Часть 2. День первый, или Арсеньев туристический

Семён Гурьев

Преодолев последний затяжной подъем, где по левому борту мелькнул грандиозный знак с надписью «Арсеньев», автобус остановился на просторной площадке.

– Друзья, наше знакомство с городом, где выпускают современные летательные аппараты мирового уровня, мы начинаем с памятника первопроходцу Семену Гурьеву. Прошу.

Туристы покинули автобус и устремились за гидом. Справа стояло оригинальное здание. На фронтоне путешественники прочитали: «Торгово-развлекательный комплекс».

Группа прошла по дорожке, умощенной зеленой брусчаткой, и оказалась у памятника первопроходцу.

– Какой красивый памятник! – шепнула Соня Дилану.

– Господа, – начал свой рассказ Семен Григорьевич обступившим его туристам, – захолустье, глухая тайга, болота, комары. Впереди просматривается какая-то тропинка. Но у вас лошадь, телега. Как проехать вперед?

– Рубить деревья! – выкрикнул пожилой мужчина в цветных шортах.

– Правильно. Но представьте, какая это адова работа. И сколько можно пройти с телегой за световой день?

– Полкилометра, – сказал худенький высокий парень в очках.

– Вот именно, – продолжил гид, – расстояние от Анучино до Арсеньева, как мы знаем, тридцать километров. Вопрос: сколько дней надо человеку с телегой, чтобы пройти это расстояние? Два месяца. А сейчас – за какое время мы на автобусе преодолели это расстояние?

– За пятнадцать минут, – сказал парень плотного телосложения с замысловатой татуировкой на правой боковой поверхности шеи.

– Итак, перед вами экспозиция, – Семен Григорьевич воодушевлялся все больше и больше. – Огромного роста русский мужик с большой медно-рыжей бородой ведет под уздцы лошадь, тянущую за собой телегу. На ней весь крестьянский скарб, позволяющий выжить в дикой тайге. На телеге, вы видите, сидит женщина – жена Семена Гурьева. После тяжелого пути у нее разболелись коленные суставы, и она не может идти дальше. Глава семьи разрешил жене сесть на подводу, хотя лошадь и так выбивается из последних сил.

Туристы внимательно слушали гида. Дилан посмотрел по сторонам. Площадь вокруг памятника выложена розовой плиткой. По периметру стояли скамейки на ножках из чугунного литья. По углам площади возвышаются металлические столбы со светодиодными лампами.

Собравшиеся в меру своего воображения представляли путь русского первопроходца сквозь дикую тайгу.

– А если ночью нападут дикие звери? – спросила женщина интеллигентного вида.

– А это уже как повезет, – ответил Семен Григорьевич. – Смогут – отобьются, не смогут – лошадь погибнет в первую очередь, а затем волки и людей загрызут. Бывали встречи с медведем, а то и с самим хозяином тайги – тигром.

– Ужас! – проговорила женщина с седой прядью волос.

– А что вообще известно о Семене Гурьеве? – спросил худенький паренек.

– О нем известно не очень много. Кто пожелает узнать более подробно, могу порекомендовать прочитать небольшой рассказ арсеньевского автора. Книгу можно найти в центральной городской библиотеке. Правда, вышла она давно, лет сорок назад. Имеется и электронный вариант рассказа.

– Кажется, у отца была такая книга и я даже читал ее, но подзабыл, – сказал Дилан Соне.

– Надо прочесть. Это ведь писал твой дедушка, – ответила супруга.

– А когда установлен этот памятник? – спросил у гида пожилой мужчина.

– Он установлен совсем недавно – три года назад, хотя предложения по его установке выдвигались давно, еще сорок лет назад. Администрация города все эти годы не находила необходимых денег на памятник. А нынешний мэр оценил важность и необходимость культурной инфраструктуры в городе. Добавлю, что памятник стоит на возвышенном месте, с которого открывается вид на город с южной стороны. Можно предположить, что и Семен Гурьев увидел и оценил это место, где решил, наконец, после долгих скитаний, остановиться и осесть здесь, построив свою избу на берегу речки Халаза.

Речка Халаза

– А что это за речка Халаза? – спросила девушка со светлыми вьющимися волосами.

– Вот об этом я хотел вам рассказать после знакомства с памятником Семену Гурьеву. Если вопросов больше нет – прошу за мной.

Туристы прошли в свой автобус. Когда все расселись, гид дал команду роботу-водителю, и тот тронулся с места. Проехали немного – всего чуть более километра, и остановились на площадке у моста через небольшую речушку.

– Господа, выходите, – попросил Семен Григорьевич.

На берегу реки имелись удобные лавочки, рассчитанные на туристов.

– Друзья, в этом месте я чуть более подробнее рассказываю о реке, которая на ваш взгляд ничего из себя не представляет. Но для арсеньевцев, тех, кто живет в нашем городе, Халаза – это сакральное место. Именно на ее берегах возник наш город, как, впрочем, и многие города мира возникли на берегах водных артерий.

– А что означает слово Халаза? – спросила девушка в больших очках.

– Существуют разные версии возникновения названия нашей реки. По одной из них, которой придерживаюсь и я, речку назвали в честь китайской девочки по имени Халаза, которая в те далекие годы проживала с семьей в фанзе у подножия сопки. Однажды, купаясь в этой речке, она утонула. В истории города Арсеньева слово Халаза употреблялось очень часто. Им называли хуторок «Халаза первая», в другом месте – «Вторая Халаза», сопка называлась Халазой, золотой прииск именовался так же и, наконец, Халазой назвали обширный микрорайон города – от федеральной трассы до сопки Обзорной, водохранилища и еще дальше. В 1973 году река Халаза стала называться рекой Дачной. Хотя горожане предпочитают старое название.

Гид неожиданно замолчал, достал телефон и, кратко ответив, отключил его.

– Извините, господа. Продолжим. Халаза, проходя через город с востока на запад, делит его на две неравные части. Протяженность реки составляет 25 километров, в черте города – чуть более пяти. Начинаясь в отрогах гор, Халаза совместно с другой речкой Пчелкой наполняют чашу водохранилища. В прошлые времена реки давали воду бассейнам для купания детей в лагерях «Смена» и «Салют». Через реку проходят три капитальных автомобильных моста, один железнодорожный и несколько пешеходных мостиков. Мы с вами сейчас находимся у главного моста, по которому проходит региональная трасса на восток края – до Дальнегорска и Рудной Пристани.

В последние лет двадцать городские власти, наконец, серьезно озаботились состоянием реки, на берегах которой возник Арсеньев. И вот результат. Как видите, берега Халазы одеты в бетонные плиты. На мрамор денег в казне не оказалось. И, как показало время, даже обильные дожди не повредили бетонное обрамление реки.

Гид замолчал. Осмотрел туристов и сказал:

– Господа, если нет вопросов по реке Халазе, мы едем дальше.

Путешественники двинулись к автобусу.

– Речка маленькая, а название красивое, – сказала Соня мужу.

– Главное – за рекой ухаживают, холят и лелеят, как бы благодарят эту речушку за то, что она дала жизнь поселению. Как рассказывал дедушка, в его времена на берегу реки стояли сотни гаражей, а может, тысячи. Так вот, гаражники безбожно гробили эту водную артерию города. Они сваливали на ее берега тонны различных отходов – от прошлогодней картошки до автомобильных шин. Они загрязнили реку до такой степени, что в ее водах не то что не было рыбы, но нельзя было и купаться. И городской бассейн с фонтанами, на который много сил потратил один из директоров завода – Николай Иванович Сазыкин, превратился в грязную лужу, – ответил Дилан.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Соня.

– Дедушка рассказывал об этом папе. А я был тогда маленьким, но все запомнил.

Памятник Арсеньеву

– Друзья, – произнес Семен Григорьевич, когда туристы расселись на свои места, – сейчас мы подъедем к старому, но очень любимому горожанами памятнику Владимиру Арсеньеву, в честь которого и назван наш город. Памятник стоит на сопке Увальной. Туда мы и отправляемся.

Автобус медленно двинулся по региональной трассе. Слева показались дома различной этажности. По мере подъема по сопке город открывался все больше и больше.

Минут через семь автобус, сделав небольшой крюк по аллее, ограниченной с двух сторон густо растущими елями, остановился на просторной площадке.

Туристы покинули транспорт. Через мгновение, когда группа подошла к памятнику, Семен Григорьевич начал рассказывать:

– Друзья, перед вами одна из главных достопримечательностей нашего города – памятник самому известному дальневосточнику Арсеньеву и его другу, знаменитому следопыту, лесному человеку Дерсу Узала.

– Семен Григорьевич, когда был установлен памятник? – спросила Соня.

– Памятник установлен в 1972 году, к столетию со дня рождения Владимира Арсеньева. Автором монумента является выпускник Московского художественного института Потапов. Построен на пожертвования горожан. Свой посильный вклад внес и известный в двадцатом веке писатель и поэт Константин Симонов, который был в нашем городе.

– А можно еще услышать о Владимире Клавдиевиче Арсеньеве? – спросил Дилан.

– С удовольствием. Это был очень разносторонний человек. Он занимался географией и геологией, орнитологией и ботаникой. Он был в первую очередь военным и исследователем Приморского края в интересах военного ведомства России. Другими словами, он был разведчиком. И он был знаменитым писателем, выпустившем несколько книг. Кстати, кто-нибудь читал его книги?

– Я читала «По Уссурийской тайге», – сказала женщина интеллигентного вида.

– Замечательно. Давайте посмотрим на сам памятник. Как видите, это – скульптурная композиция, высеченная как бы из каменной глыбы высотой в шесть с половиной метров. Путешественник Арсеньев только что вышел из тайги и смотрит с холма на долину, где в недалеком будущем, как он писал, будет «город заложён».

Рядом с фигурой Владимира Клавдиевича, чуть выше, вы видите огромный камень, на котором изображены черты лица его таежного друга, проводника Дерсу Узала. Арсеньев впервые в русской литературе дал яркий образ одного из представителей малочисленных коренных народов.

Дитя природы, гольд Дерсу Узала, благодаря русскому путешественнику и писателю стал известен миллионам читателей. Еще больше он стал известен после выхода фильма японского режиссера Акиры Куросава.

– Скажите, Семен Григорьевич, а сколько раз Арсеньев со своим спутником прошел Приморский край? – спросил Дилан.

– Таких экспедиций было три. В 1902, 1906 и 1912 годах.

– А был ли Арсеньев непосредственно в этих местах? – спросил пожилой мужчина.

– Да, господа. Владимир Клавдиевич со своим отрядом бывал в наших местах дважды – в 1902 и 1912 годах. Непосредственно у подножия сопки он прожил 10-12 дней. Кстати, завтра мы там будем с экскурсией. Еще вопросы?

– Мне кажется, место памятнику выбрано удачно, – заметила девушка с короткой стрижкой.

– Вы совершенно правы, – ответил гид, – когда предложили обсудить место установки памятника Арсеньеву, предлагали различные варианты: в центре города, в одном из парков, на площади у железнодорожного вокзала. То, что памятник дальневосточному путешественнику стоит на возвышенном месте – самое правильное решение.

– Создается впечатление, что Арсеньев бессменно наблюдает за городом, возникновение которого предвидел, – сказал Дилан.

– Совершенно с вами согласен, молодой человек, – сказал гид. – Скажу больше: он «радуется» тому, как развивается его детище. Еще вопросы? Нет вопросов. Тогда пойдем на смотровую площадку.

Гид направился в сторону склона, прошел по переходу метров сорок. Группа туристов последовала за ним. Перпендикулярно переходу на большой высоте находилась видовая площадка. Она была выдвинута вперед так, что росшие на склоне ели остались позади и не закрывали город. Видовая площадка имела специально выпуклую в сторону городских построек форму, напоминая форму лука.

– Друзья, эта видовая площадка позволяет нам осмотреть почти весь город, начиная слева от Обзорной сопки до района железнодорожного вокзала, за исключением новой его части. Эта смотровая площадка появилась у нас сравнительно недавно – всего пять лет назад. О необходимости такой площадки говорили очень давно, но у города все не находилось средств. Наконец, ныне работающий мэр оценил значение этого сооружения для туристической индустрии и деньги нашел. Видовую площадку соорудили быстро – за три месяца. Сейчас это любимое место горожан и туристов. Посмотрите, как отсюда хорошо просматривается долина Халазы с городскими кварталами. Как вы заметили, видовая площадка весьма просторна – в длину имеет 50 метров и вмещает до ста человек. Прошу, размещайтесь все в один ряд.

Соня и Дилан оказались в середине площадки.

– Господа, – начал рассказ Семен Григорьевич, – особо высотных домов в старой части города Арсеньева вы не увидите, так как раньше это место было заболочено и выдерживало только 15-этажные дома.

Молодые израильтяне с любопытством осматривали панораму небольшого городка – малую родину дедушки и бабушки.

Женщины завода «Аскольд»

После осмотра памятника Арсеньеву и панорамы жилых кварталов с видовой площадки автобус направился в центр города.

– Друзья, – обратился гид к отдыхающим, – до обеда мы осмотрим еще несколько достопримечательностей города Арсеньева. Поедем, – обратился он к роботу-водителю.

Автобус, покружив по городу, остановился на просторной площадке.

– Господа, – объявил гид окружившим его туристам, – мы находимся на площади напротив здания заводоуправления завода «Аскольд». Это второе градообразующее предприятие. Многие годы оно было в глубоком кризисе: сократился объем выпускаемой продукции, уменьшилась численность работников, распродались многие производственные здания. Но за последние десять лет завод восстановил былую мощь: вернул все свои цеха, восстановил численность сотрудников, значительно увеличилась заработная плата. Одним из показателей возрождения завода является установление вот этого памятника, на создание которого нашлись деньги.

Семен Григорьевич помолчал. В глазах его появилась печаль. Как бы преодолев какой-то внутренний барьер, продолжил:

– Памятник называется «Женщинам завода № 515 («Аскольд»). Сто лет назад Германия напала на Советский Союз. Война была очень жестокой. Вопрос стоял так: выжить стране любой ценой или погибнуть. На этом заводе, тогда он назывался «Завод № 515», выпускались снаряды. Так как мужчины почти все были на фронте, работать приходилось женщинам, старикам и подросткам. Работники начиняли мины и снаряды тротилом. Это было чрезвычайно вредное производство, вызывающее различные заболевания, в том числе и анемию. За более чем два года работы «Завод № 515» выпустил около трех миллионов снарядов.

И вот, наконец, справедливость восторжествовала. Этим женщинам поставлен памятник. Пять минут на осмотр и фотографирование.

Дилан и Соня с любопытством осматривали экспозицию. Вдоль деревянных столов стояли несколько женщин в фуфайках и платках и один мальчик на деревянном ящике. По сгорбленным фигурам видно, что им нечеловечески холодно. В руках они держат снаряды, обхватив их тоненькими пальчиками. У женщин худые, изможденные лица, провалившиеся тусклые глаза. Кисти рук с бугристой кожей.

– А что у них с руками? – спросила Соня у Семена Григорьевича.

– Вы это заметили?.. Так скульптор передал поражение кожи тротиловой пылью. Это экзема, господа.

– А что стало с этими женщинами? – спросила девушка со светлыми вьющимися волосами.

– Доподлинно неизвестно. Но я могу предположить, что они умерли от тяжелой анемии, так как не только лечения, но и нормального питания тогда не было, – ответил гид.

Памятник произвел на туристов потрясающий эффект.

Музей авиации

Неподалеку от завода «Прогресс» находилась большая благоустроенная площадка.

– Друзья, – начал гид, – для лучшего понимания я не буду перечислять новые названия предприятия, а буду называть просто – завод «Прогресс». Эту экскурсию обычно проводит специалист завода, но для вас я проведу сам. Это музей завода, который дал жизнь нашему городу. Благодаря этому предприятию появился город Арсеньев, известный во всем мире. Его вертолеты знают во всех частях планеты. То, что вы видите, – это единственный музей летательных аппаратов в Приморском крае, выпущенных заводом в различные годы. За свою более чем столетнюю историю завод выпустил большое количество самолетов. Рассказать вам о всех самолетах невозможно. Я буду говорить кратко, как говорят, штрихами.

Первым самолетом был учебно-тренировочный – Ут;2. И он деревянный. Как видите, он весьма скромный: длина – семь метров, размах крыльев – десять. В полет мог взять всего триста килограммов. Ут;2 вывозил раненых партизан, доставлял им оружие, медикаменты. На нем летали женщины-летчицы малой авиации – «ночные ведьмы». Ут;2 завод выпускал в годы Великой Отечественной войны. 

Это самолет Як;18. Его выпускали с 1948 по 1957 год и выпустили несколько тысяч. Рядом с ним его младший брат – Як;50.

Туристы во главе с гидом проходили по длинному ряду авиационной техники. Семен Григорьевич рассказывал:

– Следующим самолетом стал Ан;14 «Пчелка». Это двухмоторный высокоплан металлической конструкции с неубирающимися шасси и двухкилевым вертикальным хвостом оперения. Предназначался для эксплуатации на коротких расстояниях для линий местного значения. Два года заводчане строили «Пчелку», и в апреле 1965 года Ан;14 поднялся в воздух. Самолет, который вы видите, я уже упоминал – это спортивный Як;50. Он был запущен в середине 1972 года.

Первый вертолет Ми;24 предприятие выпустило в октябре 1970 года. Если кто помнит Афганскую войну – то именно этот тип вертолетов участвовал в той кампании.

А это мы видим военный вертолет Ка;50 «Акула» и более усовершенствованный вертолет Ка;52 «Аллигатор».

В 2035 году завод «Прогресс» приступил к выпуску самого универсального вертолета в мире Ка;90 «Касатка».

Как вы знаете, в настоящее время в мире существует три сверхдержавы: Россия, Китай и США. К сожалению, угроза миру на планете сохраняется, и только паритет этих стран в вооруженной силе сохраняет мир...

Туристы фотографировали старую и новую технику с различных ракурсов.

– А теперь, друзья, как продолжение осмотра музея авиации под открытым небом мы сейчас переберемся в городской парк, где осмотрим вертолет Ми;24, но уже на постаменте.

Проехав около двух километров, остановились у парка на небольшой стоянке. Туристы дружно покинули автобус и сгрудились у мемориального комплекса-памятника вертолету Ми;24.

– Эти «летающие танки» завод «Прогресс» выпускал с 1972 года в течение более десяти лет. Повторю, что этот боевой вертолет активно участвовал в войне в Афганистане. Данный вертолет, который возвышается на постаменте, выпустили в 1979 году. А в 2012 году после длительного согласования Министерство обороны списало этот вертолет и подарило Арсеньевскому городскому округу. Заводские специалисты привезли вертолет из воинской части и провели его подготовку уже в качестве музейного экспоната.

Интересна история его установки. В результате непродолжительных споров было решено, что вертолет обязательно должен стоять в центре города, на самом оживленном перекрестке и обязательно по ходу туристического маршрута. Такой перекресток был найден. Из четырех его углов один был занят жилым домом, второй занимали высокие деревья парковой зоны, третий приходился на площадь Дворца культуры, а четвертый имел небольшие размеры, и показалось, что вертолету на этом месте будет тесновато. И вот тридцать лет тому назад вертолет установили на площади Дворца культуры.

Но не все горожане тогда были согласны с местом установки памятника вертолету. Они считали, что символ силы на фоне очага культуры – несовместимые понятия. Последующие градоначальники, соглашаясь с такой точкой зрения, не отваживались на перенос вертолета в парковую зону – слишком дорого это стоило.

Но, в конце концов, нашелся такой мэр, который решился отделить военную летательную машину от Дворца культуры. И вот вы видите этот вертолет в парке. Горожане уже привыкли к новому месту Ми;24, а молодежь и не знает, где он стоял первоначально.

Конечно, с точки зрения сегодняшнего дня этот вертолет серьезно устарел и представляет собой только определенную веху в истории завода.

Призаводская площадь

Через несколько минут туристы оказались на просторной призаводской площади.

– Господа, – гид показал рукой на высокий монумент, – этот обелиск был торжественно открыт 9 Мая 1968 года, через двадцать три года после окончания Великой Отечественной войны. На нем высечены фамилии заводчан, не вернувшихся с той войны.

У основания обелиска вечный огонь, а также мраморные плиты с именами российских солдат, погибших в различных локальных конфликтах.

Каждый год на этой площади 9 Мая проходит День Памяти. А теперь пройдемте к другому памятнику.

Группа последовала за Семеном Григорьевичем.

– Друзья, на этом постаменте долгое время стоял бюст Ленина. Но совсем недавно общественность завода решила, что здесь должен находиться бюст директора, который больше других внес свой вклад в развитие завода и города. Это бюст Николая Ивановича Сазыкина.

Туристы с интересом вглядывались в лицо человека, которого решили увековечить рядом с предприятием, названным также его именем.

– Семен Григорьевич, – обратился к гиду пожилой мужчина, – а куда определили бюст Владимира Ильича?

– Ильича власти поставили в городском парке, где он занял достойное место. В наше время уже общество не делится на «белых» и «красных» и отношение к Ленину совершенно спокойное. Такое же, например, как к царю Ивану Грозному или императору Петру Первому.

Гид сделал паузу, вглядываясь в лица туристов, ожидая увидеть в них какие-нибудь эмоции. Но все были спокойны.

– Господа, – Семен Григорьевич продолжал давать пояснения, – на этой площади имеется еще один интересный туристический объект – это само здание заводоуправления, построенное первостроителями более ста лет назад. Оно и сейчас производит хорошее впечатление своими внушительными размерами. Только диву даешься, насколько первые строители оказались правыми, отступив от реки почти на четыреста метров. Благодаря этому и образовалась такая превосходная площадь.

Даю вам десять минут, чтобы вы обошли всю площадь и сделали фотографии. Кстати, вы заметили на входе еще один вертолет на постаменте?

– Заметили, – раздалось несколько голосов.

– Молодцы.

Дилан сделал несколько фотоснимков Сони на фоне всех четырех памятников – обелиске, бюсте директора, заводоуправлении и вертолета Ка;50.

Через десять минут Семен Григорьевич сделал знак рукой, и туристы пошли к автобусу.

– Господа, время приближается к обеду, и мы уже так много посмотрели. Но у нас по плану сегодняшнего дня еще один туристический объект, которым мы и завершим первый день.

Автобус двинулся по городу. На улицах сновали сотни автомашин. Хорошо одетые люди заполнили тротуары. Показались оригинальные здания, облицованные современными материалами. По ходу движения автобуса попались несколько фонтанов.

Через четверть часа туристы оказались в противоположном конце города, в его северной стороне.

Улица Сергиенко

– Последний пункт нашего экскурсионного дня, – сообщил Семен Григорьевич, – посещение дома-музея Павла Ивановича Сергиенко. Мы едем на северную окраину города, за железнодорожный вокзал, где до наших дней сохранилось всего два частных дома – Никаноркина и Сергиенко. Никаноркин – наш краевед, написавший первую книгу о городе Арсеньеве. Ему также открыт дом-музей, который находится на одной улице с музеем Сергиенко. Но в нашу экскурсию включен только музей Павла Ивановича.

Автобус остановился у небольшого домика. Туристы покинули транспорт и прошли во двор. Во дворике путешественников встретил охранник в форме. Семен Григорьевич поздоровался с ним, как со старым знакомым.

На стене строения висела мемориальная табличка. Дилан прочитал: «В этом доме с 1987 по 2014 год проживал участник Великой Отечественной войны Павел Иванович Сергиенко».

– Господа, в этом небольшом домике открыт музей ветерану войны, – гид обвел глазами окруживших его туристов. – Почему ему? Ведь известно, что в Арсеньеве проживали сотни ветеранов. А потому, что никто из участников войны не прошел все круги ада, как это выпало на долю Павла Ивановича.

Благодаря таким, как Сергиенко, уже почти сто лет на земле нет большой войны. А теперь прошу в дом. Лучше по очереди, все сразу не поместимся.

Дилан и Соня прошли внутрь. В небольшой прихожей стоял стол с посудой того времени. Направо – небольшая комнатка с кроватью, заправленная простым одеялом.

– Проходите в зал, – сказал Семен Григорьевич.

Часть туристов прошла в светлую комнату. На стенах висели картины, написанные Павлом Ивановичем. На них были изображены русская природа, деревенские дома, белизна снежного покрова за околицей.

На простой деревянной полочке в углу стояли книги, написанные Павлом Ивановичем, в основном на тему прошедшей войны.

Туристы с интересом рассматривали старинную мебель. Особенно многих поразила печь, стоявшая в центре дома и обогревающая все комнаты.

– Скажите, Семен Григорьевич, – обратилась Соня к гиду, – а как работает печь?

– Очень просто. В топку, – гид открыл дверцу печи, – закладывают дрова… Ну поленья, затем бумага, которая поджигается. От бумаги загораются дрова. По мере их сгорания подкладываются новые поленья. Кирпичи печи нагреваются, и тепло расходится по комнатам.

– Как интересно, – произнесла Соня и прижалась к Дилану.

– Такие печи спасли Россию от долгих, холодных зим, – сказал Дилан. Обо всем этом он читал в книгах, да и отец что-то рассказывал об этом.

Осмотревшие комнаты выходили, на их смену входили другие туристы.

Примерно через тридцать минут все собрались у автобуса.

– Друзья, – обратился к путешественникам Семен Григорьевич, – Павел Иванович Сергиенко был не только универсальным солдатом на войне. Этот человек прошел девять кругов ада: в 16 лет начал воевать, в 18 попал в плен, его три раза расстреливали, обморозил ноги, подвергался допросам с пытками. Чтобы выжить, поменял фамилию, не по своей вине воевал в штрафном батальоне, за героизм был реабилитирован. Тринадцать лет жил под чужой фамилией, был оправдан. Павел Иванович был художником, в чем вы смогли убедиться, а также писателем. Кроме того, в этом доме он ухаживал за парализованной женой в течение тринадцати лет. Что тоже сродни подвигу. Лет двадцать назад о нем вышла небольшая книга местного автора. Рекомендую прочитать.

– Обязательно прочитаю, – шепнула Соня Дилану.

– Ну вот, друзья, на сегодня мы завершаем экскурсию. Расстаемся до завтрашнего дня. Сейчас автобус отвезет вас в гостиницу, где вы пообедаете и будете отдыхать.

Гостиница

Дилан и Соня расположились в гостинице «Сихотэ-Алинь» на десятом этаже в центре города. В номере было все, что положено для четырехзвездного отеля.

– Как я устала, – сказала Соня и рухнула на широкую кровать, покрытую розовым покрывалом.

– Как я хочу есть, – в тон жене произнес Дилан, – пойдем в ресторан.

– Только пару минут полежу, ноги тяжелые, – Соня положила ноги на покрывало и закрыла глаза.

Дилан подошел к окну. Через разноцветные крыши пятиэтажных домов просматривались синие купола храма. Чуть левее виднелась сопка. На ее вершине можно было рассмотреть телевышку и мачты сотовой связи. От вершины сопки к ее основаниям шли три темные полосы. «Горнолыжные трассы, – подумал Дилан, – зимой на фоне снега, видимо, можно разглядеть темные точки лыжников».

В это время Соня поднялась с постели, потянулась вверх и сказала:

– Я готова, Дилан. Пошли.

Они спустились на лифте на седьмой этаж, где находился ресторан.

Не мудрствуя лукаво, молодые выбрали чисто русскую кухню: винегрет, борщ со сметаной, картошку с котлетой, блины с медом. Туристы расположились за дальним столиком.

– Ну как у тебя впечатления от сегодняшнего дня? – спросила Соня, с аппетитом разбираясь с винегретом.

– Ты сказала день? Ты не права. Мне показалось, что прошла целая неделя. Столько впечатлений, столько информации! Это все надо переварить.

– Меня поразило обилие цветов в городе. Их нисколько не меньше, чем в Израиле. Просто они другие.

– А мне здесь нравится погода. Нет одуряющей жары, прохлада. А живая зелень, без орошения, самая настоящая, невымученная. Я уже не говорю о тайге, которая начинается сразу за городом.

Обед прошел за неспешным разговором. Израильтяне находились под сильным впечатлением от встречи с другой жизнью, другой природой.

После обеда супружеская пара пошла гулять по старой части города. В самом центре её на площади рядом с фонтаном стоял торгово-развлекательный комплекс. Его четырехэтажный куб органично вписывался в окружающие здания: кинотеатр, гостиницу, жилые дома.

– Давай, Дилан, войдем во внутрь комплекса, – предложила Соня.

– Не возражаю. Но коротко, – согласился супруг.

Они вошли в просторный холл, в центре которого располагался огромный аквариум с плавающими разноцветными рыбками. В правом углу находился детский городок с яркими качелями-каруселями. В левом – зимний сад. Прямо сверкали две лифтовые шахты из стекла, уносящие покупателей на четвертый верхний этаж. Молодые поднялись на последний, четвертый этаж, где была представлена мужская одежда, на третьем – женские товары, а на втором – детские. Ассортимент товаров был очень разнообразен, не уступающий западно-европейским магазинам.

Дилану и Соне покупать было нечего, они только прошлись по этажам и покинули торговый комплекс к обоюдному удовлетворению: супруга – от просмотра товаров, муж – от того, что так быстро.

Молодые еще побродили по городу и вернулись в гостиницу.