На подмостках. Финал

Дрожь в руках мешала мне довести линию над глазом. Выступление становилось всё ближе и я, кажется, уже слышала шум зала. То и дело смотрела на целую сигарету в пепельнице, но руки не тянулись туда — почему-то даже такая цепкая привычка отстала от меня в гримёрке. Дрожь перешла в волны и от рук покатилась к шее. Я бы задохнулась от волнения, если бы Гари не вошел в тот момент
-Готова? — спросил он, приоткрыв дверь.
-Почти. Заходи.
Он, спустя миг, открыл дверь пошире и в зеркале я увидела, как он чуть не застрял в этом проёме. Тогда то волны затихли. Я рассмеялась, что было сил, а он, уже протиснувшись, подхватил смех. Едва знакомый, толстый и далёкий от красоты Гари, в минуту, когда мы смеялись, показался таким родным и знакомым. Он продолжал смеяться дальше над самим собой и я с улыбкой смотрела на его лицо. Мне пора было выходить. Второй звонок прозвенел. Дрожь не вернулась и я, докрасив глаз, вышла за Гарри, в последний раз усмехнувшись над его размером.
В коридоре огни горели небывало ярко. Они слепили глаза, но я словно оказалась под небом из звёзд. Воплощение мечты — чудесные мгновения. Мы остановились у ширмы. Гарри смотрел глазами, которые я не замечала раньше. Всё смешное в нём показалось симпатичным и он поцеловал меня. Ещё несколько дней назад я бы оттолкнула этого здоровяка, но тогда, прямо за театральной ширмой мне не хотелось двигаться. Пусть он целует до последнего звонка, когда я посмотрю на него и отправлю в зал, как своего первого парня. «Наслаждайся мной, Гари и спасибо тебе!».
Он отпрянул. Мы нежно расцепили руки и он направился к лестнице. Как только он пропал, я услышала аплодисменты в зале. «Звени!», — сказала я последнему звонку. И он сделал это. Зал тут же затих. Ширма медленно поехала в разные стороны.
Мне в лицо хлынул яркий свет прожекторов. Я едва могла различить людей в зале, но… это была сказка! Полный зал людей, замерших в ожидании моих слов.
Я двинулась к середине и на шагу начала монолог:
-Я больше не могу терпеть: вся эта жизнь — лишь череда успехов, но как же долог путь мой к высоте заветной! — слова на тысячные доли секунды появлялись перед глазами и сменяли друг друга.
По сценарию я упала на колени.
-Господь, ты можешь дать мне славу? Хотя-бы на минуту, я прошу. Не жить мне в мире том, где нет афиш со мной на каждом шаге!
Мой триумф. Я слышала шёпот в зале. Точно слышала, как кто-то говорил, что я — великолепие. Встав с коленей, я уже начала обращаться к залу, как один из прожекторов погас. За ним — второй. Зал молчал во тьме. Я видела, как на потолке загорается по одной лампочке и зазвучал взрыв аплодисментов. Мои глаза начали различать людей.
Никто не хлопал. Звук шел со всех сторон, но ни одна рука в зале не была поднята. Овации исчезли и я всё-таки увидела хлопающие руки. В середине зала сидел Гари. Он встал с места и, растолкав людей, выбрался на лестницу и, также хлопая, пошел ко мне. Лица в зале не двигались. Я закачалась, но смогла удержаться: показалось, что все места в зале заняли манекены, но потом я увидела их глаза. Все зрители были мертвы.
-На бис, Элис! — хлопая закричал Гарри, подойдя к сцене.
-Что это такое, Гари? — я была готова упасть.
Он прекратил хлопать. Посмотрел на меня недоверчивым взглядом и развернулся к залу. Разведя руки в стороны, он сказал:
-Это твоя публика, Элис! Смотри, они счастливы!
Гари подошел к первому ряду.
-Смотри, Элис, это же мистер Харрис! Председатель жюри, которое столько раз тебе отказывало. — Гари придвинулся к телу и поднял уголки губ мистера Харриса вверх, — Он улыбается. Теперь он точно возьмёт тебя в свой театр!
-Гари… — я зарыдала. Всё, что было у меня на глазах потекло по лицу.
-А вот, Элис, посмотри скорее, здесь же твоя мама.
-Мам! — я сорвала голос.
Это была мама, она бессильно склонила голову на плечо и Гари поднял её.
-Просыпайтесь, миссис Прест, вашу дочь ожидает… — он обернулся ко мне, -…ТРИУМФ!
-Оставь её Гари! — рыдала я, — Оставь!
Гарри бросил голову мамы и вбежал на сцену. Его глаза больше не выглядели, как тогда. Они опустели, как будто чернота выплыла из зрачков и заполнила их полностью.
-Ты чего, Элис, больше не хочешь выступать?
-Гари… — я больше не могла говорить.
Он достал из кармана пульт и выключил свет в зале. Другой кнопкой он снова включил прожекторы, которые заслепили, как раньше. И потом он достал пистолет.
-Продолжай. — тихо сказал он, приставив ствол к моему виску. Я рыдала, но страх сковал всё тело, и я не могла даже моргнуть. — Продолжай! - громко повторил он.
Я не могла сопротивляться.
-Наполни…же мой зал…живой душой, прошу…