Как медведь людей из лесу прогнал. Быль

На большой поляне в самой чаще леса жил медведь. Здесь он родился, вырос и выучился всем медвежьим премудростям. Тут он познакомился со своей любимой медведицей и завел медвежат. Он хорошо помнил их брачные игры, появление потомства и его выкармливание супругой-медведицей. Сколько радости ему принесли малыши, пока были маленькими. Жил он отдельно от матери с медвежатами, на своей территории, но регулярно приходил к ним в гости и приносил гостинцы. Во время нечастых визитов он старался заботиться о них, учил медвежьей грамоте и навыкам охоты. Играл в чехарду и догонялки, учил бороться. Когда медвежата подросли, то разошлись кто куда. Лес-то был большим, — всем места хватало. Медведь прожил долгую жизнь хозяина леса. Его уважали и боялись все звери в лесу. Да и то, правду сказать, было за что уважать. Сильнее, чем он, в лесу никого не было. Кроме того он был умным и хитрым. Вел себя, как рачительный хозяин, по-моему, даже владел основами экономики. Вершил справедливый суд, когда между зверями возникали споры: зря никого не наказывал, но и спуска виновным не давал.
     Леса там были глухими и густыми, как тайга. Это были отдаленные районы нашей необъятной родины. Столетние дубы-великаны росли рядом с темно-зелеными елями, чуть поодаль высоченной стеной стояли строевые сосны, прямые, как корабельные мачты. Грунт был покрыт мягким ковром изо мха, на котором толстым слоем лежали упавшие с хвойных деревьев иголки и шишки. Под тенистыми деревьями росло много грибов и ягод. Нередко среди подлеска прямо на земле можно было найти гнездо какой-нибудь неосторожной птицы, забывшей об опасности.
     Настоящим оазисом среди леса была эта поляна — истинная отрада для медведя. Летом она была покрыта зеленой, как изумруд, травой и разными цветами, испускавшими удивительные ароматы. В солнечные дни на ней можно было беззаботно полежать и погреться на солнышке. По ее краям росла сладкая малина, — так что было чем полакомиться, не прерывая приятный отдых. Зимой она была покрыта таким толстым слоем снега, что в нем могло поместиться несколько берлог. Снежный покров был первозданно белым, но в лучах солнца кристаллики снежинок переливались всеми цветами радуги.
     Под большой старой елкой муравьи построили огромный муравейник. Днем он кишел муравьями-рабочими, трудолюбиво стаскивавшими в него разные маленькие, но полезные штучки: кусочки листьев, хвою, крошечные палочки, комочки земли и пищу. На ночь ходы муравейника закрывались. Медведь любил муравьев в буквальном смысле этого слова: часто ими лакомился, но не разорял муравейник до основания. Он не хотел, чтобы оставшиеся в живых муравьи ушли отсюда навсегда в какое-нибудь другое, более безопасное место. Муравьишки были для него кисленьким десертом после сладкой малины или пресной дичи, пойманной им, опытным охотником.
     Любил он также рыбкой полакомиться. Поблизости протекала бурная речка с порогами. Медведь любил в ней поплавать, несмотря на сильное течение, и мог поймать рыбу на плаву, но больше всего он любил её ловить, устроившись на одном из порогов. Хрясь, и рыба была готова к употреблению. Во время нереста река просто кишела ею. Наряду с этим он любил подныривать под подводные коряги, в норах которых дремали сонные сомы или какая-нибудь другая крупная и жирная рыба. Ешь, — не хочу! Мелкой рыбешкой и мальками он пренебрегал.
     Зимой медведь обосновывался в берлоге, устроенной им в глубокой яме, образовавшейся после падения огромной березы. Она напоминала пещеру и располагалась недалеко от любимой медведем поляны, с которой были связаны его лучшие впечатления и воспоминания. За долгие годы не было такого случая, чтобы кто-то потревожил его крепкий зимний сон. Подкожных запасов ему хватало, чтобы спокойно дотянуть до весны. Да и кто мог бы решиться на то, чтобы нарушить зимнюю спячку хозяина леса!
     Однажды ранней весной медведь неожиданно проснулся от глубокого сна. Его разбудил громкий шум моторов и гортанные крики людей. Что за дела! Отряхнувшись от нечистот и комков мокрого снега и грязи, он вылез из своего укрытия и медленно зашагал по направлению к большой поляне. Голым подошвам было холодно от наста. Снег полностью еще не сошел, но на пригорках и вокруг деревьев уже показалась земля. Скоро начнется буйная вегетация. А пока ветки кустов и деревьев были голыми, лишь на ольхе и вербах раскрылись мохнатые желтовато-серые сережки. Притаившись в нише под выворотнем, медведь повернул большую мордастую голову в ту сторону, откуда слышался шум, и увидел скопление людей и техники на лесной поляне.
     Там кипела работа. Жужжали бензопилы, падали столетние деревья, трещали сломанные ветви и сучья. Бревна очищали от оставшихся на них сучков и веток и складывали в высокие штабеля. Погрузчики грузили их на мощные тягачи, которые увозили бревна куда-то в другое место. Воздух был пропитан едкой гарью, шедшей от костров для выжигания угля. Медведя охватили недобрые чувства, когда он понял, что люди чувствовали себя в его лесу полными хозяевами, уничтожая все то, что было так дорого его медвежьему сердцу.
     — Нет! — подумал про себя Михайло Иванович Топтыгин. — Так не пойдет!
     Медведь стал думать, как прогнать непрошенных гостей из своего леса. Сначала он хотел было наброситься на рабочих с открытой пастью, рыча и топая мощными лапами. Одного удара могучей медвежьей лапы с когтями хватило бы, чтобы отправить самого крупного из этих людишек в мир иной. Но вооруженные техникой, а может быть, и ружьями, люди могли ему дать решительный отпор.
     — Нет, один я, пожалуй, не справлюсь! — трезво оценил ситуацию опытный медведь. — Надо звать на подмогу других животных. Но кто же поможет мне совладать с этими наглыми и беспощадными людьми?
     Вначале он вспомнил о волках, стаями бродивших в округе. Но пойди их найди! С приходом весны они перешли через реку, встретились с белыми северными волками и теперь гоняются вместе с ними и охотятся далеко от этих мест. Лисы, они, конечно, хитрые, могут даже и людей провести, но воины из них плохие. Одного, в крайнем случае, двух людей они бы не испугались, но тут ведь работает целая бригада, до зубов вооруженная техникой.
     — Нет, — подумал пожилой и умудренный опытом медведь, — лисы в этом деле мне не подмога! На такую ораву людей лис понадобится очень много, а их в лесу раз-два и обчелся. Конечно, не помешало бы набрать армию из мощных и хищных животных, более крупных, чем люди: тигров, львов, слонов, носорогов, крокодилов, но ведь они, насколько мне известно, в нашем лесу не водятся. Можно было бы привлечь к борьбе лосей, у них ведь мощные рога и неслабые копыта, но ведь они, наверное, мне припомнят, как я задрал молодого лосенка в прошлом году. Да и что лоси с их рогами и копытами против ружей, — пушечное мясо, несмотря на их внушительные размеры. Даже если собрать армию из кабанов, рысей, оленей, барсуков и других животных, которые водятся в нашем лесу, то мне, пожалуй, не победить опасных врагов. Надо прямо сейчас принять решительные меры, иначе люди разнесут в пух и прах всю мою поляну! Да что поляну, целый лес загубят! Где же мне и моим подданным-зверям тогда кормиться, отдыхать и зимовать? Нет! Для меня прогнать их отсюда — дело жизни и смерти. Я не посрамлю памяти моей любимой медведицы! Меня ведь недаром называют хозяином. Сохраню лес от этих варваров для своих медвежат и других его обитателей!
     Пока медведь раздумывал, рабочие люди продолжали наступать на его жизненное пространство. Их бензопилы, машины и другая техника безжалостно вгрызались в тело леса. Стонали и гибли многовековые деревья, звери в панике бежали с насиженных мест. Казалось, в своем медвежьем царстве медведь превратился из господина в жалкого и бессильного раба!
     В тяжелых, полных безысходности раздумьях прошло некоторое время. День шел за днем. Потеплело. Все чаще на небе появлялось яркое весеннее солнышко. На кустах и деревьях лопнули смолистые почки, из которых радостно полезли распускавшиеся клейкие листочки. Они не могли ни о чем думать, поэтому не понимали всей суровости судьбы, уготованной им людьми, крушившими непролазную ранее тайгу. Молодые листочки и побеги радовались солнышку и весеннему ветерку, как будто вокруг ничего страшного для них не происходило.
     Медведь устал от бесцельных раздумий о том, как остановить губителей леса. Ничего дельного ему в башку не приходило, хотя она и была размером с пивной котел. Однако все это время он непрестанно и внимательно наблюдал за всем, что делалось вокруг. В один прекрасный солнечный день, подняв голову вверх, он увидел вылетевших из дупла диких лесных пчел. Эти первые весенние пчелки смело направились на поиски пропитания, несмотря на холодную погоду и кое-где лежавший на земле снег. С высоты их полета, они могли увидеть любую мало-мальски съедобную добычу. Подтаявший снег и остатки льда их не страшили.
     — Вот здорово! — проревел про себя медведь. — Эврика! Именно эти маленькие пчелы мне помогут прогнать супостатов из нашего леса! Я им еще покажу Кузькину мать!
     Приняв решение, медведь полез на толстое ветвистое дерево, в дупле которого проживал рой пчел. Он глубоко засунул лапы и разорил улей. Первым делом медведь полакомился остатками сладкого прошлогоднего меда. Его было мало, но зато каким вкусным он ему показался! Вся медвежья пасть была им вымазана. Капельки меда медленно стекали по меху и падали вниз на землю. Встревоженные пчелы протяжно зажужжали, как бы стряхнув с себя остатки былого сна. Огромным гудящим роем они вырвались из дупла. Зависнув на ближайшем дереве, пчелы как бы придумывали план дальнейших действий. Медведь, лакомившийся их медом, был, конечно, их врагом, но нападать на него не было никакого смысла, потому что прокусить его грубую толстую шкуру и густой мех им было не под силу. А, кроме того, разоритель диких пчелиных ульев имел большой опыт в этом деле, поэтому они нашли других «козлов отпущения».
     Громко гудящий, встревоженный рой полетел на поляну и набросился на бригаду рабочих. Пчелы не жалели своих жал, когда набрасывались на непрошенных гостей из мира людей. Вот один из них, по всему было видно, что это бригадир, взревел от боли. Его тело начало покрываться красными волдырями от пчелиных укусов. Он попытался укрыться в конторе, но пчелы залетели в нее вслед за ним и продолжили его нещадно жалить, поэтому он вылетел из нее, как пробка. Другие лесорубы яростно махали руками, стараясь защититься от атаковавшей их армии жалящих насекомых. Кое-кто из них, у кого была аллергия на их укусы, стал задыхаться. Какой-то рабочий смотрел на мир одним глазом, потому что другой заплыл от фингала, поставленного маленькой, но лютой пчелкой. Некоторые из рабочих попытались натянуть куртки на головы, чтобы закрыть их и лица, но одежда не спасала от укусов пчел. А один из крепких мужиков вообще упал в обморок, — пчела ужалила его в шею и, видимо, ее жало попало прямо в жизненно важную артерию. Товарищи подняли его, схватив под руки с обеих сторон, и потащили прочь. Наконец, сообразив, что сопротивление бесполезно, люди побросали всю технику и понеслись вон из леса. Они забыли о своих напряженных планах по вырубке леса и вывозу бревен. Вскоре поле сражения опустело: люди сбежали. Брошенная техника оказалась ненужной грудой железа и стали. Медведь занялся другими делами, оставив разоренное дупло в покое. Пчелы вернулись в свои родные пенаты и начали восстанавливать разрушенное гнездо.
     Михайло Иванович был доволен. Его цель была достигнута, — нарушители спокойствия покинули дорогой ему лес, где ранее по закону природы он считал себя полновластным хозяином.
     — На долго ли они ушли? — спрашивал он себя, пытаясь предугадать дальнейшую судьбу. Его сердце грызла тревога.
     Потом, прокрутив в уме все случившееся, он перестал тревожиться и улыбнулся, показав крупные передние зубы.
     — Если рабочие люди придут опять, то у меня есть очень эффективное оружие против них — пчелы. Подожду немного, пока пчелиные соты вновь наполнятся первым весенним медом, а пока полакомлюсь муравьишками, — нагуляю аппетит. Слава Богу, зверюшки и дичь в нашем лесу не перевелись, будет что покушать. А, может, и медведиху какую-нибудь серьезную встречу. Заживем мы с ней весной и в начале лета, как господа. Медвежаток заведем... — размечтался пожилой медведь.
     Несмотря на прожитые годы, он был еще крепок и силен. Как же медведь радовался тому, что победил врагов, претендовавших на лес и его несметные богатства! Победа вселила в него уверенность, упрочила положение среди зверей. Но самое главное, он сохранил лес для себя, своего потомства и других его обитателей. Именно лес был тем местом, где медведь мог спокойно и царственно жить на воле, управлять лесным «хозяйством», выполняя свое предназначение, начертанное ему щедрой природой.