Сыновья

                Валерий Недавний
                Сыновья
                1
      Василий проснулся поздно в состоянии угнетённости и какой-то опустошенности. Спешить в это субботнее утро было некуда, так как был выходной день. Сын восьми-классник Серёжка ушел в школу младшая дочь Аленка, наверное, спит иначе бы прибе-жала бы к нему. Жена Светлана, судя по шуму и запахам, доходящих из кухни, готовит завтрак.
 - Вставай Вася! – зовет его Светлана, появляясь в проеме двери спальной. – Поешь пока горячее.
И так же бесшумно исчезает. Было что-то тихое повинное в её поведении. И Василию стало не по себе от вида её опущенных плеч. «Чувствует вину», - понимает Василий, провожая взглядом супругу. Вчера обошелся с ней не лучшим образом. Возвратившись вечером домой из гаража навеселе, Василий полез к ней со своими ласками. Но встретив отказ жены, не сдержался и грубо обозвал. Вчера они обмывали отпуск его соседа по лестничной площадке Геннадия. Компания своя старая притёртая, но, то, что произошло в дальнейшем, вспоминать не хочется. Вначале говорили об охоте, рыбалке затем перешли на женщин. Возможно, всё бы и закончилось нормально, не подними Володька Топорков его дружок тему женской неверности. Неделю назад Володька застал свою Татьяну в постели с чужим парнем. В тот день он отпросился на работе, чтобы сбегать домой, за паспортом. Друзья сочувствовали, ссылались на аналогичные случаи из жизни близких людей. Советовали плюнуть и самому сходить на сторону. Объясняли это прирожденным женским свойством наставлять рога мужьям, если были ими недовольны.
  - Да все они такие, - подлил масла в огонь, было затухающего разговора Димка, сосед Василия по гаражу, - только помани. Я их в своем гараже не одну ублажил. И принялся перечислять подружек, но Василий тут же остановил его.
  - Все мы не безгрешны, но так цинично говорить о тех с кем делишь ложе непорядочно. Да и не к лицу мужчине.
 - Идеалист нашелся, - пьяно усмехнулся Димка. – Открой глаза, присмотрись. Жизнь только на этом и построена. Корчит тут из себя праведника, - обернулся он к Генке, ища поддержки.
  - Хватит, Дим! – попытался остановить его Геннадий.
  - Чего хватит! – взвился Димка. – Пусть лучше присмотрится к сыну, да узнает у своей Светки от кого он.
  - Паскуда! – Василий кулаком двинул соседа в подбородок и тот загремел в угол вместе с ведром, на котором сидел.
            Горький осадок не проходил и сейчас. Нельзя сказать, что тема сына для него была нова. Об этом ему не раз говорили родственники, друзья и близкие. Но так вызывающе и открыто, как Димка еще никто. Он и сам видел, что сын не похож на него, да и на Светлану тоже. Он еще надеялся, Сережка подрастет, и в нем обязательно проявятся, его черты иди жены. Но чем старше становился сын, тем разительней отличался он от родителей. Не раз просматривал семейный альбом, ища сходства сына с родителями и дальними родственниками, но не находил. Мысль что Сережка не его сын словно заноза не давала душевного покоя. Светлана не была девственницей, когда он брал её в жены, но и подозревать в измене ни имел оснований. Василий прошел в ванную, побрился, помылся и свежевыглаженной сорочке вошел на кухню.
  - Прости, Светик за вчерашнее, - привлек он жену за плечи. – Так уж случилось.
  - Не могу больше, Вася. Неужели так и не кончится все это?
Плечи её сотряслись в рыданиях. Василий гладил жену по голове, прижимая к себе.
  - Ну, прости дурака. Опять вчера Димка достал на счет Сережки, пришлось ему по роже съездить.
  - Да что, разве  я не понимаю. Самой уже невыносимы подозрения.
  - Успокойся, милая.
  - А почему мама плачет? – на пороге стояла Аленка и удивленно смотрела на родителей.
  - Пальчик обожгла наша мама об чайник, поэтому и плачет, - нашелся Василий.
  - Мамочка давай поцелую и он заживет.
  - Пойдем моя маленькая, умоемся и оденемся, - вытерев ей, носик и подхватив дочь на руки, отправилась в ванную, - А папка пусть сам, без нас, поест.
Позавтракав, Василий ушел к себе в комнату. Однако вчерашний разговор не давал ему покоя. Выдвинув ящик письменного стола, достал картонную коробку от электробритвы «Харьков», в которой хранил: - паспорт, военный билет, удостоверение личности, водительские права и другие документы. Открыв обложку паспорта, извлек лежащие там из желто-коричневой медицинской клеенки две бирки. Одна была Сережкина, другая Аленкина. Сережкина была с коротенькой повязочкой, с узлом. Он помнит, как привез Светлану из роддома домой. Как в жарко натопленной комнате развернули одеяльце и распеленали сына.
  - Мужик, настоящий мужик, - довольно произнесла их пожилая соседка Татьяна, коснувшись пальцем груди малыша. Тогда он, Сережка, еще не имевший имени, повел своими голубыми глазенками и выпустил пузырь. – Снимай с него Василий Андреевич этот паспорт, да мы со Светой будем его купать.
Узелок на завязочке не подавался, и Светлана сняла со стены ножницы и хотела срезать.
  - Боже упаси, Света! – остановила её суеверная Татьяна, - счастья ему не будет.
И Татьяна, смазав повязку смоченным бруском мыла, ловко сняла её с ручонки сына. С тех пор он хранит эти бирки, сына и дочери собираясь вручить их в день совершеннолетия.
               
                2
   - Ты чего сегодня такой хмурый? – поинтересовался, подошедший к станку, бригадир слесарей. – Поперечину в плюсе сделал, ребятам пришлось дорабатывать. Случилось что?
      Василий отсчитал по лимбу глубину резания, перевел рычаг продольной подачи вправо, опустил защитный кожух, чтобы стружка из пол фрезы не летела в лицо, и только после этого взглянул на него:
  - Настроение, Петр Трофимович ни к черту.
  -  С чего бы это?
 - Из-за Сережки все.
  - Брось, мучится, Вася. Твою Светку я хорошо знаю. По её поведению и судя по разговорам наших  баб, не думаю, что она тебя обманывает. Да и срывать такое, столько лет, не каждая сможет.
  - Не могу уже, Трофимович. Вот уже где все, - ткнул Василий себя в грудь кулаком.
Он уважал этого пожилого человека, отечески относившегося ко всем в цеху и знавшим семейную обстановку подчиненных.
  - Верю, не нагуляла, но не похож Сережка, ни одного из родственников. Но не может такого быть.
  - А где она у тебя рожала, в селе или в городе?
  - Тогда мы жили в терской станице, на границе с Чечней и Осетией. А какое это имеет значение?
  - Дело в том что, в родильных домах бывают большое поступление рожениц, когда медперсонал валится с ног от  усталости. И в такие моменты бывают случаи, когда младенцев путают. Такое я слышал от своей тетки. Не могло ли такое произойти с твоим сыном?
Как ни странно, но этот разговор немного успокоил Василия, и даже вселил в него надежду. Теперь с нетерпением ждал отпуска, чтобы съездить в Моздок, где рожала жена. Но, делится, своими планами не стал, боясь разочароваться в случае неудачи. И вот настал тот долгожданный день поездки. Собрав  в портфель подарки, Василий уехал в станицу, где начинал работать механиком на местном заводе. Там и женился на Светлане. Причину поездки жене объяснил, необходимостью повидать тех с кем работал, кумовьев. Станица, где прошли его лучшие годы, хоть изменилась, но многое осталось до боли прежним, родным и узнаваемым.  Сохранился и домик,  в котором селили молодых специалистов. Этот дом, старой постройки, планировали снести и на его месте построить новый. Василий уже тогда работал директором завода и постепенно развивал инфраструктуру жилого поселка. Провел водопровод к домам, где можно провел канализацию, планировал газифицировать жилье. Газовую магистраль обещали краевые власти пробросить к станице в ближайшие два года. Но министерство текстильной промышленности резко сократило объемы закупок конопли, и колхозы уменьшили её посевные площади. А затем отказалось от контрактации конопли. И заводы первичной обработки конопли стали перерабатывать лен, который перебрасывался с льнозаводов центральной части России. В этот период, когда отрасль первичной обработки умирала, а завод уже не имел прежней прибыли, благоустраивать жилой поселок не было средств. И дом для специалистов так и остался стоять. Василий даже заглянул с кумом Дмитрием в свою бывшую квартиру. Теперь в ней жил со своей семьей тракторист.
 - Добрый вечер! – переступив, следом за Дмитрием, порог кухни, поприветствовал Василий жильцов.
Хозяин пожилой сухощавый мужчина встал из-за стола, а его жена предложила присесть за стол, поужинать с ними и поставила им два стула. 
  - Спасибо, мы на минуту заглянули к Вам, - поспешил успокоить хозяйку Василий.
Она уже достала две чистые тарелки, ложки, вилки и поставила стаканы.
  - Витя, - пьяненько качнулся в сторону хозяина Дмитрий, - это мой кум, Василий Андреевич. Он у нас начинал главным механиком, стал инженером, а последние семь лет директором был. Строил этот завод. А теперь в краевом центре живет. Вот приехал к нам в гости.
Кум выровнялся, и хотел было еще что-то добавить, но Василий его опередил:
  - Вы уж извините нас за вторжение. На этом заводе я начинал механиком, Митя был шофером. Естественно дружили семьями. Потом дорос до главного инженера, директора, строил завод. А когда отрасль промышленности заглохла, переехал в Ставрополь. Сейчас сидели у Мити, и я попросил его проводить, посмотреть свою бывшую квартиру. В ней мы часто собирались семьями, гуляли.
  - Может, присядете к столу, отметим это? – предложила хозяйка.
Василий уже было согласился, когда к его удивлению Дмитрий любитель таких застолий опередил его:
Спасибо, Мария. К вам я еще не раз попаду, но, о нас ждет Клава.
Василий еще раз окинул беглым взглядом кухню. Печи, раньше занимавшей большую часть пространства, уже не было. На ее месте стояла газовая плита. У окна, где находилась их кровать, стоял буфет. Лишь стол нынешних жильцов стоял на том месте, где и их. Дверная коробка уже имела другую, обналичку. И такая ностальгия охватила его, что Василий задержался на пороге. Вспомнилось как они тогда молодые семейные пары: - он со Светланой, Дмитрий с Клавдией, другой кум Иван с Анной собирались долгими, зимними вечерами, здесь у жарко натопленной печи. Пили терпкое вино нового урожая и мечтали о будущем. Затем захмелевшие,  крутили бутылку и целовали тех, против кого она останавливалась горлышком. Здесь, в проёме входной  двери подвесил убитого на охоте зайца, и разделывал его под восхищенные взгляды, пришедших в гости кумовьев. Или незадолго до того как отвезти жену в роддом, успокаивал ее. Светлана лежала на кровати, у окна. Прижавшись к нему, плакала: - Боюсь я Вася, страшно. И хотя их квартира была из двух комнат, прихожей, кухни, кладовки и веранды, центром её была просторная кухня с натопленной плитой. И такая боль по ушедшей, бесшабашной молодости охватила его, что вернись она ему вновь, ни за что не променял на нынешнюю, благоустроенную, сытую жизнь.
  - Пойдем, Андреевич, - напомнил ему Дмитрий. – Клодя уже нас заждалась.
          Утром Василий выехал в Моздок. Та же автостанция, а напротив её за высоким кирпичным забором многоэтажное здание родильного дома, где рожала Светлана. Того самого роддома, который принимал рожениц с окрестных хуторов, станиц и аулов Северной Осетии, Ставрополья и Чечни.
        Вначале его не понимали. Но когда он достал бирочку из медицинской, желтой клеенки, на которой были записаны фамилия и инициалы жены, дата и время рождения сына, вес и номер, его стали слушать.
 - Это же почерк Ларисы.
 - Какой Ларисы? – поинтересовалась дежурная у моложавой акушерки, видимо кабардинки по национальности.
 - Вы её Роза Сослановна не будете знать. Она работала еще до вас.
 - Так что вы хотите от нас, молодой человек? – Роза Сослановна уже с интересом смотрела на Василия.
 - Мне бы узнать фамилии и адреса женщин, рожавших в тот день с моей женой 
 - Для чего это вам?
 - Я уже объяснял им, - Василий кивнул на  работниц отделения, - мой сын не похож на меня и жену. И у меня предположение, его могли перепутать здесь с ребенком другой роженицы.
 - Зара, ты только послушай, что за ахинею несет этот товарищ, - вспыхнула дежурная.
Кажется, эта жгучая и красивая брюнетка восприняла его заявление как личное оскорбление.
  - Зарачка, расскажи этому мужчине, что такое роды и как они проходят, чтобы у него было представление. Боюсь, это видится ему, как закусочная на автостанции, где новорожденного можно перепутать слово кружку пива, предназначенную соседу по столу. Намек был явно на его Василия вид. После выпитого вчера и продолжительной беседы с  Дмитрием и Клавдией вид у него был не лучшим.
  - Роза Сослановна, вас к главному, - окликнули брюнетку из коридора.
  - Вы на нее не обижайтесь, - участливо взглянула на него акушерка. – Она славная и хорошая женщина. Просто привыкла сталкиваться с папашами новорожденных. Да вы и сами знаете, какие они бывают, когда приходят сюда. - Погасив улыбку, она перешла на серьёзный тон, - перепутать не могли.  Такое невозможно, разве что из злого умысла. Принимая младенца, его какое-то время не отделяют от роженицы. По пуповине связывающей его с матерью, к нему перетекает кровь. И лишь когда он задышит и даст о себе знать в полный голос, на пуповину накладывают зажимы, разрезают, обрабатывают и завязывают. После чего младенца передают на перевязочный стол. Тут ему сразу привязывают на ручку, заготовленную заранее, манжетку с фамилией матери. Пеленают, подвязывают к груди вторую манжетку и увозят. Кстати, такую же, третью, как вы называете биркой, вешают на кроватке. Так что перепутать невозможно.
  - Но, поймите, не похож сын ни на жену, ни на меня, и даже на родственников, - загорячился Василий, глядя на Зару с надеждой.
 - Не берусь утверждать, что все четко выполняется. В работе случается всякое, когда рожают несколько женщин одновременно. Роды осложнены, и бригада врачей и акушеров валится с ног от усталости. А потом есть необъяснимое материнское чувство узнавания ребенка, не позволяющее его перепутать с другими младенцами, - говорила Зара. – У меня рожала одна слепая роженица. Ей также поднесли ее ребенка, она провела пальцами по его личику, ощупала всего, после передали на перевязочный стол. И вот когда привезли младенцев на кормление в палату, слышу крик. Оказывается, практикантка по ошибке подала слепой не её ребеночка. После этого случая она своего младенца неохотно отдавала и потребовала досрочной выписки.
  - Потеряла доверие к персоналу?
  - Не знаю чем вам, и помочь, - не ответив на его реплику, продолжала размышлять Зара. – Прошло уже столько лет, документы, наверное, в архиве. Да, вспомнила, - оживилась она, - у Ларисы, которая принимала роды у вашей жены, здесь, в роддоме, работает подруга. Она сейчас в отпуске, живет недалеко, зовут Любовь Степановна. Может она и подскажет, как найти Ларису.
    Взяв адрес, Василий отправился к ней.
                3
      В маленьком домике, на тихой улице, его встретила еще молодая симпатичная женщина.
  - Любовь Степановна? – спросил он её.
 - Она самая, - подтвердила хозяйка, ведя его за собою на веранду. – Что привело вас ко мне? – когда они присели за столик, поинтересовалась она.
    Василий передал ей записку.
  - Так вас Зарочка ко мне направила?
Разговор состоялся на веранде увитой виноградными лозами. Выложив перед хозяйкой, на столик засланный клеенкой: - фотографии жены, Сережки, и бирочку сына, Василий поведал ей о своей боли.
 - Поймите, ну не может быть такого. Пусть сын на меня и жену не похож, но должны какие-то черты лица от родни передаться.
 - Да, тут есть над, чем задуматься, - согласилась хозяйка. – Зара права, перепутать не могли. Я хорошо знала Ларису, чтобы допустить мысль, что она могла ошибиться. Хотя в жизни всякое бывает.
  - А где она живет, и можем ли мы её увидеть?
  - Она уехала в Сибирь. И лет шесть я с ней связи не имею.
Любовь Степановна взяла в руки бирку Сережи.
  - Зара не ошиблась, роды принимала Лариса. Мы, акушерки, заранее готовим эти манжетки с фамилиями рожениц. В отличие от нас, прорезавших отверстие под тесемочку скальпелем, она, подворачивала уголок манжетки и ножницами вырезала его. И это ромбовидное отверстие показывает роды, принимала она.  Ну что ж, - Любовь Степановна как бы стряхнула с себя налет задумчивости, - постараюсь вам помочь. Узнаю адреса женщин рожавших в тот день с вашей супругой. Она достала листок и ручку и стала записывать в него данные с бирки.
  - Так, - шептали ее губы, - Тимофеева С. Г, мальчик, 20.09. 71., в 15-30, вес 2750, № 6. Возьмите, - возвратила она ему манжетку. – Подходите ко мне завтра, во второй половине дня, думаю, успею.
  - Большое вам спасибо Любовь Степановна за участие. Хочется надеяться, что вы поможете мне.
  - Всего доброго.
  На другой день Василий уже был у женщины.
  - Хорошие новости для вас – встретила его она. – Присядьте. Я вчера и сегодня многих оббегала чтобы попасть к документам того времени. Вот взгляните – положила она перед ним листок. – В тот день родилось четырнадцать младенцев, из них пятерых приняла Лариса. Это две девочки и три мальчика. Если принять во внимание что ваш сын и эти двое, - хозяйка указала на список, - появились на свет в одно время, с небольшими интервалами. То можно предположить, что Лариса из-за усталости или перенапряжения могла перепутать манжетки при подвязывании на рабочем столе. Признаюсь, не хотелось вам говорить, но в этот период  у неё было не лучшее время в личной жизни. Встречалась она с мужчиной и тот ее обманул. Она  очень страдала тогда.  Из-за чего потом уехала, покинула город. Так что возьмите, - протянула она ему листок, - в нем адреса и фамилии мальчиков того дня. А в выделенной чертой мальчики, родившиеся в то время что и вас сын, которых приняла она. Мне кажется надо начинать с них. Наверняка они еще живут в нашем городе. Василий поблагодарил хозяйку и отправился по указанным адресам.
        Во дворе двухэтажного, красного, дома остановился. Сердце учащенно забилось. Справившись с волнением, спросил у девчонок, игравших в классики.
  - Девочки, а в каком подъезде живут Шаповаловы? Мне нужен их сын, который в восьмой класс ходит.
  - Витька? Так он у них один, - девчонка с любопытством, смотрела на Василия, - Где-то здесь на велосипеде гонял, а что опять подрался?
  - Тогда если нетрудно позови его мать?
  - Хорошо, дяденька, - девчонка скрылась в подъезде.
Василий почувствовал, как от волнения вспотели ладони, и мелкая дрожь охватила тело. Из подъезда вышли девчонка и плотного телосложения паренек, с курносым носом. Одна только шевелюра отливающая бронзой и нос не наблюдалось в его роду и у жены успокоили его.
  - Ты Шаповалов Виктор, рождения 20 сентября 1971 года? – спросил его Василий.
  - Я. -  подтвердил курносый, размышляя, откуда этот мужик и как вести себя с ним. Если из комиссии по делам несовершеннолетних, то быть беде. Расскажет матери о  его драках. - Мамы  нет дома. А зачем она вам?
  - Мне ты нужен, я отец Сережи Тимофеева, из соседнего класса, а он не пришел домой, - нашелся Василий. – А мне мальчишки сказали, что видели его вместе с тобой. Вот я хотел бы узнать, где он?
  - Я сам дяденька сбежал с последнего урока. А потом я не знаю такого Тимофеева. Вам пацаны, наверное, наврали.
  - Может быть Витя. Извини.
Уходя. Василий чувствовал на себе подозрительный взгляд рыжего паренька.
     Второй адрес привел Василия на окраину города, в частный домик. Скорее это была саманная хатка с просевшей камышовой крышей. На лай собаки вышла женщина лет сорока пяти. Отогнав дворнягу, подошла к калитке.
  - Что вы хотели?
  - Вы будете Валентина Борисовна?
  - Да, я. А что?
  - А Женя Малкин ваш сын?
  - Да. – Поблекшие её голубые глаза насторожено и внимательно смотрели на Василия.
Он обратил внимание на расстроенный вид хозяйки. Василию показалось, что она немного пьяна.
  - Извините, мой сын не вернулся из  школы. Мне сказали, его видели с вашим Женей. Вы не возражаете, если я поговорю с ним?
  - Входите в дом, - раскрыла она перед ним дверь, - чего во дворе вести  разговоры. – Женя скоро вернется, он пошел в магазин, за продуктами.
Василий вошел вслед за хозяйкой в небольшую, хоть и бедно обставленную, но чистенькую комнату. Присев к столу бегло осмотрел убранство комнаты и смутился, столкнувшись с взглядом Валентины Борисовны.
  - Понимаете, не вернулся домой, а тут места себе не находишь.
  - Мой Женя не такой. Он шастать без дела как другие не будет.
В её словах звучала гордость за сына. Василий смотрел в её поблекшее лицо. Только сейчас, присмотревшись, понял. Перед ним сидит женщина, носом и овалом лица так похожая на его Сережку. От осознания этого ему стало нехорошо. И чтобы скрыть свою растерянность, вяло согласился с ней:
  - Это хорошо, что он у вас такой.
Теперь он со страхом ожидал появления мальчика. В том, что это будет его сын, не сомневался.
  - Простите, вы одни с сыном живете, или …
  - Одни, - опередила его женщина, - понимаю вас, шокирует мой вид. Да,  я пью. И не от хорошей жизни. Единственное светлое, что у меня осталось это Женя. Хотя все беды от него.
  - Не понимаю.
  - А что вы мужчины можете понимать? – в глазах её читалась не скрываемая неприязнь. - Вот и мой меня бросил, как только понял, что сын не похож на него.
Дверь открылась, и в комнату вошел высокий худой паренек с хозяйской сумкой в руках.
  - Вот и мой кормилец пришел.
  - Здравствуйте! – стрельнул по нему взглядом мальчик, опуская сумку на табурет.
Василию стоило большого труда, чтобы не бросится ему навстречу с криком: - Сыночек
  -  Здравствуй, Женя! - хрипловатым, дрожащим от волнения голосом поздоровался с ним. Первое что бросилось в глаза, это сросшиеся как у Светланы брови мальчика. Такая же ямочка на подбородке как у жены, из-за которой так сходил с ума по своей Светке. И, переходящие из одного поколения в другое, его широкие скулы.

  - Мама, опять? – Женя укоризненно взглянул на мать. – Ты же мне обещала.
В его упреке, было столько боли, что Василию стало неловко,  что он стал невольным свидетелем трагедии этой семьи. 
    - Женя, прекрати! К тебе пришли, - не повышая голоса, напомнила мать о присутствии постороннего. Это не был истерический окрик, опустившейся женщины, за которую в самом начале принял её Василий. А твердый, разумный голос женщины осознающей свою вину перед сыном и стыдящуюся своего поступка.
  - Я папа Вити Шаповалова, - поспешил ей на помощь Василий, обращаясь к Жене. – Того, рыжего и курносого пацана. Он до сих пор не вернулся из школы. Мне мальчишки сказали, что видели его с тобою. Ты не мог бы сказать, где он?
Василий смотрел в глаза сына, стыдясь своей лжи. Хотелось броситься, обнять и целовать свою кровинушку. И только сила воли сдерживала его от необдуманного поступка. «Уходи немедленно, уходи» шептал ему внутренний голос. Краем взгляда заметил, как напряглась Валентина Борисовна, почувствовав угрозу, исходящую от этого мужчины. Да и Женя смотрел на него с недоумением.
  -  Витьку я не знаю и никогда с ним не дружил.
  - Извините, пойду других ребят поспрашиваю, - поспешил Василий к выходу, - может они что знают.
Только за калиткой ощутил, как горит лицо. Словно пьяный брел до гостиницы, терзаясь мыслью как выйти из создавшегося положения. «Что делать, что - же  делать» - терзался он мыслью в номере гостиницы. Ясно одно, эта женщина ни за что не отдаст ему сына. Так же и он со Светланой Сережку, потребуй она его возвращения. Сейчас он клял себя за то, что решился на эти поиски, принесшие столько боли. Лишь под утро забылся в коротком сне.
                4
      Утро Василий начал с посещения местного универмага и магазинов. Купив сыну костюм, сорочку, туфли и еще кое-что, отправился в школу, где учился Женя. Сына дождался на выходе из школьного двора. Он шел с двумя товарищами.
  - Женя, - окликнул он его. – Мне необходимо с тобой поговорить
Мальчишки, шедшие с ним, переглянулись, и оставили их наедине.
  - О чем? – мальчик непонимающе  смотрел на него.
  - Давай пройдем к скамейке, - Василий кивнул в сторону сквера, - разговор предстоит серьезный. Василий присел, положил покупки и, выждав, когда паренек устроится рядом, посмотрел ему в лицо. – Обманул я вас вчера, ты уж прости меня сынок. Василий обратил внимание, как вздрогнул при этом слове мальчик, удивленно посмотрев на него.
  - Не понимаю, как обманули?
  - Я не отец Витьки Шаповалова. Вот смотри, - и протянул ему фотографии, - это родной сын твоей мамы – Валентины Борисовны. А это твоя родная мать – Светлана Григорьевна, моя жена. Вас сынок перепутали еще в роддоме, ты оказался у Валентины Борисовны, а ее сын Сережа у нас. Посмотри на него, он похож на твою маму Валю. Мальчик какое-то время недоверчиво смотрел на него, то на снимки. Потом плечи его опустились, и Василий услышал тихое всхлипывание. Ему стоило большого труда сдержаться, чтобы не зарыдать. Обняв его за плечи, прижал к себе.
  - Успокойся Женя, все будет хорошо.
Они еще долго сидели на скамейке, пока Василий не предложил:
  - Пойдем, Женя к твоей маме.
    К удивлению Василия, Валентина Борисовна встретила эту весть стоически
- Я еще вчера почувствовала неладное, - рассматривая фотографии Сережки, призналась она. – Как только вы вошли, сердце так и дрогнуло. Неспроста, думаю, этот мужчина здесь. Вы не можете представить, что я пережила за эти годы. Ведь бросил подлец, как только понял что ребенок не от него. Условие ставил, хочешь чтобы жил с тобой, откажись и сдай в дом малютки. Бог ему судья.
      Она перевернула несколько страниц альбома, лежащего перед Василием, и показала фотографию, где была снята вдвоем с мужчиной:
  - Мой бывший муж.
Затем вернувшись взглядом к снимку, привезенному  Василием, задумчиво произнесла:
  - А ведь Сережа точная его, хотя и мое в нем есть. Понимаете, - взглянула она в лицо Василию, - вначале у меня самой было сомнение. До мужа я встречалась с одним мужчиной. Думала, может от него, но Женя оказался не похожим ни на него ни на мужа. Они еще долго разговаривали, сидя за столом. Остыло пюре и мясо, возможно купленное на последние деньги. Осталась недопитой бутылка коньяка, принесенная Василием по такому  случаю. А они все рассказывали друг другу о жизни сыновей.
  - Ну что же мы будем делать, Валентина Борисовна? – уже перед самым уходом к себе в гостиницу, затронул Василий болезненный для них обеих вопрос.
 - Не знаю, Василий Андреевич, - слезы выступили на ее глазах, - он ваш сын, вы вправе его забрать. Но каково мне? Я и мысли не допускаю расстаться с ним, хотя сердце разрывается на части от того что это может случиться. И вам  с женой предстоит такое же нелегкое расставание. Неужели думаете, буду спать спокойно, зная, что мой Сережка находится у вас?
     «Господи, как одинаковы они в своих, родительских, чувствах» - глядя на плачущую хозяйку, подумалось Василию. Еще вчера, столкнувшись с этой женщиной готов, был на все. Продать гараж, машину, расстаться со сбережениями. Отдать все этой как ему казалось спившейся и опустившейся женщине, лишь бы вырвать из нищеты Женю и не возвращать Сережу. Разговор с Женей в сквере, да и здесь за столом, открыли ему многое из нелегкой жизни этой женщины. Теперь он стыдился сказанного сыну, в самом начале их разговора в сквере.
- Как ты папа можешь так говорить? – возмутился Женя, - впервые назвав его отцом. Когда он предложил ему прямо оттуда уехать с ним.
  - Пойми сынок, я ей переведу приличную сумму денег, помогу отремонтировать дом, только поехали со мной.
  - А Сережа?
  - Он будет твоим братом. Неужели ты думаешь, я отдам его в нищету этой спившейся женщине.
  - Эх ты! – глаза мальчишки наполнились слезами. – Ничего ты не понимаешь.
Женя встал и если бы Василий не удержал его, наверное, ушел. После, успокоившись, рассказал ему о маме. Как она выхаживала его после того как попал под машину. Продала свою двухкомнатную квартиру, так как деньги были нужны на операцию и лечение. Потеряла из-за него хорошую работу. И что живут они в этой лачуге, благодаря ее бабке, приютивших их. А после ее смерти доставшейся им.
  - Мама даже мужчин к себе не приводила, - Женька покраснел от сказанного, - хотя многие за ней ухаживали. А что пьет так это от нужды. Ничего, теперь и я стал немного подрабатывать в типографии. Как-нибудь выкрутимся. И такая была в его словах гордость за эту женщину, что Василий устыдился раннее сказанного. И чтобы не обижать сына, предложил:
  -Пойдем Женя к твоей маме.
Он осознано назвал эту чужую для сына женщину мамой.
     Уходил Василий к себе в гостиницу обнадеженный. Договорились, Валентина Борисовна в ближайшие дни приедет к ним с Женей повидать своего сына. И там они окончательно должны прийти к нелегкому решению своих сыновей.
                В. Недавний
                Ставрополь, декабрь 1998 г.

   ,