СА. Глава 24

Служба продолжалась. Пережили зиму с сырыми балтийскими ветрами и влажными морозами, и наступила дождливая прибалтийская весна. «Полгода плохая погода, полгода совсем никуда». Но всё же это была весна. И хотя я не люблю это время года, я радовался. Становилось теплее и в природе и на душе. И к дембелю ближе. «Скоро дембель! Скоро дембель!» И жизнь моя в в/ч 19032 наладилась. Профессию телеграфиста я успешно осваивал, существенных конфликтов у меня ни с кем не было. В общем никаких туч на горизонте до самого дембеля не предвиделось… Но… Именно когда я об этом подумал, они и начали собираться.

Как то раз ко мне подошёл прапорщик Петлица и сказал:
- Зарницын, нужно серьёзно поговорить. Пойдём.
Я вошёл вслед за ним в помещение, где никогда не бывал – в комнату прапорщиков. Там уже нас ждали Уткин, Кувырко и Пашков.

- Зарницын, ты знаешь, что скоро май месяц, - начал издалека Петлица, - а это значит время демобилизации некоторых наших бойцов, в том числе и сержанта Задорожана. Он идеальный сержант, но не может же он вечно служить. Ему нужна замена. Мы тут посоветовались и решили, что кроме тебя некому его заменить.
Я растерялся. Вот уж чего не ожидал. Думал меня будут чехвостить, думал может нычку со спиртом обнаружили или гражданскую одежду, или думал в чём-то прокололся по службе, не то и не там сказал (всё-таки обслуживание засекреченной аппаратуры), или что от меня хотят, чтобы я заделался сексотом и доносил тайно на всех, или (что самое страшное) хотят перевести в другую часть. Вот только о звании сержанта не подумал.

- Да какой из меня сержант, какой командир, - пожимал я плечами. – Я и командовать не умею, и голоса командирского у меня нет.
- Ничего, - спокойно сказал Кувырко, - командовать научат, голос выработаешь, не боги горшки лепят.
- Отправим тебя на курсы сержантов, там всему научат, - убедительно дополнил Петлица.

- А почему я? Почему не Блюзнир или Сладкогуб?
- Потому что ты парень серьёзный, умный, самодисциплинированный, - уверенно сказал Уткин.
И тут я вспомнил, что на вопрос Задорожана, чем я буду заниматься после армии, со смехом ответил: «Даже не знаю. Люблю стихи писать и книги читать, а заниматься ничем не люблю».

- Несерьёзный ты человек, - сержант снова произнёс свою излюбленную по отношению ко мне фразу, махнув рукой.
- Серьёзных и так в мире много, - ответил я. – А разве поэты вообще бывают серьёзными?
А тут на тебе – Уткин заявляет, что я серьёзный.
- Сладкогуб – балабол, язык без костей, много слов – мало дела, он не годится, - покачал головой Петлица.
- Да, верно, - поддакнул Кувырко. – А Блюзнир, как и Рыков, только о бутылке и думает.

- Блюзнир прошёл Новоселицкую учебку, там их так гоняли, что ему и учиться на сержанта не надо – он уже готовый сержант, и голос у него громовой, - пытался защищаться я. (Удивительно, другой рад был бы стать сержантом, а я отбрыкивался от этого статуса всеми четырьмя).
- Новоселицкая учебка не показатель, а голос у тебя тоже огого, - улыбнулся Уткин. И был абсолютно прав.

- Блюзнир, конечно внушительный парень, кулаки пудовые, он одним своим видом будет дисциплину поддерживать, но ума у него нет, и авторитетом он пользоваться у бойцов не будет. И вообще, мы же не десантники, в бой идти не наша задача. Наше дело головой думать и язык за зубами держать, - рассуждал Петлица.
Интересно, что Пашков не проронил ни слова, а только наблюдал.
Контраргументов у меня не было.

- Если вы хотите знать моё мнение, то я не хочу быть сержантом и никогда об этом не мечтал. Ну а если прикажите, под козырёк, то куда я денусь. В армии приказы не обсуждаются.
- Приказать дело не хитрое, - философски так сказал Уткин, - мы хотели по-человечески поговорить…
- Ну вот по-человечески я вам отвечаю: не хочу и не могу.
- Понятно, - вздохнул Петлица, - тогда свободен.

Да, вот именно, что я был свободен в абсолютном смысле этого слова. По своим принципам я анархист – никакой иерархии и власти не люблю. Но в армии об этом не скажешь.

На следующий день на разводе был зачитан приказ по части о том, что рядовой Зарницын направляется на курсы сержантов сроком на два месяца.
«Вот он безоблачный горизонт… А так всё было хорошо…»

- Я надеюсь эти курсы не за пределами Риги, - чуть волнуясь спросил я у Петлицы.
- Не переживай, даже не за пределами полка связи, в том же учебном подразделении, с которого ты и начинал, - весело сказал прапорщик, думая, что сообщил мне приятную новость.
Я весь похолодел.
- Что???! Я не ослышался? Обратно в учебку?!
- Не ослышался. А что такое? – удивился Петлица. – Тебе даже вещмешок не надо брать. Шинель, зубная щётка и бритвенные принадлежности. Можешь хоть сейчас идти…
- Нет уж, я уж попозже…

- Но до отбоя ты должен быть уже там, тебя уже внесли в списки и перевели на довольствие в учебку. На вечерней поверке ты должен быть там…
Всё моё весеннее настроение улетучилось, как проблески тепла под резкими порывами северного ветра. «Это что ж, опять эта сержантская братия во главе с Пегим?» А я-то думал, что распрощался с ними навсегда.