Под микроскопом. Глава 2

          После еды нас отпустили погулять. Комбинезоны, конечно, удобны,  но они в обтяжку – все недостатки фигуры видны просто замечательно. У Николаевича, оказывается, живот немаленький, Савельевич в этой дурацкой одежде совсем худым кажется.
          В общем, нормально выглядят Максим, Катя, Света и Валентина. У меня, наверно, вид не слишком привлекательный: красивым телосложением я никогда не отличался. Собственно, друг к другу мы уже давно привыкли, а вот что вокруг?
          Стоим мы на травке, рядом наш черный одноэтажный дом с плоской крышей и сплошными стенами без окон и дверей. Точнее, они есть, но мы их не видим. В общем, угольно-черный параллелепипед – весьма странное жилище.
          Буквально через двести метров уже привычные городские развалины – дома обрушившиеся и дома, частично уцелевшие. Деревьям, что стоят между зданиями, ничего не сделалось, но листьев на них не видно. Если оглянуться, можно увидеть реку, в мутной воде которой плывет много мусора. Другой берег совсем недалеко, там деревья и кусты.

          – Камышовый остров, – сказала Валентина. – Мы туда на пикники ездили.
          Кажется, она права. Получается, мы улетели совсем недалеко и по-прежнему находимся в городе. Только тут должна быть бетонная набережная, а чуть дальше от берега шла улица со старинными домами высотой в два-три этажа.
Сейчас здесь только холмистая пустошь, поросшая зеленой травой. Может, Валя ошиблась?
          – Действительно, Камышовый остров, –  подтвердила Татьяна Сергеевна.– Только на берегу все куда-то подевалось.
          Здания и набережную убрали – как их и не было. А удивительнее всего – трава, слишком густая и высокая для середины апреля.

          Зелень заинтересовала не только меня. Света и Василий Васильевич уже сорвали по травинке и внимательно разглядывали стебельки, разминая их в пальцах и нюхая.
          – Не знаю такой травы, – поделился Васильевич.
          – Тоже ни разу не видела, – согласилась Света.
Следуя их примеру, я с трудом сорвал прочную травинку и решил ее пожевать.
          – Есть траву запрещено! – раздался голос Куратора.

          Я выбросил зеленый стебелек и стал озираться, пытаясь понять, откуда звучит голос. Такое ощущение, что говорили у меня над ухом, но ничего похожего на динамик рядом не наблюдалось. Да и остальные, похоже, этого голоса не слышали.
          Куратор не успокоился и скомандовал:
          – Займите место в транспортном средстве!
          Крутить головой мне не пришлось, потому что все смотрели в сторону, противоположную реке. Метрах в пятидесяти на травке стояла очередная переросшая шайба, раз в пять меньше, чем та, которая нас сюда привезла.
          Кажется, команда предназначалась только мне: остальные двигаться с места не собирались.
          – Сереженька, ты куда? – крикнула Катя.

          Я подошел к большой черной таблетке и, обернувшись, заметил, что любимая так и не двинулась с места.
          На этот раз для меня нарисовали овальный люк, ведь в стенке высотой менее полутора метров для двери места попросту нет. Согнувшись, я прошел по низкому узкому проходу и попал в круглую кабинку диаметром около полутора метров. Посередине стояло кресло, на которое, судя по всему, мне предстояло забраться.
          Действительно, послышалась команда:
          – Разувайтесь и займите место пилота!
          Можно подумать, здесь другие места есть.

          Я снял башмаки, сунул их в черный квадрат, появившийся в самом низу светлой стенки, и уселся в кресло. Скосив глаза, поставил ноги на изображения следов от ступней, нарисованных на подножке кресла. Для рук тоже нашлось место: на широких подлокотниках имелись изображения ладоней с растопыренными пальцами.
          Подлокотники вспухли, и кисти моих рук закрыла серая масса. Ноги тоже плотно обжало, видимо, таким же образом. Я испугался и попытался вырваться, но не смог. Держало меня крепко.

          – Успокойтесь, – сказал Куратор. – Вас подготовили к управлению аппаратом. Начинайте движение.
          – А как?
          Мой вопрос остался без ответа.
          Ну и что прикажете делать? Усадили на кресло, привязали к нему, а что делать – не говорят.
          Вся стена передо мной оказалась заполнена экранами, экранчиками, шкалами и индикаторами. На одном из мониторов я увидел наш черный дом  и стоящих рядом товарищей, на другом – развалины, на третьем – голубое небо. Похоже, на кораблике имелся круговой обзор.

           Я попробовал согнуть указательный палец на правой руке. Как бы не так! Палец гнуться не желал.
          А вот просто опустить прямой палец я смог, и, судя по изображению, "таблетка" довольно шустро отъехала назад. Рывок почти не ощущался, а ведь резкое ускорение обычно хорошо чувствуется.
          Я остановил движение, приподняв палец, а когда задрал его повыше, мое транспортное средство двинулось вперед.
          Все понятно: палец вверх – вперед, вниз – назад. Если честно, мне показалось, что должно быть наоборот. Двигая палец влево-вправо, я обнаружил, что "шайба" поворачивается в соответствии с моими простейшими манипуляциями.
          Получалось, что я смог управлять движением черной "таблетки" всего одним пальцем. А зачем остальные девять пальцев и ноги? Попробовать хотелось, но я решил быть осторожным и освоить хотя бы что-то одно. Несколько минут я кружил по траве, взбираясь на холмы и опускаясь в ложбины.
          Повинуясь моему указательному пальцу, "шайба" забирала вправо или влево, ехала вперед и назад, быстрее или медленнее.

           – Возвращайтесь к жилому модулю – распорядился Куратор.
           Я осторожно подъехал к своим товарищам, так и стоявшим возле черного параллелепипеда. Мои руки и ноги освободились, башмаки сами выползли из стены. Знакомство с необычной машиной состоялось.

                *   *   *

          Когда я, довольный собой, выбрался из "шайбы", внимание на меня обратили только Катенька:
          – Сереженька, слава богу, вернулся!
          Все остальные, не отрываясь, смотрели на огромную черную махину, взявшуюся непонятно откуда. А к двери, "нарисованной" на черной поверхности, приближалась Татьяна Сергеевна.
          Больше всего эта здоровенная штуковина напоминала танк. Правда, гусениц у него не было, да и не слышал я о танке тридцатиметровой длины. Зато на корпусе пятиметровой высоты имелась небольшая башня с чем-то, похожим на пушку.

          "Мегатанк" постоял пару минут, затем плавно развернулся и медленно пополз в сторону развалин. Двигался огромный механизм почти беззвучно, только из-под днища раздавалось негромкое шуршание.
          – Метров двадцать будет, – Николаевич на глазок определил ширину большой машины.
          Несмотря на внушительные размеры, "танк" в землю совсем не проваливался, только трава под ним приминалась. Наверно, такое происходило из-за большой площади опоры, ведь танк скользил всем днищем по земле.

          Мы все пристально смотрели на огромный механизм. Кто-то молчал, кто-то комментировал, а Катя еще успевала расспрашивать меня. Как выяснилось, она делала это не зря, потому что через несколько минут ей пришлось занять место в "таблетке".
          Тем временем "танк" дополз до развалин, повернул и потихоньку двинулся вдоль границы травы, оставляя за собой ровную темно-серую поверхность, состоящую из мелких камешков, песка и пыли.
          – Пашня-то ровная, только огрехи есть, – придирчиво заметил Василий Васильевич.
          Действительно, в местах, где высота земли резко менялась, виднелись остатки мусора.
          Лавируя между развалинами, подъехал "танк" значительно меньшего размера, и именно Васильевичу выпало исправлять недочеты.

          Вскоре из-за дома выполз еще один механизм, похожий на маленький танк. Только днище у него спереди не поднималось плавно, а под прямым углом соединялось со стенкой. В этот трактор забралась Света. Юркий механизм заскользил по земле, оставляя за собой полосу, лишенную травы.
          – Что-то вроде комбайна, – заключил Савельевич. – Интересно, куда пойдет скошенная трава?

          Совсем скоро всеобщее возбуждение сменилось подавленным молчанием. Причиной стал рассказ Татьяны Сергеевны.
          – Мальчики, вы, когда в город ходили, людей видели? – спросила она, выйдя из "мегатанка".
          Мы озадаченно смотрели на нее, а женщина как-то отрешенно продолжила:
          – Мертвые они все. А эта дура вместе с мусором трупы перемалывает.

          Думаю, у нас появилась еще одна причина беспрекословно выполнять команды. Все поняли, что наши жизни для Куратора не представляют ценности. Пожалуй, его и называть то правильнее, не Куратором, а Хозяином.
          Так или иначе, все мы попробовали управлять каким-нибудь механизмом. Несмотря на всеобщее уныние, время пролетело незаметно, и солнце стало опускаться к горизонту. Нам приказали идти в черный параллелепипед, ставший нашим домом.

                *   *   *

          – Снимите комбинезон, расправьте и положите в контейнер для очистки, – услышал я, едва успев зайти в нашу комнату.
          Контейнером Куратор назвал длинный ящик под моим ложем.
          Оставшись совсем голыми, мы с Катей по очереди помылись в душе.
          – Время ужина – пройдите в столовую, – последовало очередное распоряжение.
          – Так мы же голые! – возмутилась Катя.
          – В модуле достаточно тепло – в одежде нет необходимости, – равнодушно ответил Куратор.

          В столовой, заполненной обнаженными людьми, я заметил, что каждый из нас получает пищу, предназначенную именно для него. Подходишь к маленькому столику у стены, и на него из ниши выползает поднос с едой. Идешь за обеденный стол, ешь, а потом относишь поднос с грязной посудой в другое черное окно на светлой стене.
          – Не хочу больше, – сказала Татьяна Сергеевна и встала из-за стола.
          – Вы обязаны съесть все, – остановил ее Куратор.
          Женщина послушно села обратно и продолжила есть.
          – А добавка будет? – спросил Васильевич.
          – Нет. Рацион индивидуален и точно рассчитан, – вновь во всеуслышание заявил Куратор.
          Черт! Похоже, нас кормят, как домашних животных.

                *   *   *

          Мы с Катей вернулись в свою комнату. Неужели нас сейчас загонят в эти ящики?
          А чем еще заняться? Дел никаких нет, книг и телевизора – тоже. Да и день выдался муторный – такой лучше забыть поскорее.
          Однако Катенька стала рассказывать, как она управляла "таблеткой", живо описывая свои страхи и переживания. Мы сначала сидели на лежанке, а потом, обняв Катю, я понял, что хочу ее. Желание было не просто сильным, а непреодолимым. Взглянув в глаза любимой, я догадался, что она испытывает похожие чувства.

          Успокоились мы не скоро. Если быть точным, мы вообще не успокоились – приглашение ко сну последовало в самый интересный момент.
          – Все удовольствие испортил, – разочарованно сказала Катя и добавила несколько непечатных слов. Полностью с ней согласный, я забрался в ящик.

          А не накормили ли нас стимуляторами? С этой мыслью я и уснул.