Человек-гора

Старшина Катрецкий дал команду построиться на плацу. Мы быстро встали в две шеренги в ожидании дальнейшей команды. Ярко светило солнце, не заходя за горизонт, в Заполярье был полярный день. Наша часть находилась в пяти километрах от славного города Норильска, самого северного города на полуострове Таймыр. Справа от нас стояла гряда невысоких гор, с другой стороны зеленела тундра с чахлыми карликовыми деревьями. Командир части быстро сбежал со ступенек крыльца и встал перед нами, подергивая носом. Старшина скомандовал «Смирно!» и мы задрали подбородки вверх, вытянувшись по «струнке».
– Прапорщик Катрецкий, отберите из личного состава шесть человек. Сегодня они поедут работать на медный завод – администрация попросила помощи у военных, – коротко приказал майор. Старшина немедля начал отбирать добровольцев, в которые попали пять «молодых» и один «годок» за старшего в звании ефрейтора. Козырнув прапорщику, Засыпко легко взбежал по ступенькам, скрывшись в казарме. Группа отобранных солдат погрузилась в ГАЗ-66, ефрейтор Макаров сел рядом с водителем, подмяв под себя свои длинные худые ноги. Машина сорвалась с места, натужно ревя двигателем. Случалось иногда, что мы помогали администрации медного завода в конце квартала сделать какие-то работы по хозяйству. Старшина вывозил с территории все, что могло пригодиться для ремонта казармы. Мы грузили краску, цемент и многое другое. Иногда нам удавалось вывозить с завода тонкие листы меди, из которых в свободное время пытались делать чеканки. Наша маленькая часть относилась к топографической, хотя личный состав занимался в основном хозяйственными работами, и отличались мы от остальных служащих лишь другой формой эмблемы. Прибыв на завод, зашли в огромный цех, присели на скамейку в ожидании разнарядки. Подошел мастер и коротко поставил перед нами задачу, мы согласно кивнули головами.
Таскали ящики, переставляли с места на место предметы, в общем, наводили в цеху порядок. Лишь один ефрейтор, Макаров, сидел в сторонке и наблюдал, как работают «молодые». Я со своим земляком Петькой Клепиковым присел отдохнуть и перекурить, как вдруг мимо нас рабочие пронесли только что сколоченный гроб. Сразу бросилось в глаза, что на крышке его была сделана форточка. Мы с Петькой решили узнать, что к чему, и подошли к  работягам.
Действительно, на крышке гроба была сделана форточка, закрытая стеклом, сбоку был прибит шпингалет.
– Мужики, объясните, зачем все это? – полюбопытствовал я и придвинулся поближе к рабочим.
Пожилой мужчина жестом пригласил нас сесть:
– Ну, вы, парни, наверное, в курсе, что у нас здесь вечная мерзлота, даже могилы копают не больше одного метра в глубину. Вот, по просьбе родных мы и делаем гробы с форточками. Например, захотели родственники посмотреть покойного мужа или отца лет через двадцать, и на тебе, пожалуйста… Вскрывают могилу, открывают окошко, и гляди сколько хочешь. В вечной мерзлоте человек не портится, лежит замороженный. Вот так молодежь, у нас хоронят некоторых северян…
Мы с мальчишечьим любопытством осматривали деревянный гроб, покрытый красным материалом, прежде нам такого не доводилось видеть.
Подбежал ефрейтор и начал орать на нас:
– Куда вы ушли без разрешения, салаги? Спрашивать надо у старшего, когда уходите. Мужчина, услышав громкий разговор, поднялся с табуретки:
– Ты что орешь, ефрейтор? А ну, сбавь обороты, не то я тебе лычку на задницу прилеплю… Ишь ты, командир нашелся…
Макаров сразу сник и отошел в сторону, он слегка опешил от такого поворота событий. Примерно через час нашу компанию Макаров вывел из цеха на территорию, где стояли контейнеры. Мастер подошел к одному из трехтонников и сказал:
– В нем стекло, несколько ящиков… Нужно вытащить и сложить на поддоны. Пожалуйста, аккуратней. Стекло очень хрупкое и дорогое. Будьте осторожнее… Возьмите пару ломов, и отодвиньте контейнер в сторону, иначе не откроете дверцы. Бог в помощь, воины…
Взяв в руки ломики, мы впятером попытались развернуть тяжеленный контейнер, стоящий на бетонной площадке. Однако, как мы ни тужились, железная махина не сдвинулась с места. Мастер усмехнулся и с иронией произнес:
– Да, видно без Сашки опять не обойтись… Ладно, пойду его позову, пусть поможет…
Минут через десять он появился, следом за ним шел человек огромного роста с необычно широкими плечами. На лицо он был довольно молодой, однако, его фигура поразила воображение молодых солдат. Он, словно гора, навис над парнями – это был исполин колоссальных размеров. Руки, словно бревна, торчали из закрученной до локтей спецовки (явно сшитой по заказу). Круглое крупное лицо с добрыми глазами было слегка покрасневшим, туловище поражало своими размерами. Мне вдруг в голову пришло сравнение: он словно столетний дуб среди молодых побегов. Нам вдруг захотелось уйти, скрыться подальше от взгляда великана.
– Вот, Саша, контейнер нужно развернуть наоборот. Крановщик  напортачил, – пояснил засуетившийся мастер.
Человек-гора шагнул вперед, нечаянно задев локтем зазевавшегося ефрейтора, отчего тот, словно столкнувшись с трактором, отпружинил далеко в сторону.
– Подвинься немного, – тонким голосом произнес Сашка.
Огромными ручищами он обхватил железный ящик и, не напрягаясь, легко развернул его в сторону. Мы будто чудо увидели, на мгновение потеряли дар речи… Лицо великана покраснело, наверное, кровь прилила к голове:
– Делов-то на копейку. Сашка присел на ящик и стал наблюдать, как «молодые» с трудом доставали ящики с тяжелым листовым стеклом. Изредка он вставал и помогал солдатам вытащить зацепившийся ящик.
Ефрейтор Макаров курил чуть в стороне, не пытаясь даже подойти и помочь «салагам». Сашке стало обидно за молодежь, он взглянул на ефрейтора:
– А ты, что же не помогаешь парням, вырос, как оглобля, а совести не нажил?
Макаров перевел в шутку:
– Мне по званию не положено, я уже второй год служу… Старшина меня старшим назначил.
Сашка вдруг обиделся:
– Может, ты и мной будешь командовать? А ну, сдрисни отсюда, пока я тебе пенделя не влупил… На завод больше не приходи, иначе за себя не ручаюсь… Он поднял вверх огромный кулак и погрозил ефрейтору, быстро уходящему с территории. С тех самых пор мы, словно сговорившись, стали называть Сашку не иначе как «Человек-гора».