Поиск. Без языка нет историка

    
     Конец пятидесятых. Тихий, уютный Джамбул жил размеренной жизнью. Ряды пирамидальных тополей были примечательной чертой родного города. На северо-западе дымил фосфорный завод. В паре километров от черты города. Шумно было только на Мучном или Зелёном базаре, особенно в скотной части. Блеянье баранов, мычанье быком и коров смешивались с криками зазывал. По утрам только гудки ремонтного завода были слышны. И это почти в центре города.

     Позади выпускной вечер. Надо прощаться со школой. Не хотели расставаться. И со школой, и друг с другом. Неизвестное будущее пугало, да и куда всех разбросает судьба. Ведь наверняка расставались навсегда.

     На одной из посиделок-встреч то ли у Лиды Сперанской, то ли у Вовки Панченко Рахмон, комсомольский вожак школы, неожиданно предложил одноклассникам:

     - Что сейчас бездельничать? Давайте что-нибудь сделаем для школы. Оставим о себе какую-нибудь память. Сейчас там идет ремонт. Поможем.

     Сказано – сделано. Пришли человек десять. Директор Цой Христофор Григорьевич без лишних слов: «Спасибо! Молодцы!» Дал кисти и краску. Покрасили двери и перила. За три дня. Когда закончили работу, все были довольны. Ребята и девчонки от гордости и самоуважения радостно улыбались. Может быть, наш поступок станет традицией для выпускников?

     Многие были на распутье: не решили, что делать дальше. Джамбул хоть и был областным городом, но не было ни одного вуза.

     Рахмон мечтал стать историком, археологом. Он слышал от стариков, что родной город имеет древнюю историю. Больше тысячи лет. В пример они приводили Мучной базар, стоявший на возвышенности. Говорили, что это остатки крепостной стены. Никаких раскопок не вели. Со стороны улицы Коммунистической сровняли основание большого холма. Создали площадь. Про архивы юноша ничего не знал. Надо сначала учиться, а потом можно заняться историей города.

      Где учиться? Одноклассники уезжали кто в Алма-Ату, кто в Павло-дар, кто в Кызыл-Орду. Кое-кто в Ташкент или Новосибирск. Выбор был. У Рахмона не было. Особых талантов за собой не замечал. Скорее всего надо пойти учеником токаря или слесаря на ремонтный завод, расположенный недалеко от дома. Ездить не надо. А осенью на призывной пункт. Только мама не согласилась.

     - Надо учиться, получать специальность, - сказала мама. - Поезжай в Сталинабад, там же твоя тётя Нисолат живет. Будешь жить в общежитии. Она сможет тебе помочь, как-то прожить, если не хватит стипендии.

      По железной дороге три дня пути с пересадкой в Ташкенте. Духота в общем вагоне. Рахмон чаще сидел у раскрытой двери вагона – обдувало встречным потоком воздуха. Считал мелькающие телеграфные столбы, редкие деревья. Размышлял. С надеждой ждал конечную остановку.

     Сталинабад встретил Рахмона июльской жарой. Только тень деревьев была спасеньем. Вода на Комсомольском озере доставляла истинное блаженство. Решил сдавать вступительные экзамены в пединститут. Подумал – туда легче поступить. Выбрал исторический факультет. Сдал документы через узкое окошко в приёмной комиссии. Сказали, чтобы за экзаменационным листом зашел за два-три дня до начала экзаменов. Молодой человек стал изучать расписание консультаций.

     Когда Рахмон пришел за экзаменационным листом, девушка за окошечком предложила зайти к проректору института. «Наверно так положено», - подумал паренёк. Ничего не понимая и не зная, о чем пойдет речь, он вошел в приземистое одноэтажное здание. Длинный коридор. Нашел нужную дверь. Постучался, услышав «Да!», вошел.

     За столом сидел худощавый мужчина средних лет. Пригласил сесть на стул напротив себя. Внимательно разглядывая юношу, он спросил:

     - Откуда приехал? Из какого района?

     - Я из Джамбула, из Казахстана.

     - Почему там не поступаешь в институт, разве в Казахстане нет вузов?

     - Есть. Но в моём городе нет вузов вообще. А здесь у меня живёт тётя. Мама сказала, что на одну стипендию не проживёшь, а тётя поможет.

     - А кто ты по национальности?

     - Узбек.

     - Так тебе сам бог велел поступать в вуз в Узбекистане. Или ты знаешь таджикский язык?

     - Когда-то знал, говорил на нем. Сейчас понимаю, но говорю плохо. Забыл, ведь я учился на русском языке, а дома разговаривали по-узбекски.

     Всё, что дальше услышал молодой человек, было ошеломляющим.

     - Сынок, у нас готовят кадры для Таджикистана. На историческом факультете читают лекции на таджикском языке. По-таджикски придется сдавать экзамены по всем предметам. Ты это не сможешь сделать. Пиши заявление и забирай документы.

    Это был удар ниже пояса.

     Рахмон уразумел только главное – уезжай. Делать тебе узбеку с русским языком здесь нечего. До первого августа, начала вступительных экзаменов, оставалось четыре дня. Когда принимали документы, неужели нельзя было сказать, что нет обучения на русском языке на историков. От растерянности, из-за своего незнания правил, всех условий у несостоявшегося абитуриента поехала крыша. Прощай мечта об археологии! Если б молодость знала, а старость могла…

     Юноша в раздумье: «Кем я стану теперь? Чем буду заниматься? Найду ли себя, вот в чем вопрос. В общем, ищите и обрящете. Где только та дверь, куда можно постучаться? И кто или что за этой дверью?»

Продолжение следует.