Похмелье продолжение из книги Весенняя дорога

   "Вот потому и везут учёные иностранцев к попу. Он человек простой, хотя и с характером. Моются иностранцы в бане, веничками хлещутся. А после бани приглашает их отец Павел к столу, - тут серые, словно выцветшие до срока, глаза Саньки сверкнули зелёным огоньком нетерпения, - и угощает он их огурчиками солёными, грибками со сметаной, ну и - капустой квашеной с картошечкой жареной.." "Эй, что ты там делаешь? - крикнул вдруг Василий, заметив своего Петьку на полке, пристроенной к бревенчатой перегородке - своеобразной банной границе разделения мужчин и женщин, - и жара ему нипочём!"
   Петька давно освоился в бане, понял: хватит сидеть ему на корточках возле прохладного пола, и, почесав рукой белобрысый затылок, залез на полку в самое банное пекло. Ковырнув берёзовой щепкой сопрелый из - за невыносимой жары мох, он решил увидеть процесс мытья в женском отделении деревенской бани. О, там тоже смывали с себя семь потов. Баба Маня, несмотря на преклонный возраст, тоже не щадила своих боков, хлесталась берёзовым веником и - на глазах молодела. А Светка, с ней Петька не раз дрался из - за пустяков, не желала мыться в жаре и сидела, как и он когда - то, на корточках в прохладном углу. "Ага, - подумал он, - её, трусиху, тоже любить не будут..." И тут отец стащил его с полки.
   "Ну и Петька! -  забасил он, заглянув в щель, облюбованную сыном, - всего лишь три класса одолел, а смотри - ка ты. Вот придём домой, я тебе покажу..." "Да не брани ты его, Иваныч, - заступился за мальца Санька, - сам небось таким был?" И из - за дружного хохота мужиков задрожал бревенчатый потолок бани, и стало в ней ещё жарче.
   "Так вот, - продолжил  развлекать мужиков Санька, облизнув губы, и щёлкнув себя пальцем по загорелой дочерна шее, - а на стол выставляет поп "святую" воду в литровой бутыли. Пьют её иностранцы и нахваливают. И все хотят узнать: как и из чего она делается..." "Ишь чего захотели!" - возмутился любознательностью незваных гостей Сергей под одобрительный смех других мужиков.
   После бани приятели в хорошем настроении за стол сели. И выпили, немало выпили. А на следующий день свету белому были не рады: все мозги - набекрень,
тошнота за горло стала хватать. И стали друзья думать - чем бы им, не уезжая в город, опохмелиться. Тут и вспомнили они о батюшке и о его "святой" воде. "Чем мы хуже иностранцев?" - произнёс Санька, подходя вместе с другом к святой обители.
   Святой отец сидел на скамье, возле небольшого кирпичного дома - в нём он отдыхал после службы в церкви и, по слухам, принимал иностранных гостей, на груди его покоилась густая, цвета парного молока, борода. "здравствуйте, отец Павел!" - поприветствовал его Санька, расплываясь всем лицом в добродушной улыбке. "Здравствуй, здравствуй, раб божий!" - отозвался на приветствие старец. "А это кто с тобой?" - вдруг спросил он Саньку. "А это - товарищ мой, мы в городе вместе работаем на заводе, - вздохнул тот, переминаясь с ноги на ногу, не зная как начать разговор о самом главном.
   Несколько минут священник внимательно смотрел на чужака, на его смуглое лицо, густые чёрные брови и на длинный, словно вынюхивающий что - то, нос."А кем работаешь - то?" - вдруг спросил он Сергея, нахмурив косматые белесые брови, пристально заглянув в глаза незнакомца. "Да электросварщиком!" - ответил ему Сергей и тут же пожалел об этом. "Ах, вот как, - рассердился вконец святой отец, - так ты бога своими лучами гневишь. Гони его, Санька, гони прочь: он или обманет или продаст! Да ещё и басит..." И напрасно Сергей оправдывался, не было ему веры.
   Тут и понял Санька: плохи их дела и стал предлагать, превозмогая головную боль, отцу Павлу бескорыстную помощь по ремонту церковной ограды, обветшалой крыши домика, месте его одинокого проживания. Наконец пообещал батюшке дров наколоть к зиме - знакомое дело. "Никакая помощь мне пока не нужна, - откликнулся на его скоропалительную речь сосед священник, не темни, говори чего надо." "Да нам бы опохмелиться, батюшка, а то помрём!" - признался в своём сиюминутном желании Санька. "И нету и не просите!" - перекрестил рукой святой отец горемык. "Так помрём же!" - взмолился к священнику Санька и упал перед ним на колени. "Отпою, отпою, - пропел отец Павел, похлопав соседа рукой по плечу, - эх, горемыки!  Ладно, останься, а друг твой пусть уходит прочь."
Долго ждал Сергей своего товарища: то рассол огуречный пил, то голову родниковой водой освежал - ничего не помогало. И вдруг до его ушей донеслось:"Ой, мороз, мо-ро-оз, ни-и мо-розь ми-ня..." И он сразу признал Санькин довольный голос и обрадовался, проглотив наконец горький ком вчерашнего застолья, с раннего утра застрявший в горле. И когда вдруг затрещал плетень и захлебнулась лаем чья - то собака, перейдя из - за усердия на хрип, показался и сам Санька. Он мотался телом из стороны в сторону, хватаясь цепкими пальцами то за плетень, то за воздух.
   Сергей подхватил его под руки и сумел выдохнуть из себя лишь одно единственное слово:"Принёс?" "С собой не дал." - пробормотал в ответ его товарищ по работе, едва ворочая во рту языком. И тут же похлопал себя по животу, словно давая понять: попотчевали его не хуже, чем иностранцев. "Вот так дела, - огорчился Сергей и нахмурил свои густые предательски чёрные брови, - вот так: ни хрена!" Тут и уехал один, с головной болью, в город!