая, сказал на родном языке «Мама!» Другой брат лежал тяжело раненый недалеко от него. Услышав родную речь, спросил: «Ты откуда родом?». Тот назвал селение и свое имя. «Я тоже оттуда» - сказал другой и тоже назвал себя. Тогда первый с трудом поднял голову и они увидели друг друга. «Брат, как я ждал этой счастливой встречи», - сказал первый и слезы радости покатились из их глаз. Через столько лет разлуки братья встретились. Оба умирали со счастливой улыбкой: красивые, молодые, отдавшие свои жизни завоевателям.
Теперь мы играли в «мамлюков».Алик был наш главный мамлюк, выдал нам удостоверения с нашими инициалами, а вверху круглыми буквами написал: «Мамлюки, за мной!» Нашими противниками были мальчишки с верхней улицы. Зима была снежная. Нападающие забросали нас снежками и уже приближались к нашему штабу (летней кухне Алика), тогда наши девчата стали сдергивать с противников шапки и убегать, а наши «мамлюки» ловили этих «воинов», валили их в сугробы и натирали снегом лицо. Поверженные, те уже не могли захватить наш штаб. Потом все катались с горки, кто-то толкнул Алика и он очень сильно ударился головой об лед. Шатаясь, он пошел домой, пытаясь рукой удержать хлынувшую из носа кровь. Я чуть не заплакала от жалости и страха за него. Неделю он не выходил на улицу. Было скучно и неуютно во дворе без нашего атамана.
Пришла весна. Глаза людей светились весенней радостью, все становились добрее и моложе, а стайки воробьев на голых деревьях сидели как коричневые мешочки и славили весну счастливым щебетаньем: «Я жив, жив, жив!!!» - кричал каждый воробышек, радуясь, что холод и голод позади. Это была четырнадцатая весна моего детства.
В воскресенье все девочки собрались у меня. Я помыла голову и сушила свои длинные, ниже пояса, волосы, когда в квартиру неожиданно вошел Алик, а раньше он посылал мальчишек помладше:
- Девочки, чего не выходите? – спросил он.
Я откинула с лица водопад волос, увидела его восхищенный взгляд и смутилась:
- Сейчас выйдем…  Вот, косу заплету…
Девочки, хихикая и толкаясь, выскакивали во двор. А Алька стоял и смотрел, как я плету косу.
- У тебя красивые волосы! – сказал он, когда мы вместе вышли во двор. От этих удивительных слов мне стало так весело, и я крикнула:
- Играем в ладки! – и погналась за Алькой, почти догнала, а он внезапно резко остановился и повернулся ко мне. Я с разбега упала в его объятия. «Попалась», - сказал он, а я замерла, не вырвалась, не залепила пощечину, а тихо попросила: «Отпусти…» Кто-то из ребят раздраженно крикнул:
- Хорош обниматься!
Я оттолкнула его и с обиженным лицом отошла в сторону, а Алик уже погнался за кем-то. Игра продолжалась, дети резвились, а я злилась на себя за непонятную покорность Альке: стыд-то какой – обнимал на виду у всех! Вечером он подошел ко мне и извинился: «Ты не думай, я не нарочно, просто поддержал тебя, чтоб ты не упала». Я гордо промолчала. А потом, вспоминая это объятие, я испытывала приятное волнение: совсем не хотелось размыкать его руки. Тогда Алькины глаза, излучавшие такую нежность, зачаровали. Да, я влюблена в него давно, с первого дня его приезда в наш двор! Такой вывод напугал меня, насторожил: ведь мне только пятнадцатый год! «Все, дорогой Алик, твоим чарам я объявляю войну! - решила я, - Надо доказать ему, что он мне безразличен!». Это было последнее лето моего детства. Шумные игры как-то прекратились сами собой. Теперь вечерами мы собирались на лавочке у дома, обсуждали фильмы или мальчишки смешили нас  какими-нибудь интересными историями. Если Алик садился рядом, я делала строгое лицо, боясь его близости, и превращалась в дикарку, а он смотрел вопросительными глазами, не понимая моего странного поведения. Тогда я уже написала мое первое стихотворение «Мне четырнадцать, я влюблена». Когда ребята играли во дворе в футбол, я смотрела влюбленными глазами на чернобрового вратаря из окна, боясь выдать, как я любуюсь им.
Летом многие уезжали в отпуск. Уехала и семья Мамедовых. Тоска ожидания съедала меня. Я смотрела на окна их квартиры и мне хотелось плакать. Однажды мне приснился сон… стою я в очереди в нашем магазине «Ударник» и замечаю впереди меня его зеленую с белыми клешками рубашку. Он таким знакомым движением головы отбрасывает со лба свои волосы и, увидев меня, улыбается. «Наконец-то, приехал», - радуюсь я, и хочу подойти к нему… и просыпаюсь. Утром вижу на столе записку: «Сходи в магазин и купи молока». Магазин «Ударник» на нашем поселке один. Занимаю очередь и тоскливо оглядываю покупателей. Впереди меня, через несколько человек, стоит …  Алик, в той зеленой рубашке! Я рада видеть его, но испугана и растеряна: реальность точна, копия сна, мистика или сон продолжается? Как и во сне Алик поворачивается ко мне и, улыбаясь, кивает головой в знак приветствия. Я не в силах совладать с охватившим меня волнением и почти бегом покидаю магазин. Дома, приоткрыв занавеску на окне, слежу за двором. Алик несет в авоське бутылки с молоком – значит я не сплю. Приходится идти в магазин снова.
Через неделю Мамедовы получили новую трехкомнатную квартиру на дальней от нас улице. Наша дворовая компания распалась. Мы как-то сразу все повзрослели. Теперь, чтобы увидеть Алика, я стала часто ходить с подругами на стадион и смотреть, как мой ненаглядный вратарь играет в школьной команде в футбол, и страшно переживала, когда ему забивали гол или сбивали с ног. Если бы кто-то наблюдал за мной – все бы понял.
Наш класс был рядом со школьной столовой и иногда мы сталкивались с ним. Он всегда загораживал мне дорогу, я краснела, терялась, делала вид, что сержусь – а ему нравилось это. Поиграв со мной в кошки-мышки, Алик пропускал меня, я оглядывалась, а он улыбался и махал рукой. А я целый день жила воспоминанием о нашей встрече.
Прошло три года. В десятом классе на весеннем балу в школе я осмелилась пригласить его на «белый танец». Он улыбнулся, нежно обнял меня и, танцуя, наклонившись ко мне, сказал: «Я знаю, что ты любишь меня!» Вот так просто, как гром среди ясного неба. Я смотрела, не отрывая взгляда, ему в лицо. Алик не смеялся, глаза были ласковые и добрые. Танец закончился. Он отвел меня к девчатам, пожал мне руку и тихо шепнул: «Не переживай, я давно уже это заметил». Все свои чувства я передала в стихотворении «Белый танец». Теперь при встрече он перестал дурачиться и ласково спрашивал как мои дела, как там его бывшие соседи живут… А мне так хотелось сказать: «Приходи к нам во двор. Без тебя так тоскливо теперь!». Мои ровесники ухаживали за мной, но я ни с кем не встречалась. Жила мечтой о НЕМ, единственном на земле. Правда была раскрыта, притворяться было глупо, и я стала ждать, томясь своим безответным чувством. И дождалась…
Наступило лето, прошли экзамены, я перешла в одиннадцатый класс. В новом платье, с модной стрижкой (наконец-то избавилась от кос!) пришла в парк на летнюю танцплощадку. Не успела как следует оглядеть публику, как кто-то мягко взял меня за плечи и повернул к себе: «Вас можно пригласить?» И я сразу же утонула в ласковых Алькиных глазах. Подруги рассказывали мне потом, смеясь, как нарочно толкали нас в танце, звали меня – никакой реакции;
Пьянею я от близости такой,
Исчезло все… и только мы с тобой!
Писала в стихотворении, как я «улетала за облака от счастья, что он рядом». «Пойдем в парк погуляем» - Алик обнимает меня за плечи и уводить с танцплощадки. Побродив по парку, садимся на крайнюю лавочку в «аллее любви». Алик стал целовать меня и я уплыла куда-то на волне блаженства… Когда он отстранился, я испугалась этих нахлынувших чувств и заплакала. «Ты что, ни с кем не целовалась?» – удивленно спросил он, и я кивнула. «Какой же я дурак, и это все из-за меня!» - он нежно, как старший брат, обнял меня и мы долго сидели, слушая музыку, доносившуюся с танцплощадки. Потом он проводил меня домой, рассказывал что-то веселое, а я не слушала, что он говорит, любовалась им и мне не хотелось уходить – я так долго ждала этой встречи!
Встречались мы редко. В тот летний вечер долго сидели в парке с Алькиными друзьями, шутили, дурачились, а когда шли домой мимо частных домов, ребята срывали со свисавших через забор веток яблоки. Один залез на забор, а собака порвала ему брюки. «В память о нашем вечере» - сказал парень. Даже это происшествие не омрачило веселого настроения компании – молодость жизнерадостна. Алькины губы пахли яблоками и я не могла оторваться от них, пьянея от счастья. Окружающий мир был пропитан радостью любви.
В наш последний вечер Алик был подавлен, молчалив. Потом, расставаясь, сказал каким-то глухим голосом: «Извини меня, но встречаться мы больше не будем». Это было так неожиданно и страшно. Я молчала, а слезы текли по щекам перед страшной разлукой. Алик успокаивал: «Ты не думай, что у меня другая. Нет у меня никого. Просто мне 18 лет, я хочу гулять, а на тебе надо жениться…». Долго молчали. Я обняла его и прошептала: «Я согласна. Гуляй со мной!» Он отстранил меня: «Ты понимаешь, что говоришь? Я знаю тебя! Что с тобой потом будет?! Успокойся, ты найдешь хорошего парня, а меня ты выдумала. Я совсем не принц!» Он обнимал меня, успокаивал, а я все равно плакала.
Утром меня всю трясло, поднялась температура и меня забрали в больницу. Потом всю эту боль я вложила в стихотворение:
Никак с разлукой не смирюсь:
Как горько быть тебе не милой!
В горячке нервной вся трясусь,
А думают, что я простыла.
Лекарство от простуды пью,
Страдая от душевной муки.
Неизлечимо я люблю,
Невыносима боль разлуки.
После болезни я встретила Алика на нашей улице. Он подошел и сказал:
- Вера, я знаю, как тебе тяжело, но знай, что у меня никого нет. Потом ты поймешь, что так будет лучше нам обоим, вот увидишь.
Он выполнил свое обещание и долго я не видела с ним ни одной девушки. Спасибо ему за доброту его и за те встречи. Выстрадав муки безответной любви, с высоты прожитых лет я оценила все это как дар Божий. Те вечера с любимым озаряют всю мою жизнь яркими лучами воспоминаний. Они тревожат душу, окатывают волной неповторимого блаженства молодости и счастья. Потом, в стихотворении «Любовь необоюдная» я написала такие строки:
За нелюбовь его прости,
Любимым никогда не мсти!
Ждет где-то долгожданная
Любовь твоя желанная.
Она придет, откроет дверь,
Но только ты в неё поверь!
* * * * *