Он назвал меня тупым быдлом

«Он назвал меня тупым быдлом!»
Забыть и простить это Василий не смог.

«Надо что-то делать! Надо что-то делать, иначе...» - эта почти паническая и беспомощная мысль неотвязно преследовала, билась-пульсировала красным тревожным и очень болезненным огоньком в голове Веры Алексеевны уже много дней, ей казалось - целую вечность. Но она пока не знала, каким мощным тараном сразу или же продуманно-хитрыми уловками пробить крепкую стену, внезапно выросшую между ней и Иришей месяца три назад. Именно внезапно, отчего она растерялась, засуетилась, наверное, ошиблась в первых попытках расшатать преграду силой своего авторитета бабушки. Но над ней просто и грубо посмеялись. И кто?! Этот мальчишка! Бывший приятель сына Алёши Вася Голубев, когда-то дневавший и ночевавший в их квартире. Ну да, в выпускном классе они поссорились (Вера Алексеевна не вдавалась в их распри), даже вроде подрались, но самым удивительным и неприятным стало, что хорошо знакомый паренёк начал молча отворачиваться и от неё при случайной встрече. Да и бог бы с ним, только вот потом, спустя годы, жизнь сотворила такой зигзаг, что трудно поверить в его реальность.

Ранним субботним вечером Вера Алексеевна, подавляя в себе вроде бы привычное беспокойство, смотрела без интереса какой-то концерт по телевизору - и тут её что-то будто толкнуло и заставило быстро подняться. Она глянула на часы на стене: ещё не поздно! Быстро оделась и вышла на улицу. Прохлада осеннего вечера немного остудила, она на секунду засомневалась, стоит ли идти. Но отступать? Нет уж, будь что будет. До серой девятиэтажки долетела минут за пять. Отыскала среди жёлтых прямоугольников «своё» окно - и сердце застучало чаще. Повезло: в подъезд со смехом вваливалась компания девушек, и Вера Алексеевна успела войти следом. Пока лифт, зловеще поскрипывая, полз вверх, она вдруг рассердилась на себя: чего трусит и трепещет? Ведь имеет полное право - и никто не смеет нарушить его. В дверь позвонила уже вполне твёрдой рукой, готовая к чему угодно.

«Чем», а точнее, кем угодно оказался, как назло, как раз Василий. Тряхнув длинными, до плеч, спутанными - не причесался, что ли, за день? - волосами, он с откровенной неприязнью уставился на Веру Алексеевну сквозь увеличивающие глаза стёкла очков. И под этим взглядом она волей-неволей опять оробела.

- Чё надо-то? - с ленивой враждебностью спросил Голубев, даже и не думая впустить в квартиру. - Я, кажется, в прошлый раз ясно сказал: нечего сюда таскаться.

- Василий, - сделав над собой героическое усилие, вежливо сказала Вера Алексеевна, - Нина дома?

- Вам какая разница? - и он уже сделал шаг назад, сочтя разговор законченным, как за его спиной раздался радостный детский голос:

- Бабулечка пришла!

Голубев чертыхнулся, резко нагнулся и, толкнув девочку в коридор, громко лязгнул металлической створкой.

Вера Алексеевна услышала, как отчаянно заплакала Ириша, как Василий рявкнул: «Заткнись, отродье!» - и до боли в кулаках забарабанила по двери.

- Катись отсюда! - донёсся изнутри злой крик. - И чтоб я тебя больше не видел!

- Да что ж ты таким гадом-то вырос? - горько спросила Вера Алексевна, но «гад» вряд ли её услышал.

Не замечая слёз и забыв о лифте, она спустилась по тёмной лестнице, добрела до дома, выпила стакан воды и, немного полежав, упрямо набрала номер телефона, надеясь, что услышит ответ. На явно раздражённое «алло» торопливо сказала:

- Ниночка, только не клади трубку. Как бы там ни было, Ириша - моя внучка, и вы не имеете права прятать её от меня. Ты же умная девушка, Нина, зачем ты так со мной поступаешь?

- Не надо мне льстить, не работает, - холодно проговорила Нина. - Для чего вам Ира? Вы своего распрекрасного Алёшеньку толком воспитать не смогли. Вот и займитесь им снова. Исправьте косяки. А я с вашей семейкой покончила навсегда. Когда вы наконец это поймёте и запомните?

Удар пришёлся в самое сердце. Вера Алексеевна онемела.

- Вот видите, - с каким-то злорадным удовлетворением подвела итог Нина, - вам даже возразить нечего. Гуд бай! - и отключилась.

Не разобрав постель, Вера Алексеевна легла поверх, укрылась пледом, рассеянно поглаживая пристроившегося рядом кота.

Алёшу она вырастила одна (каялась потом, что слишком много, по молодой глупой влюблённости, позволила жениху, который, узнав про беременность, тут же исчез). Может, и баловала сына, но и наказывала за разные провинности. Когда он привёл Нину и заявил, что они решили пожениться, Вера Алексеевна, совсем не зная эту тоненькую девочку, на пути вставать не стала. Наоборот, обрадовалась, что теперь у неё есть и дочь, о которой тоже надо заботиться, поскольку родные Нины жили в другом городе. И Нина легко и сразу откликнулась на это её душевное расположение - без запинки начала называть свекровь мамой Верой. Рожала она Иришу очень тяжело. Когда речь зашла о жизни и смерти, Вера Алексеевна оборвала телефоны, подняв на ноги лучших специалистов. Взяла деньги в кредит. Готова была жить в роддоме, ночуя на полу в коридоре. Слава богу, всё закончилось благополучно. Надо ли говорить, как встретила Нину после выписки мама Вера? Как не давала лишнего шагу ступить, как ухаживала за ней и за крошкой. Алёша-то что? Он работал и работал, прихватывая выходные и праздники, помогая рассчитываться с банком.

И когда года через три Нина с Алёшей стали вдруг сильно ссориться в своей комнате, сначала шёпотом, а потом и в голос, Вера Алексеевна, конечно, забеспокоилась. Принялась было испуганно и бестолково тыкаться к ним, пытаясь примирить, но они не хотели ни слушать, ни посвящать её в причину скандалов. Она забирала Иришу к себе, рассказывала ей сказки, чтобы заглушить перебранку за стеной. Это уже после развода она узнала, что по воскресеньям Алёша ездил вовсе не на работу, а к «подружке». Нина ушла, втихомолку собрав вещи, и, понятно, увела Иришу. Алёша не ожидал такой жёсткой развязки, он вообще не собирался ломать семью, на упрёки матери только кривился и молчал.

Конечно, Нина сообщила адрес снятой в аренду квартиры. Платить за неё она предложила бывшему мужу. Вера Алексеевна бросилась к ней, уговаривала вернуться, плакала. Всё напрасно. А сын от досады ли, от желания ли доказать что-то Нине быстро женился. И ведь не на той «подружке». Нашёл где-то разведёнку, но даже не привёл к матери: мол, незачем, она тебе не понравится. Вера Алексеевна настаивать не стала. Ей было как-то не до неё. Удручало другое: Алёша перечислял Нине на счёт деньги на Ирочку, а сам к ним ни ногой.

- Ладно Нина... - сказала ему Вера Алексеевна. - Что ж ты дочку-то забросил?

- У неё мать есть! - вскинулся Алёша. - Да и Таня против, чтобы я туда ходил. Кстати, будешь пилить - поссоримся. Я сам знаю, как мне жить. Всё.

На субботу бабушка забирала Иришу к себе. Нина не возражала. И вдруг - вдруг, конечно, для Веры Алексеевны - вышла замуж за того самого Васю Голубева. Даже Алёша поразился и посочувствовал:

- Вот уж с кем горя хватит. У Васьки руки из... сама знаешь откуда растут. Будет на него работать. Впрочем, не моё дело...

А Нину Голубев привлёк лёгким характером, всегдашней улыбкой на лице и умением говорить приятные слова. Но он сразу потребовал забыть Алёшу и прекратить всяческие отношения с его мамашей. Вот только Ирише оказалось трудно объяснить, почему дядю Васю надо называть папой. Она удивлённо качала головой:

- А когда мой папа придёт?

А бабуля?

Василий белел от злости и убегал на балкон. Туда Ириша и принесла ему альбом с фотографиями, ткнула пальчиком в снимок:

- Вот он, видишь? А не ты! Ты дядя.

- Ладно, - сказал ей Василий. - Пусть так. Но ты учти: не увидишь больше ни папу, ни бабулю.

- Зачем ты так? - вспыхнула Нина. - Он ведь отец.

- Если ты у него ещё хоть рубль возьмёшь, я тебя буду презирать, - гордо сказал Голубев. - Они тебя предали, ты хоть поняла это?

- За что ты его ненавидишь?

- Да ещё в школе из-за ерунды какой-то полаялись. И он назвал меня тупым быдлом. А твоя дочь - копия папаши на лицо. Как увижу, прямо трясти начинает. Даже не думал, что так будет...

Вера Алексеевна лежала и смотрела в темноту. Можно, конечно, подать в суд - и Голубевых обяжут давать ей возможность видеться с Иришей. Это уже крайний вариант, но договориться по-хорошему, кажется, нет даже самой малюсенькой надежды. Она не знала, что её телефонный звонок застал Нину в прихожей, когда она только-только вернулась из магазина и ещё не успела раздеться. Отчитав бывшую свекровку, она заглянула в комнату и увидела свернувшуюся клубочком в кресле зарёванную Иришу. На щеке у неё пламенела ссадина. Взбешённый Василий сердито объяснил:

- Опять притащилась эта дура! Русского языка не понимает вообще! Я ей одно, она...

- Что у Ириши с лицом? - перебила Нина.

- А-а... Надеялся, что она не услышит, а она прибежала и заныла: бабуля, бабуля. А я же запретил! Дрянь маленькая, вся в папеньку. Короче, толкнул, она стукнулась об косяк, разоралась. Еле угомонил. Да пройдёт... делов-то.

Нина обняла Иришку:

- Больно? Пойдём ранку лекарством помажем.

- Мам, я к бабушке хочу! Я люблю её.

- А и пойдём, полечим и пойдём.

- Что? - подскочил Василий.

- У тебя тоже с русским проблемы? - Нина достала из сумки телефон: - Мама Вера, мы с Иришкой сейчас прибежим. Можно?

- Жду! - Вера Алексеевна, ещё не веря себе, положила трубку, посидела и мигом подхватилась в кухню к холодильнику: что там есть-то? Вдруг девчонки голодные?