Основано на нереальных событиях

Они сошлись как на дуэли - в зале «Потерянных шагов», цокая каблуками, будто взводя курки.

Она – покачивая гладкими  боками.

Он – любуясь ее скрипично-перевёрнутым силуэтом.

На ней модный жакет из дорогой ткани, застегнутый под самое горло большими перламутровыми пуговицами. Почти военный френч, стилизованный и подогнанный под чиновницу XXI века, и делающий ее похожей на манекен.

Он же элегантен сам по себе и сегодня, как обычно, носит безупречно пошитый костюм. И галстук его такой же расцветки, как бывает у президента США.

Она знает, что он (и не только) ненавидит ее за паранормально высокую зарплату и сверхнадежную медицинскую страховку, тем более, что его собственные попытки устроиться в Международную Организацию Защиты Добра и Мира, где она все это имеет, не увенчались успехом.

А он знает, что она знает, что он на любом совещании в Организации может легко испортить ей психику, язвительно заклеймив её (и не только) как некомпетентную бездельницу и даже вредительницу. И факт, что Организация недавно возобновила с ней десятилетний контракт, этому не помеха.  Многие так и делают, поэтому в международных организациях остались в основном либо психи, либо люди без нервов.
 
Он иногда хочет трахнуть ее, потому что она хорошо одевается, хитра, расчетлива и в общем-то сексуальна. Это желание усиливается тем, что его собственный контракт в Посольстве при Организации истечет гораздо раньше.

Он тоже ей нравится, но она его инстинктивно боится и иногда с надеждой подумывает: «Почему бы не дать ему [трахнуть меня!], чтобы оставил в покое»? Но не решается: секс с русским – русская рулетка, это может нарушить ее честолюбивые планы, где Организация – Бог Ваал.

Темные очки в оправе от «Dior» придают ей вид загадочный и умный. Но он знает, что это лишь вид.

И заглядывая в черные стекла, где видит только свое отражение, спрашивает:

- Можно угостить вас кофе?

Она с наигранным удивлением поднимает тонкие брови. Но кивает в знак согласия. Её алые губы скептически искривляются как струйка крови. Симулякр школьной учительницы хочет показаться ему неприступной снежной королевой. Ну-ну…

Кафетерий пустынен, практически – весь для двоих.

 «Осторожная и жестокая хищница, черная вдова из породы «из грязи любой ценой», - думает он о ней, выстукивая ногтями левой руки по столику арию «Тореадора», а правой мечтательно подпирая щеку.

- Зачем вы меня пригласили? – интересуется она с равнодушием, под маской которого некое ожидание.

- Таких как вы и приглашают.

- Каких?

«Дур набитых и самоуверенных». Это мысленно.

А вслух:

- Понимающих. Готовых потратить немного времени на ритуал. Кстати, почему вы не пьете кофе? Остынет…

- Сейчас, -  она разжимает струйку крови на лице, но вместо того, чтобы притронуться к чашке, изучающе смотрит на него.

Потом спрашивает:

- Такое ощущение, что вы скучаете. Нечем заняться?

Нахально, прямо-таки вызывающе!  Даже если она только прощупывает…

-  А вам? – встречно прощупывает он.

- А мне?! – надменно поражается она.

«Эспрессо» хорош, но стремительно остывает.  Как и ее любопытство.

***

Но он не собирался ничего подогревать и, настроившись на волну меланхолии, посмотрел поверх ее плеча в зимний сад, где солнечные блики играли на острых листьях папоротника.

Он идеализирует ее из вежливости. Не стоило, честно, …не стоило метать бисер! Буквально усвоенные уроки хорошего воспитания дали неуместные плоды, частенько ломавшие ему карьеру и личное благосостояние! Тяжко, оказывается, быть неподлецом, скорбно быть негибким, когда оглянувшись, обозреваешь - словно на высохшем дне Арала - ржавеющие остовы упущенных возможностей.

- Какая в этом саду сочная зелень, - заметил он. – И буйная.

И прищурился, глядя на зеленые лезвия листьев.

В повисшей тишине она медленно сняла очки. Аккуратно положила на стол. Теперь ее правый глаз можно было сравнить с дыркой от выстрела, сделанного в упор – иллюзию пороховой копоти создавала клякса гематомы.

- Ваша домработница избила меня, - начала нарочито спокойным тоном.
 
Он почти без содрогания посмотрел ей в лицо, прекратил отстукивать ритм. Сказал с сочувственным вздохом:

- Мне трудно судить, я не присутствовал. И к тому же она не домработница, а просто знакомая.

- Знакомая, которая живет у вас, - несмотря на мелодичность, ее голос стал похож на постепенно натягиваемую струну.

- Допустим. Впрочем, уже не живет, уехала. В свою страну, - он машинально помешал ложечкой остатки кофе, но льдинка тоски проникла в его сердце.

«Аэлита, твое гибкое невесомое тело приятно согревало меня и зимними, и летними ночами!»

- Надолго?

- Как знать…

- Врачи зафиксировали у меня отслоение сетчатки. И я неделю не вставала с постели.

- Вы сами ее пригласили, откуда мне знать, что произошло.

- Я позвала ее, чтобы она помогла мне подготовиться к приему гостей, в том числе, вас, - заметила она, четко и раздельно произнеся слова, что, видимо, должно было придать им веса.

«Аэлита, дикая девочка. Приревновала-таки. Мне будет тебя не хватать!»

- Это я знаю, - ответил он, пружиня морщины на лбу. -  Но она позвонила, сказала, что между вами случился неприятный инцидент, вроде, драка. И стало очевидно, что мне лучше не приезжать.

- Возможно, мне не останется ничего другого как заявить в полицию, - будто размышляя вслух, сказала она.

- Возможно, - согласился он, любуясь кофейной пенкой на донышке чашки. - Но стоит ли? Девушка, собираясь в дорогу, упомянула, что вы в тот вечер немного злоупотребили алкоголем.

Ее губы стали бледнее и тоньше:

- Интересно, а я ожидала от вас извинений…

«Только ли?!»

- Интересно, - машинально парировал он.

- Из-за этой, как вы выражаетесь, драки, а, по-моему, неспровоцированной агрессии со стороны молодой особы, к которой я раньше хорошо относилась, мое будущее в Организации, повышение по службе, всё – на всём можно ставить крест!

Красные пятнышки проступили на ее щеках. Реагируя на них, он сказал:

- Вы сильно сгущаете краски. Все заживёт.

«Какие-то амбиции останутся неудовлетворенными. В Организации – этом рассаднике сплетен, несомненно расползутся злорадные слухи. Репутация слегка подмокнет. Как у многих. Плюс «черная метка» в личном досье. Но работа-то будет, десятилетний контракт – Эльдорадо!»

- Вы сильно сгущаете, - повторил он.

- Не думаю, что нам есть смысл беседовать дальше. К тому же, у меня много дел, - она выпрямилась.

Перламутровые солдаты на жакете выстроились в ряд, готовые к маршу.

- Я и не искал смысла, просто хотелось кофе в обществе очаровательной леди, - он растопырил пальцы, как будто разводя руками.

- И на том спасибо, - ответила она, пряча глазницы за черным лаком очков.

Ее любезность нажала в нем секретную клавишу.

- Мне жаль, что так получилось, - не удержался он.

Опять неуместный плод хорошего воспитания.

Кончики его пальцев заиндевели. Надо будет выпить чаю, когда она уйдет, покачивая гладкими боками.

*****