Учитель сказал... Часть 2, глава 2

2         
    
     Целую неделю после блаженного начала интимной близости Лыкова и Клэр бескорыстное и нежное сладострастие дурманило обоих... А в тёплую и тихую пятницу они с утра покатили на такси в нотариальную контору для оформления обещанного престарелым, но пылким любовником официального завещания в пользу своей молодой и прельстительной пассии... Лыков по окончании вкусного и обильного завтрака сам вызывал наёмную машину по своему домашнему стационарному телефону... В этот приятный и погожий день слегка возбуждённый Лыков оделся в солидный, хотя и белый костюм с сероватыми мелкими полосками, в голубую шёлковую рубашку, а затем обул светлые и мягкие туфли из телячьей кожи. Плетёный и серебристый ремень на брюках у Лыкова был искусно украшен чёрной и узорчатой пряжкой. Клэр тщательно нарядилась в зелёное короткое платье с кружевными оборками и с тёмным пояском для тонкой талии; обулась элегантная наследница в багряные туфли-лодочки на высоких и острых каблуках. Простая и по-монашески гладкая причёска у весьма довольной собою Клэр была теперь нарочито скромной, а макияж – неброским... В дорогих духах присутствовал пряный и терпкий запах ядовитой магнолии... 
     Рельсы и шпалы железной дороги издавна разделяли торговый южный город на две неравные части. Старый город, где были расположены древние особняки армянской купеческой знати, православные храмы, вокзал и просторный рынок, примыкал к неширокой, но бурной реке и занимал меньшую часть. Основную же часть занимали новые жилые районы, промышленная зона, личные садовые дачи, обширные территории кооперативных гаражей и ремонтно-транспортные пункты...
     Лыков негромким голосом остановил голубое такси и щедро расплатился с юрким шофёром сразу после скоростного спуска с капитального моста над железной дорогой. Лыков и Клэр сановито вылезли из удобной машины, и он предложил немного пройтись пешком. С невесёлой и ностальгической улыбкой он пообещал:
     - Я устрою для тебя короткую, но интересную экскурсию.
     Клэр учтиво наклонила голову и тихо произнесла:
     - А мне будет приятна совместная прогулка с тобой.
     И снова Лыков порадовался её обращению с ним на «ты». Доселе он сладострастно и трепетно привыкал к её интимной, но вежливой фривольности... Во время их степенного променада спутник увлечённо, хотя и грустно говорил:
     - А на пыльном этом перекрёстке стояла при социализме замызганная и дощатая пивная. Павильон поначалу не умел названия. Однако он всё-таки получил географическую кличку: «Колхида», поскольку однажды врезался в него испорченный грузовик с грузинским историческим наименованием... Была шумная и хмельная кутерьма... А потом суматошно и опрометью возвели тут кирпичное здание... для продажи импортного пива на разлив по кружкам... Легендарному заведению сохранили славное имя: «Колхида»... Я случайно очутился в алкогольном приюте у дороги; было в нём почти стерильно, но пиво оказалось дрянным... А наискосок размещался миниатюрный, но уютный парк, снесённый при реформаторском зуде... Здесь под тенистыми купами я спокойно готовился к весенней экзаменационной сессии. Здесь из фанерного синего киоска торговали бочковым кисловатым пивом. Здесь были сосновые крепкие скамейки, танцевальная площадка, читальня, тесноватый бильярдный зал и обшарпанный летний кинотеатр... А теперь на их месте высятся роскошные чертоги и стильные коттеджи... Былое и чинное благолепие стремительно заменили базары, балаганы, карусели и ярмарки...
     И слегка румяная Клэр, замерев поблизости от колючей, корявой и древней, но ещё удивительно пышной акации, взглянула на своего учителя и печально и нежно. Он перехватил её участливый взор и с неожиданной – даже для самого себя – циничной откровенностью сказал:
     - Да, мечтать о возврате борзой юности тщетно. А безвольное ворчание – непродуктивно. И я великолепно понимаю, что нахальный и старческий задор многие обыватели непременно сочтут потрясающе постыдным... Я уже вообразил кривые и гнусные ухмылки моих критиканов... Но я теперь намерен дать безграничную волю моей потаённой гордыне. И я постигну, наконец, мою подлинную сущность!.. Нынче я – храбр... я осмелюсь... и вскоре я славно позабавлюсь!.. Хотя, разумеется, я по давней привычке останусь и вежлив, и даже ханжески благопристоен... Всё свершится... увы... в рамках приличий...
     И она изумлённо пробормотала:
     - Я очень рада.
     Затем она тревожно взяла его под руку, и молча они направились к нотариальной конторе... Вскоре они свернули на старую и тенистую улицу, где было необычайно тихо. Узкая мостовая поначалу была ухабистой и булыжной, но потом они ступили на гладкий асфальтовый тротуар, по которому и дошли до нужного им кирпичного здания с цокольным этажом.
     Просторный офис модного и холостого юриста располагался поблизости от заботливо ухоженного сада главной городской больницы, окружённой весьма высоким забором из толстых металлических прутьев и увесистых опорных труб... От сноровистых санитарок и дипломированных врачей вела к успешному и матёрому нотариусу железная скрипучая калитка... Лыков и Клэр неторопливо вошли в контору...
     И сразу Клэр поразилась полному своему пониманию внутренней сути людей, которые в прохладном помещении либо нетерпеливо дожидались в короткой очереди приёма, либо суетливо лебезили среди клиентов и шастали по красным ворсистым паласам в извилистом коридоре. А деловито серьёзных посетителей и юркого служебного персонала, собранного здесь – едва ли не сплошь – из юных и смазливых девушек, было немало...
     На средине тесноватого приёмного зала озадаченная Клэр непроизвольно и порочно усмехнулась, а затем всецело предалась беспокойным раздумьям:
     «Я не сомневаюсь, что владелец здешнего заведения юстиции – отъявленный бабник с очень большими деньгами. И не просто развратник, но, вероятно, – пресыщенный извращенец и хлыщ. Но, впрочем, обаянием природа не обделила его... Расторопный плут и на редкость пронырливый щеголь... Но пошлому чванству и вздорной кичливости он всё-таки подвержен... И, наверное, склонен к феодальной надменности... И жизненные перспективы у него, пожалуй, мутные... Скромных деловых юбок и секретарши, и референты, и помощницы-вертихвостки здесь практически не носят... И Лыков обязательно учёл неординарные эти обстоятельства... Однако мы притащились именно сюда...  И отнюдь не случайно... Значит, у моего покровителя вдруг появилась таинственная цель, которую необходимо угадать... Нужна серьёзная аналитика...»
     Худосочная барышня почтительно и томно пригласила Лыкова с его прозорливой спутницей в персональный кабинет начальника юридической фирмы...
     Франтоватый, смуглый и слегка располневший юрист оказался совершенно таким, каким его вообразила Клэр... И вдруг её восхитила обретённая ею проницательность... Нотариус в официальном тёмном костюме и при сиреневом галстуке взирал на задумчивую гостью с явной и чувственной симпатией. Клэр заученно улыбнулась ему, и хозяин сумрачного кабинета задорно и нежно облобызал её холодные тонкие пальцы. Мужчины по-дружески, но весьма солидно обменялись долгим рукопожатием...
     Респектабельного юриста звали Казимиром Александровичем Потоцким. Он, согласно моде, относил себя к польской вельможной знати, гонимой великорусскими царями за бунты, мятежи и крамолу. Но его подозревали в тайном еврействе...
     Лыков церемонно и горделиво представил серьёзную и внимательную Клэр своему давнишнему знакомцу...
     И вскоре Потоцкий учтиво им предложил:
     - Пожалуйста, присядьте...
     А потом холёный и приторно душистый от дорогой парфюмерии нотариус первым расположился в собственном кресле. Гости неторопливо и с достоинством расселись возле массивного письменного стола из морёного дуба...
     Затем Потоцкий негромко и деловито обратился к будущим своим клиентам:
     - Чем я могу, друзья, услужить вам? Излишне вам докладывать о нашей строгой и безупречной конфиденциальности...
     И Лыков барственно, хотя и вежливо объявил:
     - Я отнюдь не собираюсь мои намерения и финансовые цели окутывать словесным туманом. Настало время без лицемерного витийства распорядиться родовыми ценностями, имуществом, сакральной реликвией и деньгами. Но есть и авторские права... И я не сыскал лучшей кандидатуры на получение наследства от моего старинного рода, чем достойная моя ученица по имени Клэр...
     И она со смущённым лицом почтительно наклонила голову...
     Потоцкий предупредительно уточнил:
     - Если я правильно понял, то вы завели деловую речь о вашем завещании...
     Лыков утвердительно и нервозно кивнул, но потом с неопределённой улыбкой он бессловесно замер на мягком и удобном стуле.
     Потоцкий с интересом посмотрел на красивую и слегка поникшую Клэр. И странно: этому лукавому и ушлому правоведу, который долго и успешно трудился ещё и адвокатом, стыдливое смущение будущей богатой наследницы показалось вдруг совершенно искренним. Потоцкий настолько изумился, что на мгновение даже оторопел...
     Но Клэр внезапно и пристально взглянула на поражённого юриста, и тот непроизвольно, но плавно потёр волосатыми и цепкими пальцами оба седеющих виска...
     Потоцкому чудилось, что его сокровенные мысли она читает благодаря загадочному наитию, и они не возмущают её. И вдруг юристу ненадолго стало удивительно приятно... А ведь ещё в раннем детстве научился он тщательно и беспрерывно оберегать собственные тайны от случайного или злонамеренного проникновения в них врагов, родственников и друзей.
     И хотя Потоцкому верилось, что она сейчас интуитивно постигает его раздумья, но унять свои лихорадочные мысли он уже не мог:
     «Она вполне меня понимает, но не гнушается мною... Именно Христос милосердно прощал окаянных грешников, если они раскаялись. Но неужели я готов к суровой епитимье?.. Ведь я почти не верю в Бога... А душа моя исцарапана... и гноятся на ней, – и давно, – фурункулы, язвы и раны... Скребёт и свербит в моём истомлённом сердце... Но почему я до рокового и судьбоносного знакомства с нею не чувствовал этого?..»
     И Потоцкий с болезненным любопытством принялся её созерцать... И вдруг она решила, что он деловое общение с нею считает Божественным знамением и знаком судьбы. А затем Клэр с непонятным для неё удовольствием подумала о том, что отныне юрист будет отчаянно, хотя и потаённо ненавидеть самого себя... И поразительно быстро крепла у неё мистическая и необъяснимая вера в собственную прозорливость...
     А Лыков неожиданно для самого себя обрывочно, но упорно размышлял о смерти, и воображалась ему церемония собственных похорон... Внезапно ему почудилось, что его вечный и бестелесный дух критически наблюдает за унылым слякотным кладбищем с небесных высей... Осеннее погребение было оскорбительно скромным. Накрапывал мелкий и косой дождь. Толстый верзила-священник в чёрной драповой рясе заметно озяб. Малочисленная траурная свита медленно передвигалась гуськом и беззвучно шевелила губами. Костлявый, сутулый и хмельной оратор сильно осип и беспрерывно кашлял... Лыков не помнил этого вздорного ритуального болтуна... Однако в искренности неизбывного горя пленительной Клэр бесплотный дух окоченевшего покойника не усомнился ни разу...
     И вдруг наяву задумчивое лицо неподвижного Лыкова выразило нежное умиление и тихую радость...
     Но через мгновение из рассудка Лыкова, Потоцкого и Клэр совершенно исчезла любая – даже отрывочная – память о мыслях, воображаемых сценах, прозрениях и чувствах, которые вдруг возникли после прихода странной четы почётных клиентов в персональный кабинет владельца юридической конторы... Но подсознание помнило всё...
     Сосредоточенный Лыков достал из бокового кармана и вальяжно отдал нотариусу  рукописный набросок своего завещания. Потоцкий быстро и зорко прочитал разборчивый текст на синеватой плотной бумаге и самолично отнёс  черновик для составления официального документа.
     Затем хозяин и гости выпили по чашке ароматного кофе... Шутили о местных нелепостях и забавных пустяках... Вскоре завещание было готово, и Лыков, оплатив немятыми и крупными купюрами высококачественную услугу, вызвал по сотовому телефону такси...
     Расставание было весёлым, но слегка напряжённым... Довольными казались буквально все... Коричневый конверт с экземпляром собственного завещания Лыков бережно засунул во внутренний карман своего пиджака...

3