Создание новой веры 9

Колонна Маналеев двигалась организовано, словно военный отряд, дисциплинированно и слаженно. Беженцы уже не были похожи на случайно сбившихся в кучу людей, за время похода они сплотились настолько, что стали почти что братством. Многие действительно уверовали, и все последние удачи приписывали чуду, вмешательству свыше. Мораль уже не была главным императивом, влияющим на поступки людей, всё было отдано на откуп выживанию и достижению цели. 
Неохотно шли только цведанские дети, впервые в жизни покидающие родные дома. Они выглядели подавленными, глаза у многих были красные от слёз. Их в центре колонны охраняли люди в доспехах, одетых поверх белых мантий. И каждый понимал, что если начать вести себя плохо или попытаться убежать, будут большие неприятности. Маналеи свои угрозы всегда исполняли.
Но многим избранным казалось странным, что их собрат, Мари, идёт рядом с этими детьми, разговаривает, слушает их рассказы. Он вообще с дней цведанской стоянки постоянно был с ними, и в пути не отходил. На вопросы братии он отвечал просто – я рассказываю о Вседержителе, несу им его волю.
Ваши докладывали о странном поведении избранного, но он отмахивался. «Ах, опять этот чувственный мальчик, Мари». Потому никто не запрещал ему идти в центре колонны, рядом с этими детьми. Также к ним иногда подходили две женщины Маналеев, потерявшие своих чад в неразберихе, приносили еду и подбадривали. Они же взяли под опеку двух грудничков, и вообще всячески старались оберегать всех детей в колонне. С Мари у них тоже сложились тёплые отношения.
Китур взял за руку подошедшего к нему Мари, крепко, и спросил:
- Откель вуа погоняют?
- В Тёлжен. Все идут туда. На проповеди же сказали. – ответил мальчик.
- К Тёлжен невелено, там пробольники. Там пробольников запродают.
- Ты про рабов?
- Рабов. Вуа пробольники. Вуа запродают.
- Ты что, нет! Вы теперь слуги вседержителя.
- Пробольники. Вуа не Маналеи, вуа запродают.
- Вседержитель помогает всем, кто в него уверовал. Вы не можете быть рабами.
- Вуа уже сей миг пробольники.
- Я докажу тебе, что это не так.
Впереди колонны цведанцев шел Деро, этот человек точно должен был всё знать. Мари нагнал его, улыбнулся. Мужчина с седеющей бородой приветливо оглядел мальчика и даже взъерошил тому волосы.
- Ты всё бегаешь тут. Откуда в тебе столько энергии?
- Не могу знать. А знал бы, не сказал.
- Всё шутишь? Боишься, что узнают твой секрет, и все будут так носиться? – Деро был в хорошем расположении духа, ему нравилось, что наконец-то осталась позади деревня с болотной вонью и запахом крови. Мужчине хотелось как можно скорее избавиться от этих воспоминаний.
- Быстрее бы дошли. 
- А идти долго. Места там дикие. Мы чудом ни с кем не столкнулись, это воистину опека Вседержителя. Ни одного разбойника, ни одного случайного путника. Надеюсь, так же будет и дальше.
- Деро – мальчик сменил тон. – Я очень хочу обсудить одну вещь.
- Пожалуйста – беззаботно ответил мужчина, нисколько не опасаясь неудобного разговора.
- Цведанские дети… Они же теперь одни из нас?
- Они слуги Вседержителя, раз смогли уверовать и принять его.
- Они же останутся с нами? До самых проклятых земель?
- Если Вседержитель решит так, то будут до самого конца, да.
- Я надеюсь, мы идём в Тёлжен не для того, чтобы продать их в рабство?
Деро немного изменился в лице, став задумчивым. Ответил не сразу, будто взвешивая, как и что следует сказать.
- Я не думаю, что учитель сможет допустить такое.
- Учитель… может многое – мрачно промолвил мальчик, и тут же осёкся. Но мужчина не обратил внимания на эти слова, да и вообще на разговор.
Между тем Маналеи шли бодро, даже несмотря на то, что местность была лесистой и незнакомой. Большая удача, что западные границы Кор-Сабилита практически не заселены, все военные заставы далеко от лесов. Это был край практически нетронутой дикой природы, то и дело попадались непуганые лоси, которые проходили мимо группы, с любопытством разглядывая их. А по ночам было слышно, как достаточно близко от лагеря воют волки. Но за весь путь ни одной нештатной ситуации.
Погони властей, которой так боялся Ваши, не было, никаких следов преследования. Об их существовании как будто не знала ни одна живая душа. При таком тотальном везении можно было быстро утратить бдительность и попасть в большие неприятности, стоило только увериться в своей неуязвимости. Потому жрец всегда отправлял впереди группы двух разведчиков на расстоянии часа пешего пути, которые в случае чего успели бы вернуться и предупредить остальных. Ваши понимал, что их скрывает лес, в котором никто никогда не селился, в регионе из-за вторжения гиросов хаос, никому нет дела до разорённого Цведана и группы иностранцев.
Возможно, гиросы уже у границ Кор-Сабилита и готовы идти дальше. Потому что их солдат не накормят клятвы вассальной верности, им нужны рабы, добыча. Никаких новостей от внешнего мира Маналеи не получали, а произойти могло всё что угодно. Этим тоже могло объясняться их фантастическое везение. Перспективы дойти до Тёлжена без происшествий были реальными. 
Мари же не мог думать ни о чём другом, кроме как о недавнем разговоре. У него внутри всё сильнее росла тревожность, он чувствовал, что может вновь стать свидетелем бесчеловечного поступка людей своей группы, повлиять на который опять будет не в состоянии. 
Остался только один человек, который мог разъяснить ситуацию, но в искренность его слов мальчик уже не верил. И всё равно решил поговорить во что бы то ни стало с Ваши, потому что больше сделать ничего нельзя.
Жрец сидел на повозке с навесом из старой ткани, обложившись подушками, собранными в Цведане. Вид у него был торжественный, то и дело повозку нагоняли люди, обращались к старику с благодарностями, просили помолиться за их близких, которые сейчас уже не с ними. Он прикладывал друг к другу тыльные стороны ладони и читал короткую молитву, не спрашивая, приняли ли они Вседержителя. Сейчас это было неважно, утешение и вера в светлое будущее нужна всем. Как и в то, что за мёртвых будут молиться живые.
Лесной путь, по которому они шли, выглядел хоженым, ровным, но до сих пор ни единой души навстречу. Лес вообще практически весь путь не был непроходимым, большинство деревьев росли на почтительном расстоянии друг от друга, позволяя повозке с лёгкостью пройти между ними. Путь, выглядевший вначале самоубийственным, на деле оказался маршрутам, под силу даже группе беженцев, привыкших к городской жизни.
Но рано или поздно такое фантастическое везение должно было закончиться. Так и случилось – ровная местность сменилась холмами, деревья начали стоять всё ближе друг к другу, лес стал гуще. Приходилось часто вести телеги в обход, они чаще увязали колёсами, потому что света из-за листвы пробивалось меньше, а земля была сырая. До кучи появились назойливые насекомые, которые своими укусами сильно досаждали беженцам.
Тогда Ваши решил найти какую-нибудь светлую поляну посреди лесного полумрака. И ещё до того, как он стал отдавать распоряжения своим людям, Мари решительно подошёл к его телеге.
- Устал, мой мальчик? Залезай – сказал он избранному первый, улыбнувшись. Ученик же лишь хмуро посмотрел в глаза учителю, а потом неохотно взобрался на телегу. – Как твои беседы с цведанцами? Они уже многое знают о Вседержителе?
Мальчик молчал, сидел скованно и смотрел себе под ноги.
- Ты сам на себя не похож, Мари. Что случилось?
- Они… очень подавлены – собравшись с духом сказал он. – Они уверены, что их ведут в Тёлжен как рабов, для продажи. Но они приняли Вседержителя, а ни один принявший Вседержителя не может быть рабом у смертных. Вы можете им сказать, что это не так?
- Конечно, Мари, могу. Сейчас мы объявим привал, и я поговорю с ними.
После этих слов старик скомандовал колонне остановиться и расположиться на ночлег, благо впереди и вправду показалась достаточно большая ровная поляна. Началось мельтешение, люди устанавливали навесы, раскладывали пожитки. Со времён отхода из Цведана всем запрещалось жечь костры, чтобы ненароком не помочь возможным преследователям. Но сейчас Ваши решил сделать исключение, и дозволил всем развести огонь. Люди этому несказанно обрадовались, сразу же зазвенели котелки и вскоре по воздуху разлетелся аромат варящейся похлёбки.
Многие, усевшись на землю, тут же стягивали с себя обувь и обвязки, рассматривая кровящие мозоли и пытаясь с ними что-то сделать. Кто-то их чем-то мазал, кто-то брал золу из костра, ждал, когда она остудится и присыпал сверху. И практически все молились, с благодарностью смотря на небо, и прикладывая над головой друг к другу тыльные стороны ладоней. Никто не роптал из-за трудностей пути, все были уверены, что вскоре им за всё воздастся.
Жрец исполнил обещание. Отыскав среди толкучки Мари, он взял его за руку и повёл к цведанским детям, чтобы вместе обсудить все накопившиеся вопросы. Вид у старика был настолько приветливым, даже одухотворённым, что мальчик всерьёз подумал, что никто никого продавать в рабство не собирается.
Начал он, как всегда, с пламенной проповеди и торжественного воззвания, что раз они узрели свет истины и приняли Вседержителя, то будут спасены и возвышены. Под конец речи Ваши даже назвал их сыновьями и дочерями маналеев, пусть и приёмными, но родными по духу. Мари был тронут, но все цведанцы сидели скованно, нервничали, будто ожидая удара в лицо. Они могли не понимать всю речь старика, ведь он говорил на малопонятном для них диалекте. Но чувствовали, что всё не может кончиться добром, начиная с того дня, как эти пришельцы умертвили их родителей.
Жрец заметил эти настроения, и по большому счёту он понимал, что сделать с ними практически ничего не может. Да этого и не требовалось. Вся эта речь, заверения и проповедь предназначались больше не им, а для успокоения Мари. Оставить в отряде он был готов только грудничков, что взяли себе женщины маналеев, всех остальных ждал тяжёлый металлический ошейник. А оградить впечатлительного мальчика от такого зрелища не очень большая проблема, всегда можно будет объявить, что пленники просто-напросто сбежали. И это будет звучать правдоподобно, ведь они «не из нас», могли не принять Вседержителя до конца.
- … Всё по его воле вершится – закончил старик, а после присел рядом с детьми, украдкой поглядывая на Мари. Он выглядел радостнее обычного, но его воодушевления не разделил ни один цведанец. Вокруг них туда-сюда ходили люди, таскали вещи и занимались всякой лагерной суетой, а они будто вообще ничего не замечали, настолько отрешёнными выглядели.
- Вы поймёте со временем, как много вам способен дать Вседержитель.
- Дети Вседержителя никогда не могут быть рабами, потому что они сыны божии, его образа и подобия – включился в разговор Мари. – Потому вы можете ничего не бояться.
- Учитель – вдруг заговорил Китур на языке маналеев, медленно, подбирая незнакомые слова. – Мы хотим умереть не пробольниками. Запрашу, умертвите. Мы желаем к своим отче.
- Не ты, отрок, распоряжаешься своей судьбой, а Вседержитель. Он принял тебя, а ты принял его. Ты не можешь умереть, не выполнив его предназначения. – Ваши выглядел дружелюбным собеседником, но у него ходили желваки на скулах, и проницательный человек мог бы увидеть подавленное раздражение.
- Предназначение стать пробольником?
- Прожить жизнь так, как хочет от тебя этого создатель всего сущего.
- Умертвите нас…
- Один из самых больших грехов против Вседержителя – нежелание жить, исполнить его замысел. Ты поймёшь, какой это бесценный дар, жизнь. А пока молись, и Вседержитель будет к тебе милостив.
Дела увлекли Ваши дальше, а ребятня осталась на том же месте. Вслед уходящему жрецу Китур успел сказать неправдивец, тихо, так, что слышали только те, кто был рядом. А потом добавил «точно запродаст, следует умертвитья самим».
- Не вздумай, это большой грех. Лучше сбежать отсюда. Если согласитесь, я пойду с вами. «Я помогу вам», —сказал Мари.
Вначале повисла мрачная тишина, никто даже глаз не поднял на мальчика, озвучившего столь дерзкую мысль. Настолько велико было отчаяние пленённых детей. Но избранный не сдавался.
- Я всех знаю здесь, мне доверяют. Мы возьмём еды, скроемся в лесах. Будем прятаться, они нас не найдут, это точно. И пойдут дальше, долго стоять на одном месте им нельзя.
- Ты хотишь уйти от своих? Запричина? – апатично отозвался Китур.
- Ради вас. Я много жестокостей видел, больше не хочу. И Маналеи не такие, как вы думаете, я докажу это. Просто наш учитель выбирает жестокие методы, а остальные пока что это принимают.
- Откель мы двинем? Тут леса, вольны бестии, волкы, вуа умернем. – подала голос самая старшая девочка из цведанцев, лет шестнадцати.
- Я смогу украсть еды…
- Не справит. Умернем вуа. Пробольничать предрекам.
- Вы что, даже не хотите попытаться?
- Не справит, Маналей.
- Я всё равно вытащу вас отсюда.
Мари словно окатили водой из горной речки, настолько он был в смятении после таких ответов. И не отказ от его помощи так шокировал, а обречённость и нежелание бороться за свою жизнь. Цведанцы покорились любой судьбе, что их ждала дальше, и риск умереть от голода в лесах пугал гораздо больше, чем перспектива жить рабом всю свою жизнь. Мальчик понимал, что то, через что прошли дети, может подточить волю и взрослого человека, но принять это был не в силах. Просьба Китура о смерти, адресованная Ваши, казалось нелепым жестом теперь. Но отчаяние может быть настолько глубоким и всеобъемлющим, что буквально заслоняет собой желание жить. Человек при этом лишается всякой возможности предпринимать хоть что-то, оставаясь жалкой щепкой на реке жизни, безвольно плывущей по течению. Пылкий мальчик с большим сердцем, разумеется, этого не понимал.
Мари отказался от предложенной ему еды и стал бродить по лагерю, буквально кипя раздражением. Он даже позволил себе неслыханную дерзость – не явился на вечернюю коллективную молитву. Когда все вдохновенно повторяли воззвания к Вседержителю, мальчик ходил около повозок с припасами, запоминая, где что лежит и что может понадобиться при побеге. Его кто-то грубо окликнул сзади, но Мари не обернулся, спешно уйдя прочь.
Спокойствие духа вернули ему только две женщины, усыновившие цведанских грудничков. Они, как и он, не молились в положенное время, а занимались детьми. Одна кормила грудью ребёночка молоком, предназначенным другому младенцу, которого скорее всего уже не было в живых, и была счастлива этой возможности. Другая сосредоточенно протирала малыша тёплой водой, нагретой на разрешённых сегодня кострах. Его паховая область была красной, с маленькими язвочками. Он хныкал от боли, а приёмная мать старалась сделать всё быстрее, уговаривая грудничка потерпеть ещё чуть-чуть.
- Мари, ты почему не молишься? – спросила одна из них мальчика, когда он проходил мимо.
- Я помолился один… - дерзко ответил он.
- Тогда помоги нам с ангелами.
И избранный стал возиться с детками, под доносившиеся со стороны «Слава Вседержителю», «Именем его». Руками чувствуя биение жизни в тонких пальчиках, нескладных ножках, посреди религиозного куража и обретённых надежд. Мальчик внезапно для себя ощутил, что по его щекам обильно текут слёзы, а руки слегка подрагивают. Если и этих невинных могут продать в рабство, то он лично готов уничтожить своего учителя и всех, кто попытается этому помешать.
- Смотри, Мари, он тебе улыбается. Возьми его на руки, покачай. – женщины благодаря темноте не увидели, что мальчик плачет.
В этот момент весь душевный и психологический надрыв, всё напряжение ушло. Постепенно всё заслонила беззубая улыбка и ручки, которые стали трогать избранного за лицо. За всё время этого похода ни разу ещё не было времени, когда он чувствовал себя спокойнее и умиротворённее. Он чувствовал биение жизни, а не биение веры.