Преждевременный. Исторический роман. Глава 15

Глава 15. «Ещё ли росс – больной, ослабленный колосс?»

Шершавая голубая калитка их дома на Ивановской была словно границей между его калужской юностью и московским началом взрослой жизни.
Александр чувствовал это всякий раз, приезжая в Калугу.

Отца он нашёл озабоченным к какому-то грядущему событию.
На то ясно указывали куча карт и книг, наваленных на его рабочем столе и даже около него, что бывало крайне редко, горящие глаза генерала, а также кончики усов, кажется, задранные по такому случаю чуть выше обыкновения.

«В поход собираюсь», - азартно потёр ладони старый вояка.

В планах работы курсов красных командиров РККА, которыми в Калуге руководил бывший царский генерал Чижевский, не последнее место, разумеется, занимал раздел военно-патриотического воспитания.
Во исполнение оного политруками и был задуман поход по местам боевой славы русского воинства.

А далеко и ходить не надо...
Бородинское поле – вот оно, в ста с лишним верстах от Калуги.
Да и сама Калуга, и уезды её – Малоярославец, Медынь, Таруса - навек записаны в анналы российской воинской славы.

В характере генерала всегда была более чем обстоятельная и всесторонняя подготовка к таким мероприятиям.
Несмотря на обширный опыт и крепкую память, он считал себя обязанным в процессе подготовки непременно освежить информацию, а заодно почерпнуть новые сведения.
 
Генерал всегда с уважением относился к учащейся молодёжи, служивых же людей просто любил по-отечески.
Широко открытые от большого любопытства глаза, а то и рты не шибко образованных крестьянских и рабочих парней на его курсах доставляли ему немало упоения и удовлетворения.

Приезд Александра был как нельзя кстати.
 
Лучшего спарринг-партнёра он и желать не мог.
Профессорские мозги, широчайшая эрудиция и феноменальная память сына насыщали их беседы живым содержанием, волнительными деталями и, что самое главное, упрощающим откровением.
 
Им всегда удавалось отделять зёрна от плевел и, несмотря на историческую затёртость, докапываться до сути и истины.

«Ну, и как ты теперь будешь объяснять красным командирам правомерность сдачи Кутузовым Москвы?»

«Да им уже большевики всё объяснили по курсу истории.
Думаю, вряд ли стоит втягивать их в спор о правильности решения Кутузова.
Спору этому, слава богу, уже сто пятнадцать лет, и в ближайшем будущем конца ему не предвидится».

С высоты лет мы обязаны свидетельствовать правоту генерала…

Бородинская битва 26 августа (7 сентября) 1812 года была крупнейшим сражением своего времени.

Войска Наполеона - 135 тысяч человек и 580 орудий, у Кутузова – 155 тысяч и 620 орудий, то есть, и солдат, и пушек у наших поболе было...

«Боевая ничья», - острят о Бородинском сражении некоторые историки.
Можно спорить…

С одной стороны, поле боя осталось за Наполеоном: ему удалось захватить практически все укрепления: и Багратионовы флеши, и батарею Раевского, и Утицкий курган, и село Бородино.

Русская армия потеряла убитыми и ранеными почти сорок пять тысяч солдат, в том числе двадцать девять генералов, что не помешало Кутузову отписать в Петербург победную реляцию.

«Batalie de Moska», битва при Москве, как называют Бородинское сражение французы, унесшая пятьдесят восемь тысяч их жизней, была выиграна Наполеоном по его заявлению.

С другой стороны, Наполеон не достиг своей главной цели: ему не удалось разгромить русскую армию.

Иначе говоря, при Бородине не решился исход войны, но, так или иначе, там началось поражение «Великой армии» Наполеона.

Авторитетнейшим летописцем событий тех событий, вне всякого сомнения, является Николай Петрович Поликарпов, известный военный историк и архивист, полковник русской императорской армии, управляющий Московским отделением Общего архива Главного штаба.
 
Это его уникальный труд «Боевой календарь-ежедневник Отечественной войны 1812 года» содержит подробный перечень всех боевых столкновений русской армии.

Архивредно изучать историю отечества по официозным учебникам, накрапанным по указивкам идеологов главенствующей партии.

Именно здесь, в труде Н.П. Поликарпова – а он переиздан - вдумчивый читатель найдёт ответы на многие вопросы о той войне, которых, и это закономерно, к её двухсотлетию меньше не стало.

Каким маршем Наполеону удалось пройти девятьсот километров российской империи с 24 июня и 14 сентября вступить в Москву?!
(И ведь спустя сто двадцать девять лет – та же канитель... Ну, должна же история учить, должна!)

Зачем нужен был миф о «народной войне», когда семьдесят процентов ополченцев дезертировало, а оставшиеся в основном норовили под шумок поиметь что-нибудь, причём и от своих тоже?!

А партизаны, оказывается, сформированы были по приказу Барклая де Толли из наиболее подготовленных кадров регулярной кавалерии.

И действовали они по приказам командования.
Спецназ, если угодно, рейнджеры...

А партизаны – от слова «партия», так назывались «летучие» отряды гусар, улан, драгун...

С цифрами и фактами в руках Н.П. Поликарпов доказывал, что не Бородинское сражение переломило ход той войны, а Тарутинское, месяц спустя...

И что характерно: как нахватал тогда летописец нагоняев за режущую правду, так оно и по сей день так – не любит власть, когда против шерсти...

По-своему прав и Лев Толстой:

«Нравственная сила французской атакующей армии истощена.
Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знамёнами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своём бессилии, была одержана русскими при Бородино».

Решение Кутузова о сдаче Москвы обернулось фактическим её сожжением.
 
Поджигали и русские, и французы, и те и другие мародёрствовали нещадно…

Целую неделю пылала деревянная Москва…

Наполеон такого варварства никак не ожидал…

«Какое ужасное зрелище! – воскликнул император, глядя на пылающий город.
- Они сами жгут! Сколько дворцов! Какое невообразимое решение!
Что за люди! Это скифы!»

«А каково мнение военных о Кутузове как о военачальнике?» - Александр был уверен в откровенном ответе отца.

«Видишь ли, Шура, всё сходится к тому, что Кутузов до последнего момента не знал, что делать.
Незадолго до совета в Филях он приказал калужскому генерал-губернатору направлять в Москву подводы с продовольствием, то есть он считал тогда, что Москва более безопасное место, чем Калуга для сохранности армейского фуража.

Потом уже после пожара в Тарутинском лагере, где собиралась с силами наша армия, очевидцы отмечали заметную деморализованность фельдмаршала.

Кутузов был умным, хитрым и опытным военоначальником, ученик Суворова, как-никак.
В нашей среде считалось, что как стратег он был сильнее Наполеона, а вот как тактик проигрывал ему...

Конечно, есть к нему и претензии…
И спал много, не по-военному, и чревоугодие не скрывал, и юную молдаванку для согревания постели при себе держал, ну, да, это a la ger com a la ger…

Победителей не судят…

Время показало, что в идеологических целях народу после войны потребовался национальный герой, вот образ Кутузова слегка подретушировали и канонизировали Михаила Илларионовича…»

«А как тебе нравится, что Наполеон упёрся именно в Москву, хотя мог бы с меньшими потерями захватить Санкт-Петербург и там зиму отсидеться?»

«Да, все этого как раз тогда и опасались, и даже сам император…

Всякие называли причины, из-за которых Наполеон Москвой заморочился…
Видимо, для его политических долговременных планов она нужней ему на ту пору была».

«Так я тебе доложу, почему нужнее…

Мне попадались в архивах материалы, с которыми новая власть пока не знает, что делать: секретить на всю катушку или же нет…
Спасибо Пушкину… Он первым озаботился нездоровым интересом Емельяна Пугачёва к госархивам.

Известно, что особо доверенные люди Пугачёва пытались найти в архивах Санкт-Петербурга документы, подтверждающие, что Екатерина Вторая незаконно захватила российский престол.
 
Под знамёнами Пугачёва, как известно, служили французские офицеры, через них Наполеон и узнал, что Екатерина стала императрицей незаконно…

Среди первых приказов его по вхождению в Москву был приказ найти эти документы. Тогда он смог бы ими шантажировать Александра Первого и сделать его послушной марионеткой в своих руках.
Ему нужна была покладистая Россия.

Ещё указом Петра Первого в феврале 1720-го года был издан так называемый «Генеральный регламент государственных коллегий».
Специальная глава этого регламента посвящалась архивам и предписывала сосредоточить все документы центральной власти, кроме финансовых в архиве Коллегии иностранных дел.

Тогда и было создано два архива: Московский и Санкт-Петербургский.

В Санкт-Петербургском архиве хранились, среди прочего, дела двух последних российских императоров: Павла Первого и Александра Первого.

А документы о других царствованиях, в частности, Петра Первого, Екатерины Второй, а также Емельяна Пугачёва находились в Московском архиве Коллегии иностранных дел.

Вот именно эти архивы и интересовали Наполеона.
Недаром он конкретно велел найти материалы по Емельяну Пугачёву.
Там был компромат на Александра Первого, который мог стоить тому трона...

Вот почему Наполеон рвался в первую очередь в Москву, а не в Санкт-Петербург, и ради чего он положил в «Batalie de Moska» десятки тысяч своих солдат.
Завладей он этими документами раньше, может, и не пошёл бы войной в Россию и так бы подчинил».

«М-да… Я подумал вот о чём…

После небывалого всплеска патриотизма, который повсеместно наблюдался во время боёв с французами, наступило гражданское затишье.

И, странное дело, герои былых сражений как-то затерялись в безвестности.
Как-то не нужны уже стали отечеству их доблесть и отвага.

Я уже не говорю про простых солдат.
Офицеры и генералы, молодые герои войны в мирное время странным образом оказались не у дел…

Многие прозябали в тоске в своих захудалых имениях, иные просто нищенствовали и спивались…

Вероятно, здесь кроется какая-то закономерность… Отчего так?»

Не будем забывать, что риторический этот вопрос генерала относится к преддекабристской эпохе, и, чёрт его знает, куда эти герои повлекут народ в мирное время…

К тому же в нашем распоряжении есть огорчительные, но подтверждающие аналогии…

После Великой Отечественной войны, например, её участники тоже часто оказывались не удел, а новыми героями становились бюрократы-чиновники, взяточники и казнокрады.

А молодые бойцы афганской и чеченской войн?
От смертельных обид и несправедливости многие из них и на гражданке начинали воевать…

А вспомним массовые разочарования после эйфории и ожиданий перестроечных баррикад?!

Строптивые, отважные и честолюбивые воины живут и воюют в сжатое время, немудрено, что в пылу атак они опережают время…
 
Когда же бег времени входит в мирный режим, героями становятся молчаливые и покладистые чинуши, смело берущие, потому что дающие…

Опередившим время во все времена живётся трудно...


В боренье падший невредим;
Врагов мы в прахе не топтали;
Мы не напомним ныне им
Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых.

А.С. Пушкин


Продолжение следует...