Кадр 02. Прежде, чем утро...

У немцев чуть-чуть иначе. Всё те же приветствия: "Guten Morgen!", "Guten Tag!", "Guten Abend!". Как и мы, желают при встрече доброго утра, дня, вечера. А вот "Gute Nacht!" говорят лишь на прощание, пророча спокойную ночь. Поправьте, если ошибаюсь, но разве мы не здороваемся с, например, ночным портье таинственной фразой "Доброй ночи!"? Для нас же существует разница между сим обращением и пожеланием таковой "спокойной". Немцы же после полуночи произносят бодрящее "Гутен Морген!". Скажем, водитель запоздалого автобуса. Нас это и конфузит, и тешит. Нас! Хмельных, остроумных и исключительно широких для издевательски медленных и тесных дверей. Нас, для которых вечер только начинается, только вливается щедрой струёй в пяти-, а то и шестичасовой бокал. Я по-прежнему и непреклонно считаю, что утро робко заявляет о себе лишь рассветным полумраком. Всё, что до - ночь. Всё, что после четырёх фригидных нулей - ночь.

В общем, в воздухе ещё клубилась ночь, когда я резко потянул дверную ручку на себя и выстрелил своим вымытым, побритым, причёсанным телом из бледного, озябшего подъезда прямо в гулкий бетонный колодец. Восемь неоправданно уверенных шагов направо, ровно столько же - снова направо, и я под длинной скучающей аркой. Взял курс на открытую свободную улицу. Пышным резонансом долетало до меня деловитое, ритмичное шуршание спортивного текстиля, принадлежавшего до изумления неожиданному в сей час джоггеру, проскользнувшему мимо арки за секунду до моего появления под ней. Мимолётно взглянув на оживлённые, тугие ягодицы горделиво удаляющейся девушки, я пересёк ещё сонную проезжую часть навстречу унылой автобусной остановке. Под скамьёй наградным биноклем поблёскивали две интимно сближенные пивные бутылки.

С опозданием проверил, укомплектован ли согласно уставу, нелепо хлопнув себя дважды обеими ладонями - по первому и по второму этажу: портмоне плюс телефон в задних карманах джинс, сигареты плюс зажигалка в нагрудных карманах куртки. Обречённо прикурить мне помешал тусклый взгляд самого первого сегодняшнего автобуса, без аппетита проглотившего меня в свою ещё девственно прохладную, неприветливую пластиковую утробу. Несколько его взрыдов, конвульсий и спринтов - и мною сплёвывают на точно такую же меланхоличную остановку, в углу которой мерцает очередной океанический артефакт - бездыханным аквалангом прижались друг к дружке два боксбойтеля из-под франконского рислинга.

Наконец-то затянувшись под блаженное передёргивание всего организма, я преодолеваю заключительные четыре минуты до момента, как от внезапных запахов крутого чёрного кофе и раскалённого теста захочется чихнуть серотонином. С крахмальным шелестом обволакивает меня пекарский фартук. С хрустом стриженных волос венчает меня колпак. С хладнокровным звоном запирают одноразовые перчатки мои приговорённые кисти. Через ровно два часа вся эта торжественно чистая экипировка пропитывается сдобой и свежим потом.

И вот, под печальный скрип мятной щетины вашей зубной щётки о, надеюсь, собственные коренные зубы, я устремляюсь на следующую работу, садистически грызя новорождённую сигарету. Люблю вас, мои недавно проснувшиеся друзья.

(Декабрь, 2017)