***

Лажновский практически с детства любил женщин с большими глазами и сиськами. Особенно привлекала его Лизавета Кузьминична. Однако ж случайная встреча в опере повергла Лажновского в тупик: он был представлен удивительно образованной и утонченной девушке, племяннице японского посла, приехавшей погостить у дядюшки. Ни глаз, ни сисек у девы как-будто и не было. Лажновский был пленен её душою. Покой и сон оставили страдальца, одна лишь мысль терзала его бедный ум: как совместить глаза и сиськи Лизаветы Кузьминичны с прекрасным содержанием японки?

Измученный Лажновский убил японку в среду вечером. Настряпал из несчастной пирогов с мясом, да и скормил их все Лизавете Кузьминичне.
- Хоть что-то… Хоть что-то пускай будет внутри у этой дуры. Помимо локонов, да шляпок, да нарядов… - успокаивал себя Лажновский.

Теперь уж тянуть не было смысла. Лажновский решил объясниться в субботу. Лизавета Кузьминична встретила его в гостиной.
- Лизонька, душечка, будь моею! – Лажновский целовал Лизе руки и был возбужден.
- Я в полночь посмотрел:
Переменила русло
Небесная река, – задумчиво произнесла Лизавета Кузьминична.

- Что это, Лиза? – Лажновский оцепенел.

- Хокку, - невозмутимо ответила Лизавета Кузьминична и продолжила:
Я банан посадил -
И теперь противны мне стали
Ростки бурьяна...

Немного помедлив, она добавила:
- Ступайте вон, Лажновский. Я не люблю вас боле.

Дождь лил, как из ведра. Лажновский вышел на Казанскую.
- Утоплюсь, - подумал Лажновский и решительно направился к Благовещенскому мосту.