7

                (ранее http://www.proza.ru/2018/11/12/1401)


  Я упал в сон и очнулся, стоя на крыше, готовясь камнем полететь вниз. Было светло и тихо. Я сделал шаг к краю, но отец положил мне руку на плечо, успокаивая, и шепнул:
  - Не спеши.
  Я не поворачивал голову, не видя его, но знал – это он.
  - Сынок, - прозвучал с другой стороны голос мамы, - полетим вместе.
  И мне стало хорошо и спокойно.
  Я помнил, как в детстве отец подбрасывал меня в воздух и ловил, как, держа меня с двух сторон за руки, бежали они со смехом, а мои ноги отрывались от земли… Это были счастливейшие моменты моей жизни. Лучше потом не было. Зачем же было это «после»? 
  Я не знал ответа на свой вопрос, искренне недоумевая.
  - Сначала, - посоветовал отец, не снимая руки с моего плеча, - не смотри вниз. Смотри вверх и вперёд, куда полетишь.
  - Слушай его, сынок, - подтверждала мама.
  - Чтобы лететь, - продолжал отец, - ты должен почувствовать внутри невероятную лёгкость. Как только её ощутишь, то сразу воспаришь над крышей. Не думай ни о чём кроме полёта. Сосредоточься на нём. Твои предки летали, так что тут нет ничего странного.
  - Когда полетишь, - учил он, - то расправь крылья и воздушный поток сам подхватит тебя. Он поднимет тебя выше домов, но сначала придётся лавировать, потому что дома разной высоты и ветер путается среди них. Тебе нужно найти то течение воздуха, которое вынесет в небо.
  - Чтоб почувствовать нужную лёгкость, - подсказала мама, - необходимо, чтобы ничто не тянуло тебя к земле. Ибо, раз полетев, ты не пожелаешь вернуться. Пока у тебя хоть что-то остаётся внизу, оно будет притягивать, не отпуская. Подумай, ты точно ничего не оставляешь там? Того, что тебе дорого? Иначе – разобьёшься, а не полетишь. 
  - Я… не знаю, - почему-то сказал я, сам себе удивляясь. О ком я мог подумать? Что держало меня здесь?
  - Когда совсем ничего не останется, тогда и приходи, - послышались слова отца.
  Я сделал шаг назад и понял, что они правы: внутри меня тяжесть. Но почему?

  С этим вопросом я и проснулся.
 
  Было ещё темно, дождь продолжал стучаться в стекло. На кухне включился холодильник.
  Сон не солгал, я явственно ощущал тяжесть внутри. Что же удерживало меня здесь?
  Я принялся перебирать возможное.
  Лера с Тильдой? Что я теперь могу им дать, кроме беспокойства и проблем? Ну, поплачут на моей могилке и забудут со временем. Своим уходом я освобожу их. Для них моя смерть станет благом. Не наложат же они на себя руки в связи с этим.
  Та, что убила меня, далеко. Ей наверняка сказали, что меня давно нет. Ей действительно должно стать спокойнее, когда меня не станет. Я уже для неё – грёза, фантазия.
  Больше я никому не нужен из живых.
  Значит, так и уйду плохим?
  Но почему это должно меня беспокоить? Большинство даже не задаётся таким вопросом. Все прейдут, не оставив следа, а посему какая разница, как они жили, для чего? Все стремятся к счастью, но далеко не у всех получается. Против одних выступают обстоятельства, другие по самой своей натуре не способны быть счастливы…
  Отчего она готова была убить меня, но не открыть свою тайну?
  Теперь я этого не узнаю, как и того, почему в пятнадцать решила утопиться.
  А если тайны никакой нет, и она – ненормальная? В этом вопросе.
  Хорошо, пусть ненормальная, но я ведь жил с ней, не задавая вопроса, и был счастлив.
  Неужели я чуть не дотерпел, как в сказке с лягушачьей шкурой?   
  Если это было испытание, то я его не прошёл.
  Но почему жизнь издевается надо мной, придумывая разные сложности?
  Или то игра со мной…
  А если игра, то, скажем, седой поставил на мою смерть и пока выигрывает. Неужели безликий на что-то надеется, не отпуская меня? Кроме него держать меня некому. А ведь он сам говорил, что убивает взглядом. Значит, эта смена ими ролей в игре только для прикола.
  Что он ещё может придумать, чтоб удержать меня? Он подослал ко мне ииного отца, до этого – Игоря… Отчасти последнее сработало, удержав меня… Тогда, вероятно, седой убрал Игоря из игры. Тому, что он говорит об этом, верить нельзя, конечно. Игра!
  Что я могу противопоставить этому? Как обмануть, когда они слышат мои мысли? Да и я слишком прямой и предсказуемый, а они благоволят к джокерам, которые редкость. Для этого достаточно вспомнить Сагу. Кстати, почему бы её не вспомнить под этим углом зрения? Если там они себя вывели как Могов, то кто из них претендует на Пересмешника, а кто на Властителя? Там сказано, что у них не одна вселенная, включая нашу, из Писания которой в Саге приведено немало цитат.
  Или у нас они примерили иные роли?
  Я немало ещё поломал голову над возможными вариантами прежде, чем утомившись от раздумий, незаметно уснул.

  Утром, открыв глаза, я испытал незнакомое ощущение, будто, пока спал, в комнате кто-то появлялся и недавно ушёл. Я огляделся. Всё на своих местах. Вот… на столе лежит нечто большое и белое, чего прежде не было.
  Я сел и протянул руку, поднёс к глазам, не веря себе. Это было огромное белое перо. Какой же птицы? Или… из моих несуществующих крыльев? Шутка могов-оборотней. Ну-ну… Начались чудеса.
  А вдруг Игорь вернулся?
  Я подскочил на постели, выбежал в коридор. Нет, на его столике по-прежнему виднелся паровозик на коробке. Я вздохнул и побрёл в комнату.

  Днём зазвонил телефон. Не без опаски я снял трубку. Это была Лера.
  - Вить, привет!
  - Привет, Лерусь.
  - Что у тебя нового?
  - Новый день.
  - И ничего кроме?
  Я подумал: стоит ли рассказывать о визите ииного отца? Пожалуй, не стоит. Начнутся расспросы, с ним, чего недоброго свяжутся. 
  - Игорь не появился, - упреждая её вопрос, сказал я.
  - Ясно, - грустно раздалось в трубке.
  А через мгновение:
  - Я дам заявку в агентство на жильцов. Скажи, ты каких исключаешь? Чтобы сразу оговорить.
  - Девах, - быстро ответил я, - По одиночке и по двое. Парня и девушку – пожалуйста. Одинокого мужчину тоже.
  - Я исключу ещё южан, - добавила она, - Там снимет один, а въедет целый табор. И без животных.
  - Окей.
  - Дам твой номер и своей мобилки.
  Дальше она согласовала со мной цену, сказав, какая уместна в моём варианте, продиктовала справочные морга, несчастных случаев, милиции, сказав, чтоб обзвонил завтра. Затем, вспомнив, уточнила: на кого оформлен у меня в квартире телефон?
  - Я плачу. Квитанция приходит на моё имя.
  - Ах, да, Тильда рассказывала, как сестрица тебе даже тут обманула! Но в данном случае – это на руку. Придётся сходить на Синопскую, где главная телефонная контора.
  - Зачем?
  - Написать у них заявление, чтоб отключили «8»-ку. А то жильцы наговорят тебе по междугородке на пятизначную сумму и съедут. Будешь потом локти кусать. За отключение нужно немного заплатить.
  - Спасибо, понял.
  - Пойдёшь с нами в киношку сегодня?
  - На что?
  - Фильм-катастрофа.
  Я согласился. Утром я успел побегать, принять душ, поесть. Теперь надо было как-то убить время. На худой случай в зале темно и можно поспать. Пожалуй, седой был прав: я ныне ничем не отличаюсь от полых людей Элиота. Пора купить кактус и начать молиться ему. А что, неплохая мысль… Она столь бредовая, что может оказаться верной. Я не стал додумывать эту мысль из-за…
  На встречу с женщинами я пришёл в тёмных очках, что Лера сразу одобрила. Тильда только обняла меня, вздыхая.
  В фойе мы привычно ловили на себе удивлённые взгляды пытавшихся определить: кем в нашей троице приходимся друг другу, столь разные по росту и возрасту.
  Я понимал, что надо было чем-то отплатить за их заботу, и постарался их слегка развлечь.
  - Знаете, - сказал я, - когда-то мне попалось стихо…
  - Стихо? – переспросила Лера, - В смысле хо-хо?
  - В смысле, о кинофильме, - уточнил я, - О картине «Три мушкетёра». Феликса Кривина. Прочесть?
  - Валяй, - разрешила Тильда.
  И я принялся читать:
  «Бражники, задиры, смельчаки,
  Словом, – настоящие мужчины.
  Молодеют в зале старики,
  Женщины вздыхают беспричинно.
  Горбятся почтенные отцы –
  Их мечты, увы, не столь богаты,
  Им хотя бы раз свести концы
  Не клинков, а собственной зарплаты.
  Но зовёт их дивная страна,
  Распрямляет согнутые спины.
  Потому что женщина, жена
  Хочет рядом чувствовать мужчину.
  Бой окончен. Выпито вино.
  Мир чудесный скрылся за экраном…
  Женщины выходят из кино,
  Каждая уходит – с д*Артаньяном».

  - Браво! – чмокнула меня в щёку Тильда, приподнявшись на цыпочки. В другую я получил поцелуй от Леры, которой пришлось для этого слегка наклониться.  «Вот тот случай, - подумал, - когда не стал бы спорить с Иисусом, учившим, что получив в одну щёку, следует подставить вторую. Возможно, после его слова передали неверно, а он имел в виду именно это.  Недаром же на казни – с его стороны – присутствовали одни женщины».   
  И сказал это вслух.
  Хотя шутка получилась рискованной, мои дамы заулыбались, переглядываясь. Они наверняка обрадовались, что поступают верно, даря мне внимание и душевное тепло, раз я возвращаюсь в этот мир. Не стоило их разубеждать. Поэтому тёмные очки я снял лишь в зале, когда погас свет.
 
  На экране вздымалась последняя волна, которая должна была похоронить целый край. Люди бежали кто куда и на чём только можно. Понятно, что главные герои, то разделялись, то встречались. Он спасал её, они снова бежали…
  Я понимал, что по законам Голливуда эта парочка не погибнет и особого интереса не испытывал, открывая глаза лишь на взвизгах моих спутниц в самых эффектных местах, когда рушились картонные дома, вода сметала игрушечные машины и мосты. Это зрелище напомнило мне о железной дороге Игоря. Там ведь тоже могли быть крушения.
  У каждого – свои игрушки.

  Возвратившись, и, удостоверившись, что Игорь не появлялся, я не обнаружил белого пера в комнате. Решив, что упало, полазал под столом, выгреб из-под кровати концом метлы кучу пыли, от чего зачихал, но перо не нашлось.
  Как пришло, так и ушло. Забрали. Играют со мной. Показывают, что и сны у них под контролем. Просматривают. 
  Что ж, они ещё даже не знают, как правы. Ибо отныне я начинаю жить, как должны жить полые люди Элиота. А что у него сказано? «Дай нарядиться во что-нибудь карнавальное, крысино-воронье, вроде огородного пугала». Правильно, мертвецу подобает носить чёрное. Есть ли подобное в моём гардеробе? 
  Поискав, обнаружил чёрную рубашку и чёрные джинсы, которые никогда не носил. Плащ с капюшоном у меня и так был чёрным с белой подкладкой и устроен таким образом, что его можно было носить обеими сторонами. Тёмная обувь – не проблема, у меня даже нашёлся тёмный свитер.
 
  Когда на следующий день, одетый подобным образом и в чёрных очках, я пришёл в отделение, чтобы подать в розыск Игоря, то дежурный при виде меня поднялся и потянулся к кобуре.
  - Снимите очки! – скомандовал он.
  Я непонимающе посмотрел на него.
  - Считаю до трёх… - сказал он и расстегнул кобуру, - Раз…
  Я снял очки.
  Несколько секунд он, изучая, глядел, а потом махнул рукой:
  - Оденьте! 
  - В чём дело? – поинтересовался я, - На кого-то похож?
  - Да… - пробормотал он, садясь, - где же я вас видел?
  «Наверно, в фильме ужасов», - подумал я, протягивая ему бумагу.
  - Что это? – спросил он.
  - Сосед пропал, - объяснил я.
  Он пробежал глазами мои писания и вернул. Я не стал брать.
  - В чём дело?
  - Нет его паспортных данных. В фамилии вы не уверены, отчества не знаете, как и точного возраста. Фотографии у вас тоже не имеется. Кого искать?
  - Чтоб посмотреть его документы, - ответил я, - Нужно вскрыть его комнату. Там и выяснится.
  - Не имеем права, - отрезал дежурный и показал, чтобы я отошёл, обращаясь к следующему:
  - У вас что, гражданин?
  Я ещё постоял, не зная, как поступить, и успел услышать, что маленький мужичонка принёс жалобу на супругу. Она отнимала у него зарплату, била и пропивала всё. «Н-да…» - невольно вырвалось у меня, и я пошёл домой.
  По пути у меня созрел план. Игорь оставил мне телефон свёкра, как я мог забыть!
 
  Трубку взяла, видимо, свекровь.
  Я объяснил: кто я и зачем звоню. Выразил ей соболезнования по поводу сына и внуков. На то, что я не назвал среди них невестку, она не обратила внимания.
  Голос у неё был совсем убитый. Она спросила:
  - Что вы хотели? Извините, я сейчас плохо соображаю.
  - Мне нужен ваш супруг. Он звонил мне и оставил этот номер.
  - Он на работе. Будет вечером.
  - Передадите ему: кто звонил?
  - Не сочтите за труд позвонить после семи, вдруг забуду.
  - Хорошо.


                (далее http://www.proza.ru/2018/11/12/1410)