Если бы не колодец. Ч. V За деревьями

Я резко остановился с вытаращенными глазами. Филин, не заметив этого, продолжал лететь вперед. Задумавшийся отец, уставший спотыкаться о толстые и похожие на подземные чудовища корни, чуть не врезался в меня, выругался и, поскользнувшись на мокрой от росы – уже вечерело – высокой траве, рухнул на землю и, кажется, лбешником ударился о толстый корень, аккурат росший поперек дороги. Я, будто во сне инстинктивно протянул ему руку, затем, сам того не ожидая, дернул ею вверх так, что отец едва вновь не грохнулся. Филин, услышав сзади какой-то шум, обернулся и встретился со мной взглядом. Весьма умным и, как мне почудилось, недовольным: мол, спешить надо, а не спотыкаться на каждом шагу.
– Да что здесь происходит, объяснит мне кто-нибудь или нет?! – крикнул раздраженный отец, потирая ушибленный лоб.
– Встречный вопрос, – словно очнулся я, почувствовав, что мои мысли хотят вырваться наружу, – что тут происходит, а?
Мой голос также перешел на крик:
– Как мы вообще решили пойти за ним?! – я ткнул пальцем в филина, так что он ухнул, – А вдруг это – зачарованный ручной филин какого-нибудь разбойника с большой дороги! Он заманивает добычу своего хозяина в его логово. И тот с помощью капканов ловит жертву и отрезает ей левую руку, забирает все деньги и лошадь, если таковая имеется, и отпускает для распространения слухов!
Я на секунду замолчал. А потом затараторил дальше:
– Хорошо, что мы опомнились… Или нет?! Возможно, на этом этапе все опоминаются, но уже поздно! Сейчас нас поймает какой-нибудь маньяк и, несмотря на свои принципы и традиции, движимый сильным голодом, сожжет нас. А потом, увидев во что мы были одеты, примет нас за богов, и вместо съедения распределит наши останки на три части: первую запрячет в сундук и засыплет солью, затем отправит сундук на плоту по морю, и те же норманны спалят  нас, приняв за недобрую примету; вторую часть закатает  в свиной фарш и продаст на базаре старой бабке, живущей подле кладбища со своим приемным сыном, а тот, съев этот фарш, помрет от неведомой болезни, а его возлюбленная утопится от горя; третью часть он смешает с глиной и водой и слепит свистульки, но, вместо продажи, подложит двум встречным купцам в телеги: первому в жизни повезет, а второму нет, ибо он и есть отец той утопленницы!
Мой же отец на удивление слушал меня очень внимательно, хлопая глазами, и даже, кажется, успокоился, перестав тереть украшенный шишкой лоб. Филин подлетел к нему и сел рядом и вроде бы тоже слушал, а потом, не поверите, клюнул отца в плечо, а затем и меня – в ногу.
– Меня радует твое богатое воображение – промолвил родитель, – но что-то мне подсказывает: нам надо спешить и филин хочет нам помочь, а не заманить в ловушку.
– Не что-то, а кто-то, – кивнул я в сторону филина, растирая ногу: птица клюнула меня довольно сильно.
– Пойдем, – произнес уже совершенно спокойно отец, – доверимся филину, авось и не к разбойникам приведет.
– А что нам еще делать? – со вздохом произнес я, тоже угомонившись. 
Помнится, меня радовало и даже будоражило начавшееся приключение, но сейчас, ближе к вечеру, мое настроение быстро менялось в сторону тревожного, потому что в отличие от папы, я не очень доверял филину. Да и холодать начало, что также не прибавляло оптимизма – как мы здесь, да без спичек костер разведем?
Но делать нечего, мы побрели дальше. Я снова погрузился в размышления: впереди эта буйная птица ведет нас невесть куда, сзади, поди, норманны прутся. С секирами, готовыми обагриться нашей кровью. Словом, вот попали-то.
Вдруг филин остановился на очередной ветке. Я поднял глаза – оказывается уже стемнело. Филин сидел на ветке одного из стоящих стеной деревьев. Что ж теперь делать? Неужели мы действительно в западне?
– Похоже ты был прав, – помолчав, сказал отец, – он завел нас в тупик, а сам небось сейчас улетит!
Филин, будто поняв папины слова, нахмурился, и, слетев с ветки, упорхнул в темноту. Мы было побежали за ним и уткнулись буквально в стену деревьев. Я такую и не видел сроду.
– Приехали, –  невесело произнес папа.
– Смотри, – прошептал я в ответ, заметив щель наружу. А за деревьями…
21 – 27 октября 2018 Чкаловский