Уличный певец

Петербург в первый год после переезда пытался напугать кромешной темнотой, нависал над головой серыми каменными исполинами, ловил за подол пронизывающим северным ветром, атаковал с воздуха потоками холодных струй, накрывал свинцовыми тучами, подстерегал в тумане персонажами страшных сказок, будто бы выясняя, чего же я стою на самом деле. И только теперь, приглядевшись как следует, проверив характер на твердость, и, видимо, решив, что я не случайный гость здесь, начал открывать свое волшебство.

Я шла по пешеходной улочке под выстроившимися в шеренгу липами по направлению к метро, когда до меня долетели звуки пения, скачущие по сквозному коридору между стен прижавшихся друг к другу зданий. Поначалу я не придала им большого значения - в этом городе на каждом шагу встречаются уличные музыканты, но все же почему-то решила остановиться на полминуты около небольшого кружка зевак, подойдя ближе. Люди столпились вокруг худенького паренька с растрепанными светлыми волосами. Он сжимал в руках микрофон, и его голос, усиленный простеньким динамиком, разливался мягкими волнами, окутывая собравшихся. Он пел прекрасные неаполитанские песни, прикрыв невидящие глаза. И неожиданно для себя самой я заслушалась, увлекаемая куда-то далеко необыкновенным звучанием этого голоса, сильного, но не давившего своей мощью, проникшего в самые потаенные уголки души без видимых усилий, с академической точностью выводившего сложные партии, но доступного и близкого простым слушателям.

«Меня ведь ждут на другом конце города!» - вспомнила я, не в силах двинуться с места. Уйти в тот момент значило бы упустить что-то очень важное, что встречается, может быть, раз или два в жизни. Стараясь не отрываться от выступления, достаю телефон и, почти не глядя, пишу сообщение с кучей ошибок о том, что опоздаю.

А певец тем временем завел новую песню, которую хотелось впитать в себя, не проронив не капельки. И вдруг я осознала, что у меня в глазах стоят слезы – от счастья. А между тем даже симфонический оркестр филармонии в свое время не смог выжать из меня ни слезинки. По громким всхлипываниям вокруг я поняла, что не одна такая. У женщины, стоящей напротив меня в кружке зрителей, по лицу бежали крупные капли.

Сам же кружок незаметно становился все уже и уже, несмотря на то, что людей прибавилось. Все стремились подойти поближе к своему новому кумиру, прикоснуться к нему, обнять (забегая вперед, скажу, что когда пение кончилось, так и случилось: многие фотографировались с исполнителем, прижавшись щека к щеке).

Какая-то пенсионерка воскликнула в избытке чувств:

-Да тебе на «Голос» надо!

На что юноша, улыбнувшись слегка застенчиво и от этого еще более обезоруживающе, ответил:

-Что «Голос»? Там один Градский… А здесь все Вы!

Это было то самое, настоящее искусство, вне времени, не ищущее обогащения или популярности. Идущее из самой глубины души для людей, для зрителей. Я с замиранием сердца подумала, что, возможно, мы все сейчас вот так запросто стоим рядом и слушаем человека, которого после будут вспоминать в веках…

Но не только хрупкая фигура талантливого певца заслуживала внимание в тот момент. Невдалеке от него, незаметная в тени яркого дарования, стояла девушка. Невысокая, в черном пальто и такого же цвета брюках, с прямым пробором на темных волосах. Единственной яркой деталью ее костюма был короткий оранжевый шарфик вокруг шеи. Она смотрела, не отрываясь, на юношу, и беззвучно шевелила губами, повторяя каждое слово песни, а ее глаза в это время светились нежным сиянием. Она периодически подкручивала какие-то ручки на незамысловатом динамике, переключала композиции с помощью подсоединенного к нему телефона и ловила всякое движение певца. Один раз он едва ощутимо обернулся в ее сторону, их руки встретились на какой-то короткий миг, и в этом жесте было все: поддержка, обещание быть рядом, чувство прочной связи двух людей и даже больше страсти, чем если бы мы застали их целующимися…

-Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви приветная!

Кто-то из толпы выкрикнул название этой песни. И разве мог артист отказать своему зрителю?

Никто не расходился, несмотря на ноябрьский холод. Все мы были уже где-то высоко над стеклянным кубиком станции, над лепниной и плоскими крышам. И хотя на певца было устремлено множество пар глаз, я уверена, никто, включая его самого, не заметил, как оранжевый шарфик перекочевал на худую юношескую шею, а девушка тем временем как ни в чем не бывало продолжила тихо подпевать в стороне, зябко кутаясь в тонкий капюшон черной кофточки…

-Ты у меня одна заветная,
Другой не будет никогда!

Вот оно - большое, всепоглощающее чувство, которое проявляется порой в таких мелочах. Отдавать самое ценное - просто, ненавязчиво, не требуя ничего взамен, следовать, не задумываясь, в дождь и холод, делить одинаково успехи и трудности, которые встречаются на пути.

В тот осенний промозглый вечер мне посчастливилось согреться сразу у двух жарких огней. И я не знаю какой дар из тех, что встретились мне по пути к метро, более ценный, важный и удивительный. К чему нужно больше таланта: трогать людей пением до глубины души или любить самоотверженно? Но это настоящее чудо, что на Земле есть искусство и любовь. Это свет, который выводит из запутанных лабиринтов, помогает чувствовать себя счастливыми даже не в самых простых обстоятельствах, дает смысл и надежду. И я рада, что получила такое напоминание об этом, своими глазами снова убедилась на наглядном примере, что все это не просто красивые слова, а каждодневная жизнь вокруг нас.

5-12.11.2018