Серые ангелы. Никого не жалко, никого...

(главы из романа)

- Балашов… в тюрьму хочешь? - спросил Еврей, по привычке закинув ноги на стол. Не то, чтобы он обожал эту позу. Из за постоянных поездок на машине, у него начинала болеть спина, а так она болела меньше.
Неудобная штатная оперативная кобура, которую он с гордостью носил первые годы службы как знак принадлежности к касте оперов, перекашивала левый бок, в правую подмышку, словно лифчик, врезалась белая узкая резинка.
На дорогую, удобную кобуру денег не было, она стоила треть мизерной зарплаты. А очень хотелось бы перестать чувствовать постоянный груз или облегчить его.
810 грамм - вес ПМ снаряженным, казалось бы, ерунда - но на каждый день - сбруя, не зря так прозвали наплечную кобуру. Бывшая советская милиция доверяла своим офицерам оружие. Многим это обстоятельство спасло жизнь, но ещё больше - посадило в тюрьму.

****

Балашов заерзал на стуле. Он ждал этого вопроса. Знал, что опера будут торговаться. Знал, что будут предлагать сотрудничество. Теперь надо попробовать купить свою свободу подешевле...
- Не хочу, конечно… Что я должен?
- Вот смотри, Балашов… Вот это - “вес” - опер подкинул на ладони свёрток с “черняшкой”, - а вот это - материал. В нём объяснения понятых и протокол личного досмотра. Сейчас я его зарегистрирую, и отдам в следствие… Тебя арестуют - цыган, прописки нет...
- Вадим Евгеньевич, это же не мой “вес”...
- Это никого не волнует. Вы с подельниками сами так решили, тебе грузиться. Не возьмёшь "вес" - опер ухмыльнулся, - тебя на перо посадят, я прослежу за этим. Понял?
- Понял.
- Ну так что?
- Что нужно от меня?
- По району серия квартирных краж. В день по три глухаря прилетает. Кто?
- Не могу сказать.
- По понятиям живёшь, за воровскую идею страдаешь? Ты же цыган, Балашов. Какие могут быть понятия? Тебя же ещё на СИЗО опустят за это. За то, что - цыган. Укол сделают, кожаным шприцом в тухлую вену. На СИЗО хочешь?
- Нет. Отпустите меня, я найду этих воров.
- Ты считаешь меня идиотом? - засмеялся Еврей, - сейчас ты мне прогонишь “шнягу”, а завтра уедешь к бабушке в Саратов? И мне тебя искать?
- А откуда вы знаете про бабушку в Саратове?
Еврей заставил себя не рассмеяться - он действительно не знал, про бабушку в Саратове. Слышал, что лет десять назад табор пришёл из Саратова… да и фамилия … Как райцентр - город Балашов там же.
- Органы всё знают, Балашов… Работа у нас такая - выдавил из себя “пулю” опер с серьёзным лицом.
Балашов растерялся. Откуда они знают про бабку? - упыри, как есть, вампиры… - думал цыган.
- Решай свою судьбу сам, Балашов… - ты думаешь, судит судья? - мы сами себя судим - философски заметил опер, - идиотская ситуация… Преступления он не совершал, но я его посажу. Потому, что совершит. Он будет выносить квартиры, рвать серьги вместе с мочками у девчонок, барыжить наркотой, а может и убьёт человека за дозу. Без моего желания. Я сейчас проштампую материал - и его изнасилуют в тюрьме. А потом убьют, или сам вздернётся на куске простыни. И его судьбу решаю я. Не судья, не прокурор, не парламент, не царь, и не бог… Я. Не слишком ли много ответственности для одного меня? - думал он.
- Бес палок требует жертв - неожиданно для самого себя сказал громко опер вслух.
- Что? - удивился цыган.
- Да так, ничего - ухмыльнулся опер - твоё решение?
- Я сдам вам группу по квартирам. Их двое. Один боксёр. Кличка - Тайсон. Второй - лох с района, Губой кличут.
- А третий - ты… - улыбнулся опер.
- Да, то есть нет… - опустил взгляд в пол Балашов.
- Когда на дело пойдут?
Завтра в три. Будут “Германию брать”.
- Ты с ними?
- Да.
- Они знают, что тебя “приняли”?
- Нет.
- Давай данные Губы и Тайсона. Адрес, куда пойдут. Да, и ещё, вот листок - пиши…
- Что?
- Я, Балашов Михаил Николаевич, добровольно обязуюсь оказывать содействие на негласной основе органам…
- Я не умею писать.
- Как?
- Я же цыган…
- А, ну тогда так… - опер достал из под бумаг, разбросанных на столе, трофей, отбитый в честном бою у “старших братьев” - цифровой диктофон “Sony” - можешь ничего не писать, ты уже всё сказал - и ехидно улыбнулся.
Балашов осунулся, он понял, что попал. Ему мучительно захотелось в СИЗО.

*****
Германией в городе звали микрорайон, построенный немецкими военнопленными после войны. Населённый рабочим классом, район не выбивался из криминального рейтинга. Твёрдый середнячок. Но проживающие там работяги единственные в городе получали хоть какую-то зарплату, поэтому выбор воров опера не удивил. В квартирах у работников Комбината водилась бытовая техника, и золото…
К вечеру у него на руках были полные данные на участников преступной группы. Материал по хранению наркотиков Балашовым опер искусно спрятал в старом диване, а саму наркоту - под разолбанной паркетиной пола.

****
О, оперской диван - ты знаешь тайн больше, чем ЦРУ…
Чаще всего тебя милиционеры крадут из квартир одиноких умерших, оставшихся без наследников, людей. Просто берут - и выносят, в открытую и грузят в дежурную “буханку”. Все равно “собес” выкинет тебя на свалку.
Реже покупают по объявлениям, вскладчину, бывает - у родственников умерших. Людям неприятно спать на диванах, на которых умер их близкий. А операм - сойдёт, не брезгуют. Смерть и опера - всегда рядом, она, костлявая и её серые ангелы.
На тебе, диван, спят измотанные опера после дежурства, они же - пьяные с праздников.
На нём вербуется агентура и проводят ночи любви с молоденькими понятыми. На тебе роняют слёзы потерпевшие и потеют свидетели.
Задержанные жулики никогда не оскорбляют своей задницей твоего величества.
Я помню, за мягким уголком прятался опер, а на диване сидел адвокат, которому подзащитный рассказывал, кто убил и изнасиловал ученицу восьмого класса. Не было тогда у нас спецтехники, а убийц надо было остановить… Нашли и задержали.
Круче тебя - только твой старший брат - сейф или металлический ящик, в котором лежат пистолет, дела агентуры и оперативного учёта - тайны государственные, которые не знает только ленивый.
Зато ты, диван - знаешь тайны настоящие и важные, знаешь - и как настоящий верный друг - молчишь.
Ты хранишь в своём чреве компромат на хозяина: "левые" патроны, наркотики, вещественные доказательства, укрытые преступления, водку и самогон.
Часто в тебя складывали изъятые боеприпасы - мины, снаряды, СВУ, чтобы посетители не пинали их ногами. А сверху спали - опера, они фаталисты, знают, что просто так ничего не взрывается. На всё есть воля Его.
А если и шарахнет - значит так и должно быть - судьба такая. Ты обязан быть готов к смерти, раз погоны надел.
Но ты, диван - чаще даришь жизнь.
Однажды на тебя легла юная проститутка, а родила неизвестно от кого красивого мальчика… Маша, это не мой, честно, пусть будет сын полка. Чей бы ни был - у нас все ребята хорошие… алкоголики, правда, но кто не без греха?

Ты немой свидетель сломанных судеб, гибели людей, традиций, государств и даже заключения браков.
Тебя на время проверок прячут в гараже, потому, что руководство считает, что личный состав не имеет права на отдых, а самому личному составу лень вынимать из тебя компромат. Вынесли и занесли, делов то...
Я помню каждой клеточкой своего организма каждую пружинку своих кабинетных диванов - от гиблой развалины в райотделе, который по пьяни обоссала во сне молодая красивая дознавашка, до роскошного, кожаного - в Конторе, который уборщица поливала специальным лаком. Вы остались в моей памяти, словно любимые женщины… и я готов лечь на вас снова - если вдруг мне вернут мою молодость и моих ушедших подруг…
Если когда нибудь построят памятник оперативнику, сыщику - я изобразил бы его в виде дивана, на котором спит пьяное, заёбаное тело… кто в теме - тот поймёт, а остальным и не надо.
Жизнь надо прожить так, что бы никогда не встречать на своём пути серых ангелов, ни живых, не в виде памятников.

****
- Стой, стрелять буду! - крикнул Еврей. Резкий звук предупредительного выстрела в воздух разорвал тишину. От звука выстрела Балашов припустил бежать ещё быстрее.
Коллеги вязали лежащего на площадке Губу - крепко сбитого парня в спортивном костюме “Объебос”. Рядом с ним стояли узлы, в которых было сложен джентельменский набор вещей, взятых на квартирной краже - телевизор, видеомагнитофон, какие-то вещи. Дверь в квартиру была выбита.

- Третий, третий с ними был! - подбежал Еврей.
- Ты первого закрепил? - прокряхтел лежащий на Губе Баста, кто стрелял?
- Нет, ушёл сволочь… это я стрелял…
- Фу… - Баста наконец то застегнул наручники - крепкий попался.
- Где третий, тварь - спросил Еврей у лежащего ласточкой Губы…
- Мммм… - дёрнул головой Губа
- Пацаны, давайте наверх, чердак…
Я оперативную группу вызову - достал свою “Моторолу” Баста.
- Стендаль, пошли - чердак!
****
“Уходит, бля, не догоню, крепкий… Стрелять? Пуля - дура бля, убью же… хватит перед боженькой с меня цыгана того, какого вальнул на Диком”, - бежал и думал Еврей, - Стендаль отстал, метра на четыре, бля, не обгонит…
А счастье так близко, всего метра два… Но организм, измученный “Нарзаном”, сделать последний рывок отказывался…

Опер снял с запястья пистолет, который для надёжности крепился ремешком от ворованной барсетки прямо к руке. Патрон в патронник он не досылал…
- На, бля! - 810 грамм отличной советской стали и свинца полетели в квартирного вора. Пистолет попал Тайсону ровно между лопаток.
От внезапного удара он сбил шаг, споткнулся и упал на асфальт. Сверху на него свалился Еврей, а на Еврея - Стендаль.
- Йес!!! - биатлон закончился победой по очкам… Фу…
Кое - как, матюкаясь и переводя дыхание, опера связали руки Тайсона брючным ремнём. Досмотрели - пустой…
Пистолет лёг в наплечную кобуру - умели в СССР делать - ни скола, ни царапины… спасибо тебе, дорогой Николай Фёдорович, за пистолет…

- Ирочка, заинька, - а мы тебе квартирных воров поймали - завалился в следственный отдел Еврей.
Ирочка в новой чёрной кофточке, с модной стрижкой “каре”, стрекотала на машинке очередное постановление.

- Вадим, ты специально мне портишь жизнь, - Ирочка обернулась, прекратила печатать и театрально закатила глаза…, - но почему у вас реализации постоянно в моё дежурство…
- Зая, материальчик забери в дежурке - тебе отписан, возбудись пожалуйста, а я помогу …
- Руки убрал, Еврей - Ирочка манерно отстранилась от объятий, - у меня материал. Расклад такой - Губу на арест, Тайсона - домой. Могу по “сотке” тормознуть, на трое суток максимум…
- Это почему Тайсона домой? - ты ухи не ела, котёнок?
- Задержали где? - на улице. Следов обуви нет, вещей нет, наркотиков нет, пальчики эксперты изъяли только Губы… Свободен.
- Как свободен? Он же через чердак, его Баста видел, я за ним бежал… - возмутился опер.
- У нас свободная страна, Вадик.Опера передернуло - он терпеть не мог, когда его так звали, и Ира об этом знала -
Никто никому не мешает бегать в том числе и через чердак… - продолжала она, - а Баста - мусор. Его слова для прокурора, а тем более для суда не стоят и выеденного яйца.
- Но я…
- И ты - мусор, солнце, не делай умное лицо, ты же офицер… - Ирочка иронически улыбнулась.
“... хорошо, не стрелял”, - подумал опер, тут бы точно сел в тюрьму … Есть боженька на свете… - и что делать?
- Помогу только “соткой” - закрою по подозрению… Работайте с ним. Явку с повинной возьмите. Губу колите на признательные показания…
- А мне дашь? - Еврей похотливо улыбнулся.
- Нет!
- Неотложный обыск дай…
- Неотложный дам. Если сейчас, а не утром…
- А утром прокурору своему дашь - подпишешь у него обыск … в устной форме - с ехидцей улыбнулся Еврей.
- Мрак - Ирочка на мгновение превратилась в Эллочку - людоедку - хамите, парниша… - её изящные губки сложились бантиком, - вали к своей шлюхе, или как там её..
- Что? - оторопел Еврей.
- Всё знают, что… Как там “Сабрина”? “Джона” тёлка? Проститутка…
- Кто сказал?
- Всё говорят, она у тебя филолог… ну и как языком работает?
- Это… пиши “неотложку” - едем… - оторопел Еврей, - да… попал… - думал он, - Баста базар не фильтрует, всем растрепал…”

*****
Неотложные обыск результата не принёс - Тайсон у матери не жил, слоняясь по бесконечным наркопритонам. Мать, испитое насмерть существо женского пола неопределенного возраста, постоянно истерила, пыталась броситься на оперов с кухонным ножом, плевала в лицо - угрожала открытой формой туберкулёза - в общем, всё, как всегда - рутина.
От греха подальше Стендаль взял её за шкирку и закрыл в ванной, подперев дверь небольшой скамейкой.
Понятыми на этот раз пригласили соседей - бабушку - божьего одуванчика и скромно одетую женщину, лет сорока с измученным, больным лицом.
Искать и изымать по месту прописки Тайсона было нечего, кроме несколько сотен тараканов и батареи пузырьков из под “красной шапочки” - стеклоочистителя, пришедшего на смену знаменитому спирту “Рояль” - вор давно не жил у матери, ещё по первой отсидке убыв на “крытую”, а потом на “зону”.

Закончив ставший формальным обыск, Еврей решил опросить соседку - понятую, чтобы подтвердить факт отсутствия Тайсона по месту прописки.
- Вы знаете, - говорила она оперу - Толик давно не живёт с матерью… и не жил толком. Она свою личную жизнь всегда устраивала, мужиков водила… А он во дворе рос. Когда я его кормила, когда кто… потом мать пить начала сильно, а его посадили. За грабеж и наркотики. Матери он безразличен… Он отблагодарил меня… Дочь, Алёну на “черняшку”, наркотики посадил… ВИЧ у неё… Не знаю, где она, неделю дома не ночует. Наверное, с ним… любовь… Она хорошая… Леночка… Только он… Где он?
- У нас, в камере.
- За что?
- Квартиру обнес… мы пожалуй пойдём… вот здесь распишитесь…
- Товарищи милиционеры, товарищи милиционеры… Убейте его пожалуйста, убейте его… Вы же можете, я по телевизору видела… - хватала за руки оперов соседка, - он не должен жить! Верните мне мою дочь! - женщина упала на пол и зарыдала.

****
- Вика? - голова опера лежал на коленях у своей агентессы, - а ведь про нас все знают… Баста растрепал всей конторе, что видел нас, тогда, на спуске… Он тебя узнал…
Она гладила его волосы.
- Ты стесняешься меня? - спросила она
- Нет.. Но...
- Нет никаких но, поручик… никаких но - строгим голосом учителя произнесла она, - есть ты и я. Никого кроме нас нет. И нас - нет. Это иллюзия. Живи сейчас - завтра у нас с тобой нет - мы не имеем на него права, - выдохнула она, - виски будешь?
- а, ляпи - опер улыбнулся…
****
- Ты знаешь, мне даже не интересно, любишь ли ты меня или нет - шептала Вика оперу. Главное, тебя люблю я… А ведь мне некого любить… Мама умерла… детей никогда не будет… я одна.
Еврей не слышал её слов, он спал. Вика беззвучно заплакала.

… а вы знаете, что такое “ласточка”? - нет, это не только птичка. Это узаконенный вид полицейского насилия - меры, применяемые к задержанному при угрозе причинения им вреда своему здоровью и окружающим. Когда “клиент” сильно буйный попадается. Тысячи таких доставляют ежедневно в российские околотки - бьют братьев по несчастью, пытаются вскрыть вены о “шубу” камеры или разбить голову о решётку, крушат казенное имущество и не менее казенные морды дежурной смены, - в общем, веселятся как могут.
Буйные товарищи, как правило - либо сильно пьяны, либо под “веществами”, - в ноль обдолбаны. Тогда в дело вступает верёвка, а лучше - узкая строительная стропа.
Человек валится на пол, руки заламывают за спину, набрасывают петлю - свободными концами колени подвязывают вверх, а ласты забрасывают за узел.
Ласточка готова - полетели?
Минут через пять человек трезвеет. Ещё минут через десять опорожняется в штаны. Через полчаса либо теряет сознание от невыносимой боли… Либо его щадят и развязывают, после чего “клиент”, вытряхнув из штанов говно, ведёт себя тише воды, ниже травы, прикидывается ветошью и старается не отсвечивать.
Звери вы, мусора?
Звери…
А мы этого и не скрываем. Человек, своего зверства не скрывающий - не подл и почти честен, хотя бы перед самим собой.
Не мы такие - жизнь такая, ведь кто-то должен…
Да, - и “не в тебя я стреляю, а во вредное нашему делу донесение “ - как там Бумбараш говаривал, - “тебя посодют - а ты не воруй”.
Можете упрекать, конечно - это до тех пор, пока такой несчастный вас в подъезде битой не отоварит. Или топором, как было, граждан гонял, двоих покалечил… Ох, вязали мы этого, с топором… Вы, конечно, его расстрела потребуете, потом - если живы останетесь. А мы свяжем всего лишь, и да - по закону. Не больше двух часов, но и часа за глаза, так кто из нас гуманист?
Ни один прокурор не оспорит. Имело место быть - приняли меры. По закону. По приказу. Тем более, вреда для здоровья «ласточка» не несет, поэтому и активно применяется на просторах всего бывшего СССР всеми силовыми структурами.
Главное, грамотно рапорт написать, мол де, вёл клиент агрессивно, на замечания не реагировал…

Квартирный вор, наркоман и неоднократно судимый Тайсон вёл себя агрессивно - шёл в глухой отказ, в содеянном не сознавался, требовал адвоката и грозился прокурором.
При этом умудрился словесно оскорблять сотрудников милиции и дать Стендалю пендаля.
Тогда клиенту были предложены веские аргументы - и прокурор, и адвокат - две резиновые дубинки, висевшие крест - на крест на стене позади стола Стендаля.
На одной белой краской - корректором было написано - Прокурор, а на второй - Адвокат.

Тайсона связали стропой на “ласточку”, просунули между узлом на руках швабру и повесили между двух столов.
Эта пытка называется “нэцке”, причиняет страдания на грани болевого шока. Нормальный здоровый мужчина теряет сознание через 10-15 минут подобного “общения”, предварительно наложив полные штаны дерьма.
Крепкий попался…
- Сколько «хат» ещё «подломил», сученок? - кричал Стендаль на Тайсона, - говори, тварь…
Тайсон молчал, как затравленный зверь с ненавистью смотрел на своего мучителя.
Словно стараясь избежать этого уничижительного взгляда, Стендаль ударил Тайсона короткой дубинкой по голове - на, мразь!
Еврей спокойно взирал на экзекуцию, хотя в душе он начинал понимать, что все они, и мучители и жертва были злом.
Безусловным и равнозначным. И он начинал чувствовать себя частью этого зла, бессмысленного по сути… Зачем это все? - отомстить вору за своё бессилие? Бессилие огромной государственной машины, только недавно застрелившей боевого генерала и посадившего его жену за это же убийство перед каким-то несчастным домушником?
Зло… Хотя, - где оно, добро?
-Ты чего стоишь, - вдруг заистерил Стендаль - на, возьми, ударь его! - сунул оперу в руку огрызок дубинки - чистеньким быть хочешь, интеллигент наш? Девочки у тебя красивые, книги умные… - ударь его!
Опер молча взял из рук Стендаля дубинку и не слова не говоря, коротким и сильным ударом врезал висящему Тайсону по шее,
- На! - кинул он дубинку на диван и вопросительно, с вызовом глянул на Стендаля, - доволен?
- А ты, мразь - здесь сдохнешь - поднял он голову Тайсона за подбородок - знаешь за что… Зачем девчонку на «чернягу» посадил? – это от ее матери тебе привет…
В ответ Тайсон попытался плюнуть в Еврея, но удержать голову не хватило сил… С трудом накопленная им слюна потекла тоненькой струйкой на пол…
Оперу мучительно хотелось вымыть руки… Казалось, будто бы обрезок дубинки до сих пор у него в руке, лип к ладоням и раздражал…
«Нет, не меня его учили, не этому – и не этого я хотел… - на йуха?» – пульсировало в мозгу
- Эй, братва - брек! - скомандовал Баста с дивана. Не хватало “тёрок” в коллективе из-за вшивого “торчка”.
Еврей и Стендаль плюхнулись на диван.
Тайсон потерял сознание. Спустя пару минут его развязали и отволокли в камеру, кинув на холодный бетонный пол.
- Что будем делать, братва – не колется, сучонок? –спросил Баста
- Да и хрен с ним, - буркнул Стендаль – Губа дает показания, в полном «раскладе», с адвокатом подтвердит на «уличной». Еще эпизоды будут. Обувь, «пальчики» - все сходится.
- А эта мразь гулять будет, да? – отрешенно заметил Еврей, - дальше грабить, воровать, детей на иглу сажать?
- Не переживай, Жидяра – Баста попытался обнять его за плечи, - главное, что мы с палками на раскрытие, - а Тайсон нам еще попадется. А с другой точки зрения – не будь бы этих «тайсонов», - на ком бы мы рубили «палки»?
«…бес палок… опять сыт – подумал Еврей – сейчас Бес выпускает на свободу свою жертву – что бы она накормила его впоследствии… Все равно долго ему не гулять…»

- * («Уличная» - проверка показаний на месте)

****
В правоохранительной системе есть только один субъект, заинтересованный в направлении дела в суд и привлечению виновного к уголовной ответственности. Это - опер. Потерпевшему это очень часто просто не нужно - он хочет, прежде всего, чтобы ему возместили ущерб от преступления. Поэтому, как только на горнизонте маячит более-менее приличная сумма, потерпевший начинает юлить и отказываться от своих показаний. В таких случаях, зачастую приходится операм браться уже за потерпевшего. Объясняя тому всю бесперспективность дачи ложных показаний, зачастую в неформальной обстановке и весьма неправовыми методами.
Прокурор? - ему практически безразлично, сколько дел уйдет в суд. Меньше поддерживать обвинений.
Следователь? - а вот тут и самая мякотка. Зачем следователю лишняя работа? - возбудил “глухарь”, кинул его в сейф и приостановил в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности - красота… Ни сроков, ни обвиняемых, ни “стражных”, ни надзора, ни прокурора, не экспертиз. Сиди себе, ковыряйся в носу - дела в производстве числятся…
А вот оперу это нужно - раскрытие ему зачтут только после того, как дело уйдет в суд и прокурор подпишет карточку формы 1.1 - ту самую “палку”.
Поэтому, помимо того, что оперу нужно сопровождать уголовное дело, он следит за потерпевшим, умасливает свидетелей и приглядывает за следователем, как бы он не взял денег или не развалил дело от лени. Иногда опера следователей бьют руками и ногами, и даже сажают в тюрьму. Как? - об этом позже…
При этом опер лишен даже процессуального положения - в уголовном процессе он выступает в качестве свидетеля, и в отличие от следователя, адвоката и прокурора никак Законом не защищен - бегает чудо в рваном свитере, кому-то что-то доказать пытается, какую-то свою, только ему известную, и никому не нужную правду. И везде его посылают, на место поставить пытаются...

.... летают над уголовным процессом серые ангелы, прикрывая кого нужно своими крыльями, или наоборот - бьют ими. А полет для них заканчивается всегда одинаково…

****

Утром следователь Ирочка, допросила Тайсона в качестве свидетеля на тему: мирно сидел на чердаке, никого не трогал, услышал шум, испугался, решил убежать выбежал на улицу, где был задержан неизвестными людьми в гражданской одежде, которые сотрудниками милиции не представлялись.
Никого из задержанных он не знает, кражи он не совершал, претензий к сотрудникам милиции он не имеет.
После допроса ранее неоднократно судимый наркоман был отпущен на свободу - дальше воровать и грабить, заплатив штраф 10 рублей за мелкое хулиганство - нецензурную брань в общественном месте.
Ведь он ругался, правда?

****
В кабинете номер 13 зазвонил телефон. Кто говорит? - Слон…
- Еврей?
- Чего, Андрюш?
- Бери машину, езжай в реанимацию, сегодня областная дежурит.
- А что там?
- Тайсон умер,
- Как умер? - утром живее нас был? Я сам видел - его Ирочка допрашивала…
- Вот так, взял, сука и умер… - поговори с дежурным врачом, уточни диагноз, мы же прессовали его… Может забили его на смерть. Уточни, что говорил врачам, диагноз - нам обставиться надо. Не садиться же в тюрьму за всякое говно.
- Принял, еду…
Еврей положил трубку.
****
Доехав кое-как на умирающей служебной “шестерке” до приёмного покоя дежурной больницы, Еврей, накинув белый халат поднялся на лифте в реанимацию, спросив дежурного врача.
Сегодня главным в отделении экстренной терапии был молоденький доктор, чуть старше самого опера.
Несмотря на молодость, доктор властно приказал покинуть ординаторскую медперсоналу, оставшись один на один с представителем “органов”.
“Органы” и медики настолько плотно сработались и даже, зачастую подружились, что визиты друг к другу не вызывали посторонних вопросов.
Органы ездили в больницы и морги опрашивать пострадавших и описывать мёртвых - а медики ездили к органам по вопросам бытовой коррупции - быстро поменять права или паспорт, прописать внезапно возникшего родственника или вместе выпить очередной магарыч.
- Вадим? - доктор узнал Опера.
- Анатолий Петрович? - узнал доктора Опер.
Знакомцы немедленно улыбнулись друг другу.
- Защитился, Толя?
- Да… Оперишь?
- А куда деваться? - отшутился Опер.
- Коньяку?
- Не надо, Толя, я по делу…
- Слушаю.
- У тебя труп, некто Шестаков Алексей Александрович, 1976 гэ-рэ?
- У меня, сегодня утром скончался, не приходя в сознание.
- Что с ним?
- Сам догадайся - вздохнул доктор
- ЗЧМТ, СГМ?
- Не угадал - ухмыльнулся доктор, визуально травм не обнаружено, не считая кровоподтеков на запястьях…
- А что?
- Клиническая картина - отравление наркотиком опиумного ряда. Доставили из подъезда, бабушки вызвали “скорую”. Не довезли, не понимаю, зачем приёмный покой его принимал… мы пытались запустить сердце, но увы - было поздно. Упоролся ваш мальчик чем то крепким, не похоже на “чернягу”... Жди гистологии. Сейчас его отвезут в морг.
- Он ещё здесь?
- Да
- Можно глянуть?
- Смотри на здоровье, жалко что-ли? В коридоре, он один у нас сегодня.

Еврей вышел из отделения реанимации в коридор, где стояла каталка с телом, накрытая простыней. Из под простыни торчали голые ступни.
Опер приподнял край простыни, чтобы глянуть в лицо покойному, словно ещё раз убедиться, он ли это.
Он…
Всё тоже скуластое лицо, приплюснутый нос, закрытые навсегда узкие глаза. Свежак.
“Господи, ну какой же ты, Тайсон, мудак - шептал глядя на накрытый одеялом труп Алешки опер, - сидел бы ты лучше в “крытой”, жив бы был… А теперь всё… добегался. Бог не Ярмошка - видит немножко…
… это вы, вы его убили, вы… Мусора, вы… убийцы - услышал истеричный выкрик из за спины - вы…
Опер обернулся и увидел мать Тайсона, с которой познакомился на обыске. Она была пьяна и, наверняка, не узнала его.
Внутри его что-то щёлкнуло…
Он сказал тихо, отстраненно, но чётко, будто не ей и даже не себе, а кому то в сторону:
- нет… Его убили вы… Детоубийца… - показал он рукой на мать и спокойно пошёл к выходу.
Ему стало легко. И безразлично. И это безразличие не угнетало его.
Что то окончательно сломалось в нём, наверное то, что отличает человека от серого ангела - чувство сострадания и чувство вины.

****
Всё нормально, Андрюш - с передоза крезанулся наглухо наш мальчик - не рассчитал дозу. Доктор сказал, наркотик сильный, не “черняга”. Смерть ненасильственная. Так что мы не при чём.
- Знаю, Вадюх, у нас “белый китаец” всплыл, он скорее всего…
- Помер Максим - ну и хрен с ним, положили в гроб - ну и мать его ёб… - подал голос с дивана Стендаль
- Да, мать встретил в реанимации - в говно пьяная, меня не узнала…
- Братва, давай по водосику - достал из сумки литр водки Баста, - день тяжёлый был…
- Да пошли вы все, - сказал Стендаль, я устал, я видеть этого не могу… Вы все, “палки” эти ваши, нелюди эти… Выть хочется… Я жизни не вижу, а это не жизнь… Говно это.
- На, тогда тебе штрафной - протянул кружку полную водки, Баста - не бери в голову…
- В рот бери - усмехнулся Еврей
Стендаль жадно, не чокаясь, залпом выпил, выдохнул, потянулся за чайником с водой - не, братва, это жизнь разве?, - запив водку, продолжил он - Я не прав? Вот ты, Баста, тебе это нравится? Тебе с твоим папой-полпредом это зачем? - ты бы уже в Белом доме давно булки парил? А тебе, Еврей? - тебя же на кафедре оставляли? Читал бы лекции студентам….
- Я за родину, меня так в детстве учили, - попытался возразить Еврей, но у него вышло не убедительно.
- Родина тебя учила людей дубинкой бить и обрезы подбрасывать?
- Родина меня хорошему учила…
- Ну и заткнись.
- Слышь, Виталь, не держи посуду… - прервал его Баста.
- Мудаки вы все - Стендаль поставил кружку на стол, - я поссать. А вы пейте. Не знаю, кого я больше ненавижу - жуликов, вас или себя…
Опер выскочил из кабинета, как ужаленный.
- Пей, Жиденок, не серчай на него. У него с Чечни, бывает… - ворчал Баста, в 95 его взвод на “Минутке” лёг. А он - нет. Мучает его это. Опер он хороший, и пацан отличный… А психи мы все. Давай, за успех нашего безнадёжного дела... Тебя в институте оставляли, правда?
- Да, я же краснодипломник… по теории государства и права
- И зачем тебе это говно?
- А тебе зачем, Андрюх? - ты же сам мажор - девки, деньги, тачки…
- Не знаю, Вадюх… Раньше казалось, будто за справедливость… Как у Вайнеров… Вор должен сидеть в тюрьме! Читал?
Еврей кивнул.
- Ну вот… грехов много накопилось, искупал, да ещё больше нагрешил… А теперь адреналин, наверное. Его за деньги не купить. А нам в рай хода нет - сами выбрали. А ад у нас здесь, свой, персональный, ад… Может, это и есть искупление?
- Людей палками бить? Странное оно какое-то, искупление твоё. Лично я столько не грешил, - Еврею опять захотелось вымыть руки, хотя бы и водкой со стола.
- Гниль это всё, философия… - выдохнул Баста, - правды не найти.. Пойду, воздухом подышу… душно здесь...

***
Баста вышел в туалет, открыл окно, закурил, жадно вдыхая зимний, морозный воздух. Из ближайшей кабинки раздался приглушенный плач.
- Стендаль? - спросил он, почуяв в что-то нехорошее.
- Ыы..
Баста рванул дверь туалетной кабинки на себя, сломав щеколду.
На крышке унитаза сидел Стендаль. В руке он держал пистолет со взведенным курком.
- Дай сюда, дебил! - заорал Баста, - отдай!
- На - Стендаль спокойно протянул ему пистолет.
- Зачем? - только смог спросить Андрей, разряжая оружие.
-Заебало всё… - Виталик обхватил голову руками, а тебе не надоело?