5

                (до http://www.proza.ru/2018/11/12/1361)


  Я уже свободно передвигался по городу, легко общался, покупал продукты и научился готовить. Ия хвалила мою стряпню.
  Во время ужина я признался, что, будучи, вероятно, в коме узнал продолжение Саги.
  У Ии загорелись глаза:
  - Расскажи!
  Мы погасили свет, улеглись, не касаясь друг друга, и я начал:
  «…Вестей от уехавших ждать рано. Племянникам-Сумеркам писать бесполезно – письма не их стихия. Они – в другой жизни. В крайнем случае, можно рассчитывать на такой ответ: «Всё хорошо, тётя, а если перетерпеть, то обещают, что будет ещё лучше». Пока полудети, но станут в будущем исполнительными «масками» вроде секунд-ротмистра.

  Можно обойти владения, побеседовать со всеми Духами. Кроме Веа. Эта теперь, когда я сожгла Зею, должна особенно ненавидеть меня.

  Беседовать с Духами… с целью убийства времени? Я и так знаю, о чём они думают или мечтают. Вот, если б кого-нибудь из них можно было застать врасплох за сокровенным, как Неуса…  Но куда им до Художника! Они и не подозревают, что я рисую свои картины на поверхностях их планет. Впрочем, время стирает и их.

  Что же делать?..»   
 
  В этот вечер мы даже пожертвовали интимом. С тех пор каждый день я рассказывал ей новую главку истории. Это словно возвращало нас на несколько лет назад в невинные отношения двух грустных родственных душ. После мы обсуждали пересказанное мной. Спорили, судили героев и события… Один раз даже поссорились из-за этого. Но Ия была незлопамятна и отходчива.
  К тому же, когда я смотрел на неё влюблено, а иначе на неё смотреть было невозможно, то она не могла долго сердиться. Невероятная девушка.
  Иногда меня выручала поэзия, даже лично Пушкин. Это, когда я обыгрывал её отчество – Петровна:
  «Люблю тебя, Петра творенье, люблю твой строгий, стройный вид…»
  И её строго вида, как не бывало. Она смеялась, грозя мне кулаком.

  Ия несколько раз переночевала у меня, но всё шло без особых изменений. Её табу оставалось. Наконец, я уговорил её, хотя бы не удаляться в ванную для этого, а просто отворачиваться, раз уж я разряжен к тому моменту, и удовлетворять себя. Мол, это и меня возбуждает. Какие между нами секреты? Теперь я мог слышать, как она исходит без меня, погружая руку в трусики. 
  Однажды в связи с чем-то у нас речь зашла о её родителях. Оказалось, она не собирается знакомить меня с матерью. Ни при каких обстоятельствах.
  - Стыдишься бездельника? На следующей неделе пойду искать работу. Того и гляди деньги закончатся.
  На самом деле при скромной жизни их должно было хватить на полгода.
  - Что ты говоришь, любимый? Есть другая причина.
  - Да? Мне её нельзя знать?
  Она задумчиво поглядела на меня.
  - Вряд ли это знание тебя обрадует.
  - Она больна? Инвалид?
  Ия усмехнулась:
  - Всем бы её здоровье. Ладно, изложу тебе версию.
  «Версию? То есть, не обязательно правду, а мнение или часть правды…»
  - Ты считаешь меня красивой?
  - Не то слово, любовь моя.
  - Все, кто видел нас с матерью, утверждают, что я – её копия.
  - И?
  - Она выглядит моложе своих лет, и она моложе Тильды.
  Я продолжал непонимающе смотреть на Ию.
  Вздохнув, она заключила:
  - Она легко тебя соблазнит.
  Я прыснул, не выдержав столь неожиданного вывода.
  - Смейся-смейся, - грустно сказала Ия, - я знаю, что говорю. Я тебя туда не пускаю, а она легко пустит в себя. Бедный папа… Он её боготворит, поэтому ничего не замечает и готов простить ей всё.
  Улыбка сползла с моего лица. Вот он – скелет в шкафу её семьи… Возможно, их невидимые миру слёзы. 
  - Я не хотела рассказывать… Отец столько приставал ко мне: почему у меня нет молодого человека? Мол, ему внуки нужны от красивого зятя. У такой красавицы, как я, мол, иного и быть не может. Внуки…
  «А папа-то недалёк, - подумал я. слушая, - Разве его дочери будет лучше, если у неё муж – красавчик, а она несчастлива? Нет, Виталик, ты сам некрасив, вот и возникаешь против».
  Ия тем временем продолжала рассказ:
  - Маман только усмехалась, слушая его. Думаю, она подзуживала папу. Издевалась надо мной.
  Это случилось с год назад. Чтоб от меня отстали, я под благовидным предлогом заманила своего однокурсника, довольно смазливого, по нему все наши девчонки сохли, к нам домой. Маман не работает. Она тоже рождена для любви. Папиного заработка на нас хватает. Пару раз тот парниша к нам приходил, но больше его обхаживала она, чем я. Короче, он быстро усёк, что меня не волнует. Больше ко мне не подходил. Мне перестали задавать вопросы, и я решила, что мой план сработал.
  Она хмыкнула:
  - Наивная! Как-то днём вернулась домой, когда не должна была. Забыла одну вещь. Моё внимание привлекли звуки в спальне… Там стонали. Испугавшись, что маме плохо, я пошла туда.  А заглянув, застыла на пороге. Нет, ей наоборот было хорошо. Догадываешься, что я увидела? Голая маман верхом на этом парнише! Я им весь кайф поломала. После этого она меня возненавидела. Стала папе на меня наговаривать. Чтобы, если я ему расскажу, он подумал, что наговариваю со злости я.
  Ия отвернулась.
  Испугавшись, что заплачет, я обнял её, шепча: «Не бойся, это мне не угрожает, я совсем не смазлив, как тот парниша».
  - Что? – удивилась любимая, - Он ногтя твоего не стоит, и в сотую долю не так красив, как ты! Тебя вообще одного отпускать опасно.
  - Точно, - согласился я, - тут же машина под себя подмять норовит. А машина, она – женского рода.
  - Не смешно, - показала мне язык моя любовь, - Пора идти тебя насиловать. Завели меня эти разговоры.
  Я засмеялся и обнял её.
  Этой ночью она словно обезумела, нападая вновь и вновь. Видимо, испугалась, что во мне может что-то остаться для измены. На второй раз я терпел подолгу, как до аварии, и она просто выбилась из сил, пытаясь разрядить меня любыми способами. Наконец, добившись своего, она настолько возбудилась, что сама кончила почти тотчас. Третий раз я захотел сам.
  - Я так устала… - жалобно захныкала Ия, - Давай ты сделаешь это с использованием меня, если хочешь. Я бы разрешила тебе и сзади, но он у тебя такой большой, что ты проткнёшь меня насквозь или порвёшь.
  Резон в её словах был.
  - Скажи мне, как тебе приятнее всего, я постараюсь, любимый.
  Пришлось посадить её сверху, спиной ко мне, на мои самые чувствительные места. Она раскачивалась на них, помогая мне и руками, пока я не закричал.
  После этого она почти мгновенно уснула, даже не вспомнив о самоудовлетворении.
  «Бедняга, - думал я, поднявшись на локте, и любуясь ее потрясающими окружностями, - совсем её ухайдакал. Но как же побороть её страх? Ведь никому не скажешь и советоваться бесполезно».
  Вздохнул и накрыл её одеялом.   

  Проснулся я от того, что Ия занималась моим воспрявшим к утру естеством. Незнание мужской физиологии привело её в ужас. Я был ненасытен! Обычная утренняя эрекция была воспринята ей, как угроза нашему счастью. Я с трудом открыл глаза и сонно спросил, еле выговаривая:
  - Что ты?
  Но рот её был занят работой, поэтому ответа не получил. Когда она справилась с собственным заданием, и лежала рядом, расслабленная, то я от неё услышал, как было дело. Ещё не открыв глаз, но, уже проверяя «своё имущество», как Ия называла Мистера Задаваку, она рукой наткнулось на что-то стоячее, отчего даже очнулась. Оказалось, что я снова готов к бою! Это очень встревожило её. Понятно, что оставлять меня в таком состоянии любимая не могла, ринувшись на подавление бунта.
  Целуя её, я объяснил, что, значит, выздоровел, ибо именно так вёл себя мой организм до аварии.
  Она молчала, явно обеспокоенная этим. Я мог представить ход её мыслей: «Он собирается идти работать, ненасытный. Там будет полно женщин, готовых соблазнить и впустить его в себя. Меня одной ему физически мало… Что же делать?»
  Ия действительно смотрела с отчаянием. Мне стало её жаль.
  - Любимая… - постарался я бережнее заговорить с ней, - Может быть, этого поднимающего голову задаваку легче угомонить естественным способом?
  - Ты уверен? - повернулась она ко мне.
  - Раньше это работало. 
  Она отвела взгляд.
  - Хорошо… я подумаю.

  Ия подумала и решила, что будет надёжнее утомить мою плоть физическими нагрузками. Она подошла к этому основательно.
  - Тебе же придётся много ходить по магазинам, когда снова устроишься? И без велика. Вот мы  тебя и натренируем через бег.
  Она потащила меня покупать беговые кроссовки, поучая:
  - Большинство бросает бегать из-за болей в ступнях. Каждая встреча ноги с твёрдой поверхностью во время бега – это микротравма. Обычная обувь тут не годится. Купим тебе пневматику, которая гасит удар, амортизируя и спасая твои связки и колени. Да, не удивляйся, колени. Их легко выбить при беге по твёрдому покрытию. Неважно, что кроссовки будут дорогими, зато помогут.
  На стоимость этих беговых туфель можно было прожить несколько месяцев. Она настояла и на покупке спортивной формы, куртки.  Мои поиски работы существенно приблизились.
  Ия вводила меня в бег по той же методике, как некогда делала сама. Сначала шесть километров шагом, но в слегка ускоренном режиме. С правильным дыханием через нос.  В следующий раз первые триста шагов быстро, затем сто шагов трусцой, колени не разгибать полностью, потом шаг помедленнее, словно восстанавливаясь, и так далее. С каждым разом росло число и длительность отрезков бега. Она контролировала, давая задание на каждый мой новый выход, и сопровождая меня.
  После, отпустив домой, убегала сама, а я смотрел ей вслед, любуясь своей девушкой. Она бежала легко и красиво.
  Ия оказалась права: мне стало не до Мистера Задаваки.
  Через месяц с небольшим я пробежал эту дистанцию! Конечно, не быстро, но бежал от начала до конца. До её кондиций мне, конечно, было далеко, собственно, после нашей совместной тренировки я отправлялся домой в душ, а она побегать. Однако я реально ощутил, что со временем смогу сопровождать её при этом. Бег затягивал.
  Ия рассказала о возникающем ощущении эйфории, состоянии, ради которого многие и бегут. Оно сравнимо с оргазмом и сильнее всего проявляется на длинных дистанциях. Тут, главное, не злоупотребить этим, иначе кончается плохо.
  «Понятно, - подумал я, - оргазм теперь придётся получать только от бега». Но ничего не сказал. 

  Она много занималась, учила несколько языков,  и общались мы в перерывах между ииными семинарами и лекциями, да ночью. «В самом деле, что я лезу со своими приставаниями, - вздыхал я, - При такой нагрузке ей не до секса, до подушки бы доползти, а тут ещё меня надо разряжать. Может, она ещё и опасается забеременеть?»
  Ия несколько раз предлагала купить мне мобильник, чтоб разговаривать чаще, но я неизменно отказывался, как и от интернета.
  - Почему? – однажды спросила она.
  Про оборотней я посчитал ей рассказывать – решит, что я того, поэтому лишь улыбнулся:
  - Не выясняй причин. У каждого есть свои причуды. Ты же не объясняешь свою, а я не задаю лишних вопросов.
  Она серьёзно ответила:
  - Я ценю это, Виталик.
  А потом повторила:
  - «Не выясняй причин…» Это – рассказ Моравиа. Ты его имел в виду?
  Я удивился тому, что есть такой рассказ и писатель.
  - Ийка, я же – серый, как штаны пожарника. Спроси меня о поэзии, рок-музыке, алкоголе, там я тебе отвечу. С прозой у меня отношения не сложились. Разве что Ремарк с его «Тремя товарищами»… Но этот роман, скорее, поэзия. А о чём в том рассказе?
  - Тогда тебе и знать не надо, - сказала она, - Грустный рассказ. О несовместимости одной пары.
  Я внимательно посмотрел на неё.
  - Это – не то, что ты думаешь, - ответила она моему взгляду, - Он – аккуратист и педант, а она – стихия своего рода, которой невозможно существовать в его строгих берегах.
  - Аа… понимающе протянул я.
  Особым аккуратизмом, не говоря уж о педантизме, я никогда не страдал, даже в лёгкой форме. С Ией по этому поводу у нас конфликтов не было. У нас вообще не было особых конфликтов. У неё был счастливый характер, на мой взгляд. И я – счастливый. Её ослик И-я. Правда, тот был грустным.
  - Насчёт того, что у тебя с прозой отношения не сложились, я готова поспорить, - сказала Ия, - Как бы ты иначе сочинил эту Сагу? Хорошее фэнтези. Чуть подправить и издавать можно. Я живу с прекрасным фантазёром-сказителем, потомком скальдов. 
  - Я не сочинял её. Мне её рассказали. Только не знаю зачем. Хотя могу предположить, ведь она дважды сыграла свою роль в наших отношениях…
  - Верю, что ты не писал её, Виталик. Но откуда тогда она пришла к тебе?
  Я пожал плечами.
  - От Могов. Для них невозможного почти нет.
  - Ясно. Значит, и случай с Ричардом Бахом – тоже их рук дело.
  Я вопросительно поглядел на неё.
  - Чукча Баха… не читал, а только слушал.
  - Догадываюсь, - засмеялась она, - Небось, ты и Бетховена не читал.
  - Ты про умного пса из одноимённого фильма? Он уже и пишет?
  - Спрашиваешь! И не только музыку. Нет, Ричард Бах (а не Иоганн Себастьян с его сыновьями) – лётчик и писатель. Одну свою вещь, «Чайку по имени Джонатан Ливингстон», он создал очень своеобразно. Услышал, как голос произнёс её название, записал его и сколько ни сидел не смог выдумать ничего больше. Прошло восемь лет, и эта история про чайку к нему пришла сама. Не пришлось ничего сочинять и править.

  Ия немало мне рассказывала, готовясь к экзаменам, и, таким образом, повторяя материал. Она говорила, что отчасти её образование получаю и я. И не как вольнослушатель, а как невольнослушатель.
  Уставая от занятий, она любила дурачиться, обмениваясь со мной шутками. Я обожал её подобное настроение. Она вдруг вперяла в меня взор и строго спрашивала:
  - Отчего ты смотришь на меня морской волной?
  - С тобой положение ещё хуже, - не терялся я, - Ты глядишь на меня, как Анна Каренина на паровоз.
  Ия заливалась смехом.
  - Кстати, - продолжал я, - знакомо ли тебе место, где обучают манерам настоящих леди?
  - Нет, и очень переживаю поэтому. Не сообщишь ли адресок?
  - В конце Суворовского проспекта. Я не шучу. Там есть подвальчик, на котором висит плакат, что именно в нём делают из женщин настоящих леди.
  - Интересно как? С помощью верёвки и палки?
  - Кто знает… Я не решился туда заглянуть. Ещё, подумал, схватят и сделают леди.
  Сквозь смех, она говорила:
  - Виталик, любимый, одно то, что ты меня терпишь – явно следствие твоего прохода рядом с этим подвалом!

  В другой раз она заинтересовалась происхождением моей фамилии.
  - Янсон… откуда твои предки, любимый?
  - По отцу, - уточнил я, - Первоначально, как он мне рассказывал, в фамилии было два «с». Янс-сон. Шведская фамилия. Мама-то в девичестве Волкова.
  - Ага! – обрадовалась Ия, - Вот откуда твоё сказительство… от скальдов. Так ты, возможно, родственник Туве Янссон, которая написала Муми троллей. Это – не существа, а мечта. Чудесные, добрые, гостеприимные… Думаю, она писала их с тебя.
  - Да? И на кого они похожи?
  - На маленьких бегемотиков.
  - Тогда это – точно я.
  - Если тебя основательно сплющить.
  - Вот-вот! И как только меня начнёт плющить и корёжить, я тебя позову, чтоб ты зафиксировала, как филолух, моё превращение. Создашь продолжение этих мумиков.
  - Непременно. Но твоя родственница не любила мужчин… Её любовью стала… Туулики Пиетиля. Никогда б не подумала, что так могут звать человека, тем более, женщину.
  Какой ужас! Здесь сказано, что Туве большую часть жизни прожила в доме, который находится на улице Уллан-лин-нан-кату, рядом с улицей… Касармикату в центральном столичном районе… Каартинкаупунки.
  - Картинка у Пунки? – переспросил я, - Похоже на название трактира. 
  - Сразу видно, что ты – настоящий швед! Тут же перевёл. У них такие длинные слова… как сами шведы. Вот в кого ты вымахал! Ты знаешь хоть слово по-шведски?
  - Конечно. Но только одно.
  - Какое?
  - Банзай!
  Давясь от смеха, Ия делала вид, что сердится:
  - С тобой невозможно серьёзно разговаривать! 


                (дальше http://www.proza.ru/2018/11/12/1365)