Русские в Латгалии

   Чтобы неискушённому читателю было понятнее, о чём я далее напишу, требуется пояснение. С некоторых пор в «демократической и европейской» Латвии законы таковы, что даже Дед Мороз из Великого Устюга не смеет пикнуть по-русски. Разве что организаторы обеспечат перевод его шуток на латышский язык: всегда в толпе родителей найдётся засланный бдительный латышок, который настучит в языковую инспекцию о  несоблюдении закона о государственном языке на детском утреннике, и организаторов оштрафуют.
 
   Но очередной Новый год ещё не скоро, и я не спеша еду в своей крошке "Марусе" по гладкой дороге. Держу дистанцию, так как передо мной маячит широкий зад обогнавшей меня иномарки.
 
   Внимание вновь привлекает номерной знак. Сами государственные номера мне безразличны. Меня, как и в прошлый раз, заинтересовала надпись пониже. Вновь сталкиваюсь с образчиком латгальского юмора, читаю и улыбаюсь.

   Есть смысл привести надпись дословно и побуквенно. Странность состоит в том, что текст с учётом латышского произношения написан наполовину публично  запрещённой в Латвии графической системой, то есть кириллицей: "Эс рунаю латвиски !". Перевод таков: "Я говорю по-латышски!».

   Но это ещё не всё. Правее надпись более мелкими буквами, коверкающая русский язык на латинице: «Govorju kak mogu!»

   Вспоминаю своего соседа. Я его долгое время считал мальчиком, но он оказался сорокалетним дауном, которого мать как-то научила читать и даже писать печатными буквами. Но сын так и остановился в своём развитии на уровне ребёнка. Однажды принёс он мне свою биографию, коряво написанную на латинице, и попросил проверить, может ли он сдать экзамен для получения «аплиецибы».   Я, было, начал читать биографию: "Menja zovut Jura...", - но сразу понял, что мой сосед думает по-русски, а мысли записывает латиницей. При этом искренне полагает, что овладел латышским и может явиться перед светлые очи языковой комиссии для сдачи государственного экзамена.

   Сделаю ещё одно лирическое отступление. «Аплиециба» - это такое удостоверение, подтверждающее соответствующую степень владения латышским языком. Без этого удостоверения на работу даже дворником не возьмут. И гражданство тебе не светит, если ты только не получил его по наследству благодаря своим русским предкам, гражданам царской России, которые жили здесь постоянно, не уезжая на «стройки века» по комсомольским путёвкам. В русскоговорящей среде это удостоверение иногда называют «аусвайс».

   Но вернёмся к интересному наблюдению за озорным задом обогнавшей меня машины. Аналогия с соседом-дауном здесь неуместна, так как это мой земляк-латгалец так куражится над дураками. Усмехаюсь ещё раз, а про себя думаю: «Подзалетишь, чувак, под санкции языкового гестапо!»

   Помимо языковой инспекции есть ещё у латышей и вездесущая Полиции безопасности . Чтобы уклониться от объяснений перед этой организацией, которая денно и нощно блюдёт интересы государства, оговорюсь, что я употребил слова в таком значении, которое нельзя воспринимать буквально: гестапо - политическая полиция Третьего рейха, к окружающей нас действительности отношения не имеет, да и я - не "агент Кремля".