Тетки и дядьки мои. 3. Дядя Володя и тетя Клава

Дядя Толя и тетя Валя, дядя Митя и тетя Нина, пропавший в Германии дядя Коля – это моя родня со стороны матери. Со стороны отца тоже была родня. Он был старшим сыном в семье, младше него две сестры и один брат. Одна из сестер, Таня, не успела стать моей тетей. Она вообще не успела вырасти и превратиться в тетю, умерла еще девочкой через два года после победы над фашистами, в мирное время – от военной болезни. Не была она блокадницей, не страдала от голода в оккупированных немцами районах, но умерла от дистрофии в Сыктывкаре, где и прожила свою короткую жизнь.
 
Через два года умерла и ее мать, моя бабушка. Пятьдесят лет ей было, износилась старуха. И пятидесятилетняя бабушка, и девочка тетя Таня - жертвы войны. Она и после победы их догнала.Так я и не увидела ни разу ни бабушку, ни тетю Таню.


Младший брат отца, дядя Володя, на войну попасть не успел, не дорос. Мать, Мария Николаевна, наша бабка,  панически боялась, что отнимут у нее и второго сына, войне-то   конца не было. И баловала, и жалела  сыночка изо всех небольших сил. Володя, пока шла война, окончил школу, позже поступил в стройтехникум, окончил и его. Но по специальности никогда не работал, потому что очень быстро спился.  Стал работать там, где можно было быстро получить деньги – на разгрузке барж на пристани. А жил в старом родовом гнезде на улице, ведущей к пристани, где прошли и мои первые семь лет, в деревянном двухэтажном доме на две семьи. В одной половине жила наша семья,мои отец и мать, я и сестры, - а кроме того, тетя Граня, младшая сестра отца и дядя Володя. В другой половине дома - семья судьи.


Спал он или на лавке на первом этаже, или на русской печке, или просто на полу валялся. Своей кровати у него не было. Периодически повторялась такая картина: дядя Володя валяется пьяным и нарядным около дома или в доме на полу - в новом ватнике, в новой кепке, в новых кирзовых сапогах. Обновы означали, что дядя Володя, получив заработанные денежки,  в очередной раз попытался начать новую жизнь. На следующий день он валялся уже в старом ватнике, старой кепке и старых сапогах. И все понимали: с получкой он уже расправился, а обновы пропил. Несмотря на загульное пьянство, был он тихим, покладистым человеком. Я ни разу не слышала от него матюгов, и от нашего отца, кстати, тоже. Не матерились тогда мужчины? Самым сильным дядиволодиным ругательством было «елки-палки!».


Зимами он подшивал для всех нас валенки, а я сидела рядом около печки на скамеечке и следила за его работой. Как он делает дратву, скручивает и протирает черным варом нитки, как выкраивает из голенищ старых валенок подошвы, как протыкает валенок шилом и продевает нить, делает стежок за стежком, пришивая новую подошву.

Еще в его обязанности входило колоть дрова. В наш двор на грузовике с дощатыми бортами привозили березовые и сосновые чурки, и дядя Володя колуном разбивал их на поленья, а мой отец помогал складывать дрова  в поленницы. Когда наша семья переехала на другую квартиру, где на кухне тоже стояла печь, и надо было запасаться дровами, к нам снова и снова приходил на помощь дядя Володя.А потом стал приходить не один, а с женой тетей Клавой. Да. Дядя Володя  женился, и тоже на пьянице.К этому времени наше родовое гнездо опустело, не было там уже ни нашей семьи, ни младшей сестры отца Грани, один Володя. Вот он и привел жену в опустевший родной дом. У нее было двое детей, но следом за матерью не пошли, жили они не с ней, а с бабушкой, матерью Клавы.

Дядя Володя колол наши дрова, а тетя Клава заносила охапки в сарай и укладывала их в поленницы. Потом наша мать кормила их обедом, а отец выставлял бутылку. На прощанье он давал им какие-то небольшие деньги. Как-то раз, уже после  того как они ушли, обнаружилось, что исчез флакон огуречного лосьона, стоявший на трюмо. Наша  мать ужасно досадовала на себя что недоглядела и ругала тетю Клаву на чем свет стоит. Она не сомневалась, что лосьон утащила тетя Клава, а не дядя Володя. Тетя Клава пила всякую дрянь, ничего не боялась.Теперь-то я знаю, видела, как пьют тройной одеколон или жидкость для ванн "Трояр",или настойку боярышника, но тогда я была школьницей, и эта новость меня поразила: оказывается, есть люди, которые могут пить огуречный лосьон!

Дядя Володя и тетя Клава по пьяному делу  смастерили дочку. Она родилась недоношенной, весом в полтора килограмма, но, видать, очень хотела жить - и выжила. Когда дочке было лет шесть, тетя Клава умерла от  заворота кишок. Не выдержали кишки денатурата и в знак протеста завязались в узелок. Дядя Володя остался один с маленькой дочкой. Вздыхая, забрала ее к себе третьим ребенком бабушка, мать непутевой тети Клавы. У нее уже и так жили двое старших детей от дочки-алкоголички.


После смерти жены дядя Володя прожил недолго,  полгода. А потом, пьяным, скатился по лестнице своего дома, ведущей со второго этажа на первый, и пересчитал все ступеньки своей башкой. Голова не справилась с такой арифметикой. Это случилось жарким летом, почти вся наша семья была в отъезде. Отец с младшими дочками гостил у фронтового друга на Украине. В те времена  было совершенно немыслимым делом срочно купить летом дефицитные билеты и приехать на похороны брата через всю страну.

Хоронили его моя мама, дядя Толя, мать Клавы и я. Мы ждали на солнцепеке у морга, когда нам отдадут тело дяди Володи. Рядом с нами на досках сидели какие-то деревенские, тоже ждали - своего покойника. Того покойника забодал колхозный бык. Я сидела и думала: вот, бык убил человека. А дядя Володя сам постарался себя убить. Всю жизнь только этим и занимался.

Мы забрали дядю Володю и прямо из морга повезли в грузовике на кладбище. У вырытой могилы собралось несколько мужчин и подростков. Совсем рядом был пруд, они купались там, а потом вылезли поглазеть, кого это там хоронят. Так и стояли около гроба мокрые и в одних плавках. Зеваки помогли спустить гроб с телом в могилу и забросать яму землей, а потом снова убежали купаться. В ноги дяде Володе воткнули деревянный столбик, на котором карандашом были написаны его имя и даты жизни. И все. Через несколько лет я попыталась найти его могилу – и не смогла.

2014г.