Крещение

               
- Ну, ничего, попадёшься ты мне ещё! Запомни,  ничего не кончилось! Я ещё тебя достану!... Чёрная женщина  что-то ещё говорила, грозила, размахивая ужасным корявым пальцем, но Ольга её уже не слышала. Она проснулась. Сердце  в груди её  колотилось так, что казалось, оно само вырвется наружу. Ольга не  сразу смогла  прийти в себя. Ей всё ещё мерещилась та страшная женщина или старуха в чёрном – она мысленно назвала её ведьмой – в том сне старуха всё пыталась загнать Ольгу в угол, достать её скрюченными длинными пальцами. И Ольга испытала настоящий панический ужас, но  она смогла вырваться  из  её цепких рук!  А в ушах всё звучали последние зловещие слова:                - Ещё ничего не кончилось! Я тебя достану!                И  перед глазами – искажённое злобой лицо чёрной старухи…
Мужа дома не было – уже месяц как в «поле» - «сейсмики»  уже выехали -пришло  их время, так что вернутся  в посёлок не скоро. И сон некому рассказать, обычно, если сон тревожный и засел в голову, первым слушателем был муж Андрей. И сына тоже нет. Он поехал на сессию, но перед этим должен был заехать к Ольгиным  родственникам в Омск: Ольга передала с ним некую сумму для брата, и теперь  беспокоилась: вот уже несколько дней - ни звонка, ни телеграммы -  всё ли в порядке?  Ольга вся измучилась: что с сыном, где он,  то ли ещё у родственников, то ли уже в Тобольске, на лекциях предсессионных…
День подходил к концу, когда Ольга получила телеграмму. Она боялась развернуть сложенный вчетверо бланк. Ничего хорошего в этой телеграмме не могло быть! Всю жизнь Она боялась ночных звонков – от них всегда что-то нехорошее ждала – боялась и неожиданных, неурочных  телеграмм, они не могли быть «поздравлялками»  праздничными, а потому не сразу развернула телеграмму, борясь с наступающей паникой. Ну чем могли порадовать слова телеграммы: СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙ. ВЕРА.  Это жена брата. Что-то с Лёшей? Сердце сразу оказалось совсем не там, где ему положено быть: оно заполнило всё пространство внутри!  Руки никак не  могли   успокоиться, они  то складывали, то снова разглаживали бланк, на котором крупным шрифтом едва ли не горели слова: СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙ…Руки  дрожали, в голове словно огненные шары перекатывались! Сын!... Он у них… Что произошло?
- Так…успокойся, - уговаривала себя Ольга, - сегодня уже никуда не смогу вылететь – вечер уже…. Деньги? Деньги смогу у наших одолжить, своих совсем немного: что было, отдала сыну. Да, ещё надо начальника предупредить, заявление написать. Придётся домой к нему идти. Ей даже не пришло в голову, что можно позвонить.  Мысли закрутились в правильном направлении, Ольга успокоилась. Оделась и вышла на улицу.
На улице вовсю пуржило. Ветер гнал снежные охапки по дороге, забрасывая их  чуть  дальше в сугробы на обочины, чтобы снова подхватить и завертеть свежую порцию снега из сугробов, лежащих по обе стороны дороги.  Но, может, к утру успокоится… Ольге долго объясняться не пришлось. Начальник, чьим заместителем в то время и была Ольга, отпустил сразу, поинтересовался лишь, как с финансами, хватит  ли денег на неожиданную поездку. Ольге пришлось признаться, что как раз думает, у кого бы перехватить до возвращения.  Деньги тут же были вручены, чтобы о них уже не думалось, и чтобы спокойно собиралась, а утром за ней придёт машина и отвезёт к рейсу на вертолётную площадку, билет будет выписан.
Вот тебе и чёрная ведьма! А ведь что она  вслед  зловеще шипела: ЭТО ЕЩЁ НЕ ВСЁ!!!  НУ,  что ещё-то может произойти?  Уже в вертолёте  Ольга снова вспомнила свой сон, он её мучил весь день, даже на работе эта старуха всё грозила ей своим скрюченным пальцем, но там хоть дела отвлекали, а в вертолёте даже привычный  шум винтов, больше похожий на свистящий скрежет, не мог отвлечь от самых страшных мыслей: ЧТО С СЫНОМ?
В Новом Уренгое  рейс на Омск задержали до вечера: непогода… Сильный боковой ветер, пурга разыгралась и там… Ольга места себе не находила, нервничала, успокоительные в этом случае кроссворды  не помогали, сборник анекдотов вообще показался для идиотов. Вылет всё же состоялся, пурга почти стихла, было  небольшое просветление, поэтому объявили посадку, и вот  АН-12, совсем древний даже с виду,  уже в воздухе.   
Соседка Ольги летела в  Бийск. Ольга была годом раньше в Белокурихе, знаменитой здравнице на Алтае, проездом побывала и в Бийске, этот городок показался ей неуютным, пыльным по сравнению с  роскошной, утопающей в зелени, курортной Белокурихой.  Так что нашлась общая тема для того, чтобы скоротать время. А потом  дама обратила внимание, на какой развалюхе они летят, смеясь  сказала, что если сейчас самолёт  «грохнется где-нибудь над тайгой ночью – а летели они уже часа три, был уже поздний вечер да + 1 час по омскому  времени – то не скоро их станут искать, если не все разобьются». Ну, вот ещё одна… ВЕДЬМА. И надо было ей переключиться на салон!  А салон самолёта и впрямь был страшненький, весь обшарпанный,  какие-то многочисленные  грубые заклёпки по всему борту, как будто местные мастера  грубовато, но надёжно  штопали время от времени свой «летучий» корабль.  …Что и говорить, самолёт старенький, может быть, ещё с хрущёвских времён? Ничего удивительного: у нас механики – умельцы ещё те: и самолёты, как грузовики, штопают!
Господи! СОН!!!  «Ещё ничего не кончилось!...».  Ольга уже не слушала, что ей рассказывала соседка – ещё та веселушка: сама, значит, как бы между прочим, внесла сумятицу в голову Ольги, и без того  встревоженной,   и весело  рассказывала  теперь  то о муже своём, то о свекрови, «вечной защитнице всех мужиков» - ясное дело, назло ей. А  Ольге просто хотелось поторопить время - как же долго они летят! Она уже не обращала внимания на болтовню сибирячки из Алтайского края. Скорее бы… Мысли о сыне не покидали её. И в какой-то момент она взмолилась:
- Господи! Сделай так, чтобы сын был жив! Я ничего больше не прошу у тебя! Я не крещёная, в церковь – только на экскурсиях хожу. Но я обращаюсь к Тебе, Господи, помоги моему сыну, если он нуждается в помощи. Я обещаю Тебе, что если с сыном всё в порядке, то я не только схожу в церковь, но обещаю надеть на себя крестик, я покрещусь. Я обещаю!!!  Услышал ли Он, что мысленно, но истово шептала Ольга,  но на душе чуть легче стало.
Прилетели. Омск.  11 ночи. Ну и куда? Автовокзал уже закрыт. Подумалось: в аэропорту и  на ж.д. вокзале можно ночь провести, а автовокзалы  закрывают.
В гостинице  аэропорта, куда направилась Ольга, отдельный номер стоил почти как авиабилет  в соседний город, а потому Ольга постучалась в номер со свободной кроватью. Номер открыла женщина, чуть  старше Ольги, с приятной, располагающей улыбкой. Она ещё не ложилась, но постель была уже разобрана. Ольга зашла в ванную, умылась, некоторое время  постояла у зеркала, глядя на своё измученное бессонной ночью накануне, долгим ожиданием рейса и таким же долгим  перелётом в родной город Омск.
Раздевшись, Ольга сразу легла в постель, надеясь поспать хоть чуть - чуть. Но уснуть не смогла, достала кроссворд, но он оказался вдруг таким трудным для неё, как будто перемкнуло что-то в её голове – кроссворды она обычно «щёлкала»… Женщина тоже не спала. Ольга заметила, что она наблюдает за ней. Но, удивительное дело, это не показалось назойливым – женщина как будто приглашала к разговору. И Ольгу будто прорвало! Она рассказала о полученной телеграмме, о беспокойстве за сына, рассказала и о сне, который мучает её уже вторые сутки…
Женщина слушала, не перебивала  ни одним словом. Ольга замолчала. Она даже не  спросила, как зовут её случайную соседку, но она выговорилась, и сумбур, царящий в её голове, постепенно улёгся. Женщина встала, подошла к постели Ольги, положила ей руку на голову и вдруг сказала:
-  Ничего у вас не случилось, всё хорошо и с сыном,  и с родными.  Запомните: всё хорошо! А сейчас спите спокойно.
Она легла на свою постель и повернулась к стенке. Ольга не заметила, как уснула, она как будто куда – то провалилась. Это было как чудо! Ольга была готова к тому, что ей и в эту ночь не удастся заснуть. Но заснула сразу и крепко.
Она проснулась внезапно. 7-30!!! Проспала! Первый автобус вышел в рейс полчаса назад. Именно этот автобус шёл через её село,  а теперь придётся  ехать с пересадкой. Женщины в номере уже не было, Ольга так и не узнала, кто она, как зовут, но она каким-то волшебным образом, как гипнозом, успокоила Ольгу.
В Калачинск приехала уже около 10, тут же пересела на автобус до райцентра – час езды, а дальше на попутке – привычный способ передвижения.  «Попутчиком» оказался знакомый  водитель – односельчанин родственников, к кому спешила Ольга. Спросил,  почему вышла «голосовать» на дорогу, «автобус же скоро». Ольга, внутренне сжавшись, всё же спросила, видел ли он гостя, приехавшего к брату? Это сын её, выехала по телеграмме, не случилось ли чего? Да, нет, вроде, он  вчера Лёшку с ребятами видел. Словно тяжелющий груз свалился! С Лёшей всё в порядке. Но срочный вызов - то был!
- Не знаю, вроде всё  у них в порядке, может, поссорились?
Да, дома все были  живы – здоровы. И с Лёшей тоже. Это Ольга поняла, как только переступила порог дома: как всегда, дом блистал чистотой! Верочка этим  всегда отличалась.  Она  была в дальней комнате и, видимо, не ожидала столь скорого свидания со своей  золовкой. Обнялись, как могут обниматься самые близкие люди – сёстры. И правда, с некоторых пор Ольга и Вера настолько близки стали друг другу, что стали как сёстры, уважающие мнение друг друга, доверяющие, любящие, готовые всегда помочь, что бы ни случилось.
Да, деньги Лёша передал. Спасибо!  Только  вот муж  Веру обидел, и  обидел её настолько сильно, что  в какой-то момент  она и пригрозила разводом, а потом, поплакав,  решила подать телеграмму, вызвала Ольгу разобраться, то есть серьёзно поговорить  с её младшеньким братом. Вера уже к этому времени начала остывать, но дело сделано: телеграмму не вернёшь – и  вот её любимая золовка с ней в этой комнате, теперь можно выплеснуть всю накопившуюся обиду на её  любвеобильного,  эмоционально несдержанного мужа и Ольгиного  брата.
Ольга,  поговорила с братом, но перед этим всё же немного поругала сноху: хоть разводитесь, хоть что делайте, но так больше не пугайте. Никогда!  Пообнимались, поговорили, и чувство досады улеглось, а раз приезд в гости оказался внеплановым, то надо воспользоваться этим и отдохнуть, что Ольга и сделала с удовольствием.
В эти 4 дня, оставшиеся до вылета  в Новый Уренгой, Ольга и Вера наговорились вволю. Ольга рассказала и о сне, который она начала забывать, потому что всё завершилось благополучно.(Если не считать того, что Лёшка, уехав, наконец, в Тобольск, забрал документы из института:  на сессию он уже опоздал, потому и забрал  документы, хотя мог всё сдать в следующую сессию. Только вряд ли семейные разборки родственников, были  причиной  опоздания, скорее  всего, любовь к местной медсестричке, от которой Лёша и потерял на время голову. Вот  таким образом, возможно, чёрная старуха из сна и завершила своё мщение).  А потом, разговорившись на эту тему, обе вдруг вспомнили тот вещий сон Ольги двухлетней давности, который приснился ей здесь же, когда Ольга гостила у них.
Верина дочка с младенчества болела астмой.  Эта болезнь, к слову, наследственная в роду Ольгином. Девочка подолгу лежала в больнице, в том числе и в областной клинике. Боролись с этой каверзной болезнью активно, но она время от времени заявляла о себе такими сильными приступами, что боялись уже всерьёз  за Лерочку.  Ольга приехала накануне, двумя днями раньше. А ночью Лерочке стало плохо: приступ астмы. Привычным ингалятором удалось ненадолго снять сильную одышку, но через некоторое время, под утро, приступ повторился. Хрипы малышки были настолько громкие, что Ольга предложила вызвать скорую.  Какая скорая – село же… Брат съездил за фельдшером, та поставила укол. Девочка задышала спокойнее.  Договорились, что утром – в райцентр на приём. Вера уже с ног валилась, Ольга сидела рядом с племянницей, которая полулёжа слушала, что ей говорит её тётушка. Неожиданно она придвинулась к Ольге и тихонько спросила:
- А я не умру?    Ольга замерла от таких слов, внутри будто всё перевернулось, и она, обняв малышку, тихонечко поглаживая её худенькие плечики, сказала:
- Нет, моя хорошая, ты обязательно станешь здоровой, только надо ещё немного потерпеть, Ты пока растёшь, твой организм пока не в силах справиться с твоей болезнью, но это пройдёт обязательно, как только ты подрастёшь.
- Я так не хочу умирать! Я боюсь, что мама будет очень плакать и папа, и сестра моя – все будут плакать.  Ольга не ожидала услышать подобных слов, таких осмысленных,  выношенных ею давно, но не сказанных вслух, слов от малышки, которая теперь прижалась к ней и, как будто по секрету, шепчет те слова, которые держала в себе, потому что боялась увидеть мамины слёзы. Ольга сняла с безымянного пальца колечко. Оно было маленькое,даже чуть тесное Ольге, с небольшим бантиком, похожее на детское ( муж так и сказал, что купил его, потому что "похоже на детское, потом дочке подаришь"). Ольга надела колечко на средний пальчик 10-летней девочки и почти повторила сказанное минуту назад:
 - Ты обязательно выздоровеешь, носи  его и не снимай. Хорошо? И если в школе тебе скажут, чтобы ты не носила колечко, ты скажи, что тётушка твоя не велела снимать, потому что в этом колечке моя вера в то, что не будешь болеть. ОНО будет для тебя как талисман.
Брат  увёз Веру с Лерочкой  ранним утром в райцентр.  Ольга приготовила завтрак, всё это время ждала звонка от брата. Он не звонил. Ждать известия было невыносимо, и Ольга прилегла и как-то незаметно для себя уснула – сказалась беспокойная  ночь. И тогда  ей приснился странный сон.
 Лето. Комната, где находится Ольга.  Окно раскрыто настежь.  И вдруг появляется бывший её воспитанник Костя Адер. Черноглазый, черноволосый мальчик из  Находкинской тундры. Весёлый такой, любопытный пацанчик – пятиклассник. Он  что –то спрашивает, потом подходит к окну и за чем-то потянулся, видимо, Костя  что-то выронил, и это что-то выпало из окна. И вдруг он начал падать вниз. Ольга успела ухватить его за ноги и попыталась втянуть парнишку обратно в комнату. Но он продолжал соскальзывать с  подоконника. Ольга держала его  ноги изо вех сил, но силы  заканчивались, и  вот Костя уже почти на земле,  а окно  вдруг  оказалось  на уровне второго этажа. Ужас охватил Ольгу, она поняла, что не сможет больше держать мальчика, она уже не чувствовала  пальцев. Наконец они разжались, и Костя полетел вниз. Ольга  увидела страх в глазах мальчика и мольбу о спасении. Последнее, что ясно увидела Ольга, это то, что её ученик падает прямо на голову. Крика не было. Ольга продолжала смотреть, хотя ей хотелось отвернуться. И вдруг Костя поднял голову и произнёс:
 - Как хорошо! У меня так сильно болела голова! И Ольга увидела, что на голове Кости Адер  лопнул огромный нарыв, который   как будто и мучил его. По голове расплывался гной, а мальчишка, лёжа под окном, радостно улыбался. От вида гнойной жидкости Ольге стало так неприятно, что она проснулась.
 Как оказалось, спала она недолго, но неприятное чувство от заключительной картины сна сменилось чувством облегчения – её ученик остался жив!
Павла всё не было, хотя  время было за полдень. Беспокойство за Лерочку сменялось  мыслями о сне, уж очень натуральным, как будто всё происходило в самом деле какой-то час назад  вот за этим окном. Наконец брат вернулся из района. Вера оставилась с Лерочкой в стационаре. Брат был настолько взволнован, что не сразу признался, что едва не случилось непоправимого – Лерочка и Вера едва не погибли. По вине молоденькой медсестры. Когда Лерочку привезли  в стационар, то одышка была уже настолько сильная, что девочка едва дышала. И вот медсестра по требованию  врача, волнуясь и торопясь,  берёт ампулу не с эуфиллином, а вводит Лерочке снотворное. Доза была огромная, и девочка  буквально задыхается, начались  судороги. Какое счастье, что было утро, все врачи были в сборе, на планёрке! Лерочку спасли, но спасать пришлось и Веру, её мамочку, у  которой произошёл сердечный приступ. Ещё бы:  на её глазах умирает её дочь,  а должны были снять приступ. Потрясённая случившимся медсестра и её родители умоляли простить. Павел  и Вера решили не подавать на молоденькую медсестричку, но она была уволена. Вряд ли она сама стала бы продолжать работать после  того, как из-за её халатности чуть не погибли два человека.
 Но СОН!!! Что было думать Ольге, а потом и брату, и Вере, которым Ольга всё-таки  рассказала  об этом сне?  И он, этот сон,  таким чудесным образом повторил события, произошедшие в больнице, а главное,  предвосхитил счастливый исход. Вот так  Ольга снова поверила в существование такого понятия как вещий сон. И вещих снов в жизни Ольги было несколько, и они оживают в её  в памяти так ясно, так отчётливо, даже мельчайшие детали помнятся,  сколько бы времени ни прошло. И это не забавляет, нет, но заставляет всё-таки задуматься о совпадениях жизненных, которые происходят с ней, с Ольгой. Значит, что-то всё-таки необъяснимое существует, и оно время от времени  заставляет говорить о себе, задуматься о каких-то неведомых нам силах, явлениях, которые вторгаются в наше сознание, в наш внутренний мир. И то полумистическое состояние, в котором пребывала Ольга, тоже не забылось - слишком всё это было реалистичным.
Разрешение на поездку  было дано на неделю, поэтому Ольга  была рада редкой возможности  насладиться сухой поздней осенью на юге Сибири, когда листва на деревьях до конца не облетела, снега ещё нет, но воздух уже чистый, предзимний.  Ольга, работавшая в системе  образовании на Крайнем Севере уже много лет, не видела такой роскошной поздней осени «на земле», пожалуй, с момента окончания пединститута. По правде сказать, этот период – конец октября -  никак не назовёшь  роскошным, тем более, на юге Омской области, но там, откуда прилетела Ольга,  была уже зима. Настоящая, с метелями и морозами. Так что берёзы с почти облетевшей листвой, поля с убранным хлебом, но островками желтеющей соломы,  прохладный, чистый,  воздух - всё бесконечно радовало Ольгу. Дороги были сухие, тропки  тоже, а потому Ольга бродила по когда-то  богатому совхозному саду, вспоминала его в роскошном  весеннем  облачении, с плывущими по саду ароматами яблоневого и вишнёвого цвета, робкими запахами травы и весенних цветов.
 Вспомнила Ольга, проходя мимо всё тех же трёх  берёз, как лежали на мягкой, майской траве меж деревьев с подругой, готовясь к экзамену. Как ругали друг друга за то, что забывали об учебниках и переключались на  мальчишек, говорили, перебивая друг друга, о будущем… как задорно смеялись, забывая  о том, что пришли сюда позаниматься.  Только берёзы те уже не только вверх вытянулись, но и  пригнули стволы свои, откликаясь, как люди, на зов бессердечного времени…  А потом была внезапная, неожиданная  для обеих,  встреча с любимой подругой, работавшей директором школы в соседнем селе… Это была встреча двух очень близких людей –  встреча подруг… 
А летом, спустя чуть более полугода, был совершён по её просьбе обряд КРЕЩЕНИЯ, как и обещала Ольга Боженьке. С ней вместе захотела покреститься и дочь, которой как раз весной исполнилось 18 лет, ну,  а Ольге, соответственно, 47 лет.  Обещание, данное Господу в момент  мольбы о спасении сына,  было выполнено. Это Крещение в небольшой, но красивой сельской церкви, запомнилось, вероятно, и священнику, выполнившему этот обряд: не часто ему приходится в один день крестить и мать, и совсем взрослую, совершеннолетнюю дочь. Ольге пришлось сказать, что КРЕЩЕНИЕ для неё, в её немолодом возрасте  - осознанный шаг. Ольга поверила, что только обращение - мольба к Господу в самую трудную  для неё минуту, и помогло благополучному разрешению ситуации. Сказать, что Ольга стала истово молиться, нет, этого не было, но теперь обращение  к  Богу перед  дорогой,  перед ответственным моментом  в жизни детей и внуков стало для Ольги  уже естественной и осознанной потребностью.
А ещё Ольга, хоть и прошло много лет с той встречи, так и не может забыть случайную соседку по номеру в гостинице Омского аэропорта, обладавшую такой силой убеждения, что смогла заставить успокоиться и поверить, что,  действительно,  ничего страшного не случилось, и всё будет хорошо. Так и было.