13

                (раньше http://www.proza.ru/2018/11/12/1430)


  Приняв решение, я как-то сразу стал тих и благостен. Ничто теперь, казалось, не было способно вывести меня из себя. Я по-прежнему был необычайно слаб, из рук у меня падали предметы, но я не раздражался. Спокойствие и терпение сейчас руководили мной.
  Я подумал о Саге. Понятно, что мне её рассказывали, чтобы переключить, отвлечь от ненужных в тот момент, с точки зрения могов, мыслей. Наполнить иллюзией интересных событий пустоту моей жизни. Как сериалы для Тильды.
  Сага явилась и своеобразным художественным представлением мне самих могов, чисто в их фантазийном духе, а не только мостиком к Ие. Нет, в другой вселенной они тоже могли быть другими, но страстишка к игре оставалась той же. Она заменяла могам смысл их существования, была им. Какая скукотища, только представьте, мочь всё и потому, пресытившись повторениями, ничего не хотеть! Всё предвидеть наперёд и оттого перестать удивляться. От такой жизни поневоле взвоешь…
  Нет, божествам не позавидуешь.
  Мне стало жаль их. Став всемогущими, они утратили чувства, и приходится играть с чувствами других, делая ставки на исход. Либо… влезать в чужую шкуру, чтобы хоть что-то испытать. Как это было у Властителя, влюбившегося в смертную, родившую ему Мика.
  Смертные обречены изначально, но им неизвестна их жизнь. Они не ведают, когда та обрадует, а когда опечалит, куда неожиданно свернёт, когда прервётся. Тем жизнь и замечательна.
  Говоря словами мудро ироничного поэта:
  «— Всё хорошо, что хорошо кончается?
— Нет, проще:
Хорошо, что всё кончается!
Да, очень хорошо, что всё кончается,
А то бы можно было и отчаяться…»
 
  Могом бы я быть не хотел. Даже понарошку, как они предложили.
  Конечно, смертных пугает и сокрушает одноразовость, поэтому они придумывают себе возможную Послежизнь. В буддизме это обставлено элегантнее и хитрее. Там в каждом последующем существовании, хоть растением, хоть животным, хоть камнем, хоть человеком, мы не помним своё предыдущее воплощение.

  Я несколько удивился своим выводам. Раньше подобные мысли меня не посещали. Неужели я стал умудрённее? Или с момента принятия решения моги помогли это сделать?
  Как бы то ни было, но завтра я скажу им: «Да». И поглядим, что будет.

  А пока что на меня напал чудовищный жор. Видимо, болезнь отняла слишком много сил.
  Вернувшись с кухни, я снова провалился в сон, будто упал в темноту. Безо всяких  видений.

  Назавтра моги не объявились. Я подумал: дают мне время оклематься.
  Но они не появились и на второй день, и на третий.
  За это время, в которое, в основном, ел и спал, восстанавливаясь, меня не особо беспокоило их отсутствие.
  Потом я начал перебирать варианты. Они могли забыть обо мне, наскучив этой игрой. Мог один из них отказаться от продолжения. Седой, скорее всего. Их могли оскорбить мои размышления о них и то, что я совсем им не завидовал. Могло случиться то, о чём я никогда не узнаю. В любом случае, надо было думать, что делать дальше.
  По прогнозу безликого я без них протяну не дольше нескольких дней. Видимо, они прошли.
  Я также ничего не чувствовал, кроме покоя внутри. В голове у меня тихо звучал знакомый мотив:
  «В летнем парке зима,
В летнем парке концерт.
Всё начнётся вот-вот,
Жаль, что зрителей нет.
И оркестр укрыт
снегом
Словно ватой – глухим
снегом,
И соната слышна
        едва-едва».

  Я был уже получше и думал завтра даже выбраться на небольшую прогулку, но передо мной лежал целый вечер, который занять нечем.
  А на что же стихи и песни?
  Я подошёл к полке с поэзией и удивился, заметив один томик. Уходя, Ия забрала всё своё, не забыв даже мелочь, вроде заколки. Впрочем, по словам Тильды и Леры, собирали её они, потому что… в общем, она была не в себе. Когда они приехали, чтобы забрать её с вещами, то обнаружили, что она сидит, глядя в одну точку, и ничего не собрано.
  Тильда к ней обратилась с вопросом, и она, словно очнулась ото сна. Но собираться была не в состоянии. Пришлось это делать им.
  Пока они возились, Ия, то плакала, то вновь застывала в своих мыслях. Под конец, они поплакали вместе и увели её, похоже, мало что соображавшую.
  Я не нашёл потом ни одной её вещицы – девушки подошли к её отъезду основательно. Но книги их не интересовали, да и кто сейчас их читает, к тому же, стихи? Может быть, поэтому у меня остался сборник её любимого Элюара.
  Она не раз мне читала оттуда, а мне достаточно раз услышать, чтобы запомнить.
  Я взял книгу и увидел, что в ней закладка. Открыл. Это была плотно свёрнутая бумажка. Её явно старательно плющили и ровняли до идеальной формы.
  Я раскатал её. Рукой Ии было записано стихотворение.
  Вчитавшись, я понял, что знаю его. Но знаю от лица поэта, а Ия переделала его в моём духе, даже радикальнее, записав от своего имени. Видимо, оно тогда было настолько созвучно её состоянию. Специально она оставила его мне, как послание, или забыла о нём, пребывая в прострации, но оно дошло до меня.   
 
  «Моя печаль застыла неподвижно
Я жду напрасно:
не придёт никто,
Ни днём, ни ночью.
И не приду сама,
такой как прежде.
Мои глаза разлучены с твоими,
Они утратили доверие и свет.
Мои уста разлучены с тобою,
Мои уста разлучены с любовью,
Со смыслом бытия разлучены.
И руки у меня разлучены с твоими,
И у меня всё валится из рук.
И ноги у меня разлучены с твоими.
Им больше не ходить,
им больше нет дорог.
Им ни усталости, ни отдыха не знать.
Увидеть мне дано, как жизнь моя уходит
С твоею вместе.
Уходит жизнь подвластная тебе.
Она мне представлялась бесконечной…

Одна надежда –
впереди могила.
Как и твоя, в ограде безразличья.

Ведь я была с тобой…
Мне холодно с другими»

  Прочтя это, я застыл. Как же плохо было ей, если она испытала такое…
  Я перевёл взгляд на заложенную страницу, и мне совсем стало нехорошо. Там было всего две строфы. Как бы от моего имени.
  «Женщина, которую любил,
Женщина, которою живу,
Женщина, с которою умру -
Только ты, во сне и наяву.

Даже через годы не забыл
Рук твоих податливую грусть,
Первых поцелуев сладкий пыл.
Я умру и вновь к тебе вернусь».

  Я помнил эти строки. Они были заложены Ией не зря. До всех печальных событий, когда мы с ней по очереди читали друг другу Элюара, я выделил это стихотворение и читал ей, как бы от себя. А она поцеловала меня за это.
 
  Её послание дошло до меня.

  Я пошатнулся и выронил книгу на стол. Если верить её отцу и Тильде с Лерой, Ии уже не было. Той моей Ии, которую я любил больше жизни.
  И я… умер для неё.
  И…я – вот оно – истинное значение её имени.  Ия = и я.
 
  Дойди это послание до меня прежнего, я бы закричал и без разговоров сиганул в окно. Разбив стекло головой.
  Но теперь я стал другим. Мёртвым. От меня ушло даже отчаяние. Жизни во мне теперь меньше, чем в Хамео, тут опять проклятый седой прав.
  И потому сказал себе:
  - Стой! Возможно, ты нашёл это письмо не случайно. Моги могли сыграть на это. Безликий говорил тебе, что один ты не продержишься и пару дней. Вот эти дни и подошли к концу. Тебя подталкивают к тому, чтобы ты наложил на себя руки.
  Та же Ия, вольно или не понимая, что действует по указке, свела тебя с ума и убила. Девочка-смерть…
  А теперь желает добить.
  «Так и есть, - подумал я, - Как сказал безликий? «Пусть каждый получит то, что заслуживает?»».
  Нет, я не поведусь. А если моги исполнят обещанное, то хотя бы помогу тем, кто нуждается в исцелении. 
 
  Я почти находился в нирване, когда они постарались вывести меня из себя. Нужно вновь настроиться на иную волну, заставить звучать в голове ту мелодию…
   «…Им уже не помочь,
И приходится лгать.
Я опять прохожу мимо,
Прохожу и гляжу мимо.
И соната слышна едва-едва.

Я опять прохожу мимо,
Прохожу и гляжу мимо.
И соната слышна едва-едва.

Я опять прохожу мимо,
Прохожу и гляжу мимо.
И соната слышна едва-едва.

Я опять прохожу мимо,
Прохожу и гляжу мимо.
И соната слышна едва-едва…»


                (что было потом http://www.proza.ru/2018/11/12/1522)