Дунька

Русская женщина…. Как русская душа, она многогранна, непонятна и необъяснима.
Какая она? Русская женщина? Статная русская красавица, закидывающая толстенную русую косу через плечо, чтобы не мешала нести с прямой, сильной спиной коромысло с ведрами, полной ледяной воды? Крупная тетка с суровыми чертами лица, олицетворяющая плакат «Родина-мать зовет»? Смелая и решительная баба, останавливающая коня? Заунывно затягивающая «Виновата ли я» чуть пьяноватая средних лет раскрасневшаяся, круглолицая матрона? Или задорная краснощекая девица в кокошнике, обвешанная сушками и баранками? Все это помещу в центр полотна. Где-то в уголке примостится грустноглазая Аленушка, сложившая хрупкие кисти рук на острых коленках и с бездонной тоской глядящая вдаль. Совсем на маленьком пространстве листка размещу гибрид вдохновленной Наташи Ростовой и безнадежно влюбленной Татьяны Лариной. Из маленького уголка справа грозно махнет рукой и сверкнет гневливым глазом боярыня Морозова… Но рука художника дрогнула, кисть упала из рук, и поверх всех этих образов лег безобразно-кричащий, вульгарный, призывно-зазывающий и не знающий чувства меры образ русской Дуньки – куклы с самовара. Вот она своим широченным подолом хлестнула по наивному взгляду Ростовой, яркая косынка закрыла пол-лица боярыни Морозовой, белая грудь с аляповатыми бусами загородила тревожные глаза Родины-матери. И вот оно, лицо, которое все вокруг вдруг начинают воспринимать олицетворением нации…

Дунька №1
Он сидела на чайнике – яркая, надуманно-важная, прямоспинная, внешне горделиво-неприступная. Мол, дам, но не Вам. Соломенные белые волосы были собраны в косу, которая замысловатым кренделем лежала на темечке и служила подпоркой для ярко-красного платка, завязанного с такой премудростью, что явно свидетельствовало о том, что владелица его не так проста, с претензией на креативность. Щеки, наливные как яблочки, были щедро намазаны румянами, носик, прямой и чуть вздернутый, игриво поворачивался вправо и влево, вместе с головой и шеей, открывающей белесое и полное добра декольте именно до той глубины, которая позволяла смотрящему на него, погружаться в сладкие домыслы. Пухлый ротик был глупо, по-детски приоткрыт, как будто внимал какой-то очень интересной информации, и открывал крупные белые верхние зубы. Платье было длинное, что, конечно же, придавало целомудренность образу. Белое, в красный цветок, оно привлекало внимание издалека, поскольку выделялось из общей массы серых предметов. Цветкам на платье и платку на голове в тон, вокруг горделивой шеи были намотаны крупные бусы. Всем своим видом она олицетворяла гордость за свой внешний вид, чувство полного собственного достоинства и превосходства над остальными, неинтересными и некрасивыми. Еще бы! У нее в жизни была миссия! Быть красивой и сидеть на чайнике. И ничего, что жопу печет, зато все смотрят и завидуют! Дунька и не знала иного счастья.

Дунька №2
Она сидела в сенцах – надменная, прямоспинная, с чуть растрепанной косой, смотрела на свою собеседницу – такую же прямоспинную, горделивую и длиннокосую – с чувством некого превосходства и патронажным голосом вещала, перебирая крестьянскими широкопалыми руками, увенчанными длиннющими ногтями, под которые все время забивалась грязь, сливы для заготовки джема: «Да что ты? Какая барыня? Он с ней не спит! Она же ему надоела! Она ж постная! Не яркая! Бледная! Худая! Наверно, больная! – Тут она самодовольно провела измазанной сливой ладонью по ярко-накрашенной свекольным соком, разведенным с медом, щеке. – А ко мне все время бегает! Уж как он меня любит на сеновале! Ты тоже давай не теряйся, вона сын барина как на тебя посматривает. Не упусти!» - Она довольно захихикала и принялась массивными руками давить сливы в тазу. «А я и не теряюсь! – с вызовом ответила ее собеседница, потроша мешок сахара большой пятерней, также увенчанной длиннющими грязными когтями, - Барин и ко мне бегает! Ох как уж он меня любит на сеновале!». Она мечтательно закатила глаза и зевнула во весь рот. Дунька (собеседница номер один) сначала потеряла дар речи, но потом быстро пришла в себя и схватила соперницу за косу. Та, в свою очередь, огрела ее кружкой, которой отмеряли сахар для джема. Завязалась потасовка, которая, в принципе, очень скоро закончилась – девицы не решились портить свои длиннющие когти и жертвовать волосами и ярко намазанными лицами. «Ладно, хватит! – Дунька села на свое место и опять приняла горделивую позу, ее собеседница последовала примеру. – Все равно барин мне больше подарков делает! И пущай иногда ходит к тебе – усе равно меньше к хозяйке. А за подарки я усе прощу. Уж очень люблю я ткани парчовые да перстенечки. Мне ж еще лучше! Подарки мне, а залезает пусть на других, не очень-то и приятно его кости вверх подкидывать да смрад из старой пасти нюхать!». Девицы зашлись в хохоте, обнялись, выставили вперед пальцы с длиннющими грязными ногтями. Дунька громко икнула и удовлетворенно произнесла: «Пусть барыня и родовитая, и при богатстве, а ногтей ей никогда таких не отрастить!». Она мечтательно закрыла глаза и представила новый отрез ткани. Вот оно счастье!

Дунька №3.
Время шло к вечеру, а народа в универмаге не убавлялось. Она стояла за прилавком – гордая, прямоспинная, с надменной улыбкой на губах, щедро покрытых польской помадой ярко-розового цвета. Глаза в обрамлении длиннющих, покрытых иссиня-черной тушью с комочками, ресниц светились чувством превосходства и гордости за свое социальное положение. Дунька была заведующей отделом женского белья в крупном московском универмаге. Должность она получила не просто так. Долго, на протяжении пяти продуктивных лет, с 17 до 22, когда свою молодость можно продать наиболее дорого, она взвешивала двух потенциальных кандидатов в спутники: соседа Мишку, на пять лет старше ее и желающего во что бы то ни стало покорить юную красавицу, и Сергея Николаевича, замначальника Главко – пятидесятилетнего замшелого пня, имеющего обвисшее пузо, внушительного размера лысину и жену, безразмерную женщину, родившую ему с очередностью раз в пять лет трех сыновей. Мишка был красивый и веселый, а Сергей Николаевич – влиятельный и состоятельный. Поэтому Дунька, забеременев в 22 года от Мишки по пьянке, с самым ответственным видом заявила Сергею Николаевичу, что собирается нести бремя матери-одиночки, аборт делать не будет, будет смотреть на ангельское личико дочки (именно дочки) и видеть в нем любимые глаза Сергея Николаевича. Сердце старого прелюбодея дрогнуло, он пообещал приходить и смотреть на свою копию не реже раза в неделю. Дунька обрадовалась, родила сына, как две капли воды похожего на Мишку, Сергей Николаевич нашел бабульку в подъезде, которая согласилась за прибавку к пенсии сидеть с малышом, и место в универмаге – Дунька закончила торговый техникум и жаждала получить место работы (в 70-е нельзя было быть тунеядцем по закону), где бы она могла не только получить доступ к товарам из-под прилавка, но и проявлять свои лидерские качества. В результате, как оно и должно было произойти с такой красивой и необычной женщиной, Дунька получила все: свободу от домашних дел и семейных обязанностей; работу, где простые покупатели смотрели на нее как нам божество в надежде приобрести немецкий лифчик, возможность дополнительно заработать, перепродав отложенные забракованные экземпляры, совершить бартер с продавщицами из Детского мира, косметических магазинов, а также врачами /сотрудницами ЖЭК и т.д.; решение всех возможных материальных и бытовых проблем в виде постоянно чувствующего должным (еще бы, ведь эта красавица воспитывает одна его сына) Сергея Николаевича и периодически забегающего на быстрый перепихон Мишки, которого вполне все устраивало. «Девушка! Милая! Пожалуйста, скажите, стоит ждать или нет? Выбросят сегодня трусики?» - Женщина с двумя детьми, которые тянули ее в разные стороны, умоляюще смотрела на Дуньку. Она была вся замотанная, уставшая, видимо, после работы, и всем своим видом напоминала побитую собаку. Дунька презрительно усмехнулась: «Что Вы от меня хотите? Я откуда знаю? Ждите! Все ждут и Вы ждите!». И она с видом победителя посмотрела прямо в глаза этой ничтожной тетке. Вот оно счастье! И ничего, что послезавтра опять на аборт бежать (вот Мишка, козел)!

Дунька №4.
Она направлялась в только что открывшийся, практически один из самых первых в Москве, салон красоты на маникюр. Гордая, с прямой спиной и холодными, надменными глазами, на высоченных каблуках, в узких джинсах, усеянных яркими стразами и облегающей высокую грудь трикотажной кофте с надписью «MOSCHINO» поперек этой самой груди, она чувствовала себя хозяйкой жизни. Еще бы! Пока дуры-одноклассницы корпели над учебниками в своих замшелых институтах, в надежде стать великими учеными, врачами и юристами, она, девка разумная не по годам, быстренько освоила профессию, благодаря которой можно очень быстро осуществить мамин основной завет – как можно скорее выйти замуж за наиболее перспективного и богатого – мужского парикмахера. Не успела она отработать и полгода, как ее заметил Директор местного завода, безнадежно в нее влюбился (еще бы, девка она видная – высокая, грудь хорошая, волосы длинные белые), но, поскольку так же безнадежно был женат, в качестве компенсации за потраченное на него время и силы (а компенсировать было чего, потому как он страдал простатитом и, как следствие, всеми вытекающими проблемами, а добрая фея Дунька умелыми частями тела смогла добиться долгожданного результата) купил ей первое место на конкурсе красоты «Мисс Восточного района города Задрюпинск». Вот так вот и поехала покорять Москву Мисс Восточного района города Задрюпинск». Фото с красной лентой со словами «Мисс» на груди были всегда при себе, самоуверенность так и перла из всех частей тела – такой багаж был очень ценен для завоевания мужской части населения столицы. Поскольку в 90-е среди братков было очень модно иметь в любовницах «Мисс энска», то и на наш товар в виде Дуньки нашелся купец – азербайджанец Тимур контролировал какую-то часть какого-то продуктового рынка, ездил на только что появившейся «семерке» BMW, нюхал кокаин, потрахивал всяких миссок и моделек, пока законная жена на родине воспитывала многочисленных детей. С Дунькой ему было удобно – она знала свое место, никогда не спрашивала про жену и ни слова не сказала, когда он заразил ее трепаком – пошла и вылечилась, и его еще отвела к тому же доктору. Поэтому он стабильно отсыпал ей бабла, ну и еще на денюху подогнал Форд Фокус. Телка его вся светилась, братва сказала: Зачет!
Дунька вошла в салон, не здороваясь с девушкой на ресепшн, кинула на диванчик пальто и сумку (пусть лакеи убирают) и уселась напротив мастера по маникюру. «Ну что уставилась? Давай, начинай! – она протянула руки, на каждом пальце по кольцу. – И побыстрее!». Девушка поспешила набирать в ванночку для рук теплую воду, а Дунька в блаженстве закрыла глаза. Вот оно счастье!

Дунька №5.
Дуньку №5 я увидела не в России, в Испании, в Марбелье. Там теперь, как и в Лондоне, как в Сан-Тропе и прочих дорогих местах, таких Дунек – как грязи. Что ни рожа – то Дунька. Многие Дуньки получили статус жен, осели дома с детьми, имея весьма ограниченный круг развлечений – дрючить домашний персонал, носить свою красоту в салон красоты и спортклуб и сидеть с другими Дуньками за обсуждением дуньковских проблем (персонал, салоны красоты, шмотки, спортзал, правильное питание и т.д.). Все Дуньки, кстати, благодаря научно-техническому прогрессу и инновациям в бьюти-индустрии, стали на одно лицо – филлеры в скулы и губы, наколотые изогнутые брови, тонкие ринопластические носы, нарощенные кукольные ресницы, длинные волосы (вот только здесь есть вариативность с точки зрения колористики), надменный взгляд, дебильно приоткрытый рот с торчащими унитазно-белыми винирами, серый трикотажный костюм в сочетании с золотым Ролекс и сознание собственного совершенства и превосходства! Кто все эти люди? Холопы! Как упростило это жизнь мужчин, выбирающих себе в спутницы Дуньку  - если одна помрет, то тут же можно найти замену. Изменять тоже не имеет смысла – все на одно лицо, одну грудь и одну попу. Только не понять, кого именно выбрать. Открываешь Инстаграмм – а там селфи абсолютно одинаковых лиц и выражений этих лиц… Проблема! Так вот, Дуньку №5 мы с моей подругой Наташей увидели на концерте одного известного английского певца. В основном на концерт пришли англичане и испанцы, думаю, Дунька пришла туда, чтобы найти свое женское счастье. Но не понять иностранцам нашу русскую Дуньку, пардон, душу! Не нашлось никого! Потому что во время эмоционально-суперсильных песен этого английского певца, когда вся толпа визжала, заходилась в танце, подпевала и радовалась, наша Дунька сидела на каменном постаменте (чтобы ее было всем видно) с прямой спиной и горделиво взирала на толпу. «Зачем вам всем этот певец и концерт? Посмотрите на меня, воплощение красоты и совершенства!» – говорила вся ее поза. Абсолютно беспристрастная, надуманно-важная, прямоспинная, внешне горделиво-неприступная. Мол, дам, но не Вам. Соломенные белые волосы были распущены и чуть взлохмачены, не ветром, рукой парикмахера. Щеки, наливные как яблочки, так и светились от недавно введенной гилауронки, носик, прямой и чуть вздернутый умелой рукой пластического хирурга, игриво поворачивался вправо и влево, вместе с головой и шеей, открывающей загорелое декольте именно до той глубины, которая позволяла смотрящему на него, погружаться в сладкие домыслы. Перекаченный ротик был глупо, по-детски приоткрыт, как будто внимал какой-то очень интересной информации, и открывал крупные белые виниры. Платье было длинное, что, конечно же, придавало целомудренность образу и, что немаловажно, соответствовало последним модным тенденциям. Белое, в красный цветок, оно привлекало внимание издалека, поскольку выделялось из общей массы серых предметов. Всем своим видом она олицетворяла гордость за свой внешний вид, чувство полного собственного достоинства и превосходства над остальными, неинтересными и некрасивыми. Еще бы! У нее в жизни была миссия! Быть красивой и наблюдать за всеми этими неудачниками, так нелепо пляшущими, прыгающими и поющими под этого, как его там, английского известного певца, или французского! Да хрен с ним! Ради него что ли сюда пришла?
И ничего, что жопе холодно на каменном постаменте, зато все смотрят и завидуют! Дунька и не знает иного счастья. Нет, вру! Будет еще счастье – вот сделает сейчас Дунька селфи на фоне всей этой ничтожной толпы, посмотрит горделиво, губки вытянет уточкой и завтра выложит в Инстраграм. Вот оно, Дунькино счастье!