Профессор Покровский

     В России фамилия Покровский известная. Понятно, что она имеет отношение и к сословию священнослужителей, как  фамилия моего двоюродного брата Алексея Вознесенского, и к «сословию»  интеллигенции. Фамилия Покровский - в честь           великого праздника Покрова Пресвятой Богородицы.  Я познакомилась с этой фамилией в лице дяди Димы Покровского, который был радистом на парусной шхуне «Профессор Визе».      Шхуна  была профессором. А ее «подруга» носила гордое  имя  «Академик Шокальский». Их романтические подруги-бригантины носили звездные имена «Альфа» и «Сириус».  Местом постоянной стоянки прекрасной парусной квадриги была Нева недалеко от моста лейтенанта Шмидта напротив Горного института в Ленинграде. «Альфа» была главной героиней фильма «Алые паруса» и  с алыми парусами, и с белыми. Судьба «Сириуса» менее романтичная. Она стала рестораном на Неве. Как полагается интеллигенции, шхуна «Профессор Визе» была учебной. Капитаном шхуны был мой отец Васильев Владимир Венедиктович.
     Он был серьезно ранен пулеметной очередью в ноги, когда командовал в бою танкера «Юкагир» на Северном флоте с налетевшими немецкими самолетами в начале мая  1944 года. Командовал отец сначала, стоя на мостике, а потом раненым, сидя, до победного окончания боя. В 1946 году мой отец, демобилизовавшись,  был капитаном учебной шхуны «Профессор Визе».  Исполнилась его заветная мечта – походы на парусниках.  В дальнейшем ровно через десять лет по Советскому радио  одновременно следили и за  полетом первого Спутника, и за легендарным кругосветным плаванием парусного трехмачтового барка «Товарищ» с визитом Дружбы во многие страны. Поход «Товарищ» в пространстве  был величиной в 24 тысяч миль, а во времени – семь месяцев. Это не путешествие по асфальту. Достаточно вспомнить шторм более девяти баллов у мыса  с соответствующим ему названием - Мыс Бурь. И рвались паруса, и опытный боцман Бабич только успевал их чинить несмотря на имеющую смену парусов.. А какого было молодым юношам в такой шторм их крепить, выполняя команды капитана, его помощников и боцманов. Не зря в этом рейсе был опытный врач, который во время шторма удачно удалил аппендикс курсанту по жизненным показаниям. Ассистировать доктору пришлось старпому капитана Соколову Льву Геннадьевичу.
    Но вернемся в Ленинград к шхуне «Профессор Визе» и к его радисту Дмитрию Покровскому.  На учебном судне курсанты проходили морскую практику. Кстати, отец им преподавал этот предмет. А  Дмитрий Покровский – предметы, соответствующие его профессии -  по радиотехнике, по работе радиста на кораблях. Но откуда у меня взялся портфель, когда я пошла в первый класс школы №240 на Крюков канале?  Портфель был большой зеленого цвета с испорченным замком и с металлической табличкой, на которой был написано: профессор Покровский.  Потом я не заметила, как этот волшебный портфель куда-то исчез, а у меня появился какой-то заурядный портфель, который я и не помню.  Первые три класса у меня не получилось "взаимопонимания" с первой учительницей Зинаидой Николаевной. Мама тяжело болела, и мне было далеко до «гламурного» вида и успеваемости круглых отличниц нашего класса.   Училась я, в основном, на тройки у Зинаиды Николаевны, которую раздражала частым насморком и, как она написала в моей характеристике,  странными вопросами. Я подошла к ней и спросила: «Есть ли Бог на Небе?» и «Откуда произошел человек?». Ответа я не получила, но в пионеры меня не принимали. В четвертом классе я тяжело заболела и пришла в школу только в декабре. Новая учительница с золотыми волнистыми, аккуратно убранными волосами мне приветливо улыбнулась. Меня это взволновало и удивило. Я не привыкла к такому отношению к себе в школе. Учительница аттестовала меня за первое полугодие, так как я хорошо написала  итоговые контрольные работы. К концу учебного года я была принята в пионеры. Я забыла имя и отчество этой необыкновенной учительницы, но ее никогда не забуду. Помню ее улыбку и то, что один глаз у нее был темно коричневый, а другой синий. Четвертый класс я закончила только с одной тройкой (по чистописанию).  Я стала хорошо учиться. Но каково было удивление  круглых отличниц, когда учительница химии Анастасия Никитична поставила за мою контрольную работу единственную отличную отметку в классе.   Я поверила в себя, в свои силы. Как это произошло? Болезнь и человеческая чуткость! Чуткость врача, профессора. Я имени его не знаю. И разве в имени дело. Вполне возможно у моих благодетелей - феи подобной учительницы и у профессора, который вылечил меня, могла быть фамилия Покровский.
     Светлая Вам память Вам, профессора, врачи и ученые  старой Санкт-петербургской школы. Этот профессор Ленинградского института детских инфекций стал мною заниматься после рецидива болезни Боткина. Я почти поправилась. Но, защищая маленьких девочек от семиклассницы, я стала жертвой ее злых насмешек. Причем, она сделала так, что маленькие девочки ее поддерживали. Внешне я не подавала виду. Но беззвучно плакала под одеялом. В результате я снова пожелтела. Мне было стыдно признаться в своей слабости. Я сказала неправду, что хуже стало после съеденной котлеты. Но мудрые врачи перевели меня в отдельную палату. У меня был строгий постельный режим. Ко мне часто приходил профессор с усами на носогубной складке лица.  На мое удивление он назвал меня  умной девочкой и похвалил за то, что я много читаю.
       Дорогие взрослые и родители! Как много значит доброе слово для ребенка! Его будущая жизнь, его судьба и даже его здоровье зависят от слов веры, любви, поддержки! И действительно стал меняться мой созерцательный характер! Сам процесс лечения  способствовал формированию воли. Встреча с этим мудрым врачом для меня особенная и еще и потому, что в середине пятидесятых годов я смогла испытать на себе их  тактику ведения больных с гепатитом. А именно: режим, лечебное питание, виноград в качестве передач, глюкоза внутривенно, инсулин подкожно (для усвоения глюкозы) и «комполон» (препарат из бычьей крови) внутримышечно.
       Профессор, по сути,  благословил меня на  глубокий интерес к гомеопатии, лечению  "подобное подобным".     Врачи  старой Санкт-петербургской, Ленинградской школы! Светлая Вам память!  Когда я проходила медицинский осмотр, мама спросила доктора о причине моих частых насморков. Врач  успокоила ее. Приблизительно к 12-14 годам, эти проблемы пройдут сами по себе. Так и случилось. И я на лекциях студентам и врачам показываю графики темпов развития разных систем у детей и подростков. Лимфатическая система бурно развивается в 7-9 лет. И не во всех случаях есть необходимость в оперативных вмешательств по поводу «гланд» и аденоидов у детей.      
     Но я забыла о сыне профессора Покровского, дяде Диме, с  личностью которого связана моя судьба.   Его пожелание: «Оля!  Хоти знать!» всегда звучит в моей душе. И я благодарна ему за книгу по радиолокации. Меня интересовали такие науки, как химия, физика. Как писал Борис Пастернак: «Во всем мне хочется дойти до самой сути…». Возможности ультразвука в технике, в медицине, в разнообразных исследованиях безграничны. Дядя Дима это предвидел.  Он любил нашу семью,  особенно моего отца. Вспоминаю последнюю встречу. Садясь в автобус №107 у Финляндского  вокзала, я увидела дядю Диму.  Лицо его было трагически грустным. Мы сели в автобусе рядом. Я спросила его, что случилось, чем он расстроен? Но вдруг его лицо  засияло в улыбке.  Он вспомнил моего отца, старого морского волка. Он весело сказал, как бы мой отец отреагировал по этому поводу. 
     Да, это мой отец!  Вспоминаю один телефонный разговор с отцом. Он поинтересовался,   как я устроилась  на новом месте после переезда. Я ответила, что из-за шума на улице не могла уснуть.  Ответ был такой: «Пустое. Мы спали при бомбежке». Я наблюдала за отцом во время шторма, когда нам  с мамой было физически плохо.  Папа  забежал в каюту,  отрезал кусок хлеба с салом. Вид у него был радостный. Но посмотрев на нас,  с сочувствием, "морской волк" направился на  капитанский мостик. Там была его стихия.
     Дядя Дима Покровский не мог любить отца только за его мужество. Зная отца, я поняла, каков редкий идеал мужчины. Это сочетание мужества и нежности, тонкости, доброты, щедрости натуры, не считая воспитания, широких интересов и познаний. Но путь до "морского волка" не мог быть простым. Как личность человека влияет, воспитывает другого? Как мы проникаемся личностью другого человека близкого или далекого? Отец дома был редко - только в отпуске. Вспоминается голландская печка. Горит огонь в ней. Начало пятидесятых годов. Отец смотрит на небо в окне и говорит мне: «Там Миры Миров», а потом взгляд устремляет на мою руку и продолжает: «И там – Миры Миров. И нельзя ходить по Земле и смотреть только "под ноги". Надо смотреть и на Небо, и на Звезды, и в Себя...  Или мне, маленькой девочке, он объясняет основы философии, рассказывает так просто, что  мне хочется дальше и познавать, и думать. Или отец поет нам с братом известную песню на слова М.Ю. Лермонтова (самого моего любимого поэта в юные годы) «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французам отдана?». И наши маленькие сердца трепещут от большой любви к своей Отчизне...  Или он рассказывал о своих незабвенных родителях, брате, родных так, что мы их чувствовали, любили и любим. Отец научил нас любить близких, если даже мы их никогда не видели и их уже не было в живых. Ведь они погибли в блокадном Ленинграде. И не только в Ленинграде... Бабушка , снятая с поезда в  Бежецке умерла 29 апреля 1942 года, не доехав до г. Калинин.  Из Ленинграда пытались вывести самых слабых взрослых и детей. Для моего  маленького двоюродного брата и его мамы Ладога не была "дорогой жизни"...   
       И что профессор Покровский, с  портфеля которого началась моя учеба в школе? В отечественной науке многие дисциплины знают это имя: и богословие, и исторические науки, и медицина, и многие другие.   
      Подобно таблице Д.И.Менделеева, академик А.А. Покровский создал таблицу пищевых веществ, необходимых человеку для покрытия суточных энерготрат, в 3000 ккал. Эта таблица имеет так же, как таблица Д.И. Менделеева белые пятна  пополняется  и уточняется на глазах.  Это видно потому, как отличается питание первых космонавтов и последующих. А.А. Покровский был  и нутрициолог, и диетолог, и биохимик.
      Да здравствуют настоящие  ученые со званиями и без оных, профессора, доценты и учителя, воспитатели, включая родителей! От этой гвардии зависит жизнь, настоящее и будущее отечества!
    Вчера я  позволила себе купить элегантный, на мой  взгляд, небольшой итальянский коричневый портфель (или сумку), который украсит некоторый путь на моем любимом поприще - познания «хоти знать», которое получило благословение и защиту и от портфеля профессора Покровского!